Онлайн чтение книги Я стала младшей сестрой героя BL вебтуна с трагичным концом I Became the Younger Sister of a Regretful Obsessive Male Lead
1 - 56

Я потрясенно взглянула на герцогиню. Она все еще держала голову опущенной, сцепив руки.

– Я понимаю всю серьезность этого. Что ты думаешь? Тебе, должно быть, интересно, почему я все это время не раскрывала его завещание.

– …

Конечно, мне любопытно. Но может ли она вообще рассказывать мне о таком? Всё же я.... посторонняя.

– Рэйчел, я все еще не воспринимаю тебя как семью. Как мы можем ею стать?

Казалось, герцогиня тоже может читать мысли.

Как она могла ответить на то, о чем я спрашивала себя в голове?

Герцогиня продолжала говорить так, будто исповедовалась.

– Это правда, что сначала ты мне не понравилась. Тот факт, что ты... дочь этого человека, тоже сыграл свою роль.

И я понимаю, что она имела в виду.

Если бы я была герцогиней, то чувствовала тоже самое.

– Ты помнишь, что я сказала тебе в тот день?

– Что?

– О мираже.

– ...Да, я помню.

Это был первый раз, когда герцогиня позволила мне войти в ее комнату. Я не могу забыть, что она сказала мне тогда.

Мираж.

Семья, похожая на мираж.

Или человек, похожий на мираж, такой как я.

В любом случае, казалось, что такое не может хорошо сочетаться друг с другом.

– Но… Казалось, будто я продолжала ждать, не осознавая, что это был мираж. Всё ещё пребывая в иллюзии, что однажды он сможет полюбить меня. Да… 

Я просто ждала.

Ах, боже.

Этот герцог просто полон грехов.

В самом романе я думала, что герцогиня просто обвинила герцога. История фокусировалась только на главных героях, так что я не могла знать истинных чувств персонажей второго плана.

Герцогиня по-настоящему любила герцога. И поэтому ждала его, надеясь, что эта любовь будет взаимной, и если бы я была на ее месте, то испытывала бы некую смесь любви и ненависти.

Любовь, оказывается, могла быть и такой.

 Но любой смог бы увидеть, что проявление односторонних чувств не сулит ничего хорошего.

Это были отношения, которые закончатся только тогда, когда одна из сторон либо уступит, либо сломается.

И если бы мне нужно было выбрать, какая сторона с большей вероятностью сломается, то это была бы та сторона, которая будет поддерживать эту любовь в одиночку.

У меня сдавило грудь. Любовь герцогини была тяжелой и мрачной, но я и не подозревала, насколько эти чувства причиняли ей боль.

– Моя любовь стала моим приоритетом, поэтому я пренебрегла Люцианом… Ты уже знаешь, как с ним обращались, так что… Теперь, мне осталось только страдать из-за этого.

Это было грустно и разочаровывающе, но казалось, будто она все еще не могла сдаться.

Я могу понять, что она чувствует. Продолжительные чувства… Я многое знала об этом.

Но даже в этом случае, я все равно бы встала на сторону Люциана.

Я хотела, чтобы герцогиня стала веселее, но в некотором смысле, разве все это не было ради Люциана?

Я все еще не могла винить её.

Но я бы также затаила дыхание ради Люциана в любое время, и я могу подождать, если он меня попросит.

– Герцогиня, почему вы упомянули завещание предыдущего герцога?

Я не могла не вернуться к насущному вопросу. Мне оставалось только догадываться, почему она казалась такой противоречивой.

Если бы об этом узнали, то между герцогом и Люцианом произошёл бы конфликт.

Однако, что же на самом деле было в завещании предыдущего герцога?

– Это...

Как только она собралась заговорить, ее губы задрожали, раздался громкий стук в дверь.

– Герцогиня, я полагаю, вам пора идти.

Это была её личная горничная. Тон был полон настойчивости и напряжения.

– Прямо сейчас герцог и молодой господин...

Еще до того, как горничная замолчала, я поднялась на ноги.

Герцогиня дрожащими руками держала конверт рядом с диваном.

– Ты можешь пойти со мной?

Я крепко сжала руку герцогини:

– Конечно.

И вот мы вдвоем поспешили в кабинет, куда нас проводила горничная. Дверь была распахнута настежь.

Нет, она была полностью сорвана.

По сравнению со следами бурного события, внутри комнаты не было слышно ни звука. Мы поспешили к выходу, поддерживая герцогиню.

Я потеряла дар речи, когда увидела, что было внутри. Как будто они оказались в эпицентре бури. Единственное место, которое осталось невредимым, было пространство вокруг Люциана и герцога.

Сломанная мебель была разбросана тут и там и, казалось, преграждала другим людям путь к ним, словно крепость.

Люциан держал герцога за шиворот.

Когда он поднял взрослого мужчину одной рукой, была видна только его спина, но было очевидно, что он был в ярости.

– Кх-кх...

В это время герцог заметил нас и начал сопротивляться. Я пыталась окликнуть их, но Люциана было не остановить.

В тот момент, когда я увидела, как он схватил герцога за шею, почти сворачивая ее, то в отчаянном крике позвала его по имени:

– Люциан!

Его плечи вздрогнули, когда он услышал меня. Он медленно оглянулся.

– Рэй? Что ты?..

