Онлайн чтение книги Игры с небом. История про любовь, которая к каждому приходит своим путем
Глава 3. Не вместе

Наступила весна 2008 года.

Уже почти три месяца Герман учил Айшу водить. Вначале на своей «Ниве», потом на её почти новеньком малютке «Ниссане». Она уже ощущала себя асом вождения и рвалась в свободное плавание – быть самой за рулём, без Германа. Останавливало только отсутствие прав на управление автомобилем.

Автошколу она закончила, но при сдаче экзамена по правилам дорожного движения провалилась, до сдачи на вождение не дошло. Вроде готовилась, старательно выбирала правильные ответы на компьютере, вспоминала всё, что учила, – и пролетела. Теперь уже нужно было самой, без автошколы идти в ГАИ и договариваться о пересдаче. Вот этого она терпеть не могла. Всё, что касалось госорганов, взяток, договорённостей – это было точно не по ней. Её буквально вводила в ступор сама мысль о том, что нужно к кому-то подойти, отозвать в сторону или как-то там ещё договориться в обход правил и что-то, может быть, вручить. Нет. Она так не может. Она и в ведении бизнеса старалась либо всё делать правильно, либо не делать вообще. От этого периодически возникали сложности с проверками и комиссиями, которые в итоге урегулировала Наташа или покровители, но не Айша.

Учитывая всё перечисленное, теперь девушка ломала голову, как же ей получить права. Видимо, шансов нет. Каждый раз, когда Герман заводил с ней разговор о правах, она отмалчивалась или говорила, что позже этим займётся, но с удовольствием ездила с ним рулить по ночам.

Город затихает, словно огромный дракон прилёг отдохнуть и тихо вздыхает всем телом. От него исходит тепло, накопленное за день, он заряжается энергией всю долгую ночь, затихает, будто бы его укротил какой-то умелый дрессировщик.

Центральные улицы и переулки живут своей ночной жизнью, не похожей ни на один город мира. Открываешь дверь в клуб или казино, а там бьёт ключом праздничная феерия, льётся рекой спиртное, клубится сигаретный дым, извиваются тела в диковинном танце. Захлопнешь дверь, пройдёшься по напитанным весенней влагой улицам, окутанным мартовским туманом – дыханием спящего дракона, – и ты в другом мире.

– Птичка, у меня для тебя подарок! – Герман сидел за столом и доедал приготовленный Айшей свой любимый свиной стейк.

– Неожиданно! А что за подарок? – Она вытерла руки, развернулась к нему от раковины и присела рядом.

– Тебе это точно нужно, но вот получить сможешь только ты сама. Но я обо всём договорился. – Герман говорил, намеренно понизив свой и так достаточно низкий и глубокий голос, почти шёпотом.

– Не поняла. О чём договорился? Что получить?

– А ты догадайся. О чём ты сейчас мечтаешь больше всего?

«О свадьбе и ребёнке», – подумала Айша, а вслух сказала:

– Ну не томи, рассказывай скорее. Ты же знаешь, что я не люблю гадать. – Айша смешно канючила, будто маленькая девочка.

– Ну хорошо. – Он улыбнулся. – У тебя скоро будут водительские права. Я обо всём договорился с ребятами в твоём ГАИ, только тебе самой нужно будет туда съездить и пройти экзамен. Не бойся, ты его уже сдала, нужно только поприсутствовать.

Экзамен был назначен на девять утра. Ей сказали, что сдавать она будет с группой из другой автошколы. С утра нужно было приехать на час раньше, подать документы в окошко, зарегистрироваться и ждать, когда всех позовут в компьютерный класс на сдачу теории, потом, в случае успеха – а её успех, по словам Германа, уже оплачен, – идти на улицу, на площадку для сдачи вождения.

