Онлайн чтение книги Хождение под мухой
ГЛАВА 8

Дома я столкнулась в подъезде с соседом Петькой Мамаевым. У нас живут в основном приличные люди, работящие, с семьями. Исключения только два. До недавнего времени в соседней с нами квартире жила баба-алкоголичка. Мы с Катей все время боялись, что она когда-нибудь заснет с сигаретой в руках, и начнется пожар. Но неожиданно нам повезло. Пьянчужка нашла себе мужа, вполне нормального, трезвого парня, продала хоромы и уехала с супругом в другой город. Но свято место пусто не бывает. Квартиру приобрел Петька. Сначала Мамаев показался всем вполне приличным парнем. Он ходил на работу, вежливо здоровался, и местные сплетницы, узнав, что Петька получил жилплощадь после разъезда с бывшей женой, начали подыскивать ему невесту из местных разведенок. Но буквально через пару недель ситуация кардинально переменилась. Мамаев запил, затем потерял работу, и сейчас это вконец опустившийся парень, рыскающий около метро в поисках пустых бутылок. Здороваться Петька со всеми перестал давно, поэтому представьте, как я удивилась, услыхав от него:

– Привет, Лампа.

– Здравствуй, – ответила я, оглядывая Мамаева.

Впереди меня ждало еще одно потрясение. Петя был трезв, словно младенец.

– Ты пить бросил? – удивилась я.

– Завязал со вчерашнего вечера, – буркнул сосед, входя в лифт, – будет, нагулялся, пора и за ум браться. Вот, на работу ходил назад проситься, автомеханик я хороший, пообещал, больше ни-ни, даже не понюхаю.

– Правильно, – одобрила я, – молодец!

– Да уж, – вздохнул Петя, – до зеленых чертей допился. Думал, врут кореша про глюки, ан нет, правда. Знаешь, почему я решил пить бросить?

– И почему? – заинтересовалась я.

– Вчера вечером иду домой в стадии полтазика…

– Что?

– Ну это я так, образно называю, когда совсем плохо, блевать тянет, то, считай, полный тазик, а если просто покачивает, так половина. Ну да не в этом дело. Прикинь, Лампа, поднимаюсь на этаж, а там!!! Дьявол! Зеленый, пупырчатый, морда чемоданом, на ногах красные ботинки, на руках красные перчатки, тянется ко мне, зубами щелкает…

– А ты что? – поинтересовалась я, сдерживая смех.

– К вам позвонил. Тетка вышла, то ли бабка, то ли девка. Я ей чудище показываю, объясняю: черт пришел. А старуха в ответ:

«Ты бы еще больше водку глушил, тогда еще и чертенят увидишь!»

Петька, разинув рот, смотрел, как жуткое чудище уходит в квартиру, где живут соседи. Старушонка, закрывая дверь, посоветовала:

– Завязывай ханку жрать, не ровен час, в психушку угодишь!

Мамаев мигом протрезвел. И вот ведь странность, к водке его больше не тянет, наверное, капитально перепугался, узрев черта.

– Нет, – бормотал Петя, всовывая ключ в скважину, – хватит, теперь иная жизнь пойдет, трезвая!

– Молодец, – похвалила я его, – не пей больше никогда, а то ведь так и правда с ума сойти легко, раз черти чудиться начали.

– Все, – отрезал Петька, – мне главное было решение принять.

Я вошла в квартиру, погладила тут же прилетевших собак, кошек и, увидев выползающую из кухни Люсю, с чувством сказала:

– Ну, дорогая, может, тебя сдавать напрокат наркоманам? Какой эффект от одного только твоего появления, а?

Вечер пролетел в заботах. Чувствуя некоторую неловкость перед Капой, я предложила:

– Давайте, сделаю ужин.

Капа хмыкнула:

– Обожаю готовить, а тебя при виде плиты колбасит, видно сразу. Хочешь, помой посуду.

