Онлайн чтение книги Адские конструкции Infernal Devices
Глава 7. Она уходит из дома

Ночь. Из тумана над Мертвыми холмами поднимается луна, похожая на отстриженный ноготь. В доме на Сириус-Корт Рен лежит на кровати полностью одетая и прислушивается к монотонному звучанию голосов родителей за стенкой спальни. Через некоторое время голоса затихают. Уснули. Для верности она подождала еще немного. Иногда ей хочется кричать, наблюдая однообразие их жизни. Спать в такую ночь, при этой сказочной луне! Но сегодня так лучше. Она обулась в ботинки, тихонько вышла из комнаты, спустилась по лестнице, ощущая, как сумка с Жестяной Книгой Анкориджа оттягивает плечо.

Украсть ее оказалось настолько легко, что даже не было похоже на воровство. «Да и не воровство это вовсе, – уверяла Рен саму себя. – Мисс Фрейе Жестяная Книга не нужна, а всем остальным в Анкоридже наплевать, что она пропала. Так какое же это воровство!»

И все-таки жаль, что ей приходится покидать Анкоридж, совершив подобный поступок. Чувство вины не оставляло Рен все время, пока она прилаживала к хлебнице прощальную записку, которую сочиняла весь вечер, и когда крадучись вышла из дома на улицу, уводящую куда-то вдаль под серебристо-звездным небом.

* * *

Днем, расставшись с Гарглом, она сбежала вниз с холма и сразу направилась в Зимний дворец. Мисс Фрейя по-прежнему торчала в своем огороде, только теперь была занята бесконечным обсуждением с миссис Скабиоз подробностей постановки спектакля, который младшие школьники будут исполнять на празднике Луны. Рен пошла в библиотеку и достала с полки тот деревянный футляр, что мисс Фрейя показала ей утром. Вынула Жестяную Книгу, снова заперла ящичек и преспокойно водворила на место. Через открытое окно было слышно, как мисс Фрейя говорит:

– Прошу тебя, Виндолен, зови меня просто Фрейя. Мы с тобой так давно знаем друг друга…

Рен выскользнула из библиотеки, потом из дворца и поспешила домой, засунув Жестяную Книгу глубоко под куртку и борясь с угрызениями совести.

* * *

Луна застряла в шпилях Зимнего дворца, будто унесенное ветром перо. В окне комнаты Фрейи Расмуссен светилась лампа; Рен, пробегая мимо, мысленно попрощалась: «До свидания, мисс Фрейя!» И ей захотелось плакать.

Накануне дома было еще хуже. Весь вечер слезы выступали у нее на глазах всякий раз, когда она задумывалась о предстоящем расставании с папой, и даже стало казаться, что покинуть маму тоже будет нелегко. Рен успокаивала себя тем, что уходит не навсегда. В один прекрасный день на Анкоридж явится принцесса Пропащих Мальчишек и все вновь станут счастливы. Перед тем как отправиться в постель, к немалому удивлению отца, Рен нежно обняла его. Наверняка он решил, что дочь расстроена из-за недавней ссоры с матерью.

Спустившись в район машинных отсеков, Рен торопливо зашагала к краю города. Вскоре тень от верхнего яруса над головой осталась позади, и перед девочкой открылась широкая улица с двумя полуразрушенными складскими зданиями по бокам. В это мгновение у нее на пути возник Коул.

Рен обеими руками прижала к груди сумку и попыталась пронырнуть мимо, но мужчина сделал шаг в сторону и снова загородил дорогу. Его глаза зловеще мерцали на заросшем густыми волосами лице.

– Что вам от меня надо? – спросила Рен, стараясь, чтобы голос звучал не испуганно, а сердито.

– Не ходи туда, – промолвил Коул.

– С какой стати? Куда хочу, туда хожу. И вообще, о чем это вы?

– О Гаргле. Вчера ночью я видел с верхушки холма, как ты выходила из пиявки. Он просил тебя помочь ему? Ты согласилась?

Девочка молчала.

– Рен, Гарглу нельзя верить, – сказал Коул. – Он был совсем мальчишкой, когда мы работали вместе, но уже тогда отличался коварством. У него очень хорошо получается скрывать свои истинные намерения и использовать других людей в собственных интересах. О чем бы он ни просил тебя, не делай этого.

– И как же вы меня остановите? – с вызовом спросила Рен.

