Онлайн чтение книги Ямайский флибустьер
Глава 1. Двойная игра

Вечер первой пятницы мая 1664 года выдался в Порт-Ройяле ветреным и дождливым. Циклон, пришедший со стороны Наветренных островов, окутал город пепельно-черными облаками и обрушил на него миллионы холодных ливневых струй. Ярко сверкали молнии, окрашенные по краям пурпурным, голубым и желтым цветами, и гремел гром. Вода, струившаяся с крыш жилых домов, хозяйственных построек и бастионов фортов, вливалась в переполненные мусором и нечистотами канавы и грязными потоками устремлялась к гавани – туда, где на песчаный берег косы Палисадос с ревом накатывались волны прибоя.

Около двадцати одного часа двое мужчин, кутаясь в длинные плащи, с трудом пересекли большое озеро грязи, именуемое рыночной площадью, свернули на Парад, затем на Еврейскую улицу и, ориентируясь по освещенным окнам гостиниц, подошли к мрачному двухэтажному каменному строению. Это была таверна известного ямайского маклера Уильяма Коллинза. Над ее входной дверью ветер трепал фонарь и покосившуюся вывеску с надписью «Услада холостяка».

– Aqui, – отрывисто сказал по-испански один из мужчин.

Судя по голосу, это был молодой человек не старше двадцати пяти лет.

– Да, сын мой. Но, умоляю, говори по-английски, – недовольным тоном отозвался второй мужчина.

– Bien, – буркнул первый, явно не торопясь исправить свой промах.

– Посмотри, который час.

Молодой испанец вынул из-за широкого пояса часы и, встав под фонарем, проворчал:

– Почти девять…

– Пора.

Отец молодого человека с силой толкнул массивную дверь и первым шагнул в прокуренный, залитый призрачным светом свечей общий зал таверны. Не обращая внимания на многочисленных посетителей, веселившихся за длинными, грубо сколоченными столами, он направился прямо к прилавку, окликнул слугу мистера Коллинза и, понизив голос, проворчал:

– Меня зовут Джек-Хорошая Погода, а это мой помощник – Сэм-Попутный Ветер. Мы прибыли с Каймановых островов.

На последних словах он сделал многозначительное ударение.

Слуга скривил губы и понимающе кивнул.

– Хорошая погода с Каймановых островов – это как раз то, чего нам не хватало, сэр, – ответил он. – Хозяин ждет вас… Эй, Гамбия! Проводи джентльменов к мистеру Коллинзу.

Черная как смола и худая как скелет негритянка взглядом пригласила гостей следовать за ней, и спустя короткое время таинственные посетители вошли в небольшую комнату – контору Уильяма Коллинза. Стены ее были покрыты отсыревшей обойной тканью.

Жестом отпустив негритянку, Коллинз плотно прикрыл дверь, потом повернул круглое лицо кирпичного оттенка в сторону пожилого испанца. Несмотря на улыбку, блуждавшую на его устах, Коллинз выглядел настороженным, пожалуй, даже встревоженным. Глаза его, маленькие и бесцветные, были холодны.

– Рад видеть вас, дон Антонио.

– Добрый вечер, сеньор Коллинз, – испанец сдержанно кивнул, одновременно украдкой осматриваясь вокруг.

– Каким ветром вас забросило в наши воды?

– Надеюсь, что ветром удачи, – был короткий ответ.

Хозяин таверны перевел взгляд на молчаливого спутника дона Антонио.

– Кто этот молодой сеньор?

– Мой старший сын и компаньон дон Мигель.

– Похож на вас.

– Надеюсь, не только внешне. – Тон, которым были произнесены эти слова, не вызывал сомнений в том, что дону Антонио известны отцовские чувства и он чрезвычайно гордится своим отпрыском. – Когда-нибудь он станет моим преемником в делах.

– Иметь такого помощника – великое счастье, сеньор Бенавидес, – глухо промолвил Коллинз. – К сожалению, ваш покорный слуга лишен подобной радости. Моя бедная толстуха Сара, да будет земля ей пухом, в свое время хорошо потрудилась на ниве супружества и успела подарить мне шесть девочек до того, как Господь призвал ее душу к себе, но, увы, – последовал тяжелый вздох. – Шесть девочек – это не шесть парней.

Нахмурив брови, он задумчиво потер пухлой пятерней подбородок и промычал: «М-да-а…». Затем, спохватившись, предложил гостям снять мокрые плащи и сесть в плетеные кресла.