Герман с ней не поехал. Сказал, что у него дела и что ей нужно учиться быть самостоятельной. В половине восьмого она среди других спешащих горожан вышла из подземного перехода у метро «Площадь Ильича» и пошла через Рогожскую заставу направо, вдоль улицы Сергия Радонежского. Ей очень нравилась Москва, и она старалась заранее изучать маршруты, запоминать названия улиц, узнавала историю мест, в которых бывала. Вот сейчас она проходит мимо старинной часовни, которая стоит встроенной в жилые дома, будто выросла из них. Интересно, так было всегда, или изначально на Рогожке была часовня, а потом предприимчивые горожане из-за отсутствия места построили дома вплотную к ней?

Часовня «Проща» из красного кирпича только недавно была отреставрирована, каждый кирпичик – свидетель истории. «Проща» – от слова «прощание» или «расставание». Такие часовни строили по случаю прощания с отправлявшимися в дальний путь. Стоит она на улице Сергия Радонежского, бывшей Вороньей. Своё нынешнее название она получила благодаря этой часовне, и об этом мало кто из спешащих мимо пешеходов и пассажиров автомобилей – а трафик тут всегда огромный – задумывается. Именно здесь, в «Проще», игумена земли русской, чудотворца всея Руси Сергия Радонежского провожал в Великий Новгород его ученик Андроник со всей братией.

Что ещё видели эти почти игрушечные купола на башенках, чьи ноги ходили по этим ступеням? Рогожская застава – история Москвы. Айша помнила песню из своего детства – то ли бабуля пела, то ли по радио слышала – «Тишина за Рогожской заставою…». Она тогда даже представить себе не могла, что будет жить в этом городе и каждый день узнавать его всё ближе и ближе, наслаждаясь этим сближением. Мечтала ли она о Москве? Стремилась ли именно сюда? Нет. Это вышло случайно и только благодаря Тоне.

«Если бы не она, не представляю, где бы сейчас я была», – частенько думала Айша, с благодарностью вспоминая свою «вторую маму», именно так она про себя стала звать Тоню.

Раньше часовня была заброшенной. Буквально недавно, в конце девяностых, её отреставрировали, и она опять стала действующей. Заново отстроили сломанные купола, разгребли остатки жизнедеятельности чужеродных часовне служб. Кто там только не располагался. В монастырском отчёте Синоду в ХVI веке часовня упоминается как неизвестно когда построенная. Во времена Петра I по его указу часовню закрыли и продавали там калачи, потом, при Екатерине I, вновь устроили часовню. Во время пожара 1812 года часовня частично сгорела – пострадал весь её верх. В 1898 году часовню отстроили на деньги мецената к 500-летию Сергия Радонежского. В 1929 году часовню закрыли, верхнюю часть с куполами снесли, а в самом здании расположился вначале винный магазин, а затем – часовая мастерская.

Теперь Айша стояла на пороге часовни, восстановленной в прежнем виде, и не решалась войти. В храме она бывала только в своём детстве с бабулей. Она была слишком маленькой и мало что помнила. Ей было не по себе, она стояла и раздумывала, стоит ли зайти. В этот момент дверь отворилась, и ей навстречу вышел старик. Увидев сомневающуюся Айшу, он отворил перед ней дверь.

– Заходи, дочка, что же ты стоишь?

Она нерешительно шагнула через порог. Внутри было неожиданно светло. Сквозь высокие полукруглые окна с резными решётками проникало утреннее солнце, играя бликами на золоте икон.

– Девушка, вот вам платок. – К ней подошла немолодая женщина в синем халате и с платком на голове. – В храм с непокрытой головой женщины не заходят, – объяснила она.

– Да, спасибо вам. – Айша говорила шёпотом и уже почти жалела, что осмелилась зайти. Это же не с бабулей. Та всё знала и показала бы ей, сама же она чувствовала себя неловко и не знала, что нужно делать.

– Дочка, да ты не бойся, подойди к иконке, перекрестись. – К ней подошёл старик, чуть подтолкнул в направлении большой иконы, стоящей по центру часовни. Сам встал справа от Айши и перекрестился три раза, отбив низкий поклон. Она послушно повторила за ним.

