Онлайн чтение книги Я развелась и бросила свою семью I Got Divorced And Abandoned My Family
1 - 1

Глава 1

— Уваа!

— Уваа!

Закричал ребёнок, как только она зашла в гостинную.

— Детский плач?

Хелия остановилась как вкопанная.

Одиноко стоящая колыбель никак не вписывалась в вычурную благоуханную комнату.

— ...

Внутри колыбели находился новорожденный, что ростом был чуть меньше среднего.

Из-за неистовых криков ребёнка Хелии пришлось остановиться, как только она вошла в комнату.

— Ваааа!

Внутри гостинной, куда её направили, она застыла на месте и рассматривала маленькое вопящее существо.

Растерянная она осмотрелась, но не у кого было попросить помощи.

Хелия притворилась, что не заметила и села на диван, но не прошло и десяти секунд, как она встала и подошла к колыбели.

Она машинально протянула руку, чтобы успокоить ребёнка, но рука повисла в воздухе, так и не достигнув его.

Широко открыв глаза, которые некоторые считали ужасающими, она нахмурила брови, как только увидела, что рука, которую она инстинктивно протянула, практически касалась ребёнка.

Будто испугавшись огромной руки, приближающийся через расплывчатое зрение, ребёнок завыл ещё более оглушительно.

— Увуааааа!

Хелия замерла, не зная, что делать с ребёнком, который начал плакать сильнее, как только она протянула руку. Постояв так некоторое время, она убрала её.

— "Почему они оставили этого ребёнка здесь?"

Ни няни, ни других смотрительниц не было рядом с ребёнком. Ведь они так надолго не могли намерено оставить ребёнка, поэтому самым разумным предположением Хелии было то, что они ждали, когда она пройдёт мимо и удалились, когда она появилась.

Внутри гостинной, куда её привёл слуга, существование ребёнка, что появился из её собственного чрева, заставляло её чувствовать себя ещё более странно, нежели она предполагала.

Она помнила, как выглядел ребёнок, когда он только родился, будто это было вчера.

Когда он только родился, то был покрыт морщинами, но сейчас ребёнок был пухлым от детского жира, а кожа, которая когда-то была алой, словно перезрелая слива, которая была готова лопнуть, стала чисто белой, только ярко-красный румянец расцветал на щеках.

Видя, как темнеет из-за рыданий детское тело, Хелия вытянула правый указательный палец.

Её палец, что до этого подрагивал в воздухе, медленно двинулся вперёд, как если бы действовал на основе собственного твёрдого решения.

Тык.

Указательный палец Хелии слегка коснулся лба ребёнка.

Как только детская кожа поддалась, изнуряющий жар тела ребёнка прошёл волной сквозь кончик её пальца, и она отдёрнула руку.

Поморщившись, Хелия сжала палец свободной рукой.

Неприятное ощущение прошлось по её телу и по спине пробежали мурашки.

И всё же, возможно, благодаря холодной руке Хелии ребёнок перестал беспрестанно вопить, как будто этого никогда и не было.

— Это закончилось.

Перо плавно падает вниз, пока порыв ветра не унесёт его прочь, и её палец был таким же.

Всего лишь на долю секунды он коротко вступил в контакт. Несмотря на это, ребёнок, казалось, понял, что кто-то рядом с ним, и перестал плакать, в то время как Хелия вздрогнула, будто палец обдало жаром.

Неуклюже массируя свою руку вновь и вновь, она попятилась.

— Оуу?

Детский голос ударил ей по ушам.

Хелия развернулась, пытаясь не смотреть в сторону ребёнка.

Узнаваемая, но в то же время слегка незнакомая сцена появилась перед глазами.

Особняк, в который она вернулась спустя долгое время, всё ещё был наполнен приятным теплом, и всё так же было неуютно, будто шла по тернистому пути.

Неловко топчась на месте, Хелия издали наблюдала за притихшим ребёнком.

Ребёнок приоткрыл опухшие розовые веки, показав золотисто-жёлтые глаза, которые были подобным солнцу.

Где бы они не попадали под солнечный свет, они пылали золотом.

Пока Хелия была погружена в свои мысли, дверная ручка внезапно повернулась и она услышала глухой звук.