– Желаете промочить горло и перекусить, сеньоры?

– От пинты живительной влаги не откажемся, любезный сеньор Коллинз, – со снисходительной доброжелательностью ответил дон Антонио. – Тем более что в ваших подвалах, насколько я помню, хранятся неплохие сорта вин.

Когда чаши были наполнены, хозяин «Услады холостяка» уселся за длинный стол напротив испанцев и, прищурив один глаз, полюбопытствовал:

– За что же мы выпьем?

– За свободную торговлю, – произнес дон Антонио. – За честную свободную торговлю, которой мы с вами занимаемся уже четыре года и которая, как мне кажется, приносит удовольствие и некоторые барыши обеим заинтересованным сторонам.

– Хорошо сказано, сеньор Бенавидес, – с улыбкой заметил Коллинз. – Свободная торговля – это то, о чем втайне мечтают все купцы и плантаторы здешних мест.

Выпив, гости выдержали короткую паузу, после чего дон Антонио устремил на англичанина долгий испытующий взгляд:

– Я приехал по делу, мистер Коллинз.

– Гомиш мне передал, – ответил хозяин таверны. На лице его появилось выражение сосредоточенного внимания. – Вас снова интересуют шерстяные ткани?

– На этот раз нет. Я расширяю плантацию сахарного тростника недалеко от Баямо, и мне нужны рабочие руки.

– Рабы?

– Именно.

Коллинз выпятил нижнюю губу и начал барабанить пальцами по столу. При этом взгляд его скользил по комнате, перескакивая с предмета на предмет, пока не остановился на черном глиняном кувшине с вином.

– Вы же знаете, дон Антонио, как наши корсары и мелкие плантаторы смотрят на торговцев «живым товаром», заключающих сделки с папистами , – вздохнул он. – Вместо того чтобы содействовать налаживанию добрых отношений между Ямайкой и испанскими колониями, эти бездельники с благословения губернатора и Совета готовы вылезти из кожи вон, лишь бы между нашими нациями в этом регионе никогда не воцарялись мир и спокойствие.

– Да, понять этих людей трудно, – согласился Бенавидес-старший. – Когда монархия в вашей стране была реставрирована, и король Карл заключил мир с нашим государем, многие кастильцы на островах и материке решили, что поведение английских подданных здесь, в Вест-Индии, изменится к лучшему. Их вера в справедливость была столь велика, что, забыв об осторожности, они отправили в Порт-Ройял двадцать или тридцать судов за неграми, но вероломные набеги капитана Мингса и других разбойников заставили их усомниться в искренности англичан.

– Англичане и испанцы совершили в этих широтах слишком много взаимных жестокостей, чтобы можно было надеяться на быстрое восстановление добрососедских отношений, – заметил Коллинз. – Может, кое-кто из Совета острова, не говоря уже об официальных лицах в Лондоне, готовы хоть сейчас проголосовать за привлечение испанских частных лиц на Ямайку, только вряд ли такая политика принесет хорошие плоды. Чтобы наладить регулярную торговлю, губернатору нужно иметь под рукой пять-шесть военных кораблей. У него нет ни одного! Весь флот Ямайки – это частные боевые суда с разношерстными экипажами, состоящими из англичан, французов, голландцев, португальцев и прочих. Они признают над собой власть короля и доверяют губернатору Литтлтону, но лишь до тех пор, пока не ущемляются их интересы. Если им запретить походы против испанцев и забрать у них каперские свидетельства, эти головорезы не станут мирными торговцами, а объявят войну английской нации и, будьте уверены, найдут радушный прием у французов на Тортуге или Эспаньоле.

– Из всего сказанного я делаю вывод, что вы не сможете помочь мне в этом деле, – с хмурым видом констатировал дон Антонио, откидываясь на спинку кресла.

– Ошибаетесь, любезный друг, – усмехнулся Коллинз. – Я именно тот человек, который вам нужен.

– Рассейте же мои сомнения, сеньор Коллинз!

Англичанин объяснил, что, хотя на Ямайку легче доставить рабов, чем затем их оттуда вывезти, он знает людей, готовых участвовать в подобном деле.

– Что это за люди?

– Мои клиенты, дон Антонио, постоянные клиенты, – подчеркнул хозяин таверны, вновь наполняя чаши вином. – Сколько негров вы хотите приобрести?