– И помолись, помолись, попроси прощения у Господа.

– Я не умею, – промолвила она шёпотом.

– А ты как умеешь, своими словами начни, а там Господь тебе подскажет.

Айша обратила лицо к иконе. Стояла и вспоминала свою жизнь, мать, отца, бабулю, Тонечку, их с Германом. Просила прощения и помощи. Слёзы выступили у неё на глазах, солнце играло с волосами и с ликами на иконах. Ангелок за правым плечом Айши улыбался и светился от счастья.

Выйдя из часовни, она свернула в переулок, прошла по нему туда, где улица спускалась в сторону Яузы. Не доходя до реки, на углу было ГАИ, расположившееся на территории одного из старинных особняков. Все дома в этой части города были сохранившимися купеческими домами, в которых ныне находились часовые мастерские, офисы, службы быта и даже ГАИ.

Она была здесь пару месяцев назад, когда так неудачно провалила экзамен. Теперь ей нужно было сдать в окошко документы, разыскать мужчину, чьё имя Герман записал на листочке, и сказать ему, что она от Кирилла – видимо, это был знакомый Германа, устроивший ей повторную сдачу. Айша очень нервничала, чувствовала себя почти преступницей в отделении милиции, да и обстановка этому способствовала.

Вокруг были только мужчины, большинство из них – в форме, она не разбиралась в званиях и должностях, мечтая только о том, чтобы всё поскорее закончилось. Найдя нужного сотрудника, представилась. Это был крупный мужчина с маленькими глазками и огромным животом. Он смотрел на Айшу из-под густых, нависающих бровей и видел в ней явно не ту, кем она являлась. Во всяком случае, ей было стыдно от его взгляда. Будто бы она втянула его в это незаконное мероприятие и он прекрасно всё знает про её сущность. Он отвёл её к дверям класса и сказал ждать, пока будет заходить вся группа, чтобы войти с ними.

Теорию она сдала. До сих пор не знает, то ли действительно хорошо сдала, то ли её пропустили по блату. Потом было вождение. Мотор у неё пару раз заглох – машина незнакомая, и Айша очень волновалась, потом сшибла стойку, когда совершала манёвр задним ходом, перенервничала не на шутку. В итоге, прождав пару часов, получила новенькие права. Ура! Это свершилось!

Сразу набрала Германа:

– Гера, я закончила тут.

– Да, птичка. Ну и как? Всё в порядке?

– Да! У меня теперь есть права! Спасибо тебе, люблю тебя. Ты – мой волшебник!

Обратно она уже не шла, а буквально летела. Не замечала дома, людей, погоду. Мысль была только одна: она теперь может ездить сама за рулём! У неё есть и машина, и права! И всё это благодаря Герману. Значит, он её всё-таки любит! Столько для неё сделал!

Ей уже не терпелось приехать, сесть за руль – машина стояла возле её дома – и поехать на работу, похвастаться девчонкам. Но сбыться этим планам было не суждено.

* * *

Герман отправил Айшу сдавать на права – наконец-то, сосед Серёга договорился. Давно ему обещал, но всё никак не складывалось. Герман частенько обменивался услугами с приятелями и знакомыми. Расплачивались не деньгами, а помощью в решении каких-то вопросов. Эта схема устраивала всех участников «натурального обмена» и была популярна в его среде. Серёге он, в свою очередь, достал редкие запчасти для его машины и устроил на ремонт к своему приятелю в крутой автосервис, где очередь – от сегодня до завтра.

Айше, конечно, нужны права. Ездит она уже более-менее сносно. Он даже не ожидал, что она так быстро освоится. Машину он ей купил уже давно, а вот ездить без прав нельзя. Это неудобно всем, и в первую очередь ему. Приходится возить её за продуктами, иногда заезжать за ней, помогать по работе что-то подвезти, а так она будет самостоятельно решать свои вопросы.

