Онлайн чтение книги Источник лжи In the Deep
Раньше. Элли

22 января, более двух лет назад.

Ванкувер, Британская Колумбия

– Боже мой, Эль, ты отлично выглядишь. Еще лучше, чем я помню!

– А ты… ты был на солнце. Откуда этот загар?

Я узнала Мартина в тот момент, когда увидела его сидящим за столиком у окна и поняла, что это не тот Мартин, которого я видела вчера. Двойник не имел такого загара, и у него были длинные волосы. Лицо Мартина было бронзовым от южного солнца, и он носил короткую стрижку. Он выглядел замечательно. Все мои внутренние сомнения испарились, когда он встал и поцеловал меня в губы.

– Испания, – сказал он, наливая вино в мой бокал. – Пять дней на яхте в Марбелье.

Он широко улыбнулся, блеснув белыми зубами на загорелом лице.

– Даже зимой в Средиземноморье бывает потрясающая погода, – он поставил бутылку в ведерко со льдом. – Надеюсь, тебе понравится. «Пино гри» «Слокан-Хиллс»; это маленький виноградник в…

– Знаю, в Оканагане. Кстати, это одно из моих любимых вин.

Последний раз я пила это вино за счет моего отца в баре «Маллард». Две бутылки за один присест.

– В таком случае, я горячо одобряю твой вкус, – он поднял свой бокал. – За встречу! Я рад, что ты смогла приехать, Элли. Рад, что ты не поставила на мне крест.

– Я тоже рада, – мы чокнулись. – Эта поездка в Марбелью была для отдыха или для бизнеса?

Я отпила глоток и почувствовала, как восхитительное тепло растекается в груди.

– Для бизнеса. Тем не менее мне удалось заниматься делами на яхте моего друга. Испанский финансист готов поддержать мой проект строительства речного вокзала в Новом Южном Уэльсе. Теперь пора переходить от слов к делу.

– Мои поздравления.

– Я знал, что так и будет, но тем больше причин отметить это!

Я раскрыла меню, но Мартин накрыл мою руку ладонью.

– Я уже сделал заказ.

– Какой?

Он улыбнулся.

– Мы сможем изменить его, если захочешь, но я заказал буйабес[9]Буйабес – французский суп из свежей рыбы и морепродуктов (прим. пер.). для нас обоих. Это местное фирменное блюдо, и я хочу, чтобы ты его попробовала, Элли, – он сделал паузу. – Кроме того, у меня есть причина.

Я почувствовала смутное беспокойство.

– Что за причина?

Он лукаво улыбнулся.

– Об этом потом; сначала мы поедим. Если блюдо тебе не понравится, придется выбрать другую стратегию.

Я поставила бокал на стол.

– В сущности, у меня тоже есть причина для желания встретиться с тобой, – я достала маленькую коробочку и положила ее на стол между нами.

В его взгляде мелькнула озабоченность.

– Открой ее, – предложила я.

Мартин открыл коробочку. Его золотая запонка переливалась в мерцающем свете свечи. Он поднял голову и встретился с моим взглядом.

– Ты уронил ее в лифте, поэтому я и позвонила тебе. Я хотела, чтобы ты знал, что она у меня, – на тот случай, если это памятная вещь для тебя.

Он вынул запонку.

– Спасибо. Но я надеялся, что ты позвонишь, потому что…

– Рано утром в понедельник я пришла в отель, чтобы вернуть ее тебе, – быстро добавила я, чтобы не спасовать перед ним.

Он пристально посмотрел на меня. Я внимательно наблюдала за его лицом.

– Тебя там не было, Мартин. Ты не зарегистрировался в отеле.

Он слегка прищурился.

– Вот как? Ты уверена?

– Абсолютно уверена.

Когда мой тон изменился, он плотно сжал губы.

– Вероятно, Гертруда зарегистрировала нас от лица моей компании.

– Гертруда? – я почувствовала, что краснею.

– Моя личная ассистентка, – он как-то странно посмотрел на меня. – Все в порядке, Элли?

Я опустила глаза и повертела бокал в руке, чувствуя себя идиоткой.

– Она… то есть, Гертруда сопровождает тебя в твоих поездках?

– Иногда, в зависимости от поездки. Она сопровождала меня в Ванкувере; я нуждался в ее содействии для разных поручений, в том числе для развлечения жены испанского инвестора. Это оказалось весьма полезно – в Марбелье я плавал на его яхте.

– Ах… это хорошо, – я кашлянула и отвернулась. Мне не хотелось рассказывать ему, что я пыталась допросить еще и дежурного из бара «Маллард». Но это объясняло, почему бармен Рок мог видеть там Мартина вместе с этой женщиной.

Появление официанта избавило меня от дальнейшего замешательства. Он поставил на стол две тарелки с горячим буйабесом, две розетки с соусом руйе[10]Соус руйе состоит из майонеза с чесночным экстрактом, красным перцем и шафраном (прим. пер.). и ломтики хрустящего хлеба, поджаренного на гриле. Когда он ушел, Мартин взял коробочку с запонкой и убрал ее в карман.