– Расскажу твоим родителям.

– Хорошо, расскажите, можете и мисс Фрейе рассказать, ей тоже будет интересно, – продолжала дерзить Рен. – Если раскачаетесь. Только вы не станете никому рассказывать, так ведь? Если бы вы хотели рассказать маме и папе, то давно бы сделали это, сразу после того, как я вышла из «Автолика». Однако вы своих не предаете.

– Что ты понимаешь в… – начал было Коул, но, пока подыскивал подходящие слова, Рен прошмыгнула мимо и что есть духу бросилась наутек, только металлическая лесенка в конце улицы загудела под ботинками и затихла, когда девочка спрыгнула с последней ступеньки на землю.

На бегу сумка била ее по спине, сердце колотилось, готовое выскочить из груди. Рен оглянулась, ожидая погони, но Коул все так же стоял на прежнем месте, не двигаясь, и смотрел ей вслед. Она махнула ему рукой, повернулась и побежала вверх по склону холма.

* * *

Эстер в ту ночь заснула быстро. Том тоже начал было дремать, но вдруг очнулся, потревоженный чем-то. Только гораздо позже он поймет, что его разбудил звук притворяемой входной двери.

Том лежал с открытыми глазами в темноте и прислушивался к биению собственного сердца. Временами оно как бы пропускало удар, иногда возникала боль, или даже не боль, но болезненное ощущение, будто что-то не так в груди, там, где много лет назад ее пронзила пуля Пеннирояла. Том всегда чувствовал себя хуже после физической нагрузки. Вот и теперь, не надо было утром колоть так много дров. Но кто-то же должен их наколоть, иначе ему пришлось бы объяснять Эстер насчет болей в груди и она бы, конечно, разволновалась и заставила его пойти на прием к Виндолен Скабиоз, городскому врачу, которая устроила бы целое обследование и, как опасался Том, докопалась бы до чего-нибудь серьезного. Слава богам, хорошо прожиты все эти годы с Эстер и Рен, а дальше будь что будет.

Однако его будущее уже мчалось к нему бегом вдоль проспекта Расмуссен, через Заполярную аркаду, по Сириус-Корт; влетело через калитку во двор, перепрыгнуло через ступеньки крыльца и стало колотить кулаком в дверь.

– Квирк всемогущий! – Том испуганно сел в постели.

Эстер рядом застонала и перевернулась на другой бок, не в силах до конца очнуться от сна. Он откинул одеяло и в ночной рубашке бросился вниз в прихожую. За стеклянными филенками входной двери смутно маячила чья-то расплывчатая фигура, похожая на привидение, и барабанила по деревянной раме, во весь голос выкрикивая имя хозяина дома.

– Коул, ты? Открыто! – Том распахнул дверь.

Коул не впервые поднимал его с постели, принося плохие вести. Однажды, когда Анкоридж был еще ледоходным городом, Эстер в одиночку улетела на «Дженни Ганивер», и Коул буквально материализовался из ночи, чтобы сообщить об этом Тому. Тогда он был совсем мальчишкой. А теперь, заросший длинными волосами и бородой, с дико вытаращенными глазами, был похож на полоумного пророка. Коул ворвался в прихожую, опрокинув вешалку для головных уборов и рассыпав по полу древние футляры для мобильных телефонов, которые коллекционировал Том.

– Да тише ты! – попытался он призвать к порядку нежданного гостя. – Какая муха тебя укусила!

– Рен, – невпопад выдохнул бывший Пропащий Мальчишка. – Рен, там…

– Рен спит у себя в комнате, – начал Том, но тут же с тревогой вспомнил, как странно дочь обняла его, прощаясь на ночь, и пораненную щеку, которую, по ее словам, оцарапала, когда забрела в колючие кусты. Вспомнил возникшее у него смутное ощущение какой-то двусмысленности в поведении дочери. – Рен! – позвал он, задрав голову.

– Ее там нет! – выкрикнул Коул. – Она ушла!

– Как ушла? Куда?

Эстер, спустившаяся уже до середины лестницы, на ходу натягивая рубашку, побежала обратно и ногой распахнула настежь дверь спальни Рен.

– Боги и богини! – услышал Том возглас жены, а потом она выскочила на лестничную площадку. – Том, ее нет! И сумки нет, и пальто!