Всё чаще она оставалась ночевать у него, хотя сама жила в отдельной квартире тётки. Настоятельно звала его к себе и предлагала съехаться. Но Герману не хотелось менять свой привычный образ жизни. Так он живёт как холостяк, сам себе хозяин. Да и мать под присмотром. Она сдала в последнее время – ноги у неё болели, на улицу женщина почти не выходила и болезненно воспринимала перспективу остаться одной. Накануне Алевтина Васильевна учинила ему очередной допрос с пристрастием.

– Нет, ну ты мне скажи, что ты с ней собираешься делать? Ты же видишь, что она от нас не вылезает. Ты собираешься жениться? – Алевтина Васильевна вошла к сыну с чашечкой свежесваренного кофе в элегантной руке, пусть с не очень свежим, но обязательным маникюром. Её неизменный бархатный халат повторял контуры некогда совершенной, а сейчас чуть поплывшей фигуры, что в её возрасте было совершенно допустимо.

Герман сидел в изрядно прокуренной комнате, балкон был открыт настежь – в него нагло врывалось полуденное мартовское солнце, которое тут было никому не нужно. Плотные шторы, всегда стоящие на страже полумрака, были немного сдвинуты – Герман в кои-то веки решил проветрить помещение, и теперь сигаретный дым клубился кольцами в ярких лучах.

– Мать, я же просил тебя, не вмешивайся.

– Твоя мать старая и больная. – Алевтина нарочито тяжело опустилась в кресло возле компьютера. – А ты так и норовишь оставить меня совсем одну. Вот как я буду тут?

– Почему ты решила, что останешься одна?

– Сперва твой отец меня бросил, а теперь и ты собираешься. Правильно говорят, что мужики все одинаковые – к сыновьям, оказывается, это тоже относится.

– Как интересно! У тебя каждый раз, в зависимости от обстоятельств, меняется версия о разводе с отцом. – Герман пересел на подлокотник старого огромного кресла, в котором сидела мать, и обнял её за плечи. – Ну что ты как маленькая! Я же знаю, что ты сейчас специально всё это говоришь. Отец не бросал тебя. Ты сама с ним развелась. И я не собираюсь тебя бросать.

Алевтина прижалась головой к груди сына.

Да, про мужа она, конечно, приврала. Она действительно сама предложила развестись, когда Герману было всего-то три года. Да и вообще жалела о замужестве, решившись на это лишь ради того, чтобы у сына в документах было всё как положено. У неё всегда было множество ухажёров. Алевтина работала и крутилась в таких сферах, где женихи были как на подбор – актёры, режиссёры, искусствоведы, критики, сценаристы. Замуж она не хотела, ей нравились свобода, независимость. К тому же это придавало флёр загадочности. Ей нравилось красиво одеваться, благо могла себе это позволить. Заказывала одежду у портнихи, доставала импортные туфли и сумочки через знакомых и даже в годы тотального дефицита была всегда «упакована» с головы до ног по последней моде. Ну и зачем такой женщине рядом брюзжащий муж?

Молодость – яркая, полная интересных событий и страстных романов – пролетела, и ближе к сорока женщина поняла, что её бабий век не вечен, – решила родить ребёнка. В отцы выбрала одного из видных и популярных тогда телеведущих – Виктора Кузина, который недавно, на пике своей карьеры, развёлся – в его профессии было модно менять жён на взлёте – и активно приударял за высокой, статной, в самом соку Алевтиной.

Встречалась она с ним с целью забеременеть. Со здоровьем у Алевтины было всё в порядке, цель была достигнута быстро. Узнав, что беременна, обсудила с матерью, с которой жила вместе, и они решили, что нужно расписаться, чтобы у ребёнка был отец, хотя бы на время беззаботного детства.