Хоть она и ожидала, что дверь тут же откроется, причудливым образом слегка повёрнутая ручка вернулась в исходное положение. Сразу после этого движения последовал неуклюжий стук.

Хелия отдалилась от ребёнка и села на диван.

— Да, входите.

После её бесстрастного голоса, дверная ручка вновь повернулась.

Гостем оказался мужчина с тёмно-красными, практически чёрными, волосами и красными глазами.

Особенно в глаза бросалась его явно загорелая, а не бледная кожа. Поверх своей мускулистой фигуры он носил форму, плотно облегающую его тело.

— ...Столько воды утекло.

— Да, как поживаете?

Между парой, обменивающийся беспристрастными приветствиями, будто они читали установленную инструкцию, стояла невидимая стена.

Чувство отстранённости заставило Калиго глубоко вздохнуть, когда он медленно сел напротив неё.

Он огляделся, после чего сделал жест рукой. Слушаясь его, няня прижала ребёнка к груди.

Хелия сухо взглянула, после вновь переключила своё внимание на Калиго.

Она молча открыла рот:

—Где документы о разводе?

— Вы уверены, что хотите вот так вот уйти? — спросил Калиго, отвечая прямо и ставя под сомнение её вопрос. Он грубо зачесал свои волосы назад.

Из-за разочарования он попытался расстегнуть одну из обычно хорошо застёгнутых пуговиц.

Глаза Хелии были холодны, а её ледяной голос был лишён эмоций. Всего лишь после пару месяцев разлуки стена перед ней стала ещё твёрже.

— Да, есть что-то ещё, что нужно уладить между нами?

Уладить. Это слово подчёркивало стену между ними.

Чувствуя, будто он вот-вот утонет, Калиго глубоко вздохнул.

— ...Урегулирование.

— Наш контрактный брак подошёл к концу. По вашему условию я родила дитя, прожив здесь целых пять лет, тем самым выполнила свою задачу.

Не было и следа долгой привязанности в её глазах, которые, казалось, спрашивали, было ли ещё что-то, что нужно было разрешить.

Выражение её лица было безупречным, как если бы она приняла решение после родов и восстановления.

Калиго отдёрнул голову, вены на его шее вздулись от негодования, бурлящего в груди.

В комнате было благоуханнее, чем в других, и просачивалось множество солнечных лучей, но воздух между этими двумя был бесчувственным и холодным.

— Насчёт имени ребёнка...

— Вы уже остановились на одном? — спросила Хелия, при этом прервав Калиго.

— Нет, ещё нет. В любом случае, поскольку это наш ребёнок, я подумал, что будет правильно спросить ваше мнение.

В ответ на слова Калиго Хелия опустила свои длинные ресницы.

— Если... вы выбрал имя, то посоветовала бы не говорить об это со мной.

Брови Калиго дёрнулись. Один из уголков губ изогнулся, показывая его раздражение.

Он спокойно открыл рот, проглатывая грубые слова, что так и намеревались вырваться:

— Что за нелепицу вы говорите. Так или иначе, Хелия, разве вы не дали жизнь этому дитя? Это не значит, что вы больше никогда не увидите ребёнка, поэтому было бы лучше, если бы мы могли бы поговорить о чём-то вроде имени...

— Я не собираюсь его вновь видеть, — Хелия решительно перебила Калиго. — Знаете что, Калиго?

Из-за того, что Хелия обратилась к нему, планы поспорить с ней вылетели у Калиго из головы.

Сколько времени прошло с тех пор, как его имя слетало с её губ? Он не знал.

Судя по тому, насколько чужим оно казалось, она, наверное, давно не обращалась к нему по имени, несмотря на то, что жила в особняке на протяжении пяти лет.

Подавленный этим фактом и потерявший слова Калиго тупо уставился на Хелию.

— Даже если это и мой ребенок, я не смогу полюбить его, — безразлично прокомментировала Хелия, когда отвела глаза, чтобы посмотреть на ребёнка на руках няни.

Хоть её слова не были особо резки, было ясно, что температура в комнате резко понизилась.

— ...

— Калиго, я не буду любить этого ребёнка.