– Может, она полуночничает где-нибудь вместе с Тилди Смью? – неуверенно предположил Том. – Здесь же Винляндия, в конце концов. Что с ней приключится?

– Пропащие Мальчишки, вот что! – бросил Коул.

Он мерил шагами прихожую, глубоко сунув руки в карманы старого, засаленного пальто. Помещение наполнилось запахом его неухоженного тела.

– Помнишь Гаргла? Прислал мне записку! Пишет, помоги кое-что стибрить. Что – не знаю. Похоже, Рен следила за мной и попалась к ним в лапы, а теперь они ее используют. У них сейчас встреча.

Эстер прошла на кухню и вернулась с клочком бумаги:

– Том, взгляни-ка…

В руке она держала записку от дочери.

Эстер опустилась на колени и принялась отдирать с пола прихожей ковровое покрытие. Под ним был вмонтирован сейф, в котором предыдущий владелец дома, торговец, хранил свои ценности. Сейчас в нем находились лишь несколько картонных коробок с патронами и револьвер. Эстер выхватила оружие, сдернув с него промасленную тряпку.

– Где они, Коул? – спросила она.

– Эт!.. – попытался остановить ее Том.

– Мне следовало сказать вам раньше, – пробормотал Коул, – но ведь это Гаргл. Гаргл! Он спас мне жизнь когда-то…

– Где они?!

– В бухте на северном берегу. В том месте, где опушка леса ближе всего к воде. Только прошу, никто не должен пострадать!

– Раньше надо было думать! – отрезала Эстер, проверяя действие спускового механизма.

Все оружие, какое перепало ей в свое время от охотников Архангельска, она выбросила в море с борта Анкориджа, еще когда тот дрейфовал на льдине. Но этот револьвер сохранила – так, на всякий случай. Он, конечно, не такой красивый, как другие: нет ни оскаленной волчьей пасти на рукоятке, ни серебряного орнамента на стволе. Обычный увесистый черный «шаденфройде»[4]Schadenfreude (нем.)  – злорадство. тридцать восьмого калибра – уродливый, но надежный инструмент убийства. Эстер полностью снарядила магазин шестью патронами, щелчком поставила его на место и засунула револьвер за пояс. Потом протиснулась мимо Тома к двери, на ходу сорвав с вешалки пальто.

– Разбуди людей, – бросила она ему через плечо и скрылась в ночной тьме.

* * *

С самой высокой точки острова Рен могла видеть «Автолик», похожий на расположившегося на мелководье краба с подогнутыми ножками, в той же бухте, где впервые увидела Гаргла. На поверхности воды мерцали отблески голубоватого света из открытого люка пиявки. Рен начала торопливо спускаться вниз по еле заметной тропинке, протоптанной оленьими копытами, между деревьями и колючими кустами утесника по направлению к силуэту, напоминающему одновременно краба и паука, оступаясь на податливой земле, спотыкаясь о торчащие корни деревьев, глотая ночной, холодящий горло воздух.

Гаргл стоял в сапогах по щиколотку в воде возле края сходни, спущенной из открытого люка. Ремора была рядом, а когда Рен подошла поближе, по сходне спустился Селедка и присоединился к ним.

– Готов отчалить? – спросил его Гаргл.

– Одним нажатием кнопки, – ответил мальчик.

Двигатели пиявки работали на холостом ходу, из снабженных герметическими клапанами выхлопных отверстий в кормовой части поднимался прозрачный дымок. Краб-кам блеснул полированной спиной, забрался на корпус пиявки, перебирая лапками по одной из ее ходулей, и устроился в предназначенном для него гнезде. Другие запоздавшие краб-камы быстро сползались по берегу, настолько похожие на больших пауков, что Рен от страха захотелось убежать. Но она усилием воли заставила себя шагать среди них по гальке, рассудив, что, если уж решила путешествовать с Пропащими Мальчишками, придется привыкать к присутствию этой мерзости.

– Это я, – негромко сказала Рен, когда Гаргл всем телом повернулся на шорох ее шагов. – Я принесла Жестяную Книгу.

* * *

Анкоридж-Винляндский просыпался, возмущенный и встревоженный. Пока Эстер взбиралась по тропе вдоль поросшего лесом склона, за спиной слышалось хлопанье дверей в домах города, возгласы людей, собирающихся вместе, чтобы дать дружный отпор Пропащим Мальчишкам. Мужчины помоложе почти догнали ее у самой верхушки горы, но на спуске снова отстали, продолжая двигаться по петляющей тропинке, тогда как Эстер бросилась напрямик, ломая кусты и скользя на каменистых осыпях, с грохотом увлекая за собой скачущие обломки скальной породы. Ее охватил азарт и счастливое сознание того, что наконец-то по-настоящему нужна дочери. Спасти ее от Пропащих Мальчишек не под силу ни Тому, ни кому-либо другому в Анкоридже. Только Эстер способна разобраться с этими мерзавцами, и, когда она всех их уничтожит, Рен опомнится и поймет, какой опасности подвергалась, проникнется благодарностью к матери и в их отношениях вновь воцарится мир и взаимопонимание.

Удержав равновесие, Эстер приземлилась в зарослях вереска у подножия горы и обернулась. Никого. Не теряя времени, достала из-под ремня револьвер и побежала к бухте.

* * *

– Вот, – сказала Рен, снимая с плеча тяжелую сумку и протягивая Гарглу. – Она там. И мои вещи тоже.

– Скажи ей сразу, Гаргл, – вмешалась Ремора. – Пора отчаливать.

Гаргл, не обращая ни на кого внимания, вынул из сумки Жестяную Книгу и начал разглядывать, переворачивая листы.

– Я еду с вами, не забыли, надеюсь? – напомнила Рен, обеспокоенная неожиданно прохладным приемом. – Я еду с вами! Таков уговор.

В ее голосе слышались слезы детской обиды, и Рен расстроилась еще больше оттого, что совсем не кажется взрослой, отважной и лихой, какой хотелось выглядеть в глазах Гаргла. Ей вдруг стало ясно, что она для него ничего не значила – ничего, кроме способа заполучить Жестяную Книгу.

– Порядок, – удовлетворенно сказал сам себе Гаргл.

Потом бросил сумку обратно Рен, передал Жестяную Книгу Селедке, который тут же запихнул ее в кожаный портфель, висевший на лямке у него на плече.

– Я еду с вами, – упрямо повторила Рен. – Ну скажи, что я еду с вами!

Гаргл подошел к ней вплотную. Потом заговорил, и в его голосе звучали издевательские нотки.

– Значит, так, Рен, я тут еще разок обо всем поразмыслил, и выходит, что, вообще-то, ты у нас не поместишься.

Рен быстро заморгала, пытаясь остановить выступившие на глазах горькие слезы, потом швырнула свою сумку на гальку и закричала:

– Ты обещал взять меня с собой!

Краем глаза она заметила, как неотрывно наблюдающая за ней Ремора шепнула что-то маленькому Селедке и на лице у того появилась презрительная ухмылка. Какой же дурой они ее считали!

– Я хочу все увидеть! – уже не могла остановиться Рен. – Хочу что-нибудь совершить! Я не хочу оставаться здесь, не хочу быть женой Нэта Заструджи, не хочу учить детей, не хочу состариться и умереть!

Гаргла, похоже, напугал поднятый девочкой шум.

– Рен! – просипел он, и в тот же миг, словно яростное эхо, из темноты прозвучал другой голос:

– Рен!

– Мама! – охнула девочка.

– Черт! – выругалась Ремора.

Гаргл ничего не сказал, а выхватил из-за пояса пистолет и, недолго думая, выстрелил вдоль берега. В свете голубой вспышки Рен увидела мать, широко шагающую по гальке с револьвером в напряженно вытянутой перед собой руке. Она лишь чуть уклонилась от просвистевшей мимо пули. «Бж!» – выстрелил ее револьвер. «Бж, бж, бж!» – сухо лопалось в воздухе, будто кто-то с размаху захлопывает книжку. Первая пуля с лязгом отрикошетила от корпуса «Автолика», еще две просвистели за озеро, четвертая шмякнула Гаргла точно между глаз. Что-то густое и теплое обрызгало лицо и одежду Рен.

– Гаргл! – взвизгнул Селедка.

Гаргл медленно опустился на колени, затем наклонился вперед и уткнулся лицом в набегающие на берег с ласковым журчанием маленькие волны.

Селедка, поднимая брызги, побежал к нему, загородив сектор стрельбы Реморе, которая тоже вытащила свой пистолет.

– Селедка, на борт! – скомандовала она. – Возвращайся в Гримсби!

Сразу две пули из револьвера Эстер опрокинули ее назад, в озеро.

– Гаргл! – хныкал Селедка.

Эстер перезаряжала револьвер, пустые гильзы со звоном падали на гальку возле ее ног.

– Рен, сюда! – крикнула она.

Дрожа от нервного потрясения, девочка с готовностью сделала нетвердый шаг в сторону матери, как вдруг Селедка обхватил ее одной рукой за талию сзади и прижал к себе. В другой руке он держал пистолет Гаргла, уперев ствол в подбородок Рен.

– Брось револьвер! – выкрикнул Селедка. – Или я… Или я убью ее! Убью ее!

– Мамочка! – пискнула Рен. Ей было трудно дышать. Больше всего на свете она сейчас хотела оказаться дома, в безопасности, а случившихся с ней приключений, казалось, хватит теперь до конца жизни. – Мамочка, помоги!

Эстер медленно двинулась вперед, держа Селедку на мушке. Но все понимали – она не нажмет на спусковой крючок, слишком велика опасность попасть в Рен.

– Отпусти ее! – приказала она Селедке.

– Да, чтобы ты меня пристрелила! – всхлипывал мальчишка.

Поворачивая Рен так, чтобы она все время находилась между ним и Эстер, он потащил ее за собой вверх по сходне. Ствол пистолета по-прежнему с силой упирался ей в подбородок, отчего голова у нее запрокинулась. Рен чувствовала, как мальчика бьет дрожь, и могла бы запросто справиться с ним, если бы не боязнь, что он выстрелит. Селедка втащил ее через люк внутрь и локтем нажал кнопку механизма, убирающего сходню. Эстер выстрелила, стараясь попасть по гидравлическим шлангам, и промахнулась; пуля лязгнула по металлу и рикошетом полетела через озеро.

– Мамочка! – опять выкрикнула Рен, и последнее, что увидела через щель закрывающегося люка, – свою мать, кричащую ей вслед.

Селедка протолкнул пленницу сквозь дверной проем в рулевую рубку, напичканную электроникой, и одной рукой начал манипулировать приборами управления, а другой продолжал держать пистолет на уровне ее головы. Рен почувствовала, как пиявка зашевелилась.

– Пожалуйста, – взмолилась она. Пол накренился. Рен увидела огоньки на склоне холма. – Помогите! – вырвалось у нее.

В иллюминаторы уже бились волны, на мгновение мелькнула луна, дрожащая и призрачная в омытом водой стекле. Затем все исчезло, по-другому загудели двигатели, и Рен подумала: «Мы погрузились под воду! Теперь я никогда не попаду домой!» Что-то повернулось у нее в желудке, и девочка потеряла сознание.

* * *

Эстер бежала вдоль берега, стреляя из револьвера по пиявке, пока ее покатая спина не исчезла в белой пене. Не оставалось ничего, как снова и снова бесцельно выкрикивать имя дочери охрипшим голосом над пустынным озером, с поверхности которого уже пропали последние пузыри и волны, поднятые погружением «Автолика».

В наступившей тишине постепенно стали нарастать другие звуки: лай собак, крики людей. Склон холма испещрили огоньки фонарей и факелов. Мистер Смью, запыхавшись, выскочил из кустов утесника, потрясая над головой древней охотничьей винтовкой, раза в два выше его самого, и закричал:

– Где эти подводные демоны? Сейчас я им покажу!

На берегу собиралось все больше народу. Эстер шла сквозь толпу, только пожимая плечами в ответ на вопросы и сочувственные жесты.

– Миссис Нэтсуорти, вы не ранены?

– Мы слышали выстрелы!

– А где Пропащие Мальчишки?

На мелководье два мертвых тела с тихим плеском покачивались на легких волнах, а в озеро тянулись две длинные красные полосы. Коул опустился на колено возле одного из них и произнес с грустью и недоумением:

– Гаргл!

В воздухе витали едкие запахи порохового дыма и выхлопных газов.

Подбежал Том, крутя во все стороны головой и видя лишь брошенную на гальке сумку, с которой его дочь ушла из дома.

– Где Рен? – спросил он жену. – Что здесь произошло?

Эстер, не говоря ни слова, отвернулась. Наконец к нему подошла Фрейя Расмуссен, взяла за руки и сказала:

– О Том, им удалось уйти от погони, и, боюсь, они увезли Рен с собой.