План полностью осуществился. Герман родился в полной семье, в любви матери, отца и бабушки. Через некоторое время отец ребёнка начал догадываться, какую роль ему уготовили. Отношение жены любовью было назвать нельзя. Она всё время требовала новых нарядов, денег, затеяла разменивать и ремонтировать квартиру. В то же время на телевидении, где он работал, с ним расторгли договор по двум топовым передачам. Виктор запил. Такое развитие событий не входило в планы Алевтины, и она подала на развод. Зато потом всю жизнь периодически, когда была не в настроении и хотела от сына чего-то добиться, рассказывала душещипательную историю о том, как её бросил муж с ребёнком на руках.

Но сегодня он был очень занят – «горела» одна крупная сделка, требовалось его внимание, ему было не до долгих разговоров с матерью, на которые та явно была настроена.

– Мама, Айша со мной. Мне с ней хорошо. Ну, я же мужик, не могу же я без женщины. И меня, и её устраивают наши отношения. Жениться не собираюсь, она знает, и тебе об этом говорю. От тебя не съезжаю, хотя мог бы жить у неё, но я здесь, как видишь.

– Вот помянешь моё слово, она молодая женщина, экзальтированная, влюблённая в тебя, как кошка мартовская, а кошкам нужны котята. Принесёт тебе котят – не отвертишься!

– Ма-ма! – Герман встал, подал матери руку и жестом показал на выход из комнаты. – Прости, у меня работы по горло, а сейчас ещё и Айша приедет, тоже будет мне мешать.

Алевтина Васильевна тяжело встала – всё-таки возраст, взяла сына под руку и в его сопровождении дошла до выхода из комнаты.

– Ты – мой подарок от жизни. – Она чуть пригнула его голову, чтобы дотянуться до щеки, и поцеловала его.

* * *

Айша вошла в подъезд дома Германа. Дом был большой, так называемой поздней сталинской застройки. Огромные двери в подъезд, несколько ступеней до лифта, перед которым – просторный холл с высоченными потолками и лепниной. В своё время такое жильё строились для чиновников. Со временем жильцы разменивали квартиры, съезжали, кто-то умирал, передавал по наследству, и постепенно часть жилья стала коммунальной. Кстати, в соседнем подъезде всё ещё – дело было в 2008 году – оставались коммунальные квартиры.

Айше нравились и дом, и подъезд, и квартира. Хотя она была не избалована и готова жить там, где есть близкие ей люди, но именно этот дом обладал какой-то семейной фундаментальностью. От орехового цвета каменного фасада и до огромных окон с двойными рамами, между которыми зимой можно было хранить банки с квашеной капустой и сливочное масло, – всё здесь ассоциировалась у неё с домом для большой и дружной семьи. Вот только семьи никак не получалось.

Старый уставший лифт медленно спускался с восьмого этажа, волоча за собой толстые жгуты металлических тросов, удерживающие его в этой тесной шахте, как держат помочи ребёнка, только что научившегося ходить. Лифт умеет ездить уже десятки лет, а «помочи» забыли открепить, вот он и вынужден с ними мириться, ворчать от безысходности и мечтать когда-нибудь освободиться от этих бесполезных уз.

Айша поднялась на этаж Германа, позвонила в дверь. Свои ключи остались в другой сумке. Стояла долго. Она словно видела сквозь двери, что происходит в квартире. Алевтина Васильевна сидит в своей комнате или пьёт чай на кухне. Звонок слышит, но подходить к двери принципиально не собирается – она никого не ждёт. Герман за компьютером, увлечён, скорее всего, в наушниках, звонка не слышит. Так она и будет стоять, звонить, пока он не прервётся и не выйдет к ней. Звонить на мобильный тоже бесполезно – номер недоступен.

Она присела на широкий подоконник в подъезде, достала из сумочки новую книгу Джоджо Мойес с говорящим названием «Где живёт счастье» и погрузилась в сюжет. Любившая читать с детства – порой вот так же, на подоконнике в подъезде, – она и не заметила, как пролетело пару часов. Затекла спина, и замёрзли ноги – всё-таки ещё март. Она набрала номер Германа. После пяти гудков он взял трубку.