Если точнее, она не могла, но Хелия держала этот факт при себе.

— Я не буду родителем этого ребёнка или заявлять о правах на него, и после того, как день за днём буду забывать о ребёнке, то я даже не вспомню, что у меня было дитя.

— Кто-то как вы... — пробормотал Калиго с отвращением на лице, когда Хелия посмотрела на него холодным взглядом.

— Мы когда-нибудь любили друг друга?

Услышав эту фразу, Калиго, что уже был готов наброситься на неё, ошеломлённо замолчал.

Для него Хелия была трудной дилеммой на протяжении того времени, что они были вместе, а для неё Калиго был просто катастрофой, от которой лучше было держаться подальше.

Их совместная жизнь за последний год промелькнула в голове Калиго.

Это было странно, словно неизбежная смерть или что-то в этом роде.

— Что вы только что сказали...

— Вы и я никогда не любили друг друга, а этот ребёнок родился лишь потому было нужно... — она замолчала. — Как вы могли ожидать что я полюблю этого ребёнка?

Её замечание прозвучало так прямо и резко, насколько возможно.

Молчание опустилось словно свинец и раздавило сердце Калиго.

Хелия открыла рот перед всё ещё лишённым даром речи Калиго, как будто хотела утереть ему нос.

— Так что воспитание ребёнка не имеет ко мне никакого отношения, — она провела черту. — Выберите любое имя, какое захотите. Пожалуй, вам не понадобится моё мнение.

Сжатые кулаки Калиго дрожали из-за вопиющей апатии.

— Чёрт возьми! С момента нашей первой встречи до сегодняшнего дня ты такая же эгоистка, как и остальные! Вместо крови через твоё сердце течёт сталь?

Калиго, который пытался сохранить самообладание, наконец повысил голос.

Он не мог совладать с чувством ярости, которая была словно раскалённая лава, бурлящая в нём. Его ледяное лицо налилось кровью, а вены пульсировали на его шее, когда он закричал.

Плечи Хелии затвердели. Однако выражение её лица не сильно изменилось, и благодаря этому она умела скрывать свои эмоции так, чтобы никто не заметил.

Калиго был единственным человеком, кто быстро распознавал её чувства, но было очень мало шансов, что сейчас в своём возбуждённом состоянии он будет способен определить их.

— Увааа!

По-видимому, почувствовав колючий воздух и гнев своего отца, до этого спокойный ребёнок сморщил лицо и вскоре издал громкий вопль.

Няня, державшая ребёнка, несколько раз постучала ногой, не зная, что делать; в конечном итоге она опустила голову и выбежала в коридор.

Нежный голос няни, успокаивающей ребёнка, смешивался с неумолкаемыми жалобными криками дитя за большой массивной дверью.

— Я... — Хелия, которая слушала Калиго, что был в приступе гнева, не произнося и слова, нарушила молчание, — Не понимаю, почему вы так расстроены этим. Неужто так проблематично говорить о том, чтобы позаботиться о истёкшем контракте?

Вместо ответа он взял несколько документов из шкафчика и швырнул их на стол, в то время как на его лице всё ещё читалось возмущение.

Слова "Соглашение о расторжении брака" чётко были написаны на белой бумаге.

Поскольку Калиго, кажется, был не заинтересован в продолжение разговора, то Хелия взяла бланк и внимательно прочитала его содержание.

С одной стороны на её сердце была тяжесть, но она осознанно пыталась её игнорировать.

Она просмотрела правила и условия с прямой осанкой, после чего занесла своё имя и подписала его.

Листая страницу за страницей, она писала своё имя и в завершении поставила красными чернилами отпечаток своего пальца.

После последней тщательной проверки документа, Хелия собрала бумаги и протянула их ему.

— Хелия, могу ли я вам задать один вопрос? — спросил Калиго низким голосом, тем самым давая понять, что он немного успокоился

— Конечно.

— Вы действительно ничего не чувствовали за последний год? Ни любви к ребёнку, ни привязанности? Неужели вы совсем не питали ко мне нежных чувств?

В отличие от неё, он расписался, не утруждая себя чтением бумаг, и без промедлений поставил свой отпечаток пальца.

Не потому ли, что она была застигнута врасплох?