Затем он перевел взгляд на герцогиню, стоявшую рядом со мной.

В этот момент его золотистые радужки застыли, как лед.

– Мама.

– Лю-Люциан. Почему… Почему ты так поступаешь со своим отцом? Отпусти его, пожалуйста...

Психическое и физическое состояние герцогини было слабым еще до того, как она пришла сюда, чтобы увидеть это, но прямо сейчас все ее тело дрожало, как будто она вот-вот сломается.

Я беспокоилась о ней, поэтому приобняла ее за плечо, чтобы помочь.

Видимо, герцогиня набралась сил, потому снова заговорила:

– Я дам тебе то, что ты хочешь. Поэтому, пожалуйста… Не поступай так со своим отцом.

Честно говоря, мне не понравилось слышать это от неё.

Я не испытывала ненависти к герцогу или герцогине. Но и не особо мне нравились. Вот почему они ни при каких обстоятельствах не были моим приоритетом.

Мой единственный приоритет – это он.

Люциан – мой приоритет.

В этом отношении то, что говорила герцогиня, было нелепо.

Что она вообще сделала ради Люциана? Почему она беспокоилась только о герцоге?

Что, черт возьми, сделал герцог, чтобы всё дошло до того, что его сын схватил его за шиворот?

Честно, меня не волновала любовь, которую она питала к нему. Разве это не их дело? Почему их ребенок должен был оказаться в центре всего этого?

Я проглотила все свои жалобы. Это начинало входить в привычку.

– Дашь мне, что я хочу, значит... Ты хотя бы знаешь, чего я хочу? Но перед этим, мама...

Он отпустил герцога и посмотрел в нашу сторону. Теперь он лежал на полу, свирепо глядя на Люциана.

Нет. Его взгляд не был свирепым... Казалось, что он был напуган.

Люциан медленно сощурился, выглядя немного сбитым с толку.

Это было его привычкой. 

Он щурился всякий раз, когда чувствовал себя счастливым или грустным, пробовал что-то вкусное или пресное, или когда что-то его волновало.

Конечно, я знала, что он чувствовал, независимо от того, как он прикрывал глаза.

Такое бывает, когда вы пробуете что-то вкусное.

Или если удивлены.

Или... когда злитесь.

Но я никогда не видела его сердитым.

По крайней мере на герцогиню.

Почему?

Разве он только что не злился на герцога?

Люциан на мгновение уставился на герцогиню и продолжил говорить:

– Возьми Рэй с собой и немедленно возвращайся.

– Люциан!

– Это касается только герцога и меня. Этот вопрос не должен волновать мать.

Он говорил холодно, без колебаний.

На лице не читалось никаких эмоций, но моя спина почему-то покрылась мурашками.

– У меня... Есть это.

Тем не менее, было очевидно, что вопрос о завещании нужно решить.

Почему завещание предыдущего герцога было чем-то, что, по ее мнению, было нужно Люциану, и почему она скрывала это до сих пор?

– Жена?

Герцог заговорил впервые. Возможно, это произошло потому, что он увидел печать на конверте, который держала герцогиня.

Всякий раз, когда новый герцог наследовал герцогство, печать оставалась прежней, но цвет воска менялся.

В настоящее время герцог использовал синий воск. А воск, который использовал его предшественник, был золотым.

Увидев печать и воск, которыми мог пользоваться только предыдущий герцог, лицо нынешнего стало пепельно-серым.

Люциан тоже уставился на конверт странным взглядом.

– Хнык, хнык, прости. До сих пор я... Мне жаль, что не говорила тебе до сих пор, мне действительно жаль...

Герцогиня разрыдалась и дрожащими руками протянула конверт Люциану.

Но между ними было значительное расстояние, и поэтому, когда герцогиня отпустила конверт, он полетел вниз.

Нет, прежде чем он успел упасть на пол, Люциан легко поймал его. Завещание поднялось вверх, как будто ветер был в его власти.

Люциан без колебаний вскрыл конверт. Документы внутри отличались толщиной, которая вряд ли поместилась бы в маленьком конверте.

Казалось, что он был заколдован.

– Жена, почему это...

Сильно озадаченный, герцог переводил взгляд с герцогини на конверт и обратно.

– Мне так жаль. Я скрывала это все это время...

Герцогиня всхлипнула. Я не знаю, что заставило меня, но я обняла герцогиню.

Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок вместе с герцогиней.

Я поняла, каким тяжелым становится человек в тот момент, когда теряет силы.

Я мгновение смотрела на герцогиню, затем подняла голову. В этот момент мы с Люцианом встретилась взглядом.

Его золотистые глаза были полны радости. Бумага в его руке дрожала, отражая все чувства.

– ...Герцог. У меня есть законные права на герцогство.

– Люциан.

– Это то, что должно было быть передано мне ещё с самого начала.

– ...Люциан.

– Именно герцог все это время делал все таким сложным. Он дал обещание, но манипулировал всем.

– Люциан!

Герцог продолжал звать его по имени, но Люциан не смотрел на него. Как ни странно, но, когда он говорил, Люциан смотрел только на меня.

Как будто вокруг больше никого не было, в его глазах была только я.

Эти золотистые глаза, сияющие радостью, как звезды, слегка прищурились.

В тот момент у меня мелькнула мысль, что мне нужно убежать…

Но я, должно быть, ошиблась.