– Алло, это я.

– Да, привет, птичка. Ты где? Что-то долго тебя нет.

– Герман, я звонила, ты не открыл. Я в подъезде сижу.

– Да ты что?! Ну ты даёшь! Поднимайся, замёрзла уже, наверное.

Айша захлопнула книгу, посмотрела в окно. На улице уже стемнело, и в отражении стекла она увидела красивую девушку с печальными глазами и чуть растрёпанными волосами. Она улыбнулась своему отражению.

– У нас тоже всё получится, – сказала Айша той девушке в окне. – Он же любит нас, просто не знает об этом.

Она с лёгкостью взлетела по ступенькам и обняла стоявшего у двери Германа.

Потом они ужинали на кухне. Обсуждали историю с правами и ГАИ. Она рассказывала, как стеснялась того самого толстяка, к которому её отправил Герман, показывала в лицах сцену их встречи, комично пародируя сотрудника ГАИ. Сегодня даже Алевтина была какая-то на редкость тихая. Зашла к ним на кухню, здороваться, конечно, не стала, но присела за стол и выпила свой кофе с ними. Тут уже Айша смутилась и перенесла их вечернее пиво в комнату к Герману. Мол, продолжим там, спокойной ночи.

Ночь, конечно же, была неспокойной.

Как она любила их ночи! Именно там, в ночных объятиях, она ощущала себя по-настоящему любимой, уходили прочь все её сомнения и мысли об одиночестве; они были действительно одним целым, сливаясь без остатка и погружаясь друг в друга до донца.

Утром она проснулась от трели будильника и телефонного звонка одновременно. Трезвон стоял на весь дом. Была суббота. Айше не нужно было ехать в офис, в выходные в группах работали дежурные воспитатели – на случай если кто-то из родителей занят и привезёт детей. Глянула на часы – восемь утра. Герман не слышал ни телефона, ни будильника.

– Гера, что у тебя всё звонит? Ты вставать хотел? – Она нежно потормошила его за плечо.

Он потянулся и выключил телефон. Посмотрел на часы и буквально вскочил с постели. Айша с изумлением наблюдала за его резким пробуждением. Обычно, чтобы встать, ему нужно было минут сорок и обязательный кофе в постель, который она с радостью приносила. В её отсутствие это делала мать.

– Птичка, ты можешь ещё поваляться, – сказал он, натягивая футболку и тренировочные штаны, – а я решил бегать по утрам. Пробегусь и вернусь, потом в душ – и будем завтракать.

– Бегать? – От неожиданности она села в кровати. – С кем бегать?

– С кем? – повернулся он к ней, стоя посреди комнаты. – Какая ты проницательная! Вернусь и всё расскажу.

Герман буквально испарился из квартиры, мелькнув на пороге новыми штанами и кроссовками.

Айша сидела на кровати, не понимая, что случилось. Они собирались сегодня завтракать вместе. Вчера он ей обещал, что встанет пораньше, сказал, что они поедут вместе гулять по Москве, хотя он терпеть не мог нигде гулять, максимум, на что соглашался, – это колесить на машине, высматривая достопримечательности из окна, а тут ради неё вдруг согласился. Она с вечера была в предвкушении этого утра, и вдруг такой поворот. От этого непонимания мысли крутились в голове как бешеные. Приходили на ум самые невероятные объяснения происходящего.

К глазам уже подступили предательские слёзы, с которыми она так и не научилась справляться. Слёзы сами по себе наполняли глаза и выплёскивались наружу огромными каплями, стекая по щекам. Именно такие слёзы не переносил Герман. Возникали они не в глазах, а где-то в груди от огромной обиды за себя.

Чтобы как-то пережить это состояние, организм в ответ рождал водопад слёз, стараясь омыть душу, но становилось ещё хуже. Она начинала злиться на себя за неумение сдерживать эмоции. Побороть обиду не получалось, и она переставала трезво оценивать ситуацию. Так и сейчас. Нет бы подумать, что же на самом деле происходит, ведь, может, ничего страшного и нет – ну подумаешь, бегать пошёл! Нужно порадоваться за человека, так нет, она сидит и рыдает, как маленькая.