Хелия с трудом переваривала вопросы Калиго и без конца анализировала их в своей голове.

После молчаливого размышлениях о них, казалось, на протяжении вечности, она наконец дала свой ответ:

— Да.

Услышав этот твёрдый, однозначный ответ, Калиго издал пустой смешок.

Это означало их конец.

— Мы завершим обрабатывать наш документ.

— Я сделаю это. Возможно, так будет проще.

Она протянула руку. Калиго застыл, глядя на бледную, но всё же мозолистую руку.

— Вы действительно не верите в меня?

— Я просто хочу завершить это без каких-либо осложнений.

— По крайней мере, последние пять лет я думал о вас как о друге. Хотелось бы спросить, кем был я для вас на протяжении этих пяти лет.

Один уголок его рта горько изогнулся. Калиго передал Хелии бумаги.

Она просмотрела бумаги и поднялась со своего места.

— Вы для меня... — она медленно опустила свои веки, — ничего не значили.

— ...

Из-за отчуждённого заявления зрачки Калиго постепенно расширились.

Его глаза расширились, обнажив свои белки. Опустошение и гнев бушевали сквозь его красные радужки.

Поскольку Хелия почувствовала внезапную агрессию Калиго, то она избегала смотреть в глаза мужчины.

— В отличие от вас, я та, кто ничегошеньки не может любить, — она выразилась с редкой для неё искренностью. — Берегите себя, Ваша Светлость.

Попрощавшись, она повернулась и без колебаний покинула гостинную.

Ваша Светлость.

Эти слова превратили их в совершенно незнакомых людей.

— Ха!

Калиго измучено усмехнулся, затем достал сигару и стал грызть её зубами, будто собирался смять её.

Двумя неделями позже из храма пришло уведомление, подтвердившее соглашение о расторжении брака.

Пятилетний брак по контракту был расторгнут ровно через пять лет и два с половиной месяца.

Ему было двадцать восемь, а ей двадцать пять.

Глава 2

[Год назад]

— Хелия, знаете, как сильно мне надоедают мои родители о нашем ребёнке? Вы когда-нибудь проверялись у врача?

Поздней ночью, внутри тихой комнаты, в которой мужчина и женщина находились лицом друг другу, первыми раздавшимися звуками были не стоны экстаза или же шёпоты слов любви, скорее было неприятно...

Да, честно говоря, неудобный разговор.

Когда Калиго сел на краю кровати, его голос, похожий на вздох, не был совсем резким, но и мягким назвать его тоже нельзя было.

Он казался лишь уставшим и утомлённым.

— Нам действительно нужно говорить о чём-то подобном прямо сейчас?

Хелия слегка наморщила лоб, будто была раздражена, и перестала расстёгивать свою рубашку.

Калиго Галос, который уже снял верх и сидел на кровати, зачесал свои спутанные красные волосы назад, раздражённо глядя на женщину, которой было безразлично.

— Хелия.

Он позвал молчаливую женщину по имени, но, несмотря на это, Хелия ничего не сказала.

— Наш же контракт всё ещё действителен? При таком темпе мы даже не сможем увидеть прядь волос у ребёнка.

Обычно он всегда был очень вежлив, но в этот момент его голос окрасился раздражением.

Пальцы Хелии застыли, прекратив расстёгивать пуговицы.

До того как Калиго вновь успел поднять склонённую голову, Хелия сделала бесстрастное лицо и расстегнула оставшиеся пуговицы.

— У нас скоро будет один. В конце концов, мы делаем это по расписанию.

— Надеюсь на это.

Он со вздохом согласился с долгожданным ответом, сразу же после этого кусок ткани упал, открывая бледную обнажённую фигуру Хелии.

Они оставались пресыщены, несмотря на то, что их обнажённые тела стояли друг напротив друга.

Женщина была неподвижна, словно бревно, а мужчина смотрел на неё с безразличным взглядом.

Когда Хелия легла, Калиго мысленно щёлкнул своим языком.

— "Даже спать с деревянной куклой было бы лучше этого."

Говоря прямо, было нелепо, что он должен был сам раздеться, ожидая, пока его партнёрша снимет свою одежду и ляжет.