Говоря подростковым сленгом, меня ломает, прямо крючит всю, когда требуется мыть жирные тарелки и сковородки, но ведь не говорить же об этом женщине, которая полдня провела у плиты, вдохновенно стряпая фаршированную курицу. Я просто остолбенела, когда увидела это блюдо. Какое же терпение нужно иметь, чтобы сначала стащить с пернатого кожу, потом отделить мясо от костей, смешать со специями, приправами и еще бог знает чем, а потом запихнуть массу опять в кожу, зашить, сформировать «птичку», запечь в духовке… Столько часов потратить, чтобы домашние слопали блюдо за пять минут! Впрочем, еда понравилась всем чрезвычайно.

– Жаль, маленький цыпленочек, – вздохнул Кирюшка.

Капа хитро прищурилась и жестом фокусника достала из плиты второго бройлера. Дети взвыли от восторга, но есть не стали, в их желудках просто не было больше места.

– Не беда, – заявила Капа, – завтра доедим, она холодная еще вкуснее, чем горячая.

Потом все разбежались по комнатам, а я осталась возле мойки, полной грязной посуды. Муля вскочила на табуретку, положила голову на стол и принялась призывно поглядывать на курицу.

– Ну уж нет, – решительно сказала я, – фаршированные бройлеры не для мопсов. Собакам дадут в десять вечера крайне полезную овсянку с мясом.

Поняв, что со стола им ничего не перепадет, Рейчел, Рамик и Муля ушли спать, а Ада устроилась на кухне на стуле. Я убрала посуду и с чистой совестью пошла смотреть сериал про мисс Марпл. Ко мне никто не приставал. Кирюшка и Лизавета разжились кассетой «Звездные войны» и теперь самозабвенно смотрели видик. Капа мылась, из ванной слышался плеск воды и бодрое пение. Катюша дежурила, Сережка и Юлечка заперлись в спальне. Одним словом, я провела изумительный вечер, следя за приключениями бойкой английской старушки. Потом дети улеглись спать, я пошла на кухню попить воды и онемела. Тарелка, на которой лежала курочка, оказалась пуста. Сначала я всунулась к Лизе.

– Это ты съела вторую курицу?

– Нет, – буркнула Лизавета.

Затем тот же вопрос был задан Кирюшке, и на него последовал тот же ответ.

Полная негодования, я пошла в кухню. Не нужно быть мисс Марпл, чтобы разобраться в происшествии. Дети не ели птицу, Капа только-только вышла из ванной и с головой, замотанной полотенцем, продефилировала к себе, Юля с Сережкой давно спят. Значит, животные. Причем именно Муля. Кошки никогда не станут даже нюхать запеченную курицу, им подавай сырое мясо. Рамик и Рейчел сидели со мной, Люся – травоядная, Ада, правда, лежала на кухне, но она никогда не ворует. Наша Ада шумная, крикливая, покоя от нее нет ни днем, ни ночью, не собака, а живой звонок, но по столу она никогда не шарит. А вот Мульяна не прочь полазить везде в поисках вкусных кусочков. Горя справедливым гневом, я пошла в гостиную, нашла там мопсиху и гневно спросила:

– Мульяна! Это ты?

Собачка тяжело дышала. Я испугалась. Слопать целую курицу – это слишком, вдруг у обжоры случится заворот кишок? Не успев додумать последнюю мысль, я кинулась к телефону и набрала номер ветеринарной лечебницы.

– Моя собачка, маленькая, мопс, съела целую курицу, что делать?

– Без паники, – ответил молодой голос. – Следует сначала сделать промывание желудка, а затем поставить клизму.

– Как?

– Просто, – ответил ветеринар, – дайте мопсу стакана два воды, можно с марганцовкой или горькой солью, главное, чтобы его как следует стошнило, ну а с клизмой элементарно, неужели никогда детям не ставили? Советую поторопиться, целая курица – это многовато для компактного животного.

Я схватила Мулю поперек жирного животика и оттащила на кухню. Собачка не сопротивлялась. Наполнив блюдце водой, я велела:

– Пей!

Мопсиха вяло полакала жидкость. Кажется, действую неверно. Велели дать либо с марганцовкой, либо с солью, причем горькой. Это что еще за соль такая, а? Может, йодированная? Порывшись в аптечке и обнаружив, что марганцовки нет, недолго думая, вытряхнула в воду две столовые ложки поваренной соли и поднесла питье Муле.

