Онлайн чтение книги Искренне ваш, Картер Sincerely, Carter
1 - 8

Трек 4. Sad Beautiful Tragic [6]«Грустная, прекрасная, трагичная», 12-й трек с четвертого студийного альбома Тейлор Свифт «Red» ( примеч. переводчика ). (4:13)

Картер

– Леди и джентльмены! – произнес в микрофон декан факультета политических наук. – Встречайте нашего последнего лауреата этого вечера Картера Джеймса!

Раздались громкие аплодисменты, когда я вышел на маленькую сцену и принял награду – серебряную табличку с надписью «Студент года».

Это была приватная церемония награждения после выпуска для лучших студентов моей специализации. По каким-то причинам организаторы сочли великолепной идеей провести ее через несколько дней после того, как это уже сделали другие отделения. Также им показалось удачным решением пригласить всех на крышу знаменитого отеля, чтобы те из нас, кому станет скучно, смогли смотреть на пляж на заднем плане и выглядеть так, как будто мы внимательно слушаем.

– Благодарим вас всех за то, что своим приходом вы оказали честь двадцати лучшим студентам нашего отделения, – продолжал выступающий. – Мы также хотим сообщить, что каждый из студентов, которых мы чествуем сегодня, набрал 177 баллов или больше из максимально возможных 180 баллов во вступительном тесте для юридических вузов.

Еще больше аплодисментов.

Я посмотрел на часы.

– Перед тем как уйти, попробуйте потрясающий десерт и не забывайте держать с нами связь после того, как вы начнете вашу замечательную карьеру в юриспруденции!

Когда присутствующие снова зааплодировали, я встал и направился к десертному бару, чтобы попрощаться с несколькими однокашниками, с которыми я действительно разговаривал во время учебы на последнем курсе.

– Смотрите-ка, это же Картер Джеймс собственной персоной… – седовласый мужчина преградил мне путь, не давая пройти. – Какое интересное перевоплощение, не так ли?

– Прошу прощения?

– Из спортсмена-суперзвезды в студента-суперзвезду. – Он улыбнулся, глядя на мою правую ногу. – Очень обидно, что ты получил травму. Полагаю, команда смогла бы пробиться наверх, если бы ты не травмировался. Якобы…

Я сжал кулаки, в некотором смысле благодарный за то, что на мне вечерний костюм. Ткань не дала бы мне нужной свободы, чтобы ударить кого-то.

Мужчина не стал дожидаться словесного ответа, он продолжал говорить, подтверждая то, о чем, как я знал, гадал каждый дурак-фанат в кампусе.

– А ты не думаешь, что тебе следовало обратиться еще к одному врачу и узнать другое мнение? Тот врач, к которому ты обратился, был не из лучших. Колледж даже предлагал отправить тебя в Нью-Йорк, чтобы пройти обследование. Администрация даже предлагала тебе реабилитацию, не так ли?

– Предлагала.

– Не пойми меня неправильно. Попадать в Список декана каждый семестр и набрать 177 баллов или больше во вступительном тесте для юридических вузов…

– Я набрал 180.

– Верно. – Мужчина откашлялся. – Что ж, это впечатляет, сынок, но ты мог бы добиться большего. Майкл Джордан сыграл в решающей игре плей-офф с гриппом. Черт, да Уиллис Рид, один из величайших центровых всех времен, играл со сломанной костью бедра. Сломанной . Множество игроков возвращались в спорт после такой травмы, как у тебя, поэтому я просто не понимаю, почему ты не попытался этого сделать.

– Вы закончили? – кулаки я не разжимал.

– Как твои родители отнеслись к твоему решению? – он не собирался останавливаться. – Ты когда-нибудь говорил с ними об этом? Уверен, твой отец никогда бы…

– Да пошли вы, – рявкнул я. – Вы ни черта обо мне не знаете, и мне плевать, понятно ли вам решение, которое я принял относительно моей собственной жизни. Живите вашу жизнь.

– Я только говорю…

– Вам не удастся ничего сказать, если вы намерены продолжать. – Я посмотрел на него сузившимися глазами. – Не позволяйте этому костюму обмануть вас.

Мужчина посмотрел на меня с выражением крайнего шока.

– И кстати, – сказал я, делая шаг назад и обеспечивая себе немного места, – Майкл Джордан, черт подери, был профессиональным спортсменом, когда играл с гриппом, я таковым не был. И да, Уиллис Рид был одним из величайших центровых всех времен, но он вышел на пенсию, потому что постоянно травмировался, верно?