В коридоре хлопнула дверь в ванную – Алевтина пошла совершать утренний моцион. Это был целый ритуал. Часа полтора в ванную будет не попасть. «Ну вот, не успела», – подумала Айша. Так происходило не в первый раз. Особенно когда времени с утра в обрез и нужно торопиться на работу, этот занятый навечно санузел раздражал. Она даже держала запасное полотенце и зубную щётку, чтобы умыться на кухне. Хотя сейчас то, что матери Германа ближайшие полтора часа не будет на кухне, ей было на руку. «Нужно всё-таки взять себя в руки и приготовить завтрак. Потом разберусь, что происходит и куда он умчался», – подумала она.

Айша встала, застелила постель – они спали на раскладном диване, она у стены, а Герман с краю. Хотя с его ростом он занимал почти всё пространство, колени свисали с края дивана, а она всегда оказывалась вжатой в стену и старалась придвинуться к нему как можно плотнее, ощутить его всем телом. Сегодня ночью он отказал ей в близости, сославшись на усталость. Раньше такого никогда не было. Ещё и этот побег с утра. Тревожные мысли не отпускали Айшу; занимаясь обычными утренними делами, она то и дело возвращалась к произошедшему.

На кухне было по-весеннему солнечно и свежо.

Однако солнечные лучи, щедро освещавшие пространство небольшой кухни сквозь тюль, подчёркивали запущенность и огрехи старого ремонта. Старая эмалированная четырёхконфорочная плита, местами потерявшая свою белую эмаль, наверное, ещё застала хозяев бывшей коммуналки и уж точно помнила Германа в детстве. Айша представила, как маленьким он сидел на этой кухне в детском деревянном стульчике и уминал кашу серебряной ложечкой… Она достала яйца из холодильника, такого же древнего, как и плита, и стала готовить омлет, с трудом сдерживая слёзы и пытаясь отвлечься мыслями о вечных рабочих задачах.

Пока готовила, позвонила Наташа, долго объясняла, что у них в одном из отделений произошла накладка и три воспитателя не вышли на работу. Сегодня выходной, заменить некем, не могла бы она приехать. Она ещё долго извинялась, объясняла, что сама не может справиться с ситуацией, хотя сегодня её дежурство, что-то про свою маму, парня… Айша не слушала. В голове пульсировала только одна мысль: не получится вместе с Герой провести этот день. Да уж, с утра не задалось. Нужно быстро есть и ехать на работу. Ещё и эта бегунья на её голову!

– А у тебя хорошо получается! Давно бегаешь? – Герман с трудом держал темп, заданный его спутницей.

– Да, я со школы как начала бегать, так и занимаюсь. Я же в институт физкультуры поступила. Не то чтобы хотелось, но так уж вышло. Да и ездить недалеко, на Сиреневый бульвар всего-то, не через всю же Москву. – Юля бежала легко и грациозно.

– Ну ты даёшь! Хорошо выглядишь, хотя в школе ты вроде бы полненькая была.

Герман повстречал свою бывшую одноклассницу на днях в магазине у дома. Выяснилось, что после очередного развода она опять вернулась в родительскую квартиру и они снова соседи по подъезду. Она и предложила ему бегать по утрам. Он сам удивился тому, с какой лёгкостью согласился. Что его привлекло в этой идее? Трудно сказать. Может быть, сам вид стройной и подтянутой Юли, хотя в его памяти она была совсем другой. В школе он совсем не обращал на неё внимания. А может быть, идея получения с утра заряда бодрости показалась ему привлекательной. В любом случае он согласился, и они даже вместе сходили в соседний спортивный магазин и выбрали ему новый спортивный костюм и беговые кроссовки.