– Пей!

Но та даже не захотела попробовать.

– Немедленно глотай!

Но гадкая Муля сидела, сцепив зубы.

– Ты можешь умереть, если не выпьешь!

Но этот аргумент не подействовал на собачку. Ладно, как говорил Ленин, пойдем другим путем.

Я перелила воду в кружку и попробовала напоить мопсиху. Не тут-то было. Та просто не желала глотать попавшую в пасть жидкость, и насыщенный солевой раствор стекал на пол. Через пару секунд я была мокрая, но никакого результата не добилась.

– Что ты делаешь? – удивился Кирюшка, заглянувший на кухню.

Услыхав суть дела, он перепугался и предложил:

– Давай так. Я держу, ты льешь.

Но и этот маневр не принес успеха. Теперь мы были мокрыми вдвоем, а Муля торжествовала. Спустя какое-то время появилась Лизавета. Последовали новый виток вопросов и ответов.

– Знаю, – завопила Лиза и схватила воронку. – Сейчас запихнем ее в Мулю и спокойно нальем воду.

– А получится? – засомневался Кирюшка.

– Будь спокоен, – заверила его девочка, – читала собственными глазами в книге. Так в застенках НКВД мучили людей.

Я вздохнула. В своем детстве я читала то же самое про ужасы фашистских концлагерей.

Кирюшка схватил мопсиху, Лизавета раздвинула ей пасть и всунула туда воронку. Я стала лить воду. Пришлось Мульяне глотать. Влив в нее нужную порцию, мы отпустили собаку и стали ждать результата. Мопсиха сидела тихо-тихо и смотрела на нас.

– Почему ее не тошнит? – спросил Кирюшка.

– Мало воды, – предположила Лизавета.

Мы повторили операцию. Эффекта не последовало. В третий раз накачивать несчастную водой я не разрешила.

– Лучше поставим клизму!

Кирюша и Лизавета оттащили собаку в ванную. Кто хоть раз пытался осуществить со своим псом данную медицинскую процедуру, тот меня поймет. Гладкошерстная Муля вертелась и выскальзывала из рук. Словно сообразив, что мы собираемся делать, она опустила обычно задорно скрученный хвостик и все время садилась на попку. Целых десять минут я производила только одно действие – поднимала мопсиху на лапы. Я ставила, а она садились… Притомившись от бессмысленных действий, я рассердилась:

– Лизавета, ну помоги же!

– Клизму держи, – ответила девочка.

– Кирюша!!!

Но мальчика и след простыл. Наш Кирюшка, хоть и ребенок врача-хирурга, панически боится всяческих медицинских манипуляций и предпочитает исчезнуть, едва домашние берутся за градусник. Вот Сережка, тот другой. Катюша рассказывала, что он даже собирался поступать в медицинский, испугало его только количество костей в организме человека, название которых следовало в процессе обучения вызубрить наизусть.

– Лизавета, поставь клизму и хватай Мулю!

Девочка послушно устроила резиновую грушу на стиральной машине и взялась за собачку, я ухватилась за жирный хвостик, пока все отлично.

– Лиза, давай клизму!

– Но я держу Мулю!

– Протяни руку и возьми.

– Сама не можешь?

– У меня в левой руке хвост, а правой не дотянусь.

Лиза отпустила мопсиху, взяла клизмочку, Муля мигом села.

– Кирюша, – заорали мы в два голоса, – иди сюда!

– Что тут происходит? – раздался вопрос, и в ванную вошел зевающий Сережка. – Отчего вопль в неположенное время?

Мы с Лизой, перебивая друг друга, объяснили суть.

– Да, – присвистнул Сережка, оглядывая пейзаж. – Не звони мне, не звони, лучше накопи ты двушки и купи мне бормотушки.

– Что? – удивилась я.

– Песню пою, – отмахнулся парень, – ну вы даете, настоящие собакологи. Значит, влили в Мульку два стакана воды с поваренной солью? Соль-то тут при чем?

– Ветеринар велел дать! С горькой солью!