Он ничего не ответил, только смотрел на меня во все глаза, поэтому я ушел. Я не стал разговаривать с моими однокашниками или останавливаться возле бара с десертом. Мне нужно было попасть домой, чтобы я мог побыть с теми, с кем я действительно хотел быть.

Я сел за руль, включил музыку на полную катушку, изо всех сил пытаясь выкинуть из головы этого придурка и его мнение, но ничего не помогало. Прошлое начало разворачиваться передо мной, как старая кинопленка – один кадр растворялся в другом.

Пять лет назад мне вовсе не надо было думать о вступительном тесте для юридических вузов или о том, чтобы вообще выбирать академический путь. Меня взяли в команду как одного из лучших баскетболистов старших классов в стране. Я был «неожиданным феноменом» и «невероятным талантом», который только начинал играть в баскетбол в первом классе старшей школы.

Со стороны я действительно выглядел так, как будто страстно любил баскетбол. Я разговаривал с тренерами из колледжей со всей страны, в последнем классе вел мою уже талантливую команду к титулу чемпионов штата. Но я всего лишь использовал внимание как то, что отвлекало от моей боли. От боли, которую я слишком хорошо скрывал.

Я проводил на тренировках по несколько дополнительных часов каждый день, потому что мне не хотелось ни о чем думать, а не потому, что я хотел улучшить свою игру. Я делал вид, что раздавлен и разочарован, когда мы проигрывали или когда мне не удавался критический бросок. Но на самом деле мне было глубоко плевать.

Я даже испытал легкое чувство вины, когда принял предложение о полной спортивной стипендии от Университета Саут-Бич, зная, что я не хочу играть. Внимание СМИ достигло апогея в первый год моей учебы в колледже.

Но сыграв четыре игры сезона, я порвал ахиллово сухожилие, и за считаные секунды я лишился моего механизма выживания. Внимание СМИ, внезапное и быстрое, когда оно началось, как будто резко прекратилось.

Да, врач сказал мне, что я смогу снова играть после длительной реабилитации, что на полное выздоровление уйдет от шести до восьми месяцев. Но вместо этого я попросил его написать, что я «вероятно, никогда не смогу больше участвовать в соревнованиях». Я бы не вынес даже одного дня жизни спортсмена колледжа. Я должен был заставить себя найти другие пути, чтобы справляться.

Так как у меня больше не осталось никого, кого бы я мог называть семьей – только воспоминания могли бы приводить их ко мне время от времени, – я положился на друзей.

Просто на друзей.

У меня был Джош, мой ближайший друг-мужчина, с которым мы в то время жили в одной комнате, одержимый культурой конфидент всего братства, который находил оправдание практически для чего угодно. Был мой бывший товарищ по комнате Дуэйн, который продолжал снабжать меня билетами на все баскетбольные игры в кампусе. Ему вскоре предстояло стать профессиональным спортсменом и номером один во время драфта. И, разумеется, у меня была Аризона, которая была рядом со мной все это время. Она никогда не позволяла мне читать то, что писали газеты о «сомнительном диагнозе», была со мной, когда все остальные меня оставили. Она была моим лучшим другом, человеком, на которого я мог рассчитывать в любом случае. И по какой-то причине именно Аризона оказалась в моей кухне, когда я наконец вернулся домой после церемонии награждения.

– Ты хотел устроить праздник по случаю выпуска только для четырех человек? – спросила Аризона, когда я вошел. – Знаешь, ты бы мог с легкостью собрать здесь сотню человек, а тут только я занимаюсь подсчетом обожающего тебя женского поголовья.

– Моя сексуальная привлекательность действует тебе на нервы, да?

– Мне действует на нервы то, что ты можешь называть себя «сексуально привлекательным» и не смеяться над тем, как глупо это звучит.

Я улыбнулся.

– Ты бы любила меня больше, если бы я был скромным?

– Я бы любила тебе больше, если бы ты был честным. – Она рассмеялась, и в это мгновение в дом вошли Джош и Дуэйн, как всегда спорившие о баскетбольной статистике.

– Ты что, серьезно пригласил только нас троих? – спросил Дуэйн, оглядываясь по сторонам. – И только Аризона из девушек?

– Это проблема? – поинтересовался я.

– Нет. – Джош пожал плечами, ставя пакет на стол. – На этой неделе я побывал на десяти вечеринках, где было слишком много народа. Поэтому сегодня я бы предпочел общение с маленькой компанией. То есть минус Аризона. В этом я согласен с Дуэйном. Мы всегда можем обойтись без нее. А раз я тоже живу в этом доме, я голосую за то, чтобы она ушла.

