Онлайн чтение книги Глазами жертвы Thicker than Blood
Глава 3

Зои изучала огромное пятно крови и цепочки следов, исчертившие комнату. Поначалу разобраться было трудно: пол усеивало множество смазанных отпечатков, перекрывающих один другой. Наконец она уловила логику. Кто-то ходил кругами у входной двери, один раз отошел в дальний угол и вернулся обратно. При этом несколько раз наступил в лужу крови, поскольку, вероятно, пребывал в растерянности или отчаянии.

Отброшенный на пол бюстгальтер рванули с такой силой, что металлическая застежка погнулась. А что с другой одеждой? Тоже порвана? Зои старательно отмахивалась от самого очевидного вопроса, чтобы тот не повлиял на ее выводы. Может ли это быть работой Гловера?

Если с самого начала зациклиться на нем, она обязательно начнет подгонять факты под то, что хочет видеть. Однако на этот вопрос рано или поздно придется ответить. Образ Гловера, как сорный плющ, оплетал ее разум, проползал в каждый закоулок, душил любую мысль не о нем.

Уже несколько недель они с Тейтумом отслеживали каждый шаг Гловера за последние десять лет, будто смотрели фильм в обратной перемотке. Начали с его последнего жилища. Он поселился по соседству с Зои. Снял квартиру под именем Дэниела Мура и больше месяца следил за самой Зои и за ее сестрой Андреа. Когда Зои поехала в Техас на расследование, Гловер нанес удар. Просто повезло, что Андреа осталась целой и невредимой. А Гловер получил пулю и засел в своей берлоге, зализывая раны. Судмедэксперты заключили, что он чуть не умер, но сумел остановить кровотечение. И, как только смог стоять на ногах, сбежал[2]Об этом подробно рассказывается в романе М. Омера «Заживо в темноте»..

Дальше – больше. Гловер был при смерти. Не из-за ран, все гораздо прозаичнее. У него неоперабельная опухоль мозга, и от этого он стал еще опаснее, чем раньше. Умирающему зверю нечего терять.

Зои повернулась к О’Доннелл. Детектив стояла в дальнем углу комнаты, ее темные глаза следили за действиями фотографа. Тот, опустившись на колени, делал снимки следов.

– Можно посмотреть фотографии тела? – обратилась Зои к О’Доннелл.

Та нахмурилась, обдумывая просьбу, и наконец велела фотографу показать снимки.

Тот встал, длинным пальцем поправил на носу очки в толстой оправе. Затем начал возиться с камерой, просматривая изображения на экране.

В гостиную вошел Тейтум.

– В спальне несколько пятен крови. – Он указал на дверь за собой. – А еще – следы ботинок и кровавые отпечатки рук на ночном столике и на стене.

– Отпечатки пальцев есть? – спросила Зои.

– Вряд ли. Во всяком случае, без приборов видны только размазанные пятна крови. По словам криминалиста, их оставили рукой в перчатке.

– Если убийца был в перчатках, значит, все спланировал. Но тут полный хаос, будто действовали наобум, – задумчиво проговорила Зои.

– Еще нашли капли крови на раковине и на полу в ванной.

– Он умывался?

– Похоже на то.

Зои пыталась представить, как разворачивались события, когда к ней подошел фотограф. Он показал ей и Тейтуму экран на задней панели камеры.

Бентли не сразу поняла, что видит на снимках.

– Это тело? Оно было накрыто?

– Ага, – послышался сзади голос О’Доннелл, – ее накрыли одеялом.

– Кто обнаружил тело? – задал вопрос Тейтум.

– Отец погибшей, Альберт Лэм, – отозвалась О’Доннелл.

– Это он накрыл ее одеялом?

– По его словам, нет, – отрезала О’Доннелл. – И улики это подтверждают. Видите пятна на одеяле?

Фотограф пролистал несколько кадров и нашел крупный снимок двух больших бурых пятен.

– Это кровь, – сказала О’Доннелл. – Жертву укрыли одеялом, когда кровь была еще свежей. Но когда мы прибыли на место, уже началось трупное окоченение и кровь засохла. Кто бы ее ни накрыл, он сделал это вскоре после смерти.

Рассматривала ли О’Доннелл другой вариант? Убийцей мог оказаться отец. Возможно, он накрыл тело и позвонил в полицию только через несколько часов…

– Значит, он нашел тело под одеялом, да так его и оставил? – В голосе Тейтума звучало недоумение.

– Нет. Он откинул одеяло, увидел, что она не двигается. Какое-то время пытался привести ее в чувство. Потом снова накрыл и вызвал полицию.

Фотограф пролистал еще несколько снимков накрытого тела с разных ракурсов. Потом остановился. На следующем фото одеяла уже не было.

Легко понять, почему отец снова набросил его. Тело женщины лежало на боку, ноги согнуты, юбка спущена до лодыжек. Рубашка порвалась, оголив левую грудь. На жертве не было нижнего белья. Даже если б отец хотел защитить честь дочери, ее ноги были вывернуты так, что он не смог бы натянуть юбку.

Зои взглянула на бюстгальтер на полу рядом с меткой для улик.

– Вы нашли ее трусики?

– Пока нет. Изучаем содержимое мусорных баков.

– Если их тут нет, то, скорее всего, уже не найдете, – заключила Зои. – Он их забрал. Это трофей.

Она присмотрелась к снимку. Одна рука жертвы вся в крови, на лице застыли красные капли, пряди волос прилипли к щекам. На левой ноге тоже кровь, но не от раны; вероятно, жертва задела ногой лужу на полу. На шее кровоподтеки – возможно, следы удушения; на крохотном экране трудно разглядеть детали, особенно на снимке издалека.