Но эту вещь Хелия потребовала первой, когда они заполняли свой брачный контракт, что даже не забавляло.

Хоть контракт и в основном отдавал всю жизнь женщины, Хелия попросила у Калиго только три вещи.

Первая: Всегда придерживаться формального языка.

Вторая: Она была ответственна за выплату оставшейся маленькой задолженности своего дома.

И последняя: Ни при каких обстоятельствах не поддерживать её семью.

В первой было скрыто ещё одно условие: Никогда не прикасаться к ней без разрешения.

Это был просто брак по контракту и закону, но всё же условия не могли быть более мрачными.

— "Не думаю, что в то время она была такой необщительной."

Хоть в прошлом она и имела такую же невозмутимость и непроницаемое лицо, раньше она иногда улыбалась и начинала разговор.

Однако сейчас они не разговаривали даже в кровати.

Обязательные взаимодействия — это всё, что можно было сказать о действиях Хелии и Калиго.

— Пожалуйста, не нервничайте, — Калиго произнёс слова, которые, как обычно, означали начало их связи.

Словно пытаясь расслабить её напряжённое тело, он провёл своей рукой по её спине и крепко обнял.

На деле же не имело значения, сколько он двигается, она никогда не расслаблялась, и у них никогда не было приятного соития.

Это было тем, что они вынуждены были делать, несмотря на то, что им до невыносимости было некомфортно с друг другом.

Словно, прикусив губы, отвернув голову и закрыв глаза своей рукой, она подала своего рода сигнал, после чего Калиго начал машинально двигаться.

Это было начало короткого совокупления, без стонов или наслаждения.

***

Шурх

Услышав лёгкий шелест бумаги, Калиго рефлекторно открыл свои глаза.

Потому что он никогда толком не спал во время своей службы на восточном фронте, где были взрывы и лязги мечей, стрелы рассекали воздух и расползался яд, Калиго иногда просыпался от малейших звуков.

Хоть он долгое время уже не участвовал в войне, временами его всё ещё мучали последующие последствия.

Пошарив рукой, он схватился за больную голову и устремил свой взгляд выше, где через чистое окно лился лунный свет.

Небо всё ещё было тусклым и тёмным. Поскольку зима принесла более длинные ночи, нежели обычно, казалось, что до рассвета ещё есть некоторое время.

Несмотря на то, что значительная сумма денег ушла на систему обогрева, возможно, поскольку один человек отсутствовал, холодный воздух зимней ночи просочился в толстое одеяло.

Дело было в том, что Калиго уже не впервые просыпается в этот час, а это означало, что для него данная ситуация вообще не была удивительной.

Он занимался с ней сексом дважды в неделю, учитывая расписание друг друга.

Для неё также было типичным поздно уходить, когда солнце ещё даже не взошло.

— "Я слишком рано встал?"

По какой-то причине она всё ещё находилась в комнате.

Калиго прищурился и наблюдал за движущимся алебастровым телом перед ним.

У Хелии, которая ловко надевала своё нижнее бельё и одежду, был длинный шрам, пересекавший бледную спину.

Шрам, начинающийся от левой лопатки, проходящий через спину и доходящий до бедра, выглядел достаточно старым.

Однако он был скрыт белой ночной рубашкой, прежде чем он смог рассмотреть его поближе.

— "Должно быть, в юности она получила травму."

Согласно слухам, она была неугомонным ребёнком, который часто становился причиной несчастных случаев, так что, наверное, она должно быть поранилась в одном из них.

Хоть Хелия была удочерена, шрам не то, что можно было ожидать от благородной леди.

Наверное, из-за своей гордости леди Хелия не показывала спину даже во время полового акта с ним.

Впервые Калиго увидел шрам ночью, когда слабый лунный свет светил ему в глаза.

Очнувшись от бесполезных мечтаний, Калиго скривил губы в нервной улыбке и молча закрыл глаза.

В любом случае, всякий раз, когда они смотрели друг на друга, у них действительно не было дельных слов.

Если быть предельно честным, то Калиго, как и Хелия, чувствовал себя более комфортно, когда, открыв глаза, он не видел свою супругу рядом.