– Для начала – полсотни, – отозвался испанец.

– Такое количество невольников найти будет нетрудно. Мои клиенты тесно связаны с «Королевской компанией авантюристов, торгующих в Африке». Надеюсь, вы слышали о ней?

– Нет.

– В прошлом году компания получила от короля хартию на право продажи негров в испанские колонии и сейчас озабочена лишь тем, как это право реализовать. Кстати, какую сумму вы готовы уплатить за всю партию «черной кости»?

– За одного негра я смогу заплатить сто восемьдесят – двести песо наличными.

Коллинз покачал головой и заявил, что каждый негр обойдется испанцам в двести пятьдесят песо.

Отец и сын переглянулись. «Разве я похож на дойную корову?»» – подумал Бенавидес-старший. Но вслух промолвил:

– Хотелось бы услышать твое мнение, Мигель.

Бенавидес-сын пошевелил бровями и на несколько секунд задумался.

– Учитывая, что дело сопряжено с немалым риском, а за риск тоже нужно платить, думаю, нам следует принять предложенные условия.

– Пусть будет так, – после некоторых колебаний согласился дон Антонио. – Но я должен быть уверен, что ни ямайские власти, ни ямайские пираты не помешают нашей сделке.

– Я знаю на южной стороне острова одно укромное местечко, – начал было Коллинз, но Бенавидес-старший бесцеремонно перебил его.

– Нет, нет, на Ямайке все укромные местечки давно заняты разбойниками, – заявил он. – Купля-продажа должна состояться на Кубе.

Брови англичанина поползли вверх, и на лбу его обозначились три глубокие морщины.

– Вы полагаете, что я отправлю корабль с невольниками на Кубу?

– Да, почтенный мистер Коллинз. Там есть более укромные и безопасные места, чем здесь.

– Но ведь раньше мы улаживали все наши дела на Ямайке…

– Все меняется, – проворчал дон Антонио, ерзая в тесном кресле. – Раньше Ямайка не была таким разбойничьим логовом, как сейчас. Еще год назад все эти корсары, флибустьеры и буканьеры гнездились только в Кагуайе да еще в двух-трех гаванях; теперь же их корабли можно встретить почти во всех бухтах острова! Два дня тому назад мы с Мигелем едва не столкнулись с ними лбами, когда ночью, пробираясь к Порт-Ройялу, вошли на каноэ в устье Рио-Рохо. Как вам это нравится?

– Купец всегда чем-нибудь рискует: то товаром, то головой, а то и тем и другим вместе.

– Во всем должна быть мера. Если есть возможность свести риск до минимума, глупо было бы этим не воспользоваться.

«Конечно, испанец знает азбуку своего ремесла, – подумал Коллинз, прислушиваясь к унылому шуму дождя за закрытыми ставнями окном. – Но кого мне послать на Кубу? Брат даже при самых благоприятных обстоятельствах вернется из Гвинеи не раньше, чем через два месяца. Можно было бы поговорить с Гудли. У него на пинке шесть пушек и шестьдесят голодранцев, готовых на любую авантюру… Гудли, Гудли… Нет, не подходит. Он слишком хитер, собака, слишком независим и слишком жаден. Тут нужен человек более прямой и более преданный…».

– Итак, сеньор Коллинз…

– Хорошо, дон Антонио, – хозяин «Услады холостяка» стукнул ладонью по краю стола. – Куда я должен прислать судно с невольниками?

Лицо Бенавидеса оживилось.

– Вы хорошо знаете южный берег Кубы?

– У меня есть карта, – ответил Коллинз.

Поднявшись из-за стола, он прошел к книжному шкафу, порылся в бумагах и вскоре нашел то, что искал.

– Вот, смотрите… Ее составил один мой клиент, голландский еврей.

Отец и сын Бенавидесы склонили головы над великолепной картой, разложенной на столе, и с нескрываемым любопытством начали рассматривать ее, мысленно сверяя с теми, что имелись в их распоряжении.

– Отличная работа, – наконец промолвил дон Антонио. – Здесь обозначены не только течения, мели и рифы, но и проставлены глубины. Видно, что над ее составлением работал настоящий моряк. Кто он?

– Я же сказал – мой клиент. За последние десять лет он обшарил все острова Западных Индий от Бразилии до Флориды и изучил все побережье Испанского Мейна от Веракруса до Куманы… В общем, это тот человек, которого я хочу нанять для связи с вами.