С Юлей было легко, словно они дружили и в школе. Как-то быстро завязался разговор, прошлись, покурили вместе, после покупки посидели в соседнем кафе. Вечером приехала Айша, и он совсем забыл про своё намерение бегать утром, пока не зазвонил будильник. И вот теперь он бежит по Измайловскому парку, еле поспевая за этой молодой женщиной, чувствуя себя сильно отстающим. Думал, выйдет лёгкая такая пробежка, но Юля бежала по-серьёзному.

– Зачем тебе это? Хочешь быть вечно молодой? – спросил Герман, пытаясь отдышаться, согнувшись и уперев руки в колени. С непривычки кололо в боку, дыхание курильщика сильно сбивалось. Бежать было реально трудно.

– Я так отдыхаю. Отключаюсь от реальности, когда бегу. Знаешь, третий развод дался мне очень тяжело, если бы не бег, вряд ли бы выдержала.

– Интересный способ. Кто-то выпивает, а кто-то бегает, оказывается.

– Ну, и для здоровья, конечно. – Юля улыбнулась и стала делать растяжку. – На сегодня всё, а то, я смотрю, ты совсем вымотался.

– Да, нет. Нормально. Втянусь, быть может. Пойдём ко мне, кофейку выпьем.

– Спасибо, что пригласил, но неудобно, наверное. Ты же не один живёшь?

– Да, я с матерью живу, и подруга у меня есть. Как раз она сегодня дома ещё. Замечательный завтрак готовит. Пойдём, как раз хорошо подкрепиться после такой нагрузки. И я тебе наши школьные фотографии покажу – помнишь, я много фотографировал, может, и тебя на них найдём.

Едва закончив накрывать на стол, Айша услышала звонок в дверь. Поспешила открыть – наконец-то он пришёл. За дверью стоял раскрасневшийся довольный Герман и какая-то женщина – судя по виду, его ровесница.

– Девочки, знакомьтесь. Это Юля, моя одноклассница и соседка. – Герман пропустил Юлю вперёд, чуть подтолкнув. – А это Айша, моя подруга, иногда у неё получается восхитительный кофе – надеюсь, что сегодня такой день.

Они прошли в квартиру. Герман проводил Юлю в комнату.

«Как хорошо, что я успела застелить постель и сварить кофе. Вот тебе и сюрприз – Юля. Этого ещё не хватало. Кто такая и зачем он её привёл?» – Айша разогревала завтрак и решила ещё испечь тостов. Ну вот зачем он так сказал про кофе. Опять вроде бы похвалил, а вроде и посмеялся. Тут же внутри неё проснулось озеро слёз и начало предательски передавать их по трубопроводам к глазам.

Она принесла в комнату завтрак, поставила на маленький столик на колёсиках, который они вместе купили недавно на вернисаже в Измайлово у одного художника по дереву. Их первая совместная покупка для дома.

– Птичка, ну, ты всё? Уезжаешь на работу? – Герман обернулся, прервав своё общение с гостьей. После общения с Наташей она написала ему, что её вызвали в офис.

– Ты же собирался меня отвезти? – Айша еле сдерживала предательские слёзы, которые уже почти переполнили глаза. Заплакать в такой ситуации было бы очень глупо, но она реально чувствовала себя абсолютно лишней в этой квартире; обида поднималась в ней, росла, захватывая её всю изнутри.

– Давай ты сегодня сама. К вечеру созвонимся.

В этот момент в комнату вплыла Алевтина Васильевна.

– О, у тебя гости? – обратилась она к сыну.

– Да, мама, это Юля – помнишь, мы вместе учились, она опять к родителям переехала, так что мы снова соседи.

– Доброе утро, Алевтина Васильевна, вы совсем не изменились, прекрасно выглядите! – Юля с улыбкой встала из-за компьютера и протянула руку Алевтине.

– А, Юлечка, помню, помню. Рада тебя видеть у нас! Ты что же, не замужем, раз к родителям вернулась? Или ты с мужем переехала?