– Лампа, – торжественно заявил парень, – человеческая тупость в соединении с безграмотностью дает потрясающий коктейль! Горькая, глауберова, или английская соль не имеет никакого отношения к натрий хлору, который стоит у нас на кухне. Это лекарство такое, усекла?

Я разинула рот:

– Первый раз слышу!

– Видишь, – резюмировал Сережка, – как плохо быть глупой! Ты не пробовала читать что-нибудь, кроме детективов? Скажу по секрету, есть масса полезных книг, у матери в комнате погляди. И уж совсем смешно не суметь поставить собачке клизму!

С этими словами он мигом проделал все необходимые действия, и противная Мульяна даже не подумала присесть.

– Вот, – удовлетворенно сообщил Сережка, – готово!

– И где результат? – спросила я.

– Сейчас будет, – заверил юноша.

Но и через пять минут ничего не случилось.

– Надо ее взболтать, – сообщил прибежавший Кирюшка.

Мальчик услыхал, что процедура закончилась, и счел возможным вернуться.

– Когда кефир из бутылки не вылазит, – крикнул он, – его трясут.

Мы не успели вымолвить и слова, как Кирка ухватил Мульяну и энергично встряхнул. Несчастная разинула рот, икнула…

– Ой, – испугался «Айболит» и сунул собачку старшему брату.

Тот машинально взял ее, и именно в этот момент Мульяна, икнув еще раз, совершила то, чего мы ждали.

– Подействовало! – завопила Лиза.

– С двух концов, – добавил тихо Кирюшка и умчался.

Перемазанный с головы до ног Сергей только открывал и закрывал рот. Парень обозлился до такой степени, что потерял дар речи.

– Ну и воняет, – возвестила Лиза – а курицы-то не видно. Должны же хоть какие-то остатки найтись!

– Уже переварились, – вздохнула я.

В эту секунду в ванную вошла Капа.

– Боже, Сережка, на кого ты похож!

Парень поднял глаза на старушку и заорал:

– Что с тобой?

Мы уставились на бабушку. Реакцию Сережки можно было понять, выглядела Капитолина крайне эффектно. Из блондинки она превратилась в жгучую брюнетку с огненно-красной челкой.

– Нравится? – хихикнула Капа. – Самое модное сочетание этой весны, называется «цветущая вишня».

Я промолчала, по мне, так этому «пейзажу» лучше подходит другое наименование, например «катафалк», в моем сознании сочетание красного и черного цветов прочно ассоциируется с похоронами.

– Ты отвратительно выглядишь, – заорал Сережка.

– На себя посмотри, – справедливо заметила Капа, – может, я не слишком удачно, на твой взгляд, сменила имидж, но, по крайней мере, не источаю такие миазмы, как ты!

Сережка принялся снимать футболку.

– Ну, Кирилл, погоди, ну ты получишь!

Но он не успел осуществить акт возмездия, потому что в ванную, пошатываясь, вошла Ада. Наша Адюся очень милая, есть у нее только две гадкие привычки. Одна – лаять в любое время суток без всякого видимого на то повода. Вторая – идти в ванную и тихо писать там на пол, как только захочется. Зато Аду можно смело оставить возле миски, полной котлет, ни за что не возьмет. Вот и получается, что Муля – воровка, зато тихая и аккуратная, а Адюська – шумная безобразница, но честная.

– Ага, – пробубнил Сережка, влезая в мой халат, – что, мадемуазель, пописать пришли? Не стесняйтесь, можете прямо на моей одежде устраиваться, хуже ей уже не будет!

Но Адюсе, похоже, было плохо. Покачиваясь, она смотрела на нас бездонными, карими, по-детски беззащитными глазами. Потом икнула…

– Курица! – завопила Лиза. – Глядите, вот она, курица!!!

Я так и села.

– Но Ада никогда не ворует.

– На этот раз поступилась принципами, – вздохнул Сережка, – пойду, убью Кирюху.

С этими словами он исчез. Я подобрала вконец испачканные футболку со спортивными брюками и засунула их в стиральную машину. Адюша ушла. Муля продолжала тихо сидеть под рукомойником, потом она неожиданно разинула пасть и разразилась коротким громким лаем.