– Как его зовут? – спросил дон Антонио.

– Зачем вам его имя? – вопросом на вопрос ответил ростовщик. – Достаточно того, что он мой клиент, и я ему доверяю.

– Я не привык вести дела с людьми, которых никогда не видел и о которых никогда ничего не слышал, – недовольно пробормотал испанец.

– Дела вы ведете со мной, любезный дон Антонио, – напомнил Бенавидесу Коллинз. – Этот человек – не более чем посредник.

– Святая Мария! Как же я его узнаю?

– Он сам вас найдет.

– Как? Он видел меня?

– Нет.

Ответы хозяина таверны не удовлетворили испанца. «Разговор становится бестолковым, – подумал он, презрительно вздернув верхнюю губу. – Не морочит ли этот прохвост мне голову?»

– Вот что, любезный сеньор Коллинз, – промолвил он тихо. – Я не буду требовать от вас назвать имя вашего агента. Однако мне хотелось бы знать, какое именно судно доставит в условное место негров. Как оно называется? Какой флаг будет поднят на флагштоке?

– Я еще не решил, что это будет за судно, – уклончиво ответил хозяин таверны. – Но на его флагштоке будет мой опознавательный флаг.

Сказав так, Коллинз достал из сундука сверток, развернул его, и Бенавидесы с изумлением увидели желтое полотнище с изображенным в центре человеком, дующим в трубу, и инициалами «У» и «К».

– Ну что ж, – задумчиво начал дон Антонио, – будь по-вашему. Какое бы судно ни прибыло к месту встречи, на нем должен развеваться этот флаг. Так?

– Так точно, – кивнул англичанин.

Свернув полотнище, он снова спрятал его в сундук и вернулся к карте.

– Осталось уточнить место и время встречи.

Дон Антонио ткнул пальцем в точку на карте, находившуюся к западу от Баямо.

– Здесь, – коротко изрек он.

– Что это?

– Устье Рио-Веласкес. Со стороны моря оно прикрыто Москитовым островом.

– Заходит ли в эти воды сторожевая флотилия из Гаваны?

– Нет, – успокоил англичанина дон Антонио. – Что ей делать у этих пустынных, заросших мангровыми лесами берегов?

– Хорошо, – пробормотал ростовщик. – Кто встретит мое судно – вы или дон Мигель?

– Дон Мигель. Он подойдет к устью реки через три недели на судне «Санта Барбара» и вывесит на мачте два флага – желтый и красный. Ждать будет не более одной недели. Ваш человек должен передать ему вот эту вещицу… – Дон Антонио вынул из кошелька серебряную цепь с медальоном и бросил ее на стол. – Только после этого деньги будут доставлены на борт вашего судна – естественно, в обмен на рабов.

Обсудив еще ряд технических деталей предстоящей операции, Коллинз и его гости допили вино, после чего Гамбия, вызванная хозяином, проводила Бенавидесов через черный ход на улицу.

Не успели испанцы отойти от таверны на сто ярдов, как в контору Коллинза из общего зала был вызван пропахший морем и ромом крепко сбитый мужчина средних лет с неприветливыми светло-голубыми глазами и прямыми усами над тонкой верхней губой. Сняв перевязь в виде широкого шарфа с бахромой, к которой была прикреплена шпага, он развалился в кресле – в нем еще несколько минут назад сидел Антонио Бенавидес, – и устремил на хозяина «Услады холостяка» вопросительный взгляд.

Одежда незнакомца отличалась простотой и строгостью. Белая домотканая льняная сорочка, основательно застиранная, имела манжеты и воротник без кружев; поверх нее был надет расстегнутый шерстяной камзол черного цвета с широкими рукавами, с разрезами во все длину. Сравнительно узкие темные панталоны были застегнуты под коленами на пуговицы. Обувью ему служили сапоги, сшитые из тонкой кожи; раструбы их голенищ были отогнуты вниз.

– Как дела, капитан? – осведомился Коллинз, останавливаясь перед незнакомцем и глядя на него сверху вниз.

– Дела начнутся, когда я выйду в море, – отводя взгляд в сторону, беззаботно ответил тот.

Голос у незнакомца был глубокий, с раскатистыми модуляциями. Его обладатель мог бы быть не последним человеком в церковном хоре.

– Куда же ты направляешься, если не секрет?

– Я ведь сказал – в море.