Аризона показала ему средний палец руки.

– Я выбрал для тебя пирог, Картер, – объявил Джош, вынимая шесть упаковок пива из пакета, перед тем как протянуть его мне. – Я подумал, что тебе захочется получить официальный пирог, чтобы отпраздновать сегодняшнее событие. Плюс я приобрел новый алкоголь, который мне нужно будет использовать на нескольких кусочках пирога позднее. Я и еще несколько парней из братства хотим провести эксперимент, который видели на YouTube.

– Ну а как же иначе. – Я снял крышку с коробки и покачал головой, прочитав буквы на светло-голубой глазури. – «Поздравляем, у вас мальчик»?

– У них закончились пироги в честь окончания колледжа. – Джош пожал плечами. – Это лучше, чем ничего, верно? Или мне следовало выбрать вариант «Поздравляем, у вас девочка»?

Аризона и Дуэйн громко расхохотались, и я тоже не смог удержаться от смеха.

Я схватил мои собственные шесть упаковок пива, знаком пригласил всех выйти за мной из дома и пройти через заднюю калитку на пляж. Это было наше последнее лето перед тем, как мы все отправимся каждый за своей мечтой, и мне хотелось немного продлить беззаботную жизнь. Ту жизнь, в которой мне сходила с рук некоторая безответственность, в которой мне все прощалось, несмотря на округлившиеся глаза и шлепок по руке от копов в кампусе. Жизнь, в которой можно было зависнуть на несколько часов в ресторанчике с друзьями и разговоры ни о чем были нормой, а не исключением. Жизнь, в которой до пляжа было рукой подать.

И все же, когда Аризона уселась рядом со мной на песок и, как обычно, начала спорить с Джошем, я вдруг понял, что этим летом уже что-то изменилось. Но я пока не мог сказать, что именно…

Несколько дней спустя…

Я запер дверь в мою спальню и, наверное, уже в миллионный раз прочитал некролог о моем отце, останавливаясь на словах: «Он оставил после себя сына, которого любил больше всего на свете, бывшую жену (женщину, которую он всегда считал своим лучшим другом) и невесту…» Пассаж про «женщину, которую он всегда считал своим лучшим другом» никак не укладывался у меня в голове.

Он исчез где-то между шестым и седьмым классами, в промежутке между праздником в честь моего дня рождения и началом подросткового возраста. Не было никакого официального уведомления, никакого формального разговора о том, почему он уходит. Однажды утром мама и я проснулись, отдохнувшие после наших ежегодных семейных каникул, и поняли, что все его вещи исчезли.

В следующий раз мы увидели его на экране телевизора. Он занимался делом о разводе крупной знаменитости. Затем мы увидели его в газетах: он только что выиграл самый крупный коллективный иск в стране. И в последний раз мы его увидели на его похоронах. Его новая невеста, намного моложе его, села пьяной за руль и не справилась с управлением.

Надо отдать ему должное, он оставил моей матери все, что, по ее мнению , ей полагалось при разводе: алименты, деньги на содержание ребенка, совместное воспитание ребенка и два загородных дома, которые они покупали вместе. Он регулярно присылал открытки на дни рождения и из отпуска и время от времени билеты на самолет, чтобы мы его навестили. Эти билеты никогда не были выкуплены.

Мне он звонил раз в неделю с обычным списком вопросов. «Как прошла неделя, сын?», «Что с оценками?», «Твоя мать говорит, что ты вошел в баскетбольную команду летней лиги. Что скажешь об этом?», «Как поживает Аризона? Она все еще твой лучший друг?»

Однажды, где-то в седьмом классе, устав от этой чуши, я прервал череду его вопросов, спросив:

– Почему ты ушел от нас?

– О чем ты, сын?

– Я спросил… – мой голос звучал твердо. – Почему ты ушел от нас?

Отец ответил не сразу. Повисло молчание. Несколько минут спустя я решил уже нажать на отбой, но потом он заговорил:

– Я не был счастлив. Мы оставались вместе только ради тебя… Предполагалось, что мы будем вместе до того момента, как ты перейдешь в старшую школу, но, честно говоря… я не смог этого сделать и сказал ей об этом… Мне следовало бы говорить яснее и сказать, что у меня просто не осталось прежних чувств. Думаю, именно поэтому нам не следовало оставаться «просто лучшими друзьями».