Фотограф продолжил листать кадры, ускоряя темп, как будто ему тяжело на них смотреть. Зои слегка удивилась: ведь фотографировал он сам.

– Погодите, – остановила она, – вернитесь назад.

Он показал предыдущее фото. Крупный план следов на шее. Действительно, похоже на удушение, хотя Зои все еще сомневалась. Ее внимание привлекла изысканная серебряная цепочка на шее женщины.

– Жертва носила украшения? – спросила Бентли.

– Серебряный крестик. Ее отец сказал, что она носила его не снимая, – ответила О’Доннелл.

– Почему он не забрал цепочку в качестве трофея? – пробормотала Зои.

– Может, равнодушен к украшениям? – предположил Тейтум.

Бентли кивнула. Такая возможность существовала, но серийные убийцы, забиравшие что-то на память, обычно предпочитали драгоценности. Особенно если жертву душили, как в этом случае, а на шее была цепочка. Убийца ее наверняка заметил. Даже мог придушить ею… Зои присмотрелась. Не похоже. Цепочка слишком тонкая.

– Ты упомянул следы рук на ночном столике, – сказала Бентли. – Там лежат какие-то украшения?

– Не знаю.

– Там стоит шкатулка для украшений, – сообщила О’Доннелл. – А в ней – два браслета.

– А были два браслета и цепочка, – заявила Зои. – Убийца, вероятно, обыскал спальню, достал цепочку и надел на жертву уже после смерти.

– Сомневаюсь, – возразила О’Доннелл. – Ее отец утверждает, что она носила цепочку постоянно. Гораздо более вероятно, что убийца искал драгоценности. Браслеты оказались дешевыми безделушками, потому он их не тронул. Спросим у отца насчет более ценных украшений.

Зои начинала раздражаться, но спорить не стала. Сосредоточилась на снимках, пока фотограф пролистывал оставшиеся кадры. Возможно, впервые за последнее время она смотрит на творение Гловера…

Когда ей и Тейтуму стал известен его псевдоним, они смогли отследить его перемещения. Еще раньше выяснилось, что последние несколько лет преступник жил в Чикаго. Разыскали его квартиру у парка Маккинли – в ней теперь живет пара студентов. Удалось найти фирму, где он работал в техподдержке и откуда его полгода назад уволили. Несколько дней ушло на то, чтобы опросить его коллег и начальство в попытке собрать любые сведения. Большинство сослуживцев отзывались о нем доброжелательно. Хороший, мол, парень, в помощи не отказывал, много шутил и смеялся. Начальник назвал его «душой команды».

Только две сотрудницы заметили в Гловере что-то пугающее, но не смогли объяснить, что именно.

Зои и сама испытала нечто подобное в четырнадцать лет, когда Род Гловер жил по соседству. Сначала он казался обаятельным и забавным. Потом Зои стала подмечать в его поведении странности. Примерно тогда же в городке начались убийства девушек.

– Это все, – сказал фотограф, опустив камеру.

– Нашли орудие убийства? – Тейтум повернулся к О’Доннелл.

– Вообще-то, я предполагаю, что орудий было два, – ответила детектив. – Следы на шее указывают на удушение – значит, убийца использовал веревку или ремень. Кровь шла из большого пореза на руке, так что должно быть что-то режущее. Кроме того, рубашка частично разрезана. Но подходящего лезвия или ножа мы не обнаружили.

О’Доннелл указала на отпечатки ботинок:

– Похоже, убийца пересек комнату, чтобы поднять что-то с пола. Видите, у стены он задержался? Скорее всего, остановился и присел.

Зои подумала, что О’Доннелл не так уж безнадежна.

– Считаете, там лежал нож?

– Я в этом почти уверена. Можете сами убедиться – там несколько капель крови, улика номер шестнадцать. Думаю, они стекли с лезвия.

Зои прошла в угол комнаты и присела, разглядывая пол. Вот и капли. Несколько идеально круглых коричневых пятнышек.

Подошел Тейтум.

– Капли падали вертикально, – заявил он, – поэтому они круглые, а не овальные. Значит, это не брызги с другого конца комнаты. Вполне вероятно, что сюда бросили орудие убийства.

Зои кивнула, мысленно рисуя картину произошедшего.

– Возможно, убийца пришел сюда с ножом в руке. Потом постоял тут пару секунд. Отсюда и капли.

– Я не криминалист, – осторожно начал Тейтум, – но разве тогда не осталось бы брызг? Если б капли падали с высоты хотя бы полуметра, мы увидели бы мелкие круглые брызги вокруг. Но их нет – значит, высота падения не больше десяти сантиметров. Думаю, детектив О’Доннелл права. Здесь лежало орудие убийства, а убийца присел, чтобы его поднять.

Зои согласилась. Пожалуй, это самое логичное объяснение. Она мысленно представила, как убийца напал на жертву, угрожая ножом, и во время борьбы порезал ей руку. Что потом? Удалось ли жертве выбить нож у преступника? Не исключено…

Зои распрямилась и попробовала поразмышлять. Место преступления подсказывало, что модели поведения убийцы противоречили друг другу. Он наступил в лужу крови, накрыл тело, наследил по всей квартире. Это говорит о растерянности, страхе и, возможно, о стыде. С другой стороны, он был в перчатках, то есть тщательно готовился. Пропавшее белье – признак тяги к трофеям. Цепочка на шее не вписывалась ни в одну схему. Было ли убийство случайным? Угадать невозможно. Зои до сих пор не знала, что стало причиной смерти: потеря крови или удушение.

Обычно она легко могла вообразить возможные сценарии, а сейчас разрозненные детали не желали выстраиваться в стройный ряд.

Что-то явно ускользало из виду.