– Ах, да, конечно, – кивнул ростовщик. – Мне не следовало формулировать свой вопрос таким образом. Прости, Рок. Я забыл, что ни один корсар, находясь на берегу, не станет болтать по поводу того, в какой части Америки он и его товарищи собираются вести охоту за призами.

Капитан Геррит Герритсзоон по прозвищу Рок Бразилец пожал плечами.

– Столь важные вопросы обсуждаются нами после выхода в море. Так оно надежней.

– Не спорю. Но позволь тебя спросить: если бы ты и твои ребята твердо знали, что в определенной точке Вест-Индии можно без труда овладеть испанским призом, отправились бы вы туда или нет?

В прищуренных глазах капитана зажегся хищный огонек. Стиснув рукоять шпаги, лежавшей у него на коленях, он снова исподлобья взглянул на Коллинза.

– Мне кажется, Билли, – медленно промолвил он, – ты хочешь предложить мне какое-то дельце.

Ростовщик улыбнулся, не разжимая губ, и, поманив капитана пальцем, подошел к столу.

– Нy-ка, взгляни на эту карту… Узнаешь ее?

– Трудно не узнать свое детище, – буркнул флибустьер, опершись крепкими, темными от загара руками о край стола. – Ты что, старый прохвост, собрался на Кубу?

– Упаси боже! – натянуто рассмеялся хозяин таверны. – Я больше не гожусь для таких путешествий. Видишь, из моего строения уже труха сыпется, выпадают зубы и волосы… А вот ты, мой любезный друг и должник, – последовала неестественно долгая пауза, – ты мог бы уважить своего кредитора.

На хмуром лице капитана Рока проступили багровые пятна. С трудом сдержав гневное восклицание, готовое сорваться с его языка, он мрачно проворчал:

– Я помню, что должен тебе двести песо, и примерно по столько же должны тебе мои товарищи. Не беспокойся, Красная Рожа, мы вернем тебе все сполна.

– Если ты сумеешь выполнить мое поручение, – в тон ему процедил сквозь зубы Коллинз, – твой долг и долги твоих дружков будут погашены. Более того, вашей шайке достанется неплохой испанский корабль.

– А что достанется тебе, Красная…

Но ростовщик не дал капитану возможности договорить. Грохнув кулаком по столу, да так, что стоявшие на нем кувшин и чаши полетели на пол, он порывисто вскочил и в ярости закричал:

– Дьявольщина! Не смей обзывать меня, сукин сын! Слышишь? Мне это не нравится! Моя рожа ненамного красней твоей физиономии и… и… не забывай, чем ты обязан мне! Если бы я не подобрал тебя в сточной канаве, где ты подыхал с тремя ножевыми ранениями и раскроенным черепом, возможно, твои кости уже давно обглодали бы бродячие псы.

Капитан Рок смерил Коллинза презрительным взглядом.

– Из канавы меня вытащил твой слуга Джек Фрейз. Он же привел ко мне лекаря.

– А кто заплатил лекарю?

– Ты? – В голосе флибустьера послышалось недоверие.

– Можешь не сомневаться!

– Ладно, запиши и эту сумму в счет моего долга.

– Уже записал, – успокоил капитана ростовщик.

Вынув из кармана платок, он тщательно вытер вспотевшую шею, потом сел за стол, вытянул ноги и задумчиво пожевал губами. Вид его словно говорил: «Какого черта я связался с этим мошенником? Я ему предлагаю беспроигрышное дело, а он вместо изъявления благодарности еще смеет дерзить и крутить носом».

– Так какое у тебя дело ко мне, Билл? – примирительным тоном проворчал капитан, делая вид, что рассматривает карту Кубы и близлежащих островов.

Хозяин таверны, немного успокоившись, склонил голову набок.

– Мне показалось, что ты не расположен вести со мной дела, Рок.

– Брось, Билли. С кем же мне еще вести дела, если не с тобой? Мы знакомы не первый год и успели оказать друг другу немало ценных услуг. Для меня ты – самый надежный партнер здесь, на Ямайке. Надеюсь, что и я ни разу не дал тебе повода усомниться в моей честности. Все, о чем ты просил, я выполнял в срок и наилучшим образом, хотя порой – и это для тебя не секрет – мне приходилось рисковать не только своей репутацией, но и своей шеей.

– Я этого не забыл, – сказал Коллинз.

– Тогда не будем ссориться из-за пустяков и поговорим серьезно, как положено двум старым компаньонам.