– Это самое глупое дерьмо, которое я слышал в своей жизни…

– Следи за выражениями, – ледяным тоном оборвал он меня. – Ты просил меня быть честным, поэтому я и был честен. Черт подери… – отец вздохнул и снова замолчал. – Пока я был с твоей матерью, мне так и не удалось встретить кого-то нового или понять, кто я. В этом вся проблема. Мы устраивали друг друга и одновременно душили друг друга.

– Ты винишь ее в твоем уходе?

– Я виню нас обоих, – ответил он. – Не могут мужчина и женщина сохранить любовь с детства до сорока лет и дальше. Это нереалистично.

– Поэтому изменять ей с твоей секретаршей было решением?

Молчание.

– Как в школе? – отец резко сменил тему. – Как Аризона? Она все еще носит эти свои брекеты?

Это была моя последняя попытка спасти наши отношения. Вот почему я был очень удивлен, когда узнал, что он оставил мне в завещании. В дополнение к фонду на обучение, трастовому фонду и нескольким портфелям с инвестициями я получил еще и кондоминиум в конце пляжа.

Я поклялся никогда им не пользоваться, когда вступил в права наследования, и даже нанял риелтора, чтобы выставить его на продажу. Но как только я обнаружил, что дом находится рядом с Университетом Саут-Бич, я передумал и въехал туда в конце моего второго года обучения.

Дом стал столь необходимым мне укрытием от беспокойной жизни кампуса и вечеринок вокруг костра на берегу. Вот почему я никогда не приглашал более трех гостей сразу. Вот почему меня так пугала идея устроить тут вечеринку, но Джош постепенно склонял меня к этой мысли. Он даже упросил меня прийти на деловую встречу, посвященную этому вопросу после моей частной вечеринки по поводу окончания колледжа.

Я вздохнул, сложил некролог о моем отце и снова убрал его в глубину ящика стола.

Выйдя из спальни, я направился в кухню, где у бара сидели Джош и пятеро его приятелей по братству.

– Вы все носите костюмы? – я оглядел их серые и черные костюмы, дополнявшие друг друга.

– Это же деловая встреча, разве нет? – Джош достал папку.

– Ты мой сосед по дому.

– И за это я буду тебе вечно благодарен, – сказал он. – И, насколько мне известно, мы неплохо ладили бо́льшую часть времени. Согласен? Я никогда не задерживал арендную плату.

– Я не беру с тебя арендную плату.

– Но если бы она была, то я бы никогда не задерживал ее.

Я округлил глаза и вытащил пиво из холодильника. Разговор явно предстоял долгий.

– А еще я думаю, – продолжал Джош, – что я хорошо ухаживал за задним двором, хотя ты меня об этом даже не просил. Я всегда следил за тем, чтобы в холодильнике был запас воды и протеиновых коктейлей. И я никогда не разрешал моим гостям оставаться дольше необходимого. Поэтому, учитывая все это, мне нужно, чтобы ты привел три веские причины того, почему ты не разрешаешь нам устроить здесь вечеринку.

– Я могу привести тебя десять причин.

– Слушаю тебя.

– Во-первых, есть соседи с обеих сторон, соседи, которым не нравятся шумные вечеринки. Они заранее угрожали вызвать полицию.

– Мы уже с ними поговорили. – Джош улыбнулся. – Они уедут в те выходные, когда мы устраиваем вечеринку.

–  Если вы устраиваете вечеринку, – поправил я. – Во-вторых, я не хочу, чтобы мои вещи привели в негодность незнакомые мне люди.

– Мы планируем взять напрокат фургон «Ю-Хол», перенести в него всю твою мебель и телевизоры. Мы все вернем по местам на следующий день.

– В-третьих, вы не умеете считать. На прошлой неделе ты говорил мне о пятидесяти гостях, но я видел «секретное» мероприятие на Facebook этим утром, и там сказано, что ожидается триста человек.

– Триста семьдесят пять. – Парень рядом с Джошем кашлянул.

– Вот именно… – я сделал долгий глоток пива. – Черт подери, нет.

– Брось, Картер, дружище… – Джош встал. – Это же не потому, что у тебя мало места, и не потому, что все будут в доме. У нас есть идеи, как держать половину гостей в доме и половину на улице.

– Мой ответ нет.

– Ты не можешь сказать мне, что совершенно не заинтересован в бассейнах с мармеладом и горках. Или в конкурсе «мокрые футболки» в твоем собственном дворе. Скорее всего, это последняя большая вечеринка нашей юности. Мы должны защитить нашу юность подобными воспоминаниями, чтобы, когда мы будем женаты и с детьми, от которых нас будет тошнить, мы могли хотя бы сказать: «Эй, когда-то давно я действительно любил мою жизнь, понимаешь?»