– Может быть, я специально уронил ее.

– Прошу прощения?

Он изогнул светлую бровь.

– Может быть, я обронил запонку, как хрустальную туфельку на балу, в надежде, что ты вернешься и найдешь меня.

Я рассмеялась – наверное, слишком громко, – но облегчение сделало меня беззаботной.

Буйабес был сказочно вкусным. Мы заказали еще вина и побеседовали о живописи: о художественных галереях, которые он посещал в Европе, и о картинах, которые ему нравились. Он показал мне фотографию картины, недавно купленной для его офиса в Торонто, где она была повешена с наиболее выгодным углом освещения, и я узнала интерьер этого офиса со скриншота, все еще хранившегося в моем телефоне. Мне понравилось, что Мартин разделял мою страсть к живописи и мог поддержать разговор на эту тему; Дуг никогда не проявлял интереса к этому.

Когда принесли кофе и десерт, Мартин сказал:

– Я все рассказал тебе о моей семье, но очень мало знаю о твоей семье, Эль. Когда я упомянул о том, что разочаровал моего отца, ты сказала, что понимаешь, и как будто была уверена в этом.

Я колебалась. События всегда начинали развиваться по непредсказуемой траектории, когда люди узнавали, что я была дочерью Стерлинга Хартли, которой предстояло унаследовать миллиарды долларов. Возможно, я слишком долго ждала, прежде чем рассказать Мартину, и теперь опасалась, что это будет выглядеть неприлично. Так или иначе, после некоторого раздумья я решила сначала рассказать о моей матери.

– Она умерла, когда мне было девять лет, – я отпила глоток эспрессо. – Она была алкоголичкой и злоупотребляла рецептурными препаратами. В итоге она покончила с собой.

Его ложка с десертом остановилась в воздухе. Я что-то прочитала в его взгляде… Беспокойство. Я пугала его. Возможно, он гадал, унаследовала ли я гены психопатического поведения. Может быть, и так. Разумеется, сейчас я не собиралась говорить ему, что сама страдала от клинической депрессии и на несколько месяцев погрузилась в кромешный туман из медикаментов и алкоголя после того, как утонула Хлоя. И что меня несколько раз госпитализировали из-за проблем с психикой. Я также понимала, что стоит мне упомянуть имя моего отца, как он может вспомнить все, что ему приходилось читать в газетах о дочери Стерлинга Хартли.

– Мне жаль, Элли, очень жаль.

– Это было давно.

– Когда испытываешь такие вещи в раннем возрасте, они остаются жить в тебе. Я знаю.

Я кивнула, ощущая внутреннюю связь с ним. Он накрыл мою руку ладонью.

– А что твой отец? Он снова женился?

– Сомневаюсь, что это когда-то произойдет. Он вечный Питер Пэн – Стерлинг Хартли.

Мартин молча уставился на меня, потом тихо выругался.

– Конференция «Агора»… ты не упоминала о нем, когда я сказал, ради чего приехал в «Хартли Плаза». Боже мой, этот отель назван в честь твоего отца, и ты не упомянула об этом? – он рассердился. В его голосе зазвучали резкие нотки. – Почему?

– Потому что тогда мы только что познакомились, Мартин. Ты мне понравился, и я хотела, чтобы ты узнал меня как человека, а не как дочь моего отца. Если и была какая-то возможность, что мы встретимся снова, я хотела, чтобы это было из-за твоего расположения ко мне . Когда люди узнают, что я его дочь… то все изменяется. Как сейчас.

– Господи, – он отодвинулся и жадно схватил свой бокал. Теперь он рассматривал меня словно какой-то лабораторный образец в чашке Петри. Я почти видела, как работает его мозг, складывая воедино разные фрагменты.

– Мне жаль, но… пожалуйста, Мартин, не дай этому разрушить всё, что было между нами. Хорошо?

Его черты оставались непроницаемыми, а потом он вдруг широко улыбнулся и рассмеялся. Он смеялся громко и долго.

– У меня был секс с ребенком Стерлинга Хартли в лифте его отеля, – выдавил он между приступами хохота. – Просто не могу поверить!

– С его ребенком ? – Я бросила салфетку на стол. – Мне пора идти.

– Нет… нет, Эль. Постой, не уходи, – он вытер глаза. – Слушай, мне это нравится. Прошу прощения за мой французский, но твой папаша – первоклассный говнюк, социопат с глубоко развитым нарциссизмом. Покажите мне газету, журнал или пост в Twitter, где не говорится об этих вещах в связи с надменным миллиардером Стерлингом Хартли. Все эти многообещающие карьеристы на конференции «Агора» знают это, но помалкивают и никогда не скажут это ему в лицо. А все потому, что при этом он еще и богатый ублюдок, окруженный магией богатства и имеющий достаточно денег, чтобы делать других богачами.