Он думал, что она без колебаний покинет комнату, как и обычно.

Однако, поскольку Хелия присутствовала в комнате дольше обычного, он, нехотя, открыл глаза.

Дабы не провоцировать её, Калиго просто переводил взгляд из стороны в сторону.

Он видел, что Хелия стояла рядом со столом, всё ещё одетая в ночную рубашку.

Она читала письмо, что доставил слуга как раз перед началом соития.

Было ясно, что что-то отличалось от обычного, когда её глаза медленно двигались, а выражение лица всё больше окаменевало от каждой прочитанной строчки.

Даже во время полового акта возмущение распространилось, словно чернила проникли под её всю такую же ледяную маску, а затем медленно, но мучительно исказились.

В конечном итоге, он взял себя в руки, поскольку не мог хранить молчание, глядя на её необычное выражение лица.

— Хелия, что случилось? — послышался лёгкий приглушённый голос.

С раздражённый выражением лица он несколько раз дотронулся до кадыка, прежде чем вновь взглянуть на неё.

Невзирая на слова Калиго, Хелия даже не попыталась отвести взгляд.

Он не знал, когда её безжизненные глаза ещё раз оторвутся от письма.

— "Ты меня вновь игнорируешь?" — на самом деле, если рядом не было других людей, Хелия часто игнорировала вопросы Калиго.

К счастью, как раз перед тем, как Калиго собирался откинуться на спинку кровати, её губы спустя долгое время приоткрылись:

— Погибли в каретной аварии.

Её голос был

даже суше песка пустыни, когда она говорила о смерти других людей.

Но для Калиго это не было тем, что он мог проигнорировать. Калиго тут же вскочил и взял письмо из рук Хелии. Он был всё ещё голым, словно и не подумал надеть лежащий рядом халат.

— Погибли? Кто? — голос Калиго звучал весьма свирепо.

Даже читая письмо, выхваченное из рук Хелии, он не мог не спросить.

— Моя семья.

Однако, услышав ответ, Калиго был вынужден бросить письмо, которое он быстро прочёл.

Вместе с перемещением маятника часов письмо трепетало из стороны в сторону и упало к её ногам.

Калиго в смятении вытер свой рот. Её голос был слишком холодным и сухим для голоса человека, которому сообщили о смерти его семьи, что была с ним всю жизнь.

Да, она была словно сухая ветка в середине зимы. Её выражение лица, голос, эмоции и даже её бесчеловечная сторона.

Хелия наклонилась, чтобы подобрать письмо, и с безэмоциональным лицом бросила его в камин.

Вшшшх

Сгорающая бумага не смогла издать и треска и быстро превратилась в пепел.

— Прошу прощения, но думаю, что нам стоит отложить на некоторое время наши отношения. Для начала мне стоит позаботиться о поместье. Всё нормально, если мы продлим срок контракта, дабы компенсировать то время, когда я буду бездействовать.

— Прямо сейчас... вы серьёзно?

Калиго, выпалив грубость, быстро вытер свой рот. Когда он спрашивал её с лёгким сарказмом, его глаза сияли.

Смотря на него, Хелия даже не вздрогнула и вскоре тихо, как и всегда, развернулась.

— Тогда я уйду первой.

— Хелия!

Калиго пытался окликнуть её, но в ответ он лишь услышал глухой звук закрытия двери. Вскоре исчезла продолжительная теплота в комнате, сменившись мёртвой тишиной.

— Ха!

Калиго грубо пригладил свои волосы и щёлкнул языком. Когда он чувствовал, что в груди вырастало огромное разочарование, он вынимал сигару и кусал её во рту.

Когда дым наполнил его лёгкие, он почувствовал себя немного менее душно. Однако, когда он вспомнил её, он вновь расстроился.

— Чёрт возьми.

Открыв окно и несколько раз покрутившись вокруг, Калиго в конце концов сломал сигару, бросил её на пол и последовал за ней.

Глава 3

— Вам необязательно следовать за мной.

— У вас всё ещё заключён со мной контакт. Я просто выполнил бы свой долг.

Хелия сухим голосом произносила страшные слова, в то время как её лицо оставалось неизменным.

Прекрасный образ Калиго исчез, когда он посмотрел на чёрные волосы, которые свисали с её плеч.

Даже когда он попытался заговорить сегодня с ней, её тёмно-синие глаза всё ещё смотрели в другую сторону. В первую очередь, ему было интересно, будет ли он когда-то отражаться в них.

— Пока я ваш муж, я не могу быть безразличным к своим родственникам, разве не так?

— Однако это не более чем пятилетний брачный контракт...

Она тотчас же выплюнула циничное замечание, вонзив в него, подобно ножу, своё возражение.

Его губы слегка дрогнули, и он поспешно закрыл рот, когда его охватило смущение. Потому что она не была неправа.

Не было никаких обещаний по поводу брака, наполненного любовью, или совместного будущего, вместо этого они лишь обменялись деньгами и контрактами.

Свадебная церемония даже не была проведена, поскольку всё было сделано заранее.

Из обещанных пяти лет брачного контракта прошло уже четыре года. Дюжину раз менялся сезон, и остался только год.

Наступает время окончания оставшегося периода их однообразного брака с минимальной вежливостью.

Лёгкое предвкушение и волнение в начале их супружеской жизни окрасились в мрачный серый.

Прошло много времени с тех пор, как они так близко видели друг друга.

Эти двое никогда бы не остались в одном и том же месте, если бы у них не было полового акта.

Он внимательно смотрел на неё, что смотрела в окно. Выражение её лица ни капли не изменилось.

Как вы можете сохранять своё вечно невозмутимое лицо, когда члены вашей семьи только что умерли?

Калиго разочарованно покачал головой и со своей стороны распахнул окно кареты.

— "Я уже знал это, но она действительно жестокая."

На самом деле, за последние четыре года Калиго знал лучше кого-либо, что Хелия являлась неожиданно более жестокой и безжалостной, нежели другие юные леди из благородных семей.

Но из-за того, что она была другой, Калиго также чувствовал себя неловко.

Калиго потёр обе руки, а холодок пробежался по его телу.

Услышав печальные новости, она казалась в норме по пути к экипажу. Она выглядела даже спокойной и расслабленной.

— Всё в порядке?

— Что именно?

— Известие об инциденте с вашей семьёй. Когда я услышал новости, то у меня тут же сердце остановилось, и я подумал, что вы слишком спокойны.

Хелия выслушала Калиго, а после взглянула на него.

Она отпустила свои длинные ресницы. Это было элегантное движение, но её глаза выглядели напряжёнными.

— Единственный, кто умер — это самый старший сын и наследник семьи. Я слышала, что мои родители выжили.

— ...До меня же дошли слухи, что даже их тела не остались невредимыми.

Если верить его информатору, то они едва ли смогли выжить, несмотря на то, что их конечности не остались целыми.

Баронесса, похоже, была здоровее всех. Однако сказали, что она стала инвалидом.

— Да, я слышала, что они были в плачевном состоянии, поэтому для восстановления я отправила их подальше, — сказала она.

Этот несчастный случай был настолько подозрительным. Что за надобность была знатной семье садиться в карету и пересекать опасную дорогу так, как будто они ночью убегали?

— "Что за фигня..."

Калиго, смотревший на неё, мысленно посетовал.

Морщинки вокруг глаз Хелии были ярко выражены. Она бросила холодный взгляд, будто говоря: "Ну и что с того, если они выжили?"

Когда Калиго увидел этот взгляд, то в тотчас же умолк, плотно закрыв рот.

Так она делала всегда, когда чувствовала дискомфорт или же не хотела говорить.

Поскольку разговор с ней в таком состоянии лишь делал атмосферу ещё холоднее, нежели она была, то Калиго решил держать рот на замке, подавляя своё любопытство и разочарование.

— Мне просто интересно, я выгляжу спокойной?

Только когда на некоторое время воцарилась тишина, она первая нарушила молчание.

Недолго поразмыслив, Калиго кивнул.

— Объективно говоря, да.

— Я не спокойна. Я просто думаю, что всё это прямо сейчас всего лишь сон.

Калиго взглянул на её неизменно невозмутимое лицо с отстранённым голосом.

Но остались ли ещё в тебе человеческие эмоции?

Он прислонился спиной к экипажу со скрещенными руками. Ситуация, когда находились друг напротив друга, была не очень благоприятной.

— Нет, на самом деле, я бы хотела, что это было лишь сном.

— Я понимаю, что для тебя, должно быть, это тоже было потрясением.

Калиго издал необычайно глубокий вздох.

Он даже забыл использовать вежливое обращение, которым обычно пользовался.

Калиго стало немного легче.

Не имело значения, насколько отстранённой и равнодушной обычно была Хелия, после вести о смерти брата и родителей она не могла быть в порядке.

Калиго вновь зачесал назад свою строящуюся чёлку. Но у него не получилось зачесать её, поскольку он в спешке вышел.

— Я должна была убить его.

Если бы не её добавленный холодный голос, Калиго бы посчитал её кем-то, у кого были собственные эмоции.

— ...В баронстве, случайно, ничего не произошло?

— Нет, ничего не произошло.

Она не была настолько хладнокровной женщиной без слёз или же крови, кем он её считал.

***

Свиист...!

Тёмное облако выбрало неудачный момент пролить зимний дождь через холодный воздух.

Люди, держащие зонт и одетые в чёрную траурную одежду, достали носовой платок, как если бы он был им необходим, чтобы вытереть слёзы.

Никто не знал, были ли это искренние слёзы или же крокодиловые.

В центре этого, в разгар суровой зимы, без зонта, неподвижно стояла Хелия, одетая в неопрятную траурную одежду.

Она носила чёрную вуаль, закрывающую её лицо, и даже не двигалась, словно замёрзла в холодную зимнюю погоду.

Её вуаль промокла насквозь под ливнем, кружево на платье находилось в беспорядке, а её волосы были взъерошены из-за неистового дождя.

Кроме того, её белые щёки стали горячо красными, и губы постепенно посинели. И тем не менее никто не подошёл поддержать для неё зонтик.

Она лишь молча уставилась на могилу.

— "Так в итоге ты просто умер. Как удобно."

Мрачный взгляд Хелии был прикован к высокому надгробию.

Умерев, сможет ли он спокойно спать после всего, что сделал с ней?

Разорвать на куски его конечности, причинить боль, что длилась всю жизнь, и убить — этого было бы недостаточно.

Она не могла поверить, что он, во время побега на карете, упал со скалы и умер. Такая напрасная смерть.

Она даже не могла разразиться смехом.

Она просто стояла на месте, потому что во всю эту муку было трудно поверить.

***

— Пёсик, иди сюда.

— Да...?

На вопрос Хелии мальчик с толстым телом, напоминавшем сосиску, рассмеялся.

— С каких пор собака разговаривает?

— ...

Она вновь пройдёт через ад на чердаке, если не подчинится его приказам.

В тёмном пространстве ей приходилось молить о прощении, корчившись пробираясь к двери, не зная, когда её откроют.

Юная Хелия опустилась на колени перед безжалостным маленьким тираном, и её тело коснулось холодного пола.

Тело Хелии дрожало.

— Пёсик.

Он рассмеялся.

— Если ты не будешь слушаться, то я расскажу своему отцу. Потому что ты ослушалась моего приказа и ведёшь себя эгоистично.

***

Фрагменты определённых воспоминаний навсегда засели в глубине её сердца, временами разрывая её раны.

Эти фрагменты становятся сотнями и тысячами кусочками. Иногда ей казалось, что её жизнь была сущим адом.

Внезапно Хелия покачала своей головой.

Калиго, наблюдавший сзади за Хелией, шагнул, чтобы подойти к ней из-за своего разочарования.

Однако он заколебался, вспомнив её холодную руку, отвергнувшую его и сказавшую, что это бесполезное вмешательство.

Мысль о хладнокровной Хелии заставляла чувствовать его то же самое.

На днях он подошёл к ней, чтобы помещать молодым людям, которые нагло доставали её вопросами, которых она не понимала, но она разозлилась и отчитала его, чтобы он не вмешивался в её дела у всех на глазах.

Вспомнив тот день, он почувствовал себя ужасно.

Вместо того, чтобы приблизиться, он держал для себя зонт и спокойно смотрел на её спину.