– Хорошо, – согласился ростовщик, пряча неприязнь к пирату в тайники сердца. – Но если ты еще хоть раз назовешь меня Красной Рожей…

– Да пусть меня черти заберут, если я позволю себе подобное! – поклялся разбойник, скорбно воздев руки горе.

Обезоруженный дружелюбием капитана, Коллинз вкратце пересказал ему суть разговора, состоявшегося между ним и доном Антонио, не назвав лишь место предстоящего рандеву и опустив ряд деталей. Пират слушал вероломного негодяя, не перебивая.

Когда Коллинз замолчал, капитан потер пальцем переносицу, затем несколько раз провел ладонью по карте, словно сметая с нее пыль, и, наконец, промолвил:

– Эту рыбку легко подцепить на крючок. Да! Но ты забыл сказать, где именно нужно забросить снасть.

– Я ничего не забыл, – сказал хозяин «Услады холостяка». – Однако прежде, чем ты узнаешь, куда тебе надлежит отправиться, мы заключим с тобой шасс-парти. Кажется, так это называется на вашем буканьерском жаргоне?

– Договор об охотничьем жаловании?

– Вот-вот… В договоре мы запишем, что я одолжил тебе на снаряжение фрегата «Морская чайка» двенадцать тысяч пятьсот песо, закупив новую оснастку, пушки, порох, провиант и прочее. После возвращения судна из похода ты обязуешься вернуть мне указанную сумму серебром в монете. – Сцепив пальцы рук, Коллинз добавил: – Если учесть, что примерно столько ты и твои ребята задолжали мне, названная сумма будет рассматриваться мной как уплата долга. Что скажешь на это?

– Что это грабеж. Я и моя команда должны тебе гораздо меньше.

– Не забывай о процентах. К тому же я, как инициатор предприятия, имею право на некоторый доход. Это – во-первых. Во-вторых, ты и твои товарищи тоже не окажетесь в накладе, ибо убьете сразу двух зайцев, а именно: приобретете для себя еще один корабль со всем вооружением и перестанете ходить в должниках. Наконец, в-третьих… Из вышеназванных двенадцати с половиной тысяч две с половиной тысячи пойдут в твой карман.

Рок знал, как блюсти интересы корабельного братства, но в то же время он в совершенстве постиг, что идет на пользу ему самому. Поэтому последний довод Коллинза показался ему вполне убедительным. Прикинув, чем он рискует в намечавшейся акции (практически ничем!) и что сулит его кошельку захват испанского приза, капитан крепко пожал протянутую ему руку.

Тут же был составлен договор, который обе стороны скрепили своими подписями. Необходимо было также сделать копию договора и заверить оба документа подписями нотариуса и свидетелей сделки, но ростовщик дал понять капитану, что уладит эти смешные формальности в ближайшее время. Спрятав бумаги в сундук, он запер его на ключ, после чего вернулся к столу, чтобы убрать с него карту.

– Послушай, – остановил Коллинза капитан Рок, – по-моему, ты рассказал не все, что хотел. Ты упомянул о том, что на испанце будут подняты два флага – желтый и красный. Верно?

– Верно, – кивнул Коллинз.

– Но ведь и я должен буду подать испанцу какой-то условный сигнал. Иначе как он догадается, что я – твой агент?

– А ему не надо догадываться, кто ты, – тут же последовал сухой ответ. – Более того, крайне желательно, чтобы дело было обставлено таким образом, будто ты – лицо случайное, не имеющее ко мне никакого отношения.

Пират пристально посмотрел на ростовщика и одарил его понимающей ухмылкой.

– Хочешь остаться в глазах донов невинным агнцем?

– Моя репутация надежного торгового партнера, – Коллинз поднял вверх жирный указательный палец, – ни у кого не должна вызывать даже тени сомнения. А чтобы ты сам не сомневался в моем дружеском к тебе расположении, дарю тебе вот это…

Красная Рожа вынул из кармана серебряную цепь с медальоном и бросил ее Року Бразильцу.

Далеко за полночь, уже лежа в постели с Гамбией, хозяин таверны долго размышлял над тем, правильно ли он поступил, рискнув нарушить данное Бенавидесу слово и доверившись флибустьеру; при этом, естественно, его беспокоил не моральный аспект содеянного, а вопрос надежности капитана Рока. Но разрешить или подтвердить закравшиеся в его душу сомнения могли отныне лишь время и сам капитан Рок.