– Ты думаешь перед тем, как что-то сказать, или твои слова вылетают просто так?

– Честно говоря, и то, и другое понемногу, – с улыбкой сказал Джош. – Не заставляй меня умолять тебя.

– Почему вы не можете устроить вечеринку в доме вашего братства?

– Насчет этого… Да… – он прокашлялся. – После некоторых событий, о которых стало известно в прошлом семестре, «Ипсилон Хи» запрещено устраивать любые вечеринки на территории кампуса следующие пять лет.

– И ты действительно уверен, что это сообщение убедит меня разрешить вам устроить вечеринку здесь?

– Нет, но я думаю, что если мы сделаем все, о чем мы сказали несколько минут назад, и предложим тебе восемьсот долларов сверху, ты согласишься.

– Ты абсолютно прав. – Я швырнул банку из-под пива в мусорное ведро. – Договорились.

Джош округлил глаза и снял галстук, а его товарищи хлопнули друг друга по рукам.

– ОК, раз у нас впереди две недели, чтобы все подготовить, ты согласишься нам помочь в этот уикенд? Нам надо многое сделать, забрать факелы, травку, завезти мармелад и алкоголь. Нужно четыре человека, чтобы держать факел. Говорят, они хрупкие… И нам, типа, нужно забрать их через несколько дней… Поэтому если ты не захочешь помочь нам, сев за руль…

– Я не хочу. Ари может вести машину.

– Ари? – глаза Джоша расширились. – То есть твоя Аризона?

– Есть еще какая-то Ари, которую мы оба знаем? – я посмотрел на него. – Да, это она.

– Парень, ты никогда не позволял мне водить твою машину.

– Ты это к чему?

– Ари девушка.

– А ты парень. Теперь, когда мы разобрались с половой принадлежностью, мы закончили?

– Я вот к чему. Почему Аризона может водить твою машину, а я, твой лучший друг среди парней – лучший друг со школы, – должен умолять тебя устроить чертову вечеринку в доме… В доме, который мы практически делим?

Я покачал головой. Раз в месяц, будто по часам, Джош заводил разговор об Аризоне. Словно маленький ребенок, он спрашивал, почему она, а не он.

– Ты не собираешься мне ответить? – Джош покачал головой. – И ты серьезно никак не можешь понять, почему каждый, кто здесь бывает, думает, что вы двое трахаетесь?

– Во-первых, – раздраженно ответил я, – мне глубоко плевать, кто что думает. Даже если мы трахаемся, хотя это не так, это никого не касается. Во-вторых, в моей машине механическая коробка передач, и я был бы счастлив разрешить тебе водить ее, если бы ты умел на ней ездить. А ты не умеешь. Так?

– Ах да… – он попытался спасти лицо. – Верно. Я забыл… Ари действительно может вести машину завтра. Я вовсе не против. Рад, что мы смогли все это обсудить.

– Я тоже рад. Я хочу получить восемьсот долларов за неделю до вечеринки. – Я попрощался с Джошем и его друзьями и вернулся в мою спальню.

Раздвинув шторы, я посмотрел на океан, на людей, прогуливавшихся поздно вечером по пляжу. Вспомнив, что я собирался позвонить подружке Аризоны Тине насчет секса, я вытащил телефон и увидел сообщение от самой Аризоны.

«Готовься признать свое поражение! Этот парень Крис (говорила тебе, что между нам пробежала искра!) сегодня вечером ведет меня в кино. Вот так-то!»

«Предполагается, что ты только займешься с ним сексом, Ари. А не пойдешь с ним на свидание. (Не признаю я никакого поражения)».

«Ну да, конечно… Некоторым из нас, НОРМАЛЬНЫХ людей, нравится сначала узнать друг друга перед тем, как заняться сексом! Извини, если мы не двигаемся так быстро, как ты и Тина».

«Мы с Тиной еще не занимались сексом».

«Что, не встает?»

«Не могу проехать по мосту в час пик».

«Уверена, что завтра у тебя все получится. Встретимся за вафлями после моего свидания? В десять с чем-нибудь?»

«В одиннадцать с чем-нибудь».

«Отлично. До встречи там».


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Уитни Джи. Искренне Ваш, Картер
1 - 1 24.08.20
Пролог 24.08.20
Четвертый класс 24.08.20
1 - 4 24.08.20
1 - 5 24.08.20
1 - 6 24.08.20
Пятый класс 24.08.20
1 - 8 24.08.20
1 - 9 24.08.20

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть