Онлайн чтение книги Истории мечей Katanagatari
1 - 1

В Танго, за морем, простирающимся от скал Шинсо, на горизонте виднеется остров. Крошечный, всего десять миль [1] вокруг. Мало кто из жителей Шинсо даже знал, что он там был, а тем, кто знал, было все равно. О чем было заботиться? Его не было ни на одной карте, и у него не было названия. Никто не чувствовал необходимости называть еще один пустой остров в череде пустых островов.

Пусто… или было?

Так было до каких-то двадцати лет назад.

Двадцать лет назад, когда одна семья перебралась из Шинсо, они назвали это место Островом Хапхазард [2]. Они были единственными тремя душами на земле, у которых была причина назвать его.

«Какая боль [3]…»

Это был рассвет.

Возле ветхой хижины, построенной недалеко от центра острова, сидел и ворчал мужчина, одетый в лохмотья, с растрепанными волосами, завязанными на шее. Все еще в процессе пробуждения, он бормотал над своей работой.

Ведро.

Большое и круглое.

Возможно, правильнее сказать, бочкообразное – и оформленое так же небрежно, как и хижина. На первый взгляд вы можете принять это за связку палочек, но в швах не было даже малейшего зазора для проникновения воды. Он бросил ковш в ведро и закинул его себе на спину, используя тугие веревки, чтобы привязать его к плечам.

Какая боль, подумал он, на этот раз не произнося слов.

Он не был сумасшедшим — ничего не имел против ведра или ковша. Для него почти все по умолчанию было болью. Просыпаться? Абсолютно. Но даже закрыв глаза, чтобы заснуть ночью. Боль.

"Вот так."

Хотя на самом деле он не остановился, он казался чрезвычайно обеспокоенным тем, что ему пришлось встать. С затуманенными ото сна глазами, он развернулся и отправился в горы─

В этот момент дверь в хижину скрипнула.

«Шичика…»

Кто-то позвал его изнутри.

Шичика Ясури [4]…

Его имя.

— Куда ты идешь, Шичика?

"Эм-м-м…"

Он повернулся, взволнованный и смущенный, и попытался, но не смог отвести взгляд. В голове крутятся глаза. Лицо ребенка, пойманного с поличным во время розыгрыша. Но Шичика был слишком стар, хотя и не намного, чтобы его можно было спутать с ребенком, и ни у одного ребенка не было такого телосложения, как у него. Строго говоря, он не делал ничего плохого, но когда голос из хижины — его старшей сестры Нанами — донесся до его ушей, он был почти виноват.

Нанами Ясури. [5]

В отличие от своего буйного младшего брата, Нанами была воплощением миловидной грации. Ее лицо и манеры казались фарфоровыми, но в ее красоте и искусной гладкости было что-то хрупкое и хрупкое. Склонившись в дверном проеме, в хаори поверх комбинезона, она смотрела на Шичику холодным взглядом.

Голос лишен чувства.

— Я спросила, куда ты собираешься.

«Похоже, э-э, у нас было мало воды, поэтому я решил пойти принести немного. Вернитесь в постель. Вы не должны выходить в таком виде. Вы простудитесь.

«Говорит парень без рубашки. Я в порядке. Этого достаточно, чтобы охладить меня. Холодный воздух приятно ощущается на моей коже. Кроме того, сегодня я должна была заниматься домашними делами.

"Да, я знаю. Я имею в виду, — пробормотал Шичика, — я этого не знал. Его трясло в сандалиях. «Неужели это имеет значение? Считай это частью моего обучения.

«Шичика».

Ее голос был холодным.

Готов опровергнуть любую отговорку.

Это заткнуло его очень быстро.

«Сколько раз мне тебе говорить? Перестань обращаться со мной так драгоценно».

— Я не хотел.

«Я умею носить воду. Вы были воспитаны лучше, чем быть таким напористым. И все эти тренировки? Нанами пренебрежительно вздохнула. «Бессмысленно».

«Что делает это бессмысленным─»

"Все. Зачем тренироваться, если все конец традиции?»

«…»

Нанами снова вздохнула.

Она могла вздохнуть с лучшими из них.

«Никто не просит тебя быть героем».

— Ага, спасибо за совет. Я делаю все возможное. Вчера я придумал новую безумную Роковую орхидею. Этот вышел из-под контроля».

«Шичика».

Нанами не позволила ему сменить тему.

"…Что?" он спросил.

«Прошел год, как умер папа. Тебе не кажется, что пора?»

«Время для чего?»

«Если ты можешь построить ведро, — ровным голосом сказала она, указывая на вещь, привязанную к его спине, — я уверена, что ты сможешь построить лодку. Папу изгнали. [8] Я бы туда не попала, но ты…

«Не будь смешной». Это было слишком. Шичика перестала ее забавлять. «Я понимаю, что ты имеешь в виду. Как и ты, я живу на этом острове, сколько себя помню, но я не могу просто взять и отправиться на материк. Я бы не отличал лево от права или верх от низа. Я бы умер где-нибудь в канаве».

— Тем не менее, — сказала Нанами.

«Обучение может быть бессмысленным. Я согласен. Но школа — это единственное, что оставил мне папа. Я буду поддерживать традицию, пока смогу».

"Хм." Нанами ухмыльнулась. — Я понятия не имела, что ты так скучаешь по папе.

«Сестричка». [10]

"Что? Вперед, продолжай. Если хочешь пойти за водой, иди и принеси. Мы можем поговорить об этом позже. Слишком рано для такого рода вещей. Я приготовлю завтрак. Вода закончилась?

— Осталось немного.

— Хорошо, — сказала она. — Ты можешь показать мне свой новый прием позже.

Нанами вернулась в хижину и закрыла дверь.

Видеть, как она уходит, было таким облегчением, что Шичика вздохнул. А для человека его размеров вздох ничуть не подобает. Его сестра опозорила его.

«Я знал, что когда-нибудь она поднимет этот вопрос, и я думаю, сегодня тот день. Но она не знает, о чем говорит. Ведро не то что лодка.

Может быть, их отец мог бы построить лодку. Двадцать лет назад он построил хижину─собственными руками.

Но Шичика? Без шансов.

Не без единого лезвия [11] на весь остров.

Это не было преувеличением.

Шичика и Нанами застряли здесь на этом острове.

Привязались к отцу. И в свою школу.

«…»

Он скучал по нему?

Он действительно скучал?

Его фраза о том, что доставка воды является частью его обучения, была искренней (так и должно было быть), но его удивило, когда сестра упомянула о его чувствах к отцу.

Он был прекрасным человеком. Его называли Героем Восстания.

По сравнению с этим Шичика ничего не добился.

Справедливости ради, прожив большую часть своей жизни на Беспорядочном острове, у него еще не было шанса совершить смелые доблестные подвиги, но это вызывало у него стойкое чувство неполноценности.

Соблюдайте традицию─

Его отец тренировал его до самой смерти.

Это была школа его отца. Это сделало обучение важным.

Но Нанами была права. Если Шичика останется на этом острове, школа вымрет вместе с ним. Возможно, она была той, кто поднял этот вопрос, но это было у него на уме. Черт, даже их отец должен был знать, что день придет.

Но все же.

Во всяком случае.

Шичика ничего не знал о внешнем мире─и не стремился учиться.

Зачем беспокоиться - такая боль.

"…Вот так."

Он изогнул спину, чтобы поставить ведро на место, и направился к горе.

Через необитаемый остров.

Несмотря на то, что на необитаемом острове Хапхэзард была пресная вода, иначе вся его семья умерла бы от жажды много лет назад. Но воды не было ни в реке, ни в колодце. Она была из родниках в горах. Поскольку остров был единым горным массивом, трудно было сказать, что было горой, а что нет (и в действительности, кроме пляжей и поляны, где они держали свою хижину, почти все было горой), но весной в вопрос находился за особенно коварным проходом — не то место, куда он с радостью отправил бы свою сестру за водой. В течение года, прошедшего после смерти их отца, Шичика незаметно пополнял их запасы, но, похоже, она наконец сообразила. Скоро она обнаружит все другие мелкие поручения, которые он выполнял в тайне, но что он мог сделать. Это было чудо, что такой тупой человек, как он, смог так долго обманывать такую остроумную, как его сестра.

─Ее лицо.

Она выглядела немного бледной.

Возможно, это заметил только ее брат, так как уже в обычные дни ее цвет лица был не просто чистым и белым, а почти небесно-голубым─

─Тем не менее.

А если она снова заболеет?

Когда она сказала, что холодный воздух был приятным, могло ли это означать, что она подхватила лихорадку?

Нанами была слаба. Это было несомненно — если бы она встретилась ночью, ее было бы легко принять за дух, если не за настоящее привидение. теперь, когда она поняла его поступок, он сомневался, что она станет слушать, если он скажет ей оставаться дома и отдыхать. Скорее всего, она перенапряглась бы, пытаясь компенсировать это. В отличие от своего апатичного брата, она ничего не ненавидела больше, чем сидеть на месте. На первый взгляд вы можете подумать, что ее апатия частично связана с ворчанием ее брата, но в корне эти настроения не были связаны между собой. Ее, попросту говоря, было следствием ее болезненного телосложения.

Лучше бы она работала. Всегда.

Больная, как она была.

А может быть, причиной была болезнь — люди хотят того, чего не могут иметь, и жаждут сделать то, что не могут. Наверняка так было и с Нанами.

Но не Шичика. Он ненавидел то, что имел, и не хотел делать то, что мог.

Мой отец герой.

Хватит думать. Он закрыл глаза.

У него болела голова.

Шичика не был мыслителем. Рассуждения не были его силой. Если и было что-то, что он ненавидел или ненавидел, так это сложные объяснения. [14]

Это была территория его сестры.

─Они были подобны луку и тетиве.

Вернее, починенная крышка на треснувшей кастрюле. [15]

Как и хотел бы Шичика, все было так, как было, и что бы ни случилось, случилось – и точка. По его мнению, лучше прыгнуть, пока не посмотрел.

"Хм?"

Он что-то заметил.

Шичика знал этот остров лучше, чем кто-либо, после того, как его отца не стало, а может быть, даже когда его отец был жив. Остров был таким маленьким. Он знал все, вплоть до последней травинки. Если бы что-то изменилось, хоть немного, он бы это заметил.

«…»

Возмущение в почве.

Следы – маленькие, но человеческие.

Они были в сандалях. Плоские.

Это была Нанами? Не может быть. Во-первых, он не помнил, чтобы делал ей такие сандалии, а во-вторых, следы были свежими — Нанами никак не могла догнать его. Отвлеченный своими сбивающими с толку мыслями, он двигался почти по прямой линии, но Нанами, помимо того, что была слишком слаба, чтобы догнать черепаху, была так легко дезориентирована, что могла броситься в горы и на ветер. в море.

Они были только вдвоем на всем острове. Если эти следы принадлежали не Нанами и явно не его, то чьи они?

Методом исключения — нет, как бы вы об этом ни думали, или даже если бы вы, как Шичика, не думал, ответ был ясен — на острове был кто-то еще.

Не проблема.

Просто боль.

Шичика даже чувствовал, что его приоритетом было пойти к источнику и принести воду, но он не мог позволить себе игнорировать это. Его отец был начеку девятнадцать лет, после изгнания, высматривая, не появится ли кто-нибудь с материка на острове. Хотя было несколько промахов, никто так и не пришел.

До сегодняшнего дня.

Правда, только после смерти отца.

«Если бы папа был здесь, он бы выучил их и покончил с этим. Но что мне делать? Приветствовать их? Я лучше оставлю это Нанами.

Разговаривая сам с собой, Шичика скорректировал свой маршрут. Зная весь остров, он мог догадаться по следам, о чем думал этот незнакомец. Они старались идти по самому легкому пути. Там, где было легче всего идти — конечно, это было в горах, там не было тропы, но кроме того, шаги не предполагали, что у того, кто их сделал, был какой-то конкретный пункт назначения — а если и были, то они понятия не имели, как пройти и достичь цели.

Или, может быть, как и Нанами, они быстро сбились с пути.

Шичика точно знал, где он был, но если нормальный человек забредет в эти холмы, он будет в большой беде, совершенно обречен. Но опять же, насколько Шичика помнил, он никогда не встречал «нормального человека». Двадцать лет назад, когда отец привез их сюда, ему было всего четыре года. Ему не хватало перспективы, необходимой для понимания таких слов, как «нормальный» или «другой». В его мире было всего два человека — отец, умерший год назад, и сестра, которую он видел каждый день. Его отец рассказал им факты о внешнем мире, но факты не были реальностью.

Столкнувшись с незнакомыми следами и вопросом о том, кто их оставил, нормальный человек был бы более осторожен — или, по крайней мере, предался бы некоторым предположениям, но в случае с Шичикой Ясури даже такое разнообразие мышления причиняло боль.

Спекуляции не были среди его специальных ходов.

Если бы он только побежал домой и обратился за помощью к своей сестре, которая, несмотря на свое идентичное островное воспитание, была склонна к спекуляциям, он никогда бы не стал впутываться в грядущее занозой в заднице приключение — но, увы, это было не в картах.

Чему быть, того не миновать.

Вещи будут происходить так, как они будут.

Таков путь мира.

По тому, как ветви были отогнуты от тропы, Шичика смог определить рост того, кто оставил следы. Кто бы это ни был, они были не очень высокими, но и не детьми. Маленькие следы сами по себе могли быть детскими, но, принимая во внимание нарушение ветвей, Шичика был уверен, что их оставила женщина.

Девушка.

Но он ничего об этом не думал.

Ну, была еще одна вещь.

Одна вещь, которую его тупой разум не мог поколебать, — то, как следы врезались в землю. Почва не была рыхлой, как свежая грязь, но, хотя он не мог сказать наверняка, казалось, что следы слева были глубже, чем следы справа.

Что-то, что она несла, заставило ее отдать предпочтение левому боку.

Что-то тяжелое.

"Хм."

Но хм было так далеко, как он получил.

Тем не менее, вскоре он обнаружил, что его догадка была верной — каким бы худым ни был Шичика, он был большим парнем с большим шагом. И женщина оставила эти следы. Несла что-то тяжелое. Она не знала своего пути. Было бы гораздо страннее, если бы он так и не нашел ее.

Но она была там.

Тонкий силуэт.

Длинные белые волосы — ни одной черной пряди.

Из-за волос поначалу было трудно сказать, сколько ей лет, но она была молода. Как и его сестра Нанами, она оставила волосы распущенными, ниспадающими на плечи, но на ней было объемное кимоно из золотой парчи. Какой бы элегантной и блестящей она ни была, ее наряд был хуже всего для горного перевала, и его подол рассыпался нитками там, где он зацепил так много надоедливых веток. Тем не менее, ее неряшливый [17] способ одеваться делал потертости похожими на дань моде.[18] Каждый из ее аксессуаров мерцал роскошью. Ни одна деталь, взятая по отдельности, не может быть справедливо названа оскорбительной, но в целом, по крайней мере, по обычным меркам, она производила впечатление эффектной, достаточной, чтобы вы захотели сделать шаг назад.

Затем снова.

На Шичику, незнакомого ни с какими нормами, она как-то не произвела слишком сильного впечатления. Даже не ее странные волосы — но опять же, была одна вещь, которая привлекла его внимание.

Катана свисала с ее левого бедра.

Тяжелой вещью была катана.

— Эй, не то чтобы тебе здесь не рады. Люди могут приходить, если хотят».

Шичика обратился к женщине без колебаний.

Страх не регистрировался.

Хотя, возможно, немного страха было бы нормальным.

«Так что да, просто сообщаю вам, что теперь, когда вы здесь, есть одно большое правило — лезвия запрещены. На всем острове».

«…»

Она услышала это внезапное приветствие сзади─

Но это ничуть не смущало ее.

Не торопясь, женщина повернулась.

Ее лицо не было легкомысленным. Уголки глаз приподнялись. [19] Ни одно величие не осталось непроветренным.

Эти задорные глаза внимательно изучали Шичику, прежде чем взглянуть на вещь, висевшую у нее на бедре.

— Тогда я извиняюсь. Женщина склонила голову. — Я не знала, так что прости меня.

— …Эй, не я устанавливал правила.

У его отца было.

И благодаря ему и его сестре приходилось делать все, в том числе и готовить, даже без ножа. Спустя двадцать лет ему было все равно, но, по правде говоря, Шичика впервые увидел настоящую катану.

Возможно, он видел меч до того, как попал на остров, но в его четырехлетнем мозгу не сохранилось никаких записей о нем, и, кроме того, увидеть что-то через два десятилетия — все равно что увидеть это заново.

Посмотри на это.

Настоящая катана.

Он определенно выглядела тяжелым.

— Как ты вообще сюда попала?

— Лодка, — сказала она. — А как еще попасть на остров?

Очевидно.

Верно. Как еще.

Вопрос был достаточно смущающим, чтобы вы захотели взять его обратно.

Но не Шичика. Он продолжил.

"Почему ты здесь?"

Он не просил узнать. Он просто верил в то, что его отец и сестра говорили ему, что он должен спрашивать в такие моменты. Не обращая внимания на то, что ответила женщина, он думал только о том, что спросить дальше, или… черт возьми, он должен был сначала спросить ее имя?

«Я пришла к Муцуэ [20] Ясури, шестому мастеру Киоторю. Ты его знаешь?"

— Он умер, — сказал Шичика. "Прошлом году."

Значит, она была здесь, чтобы увидеть его отца.

В этом случае у нее все-таки был определенный пункт назначения.

Выдав лишь мерцание удивления, женщина спохватилась.

"Это так." Она кивнула. — Я так и предполагала — в конце концов, прошло уже двадцать лет — но если его больше нет с нами, то ты должен быть…

«Я Шичика Ясури. Седьмой Мастер Кёторю.

«Ах».

Она улыбнулась.

Понимающая ухмылка.

«О чем я думала — как глупо с моей стороны спрашивать. Что с Мутсуэ и его семьей, единственными, кто живет здесь. Что делает тебя.

"Его сын. Чего бы это ни стоило» [21].

"Я понимаю. У тебя хорошая сборка. Вы в хорошей форме. Я бы сказала, что вы прошли проверку.

«Бывший мастер? Я настоящий хозяин.

"…Да, конечно."

«Если вы пришли повидаться с моим отцом, я не хочу вас разочаровывать».

— Да, конечно, но мое дело остается за учителем вашей школы. А это значит, молодой господин, что мое дело с вашим отцом теперь с вами. Извините за опоздание с моим собственным введением. Я Тогаме [22], Интриган».

— Тогаме?

Какое странное имя.

Подождите, что она сказала после этого?

Интриган? [23]

Шичика был на грани того, чтобы задать свой первый неподготовленный вопрос, но женщина сделала первый шаг.

— Давай посмотрим на этого твоего Кёоторю.

Она вытащила катану из бедра.

Тонкий меч [24], четыре фута [25] длины.

Его линия закалки [26] идеально прямая [27].

Клинок с выгравированным изображением тигра.

«Ранняя работа Касамаро Мибу, одного из тридцати шести кузнецов Фугаку [28]. Я боялась, что он может не сравниться с Мутсуэ Ясури, Героем Восстания, но для его сына он может просто сработать. ”

«Сравниться? Что ты имеешь в виду?"

«Не более чем в обычном смысле. Приготовся!

Это был первый меч, который Шичика когда-либо видел — и, конечно же, первый меч, который кто-либо направил ему в лицо — но он не вздрогнул. Хотя его настоящие глаза никогда не видели меча, его мысленный взор видел их постоянно за двадцать лет тренировок на острове; он не расслаблялся в течение года после смерти его отца.

Он был готов.

Шичика Ясури не боялся меча─

«Гадзуки!»

Однако.

Многие секреты Кёторю не должны были раскрываться по этому случаю. Поднявшись на него со своим непоколебимым боевым кличем, она высоко подняла меч — Тогаме зацепилась ногой за выступ скалы и упала лицом вниз.

Таким образом Шичика, Седьмой Мастер Кёторю, познакомился с Интриганом Тогаме.

Это была первая луна нового года, в эпоху задолго до Гадзуков! вышла из моды.

«Кёторю» означает «Путь Пустого меча».

Он был основан в хаосе Эпохи Воюющих царств.

Кадзунэ Ясури. [30]

Репутация катаны [31] как воплощения ручного оружия неизменна — факт, которому суждено остаться неизменным. Её сильные стороны слишком многочисленны, чтобы сосчитать, но если бы их заставили предложить только две, они были бы такими, что она длинная и тяжелая. Ее длина делает его смертельным, как и ее вес. Эта комбинация даст преимущество любому. Но, как и во всем, что далеко и широко, эти сильные стороны удваиваются как слабости. Длина катаны, как и ее вес, делает использование ее непрактичным.

Так пришел Казунэ к своей философии.

Мечники, рассуждал он, самые сильные существа на земле. Но чтобы по-настоящему быть сильнейшим, вы должны быть лишены какой-либо слабости, даже если это означает отказ от своей силы. Он занял дисциплину, на которую до него не отваживался ни один фехтовальщик.

Казунэ отказался от меча.

Настоящему фехтовальщику не нужен меч — для него это был ключ. В течение следующих десяти лет он удалился в горы и трудился в уединении, формируя Кёторю. А позже, на службе у Дома Тэцуби, одного из шести даймё, ответственных за нынешний сёгунат, его искусство вызывало содрогание на поле боя.

Не кенпо любой масти. И не мутодори. [32]

Это была игра на мечах — без меча и со смертельным исходом.

Так сложилась легенда.

Легендарно, но правда? Правда это или ложь, но это было известно тем, кто хотел знать. И все же немногие из живых были знакомы с работой Кёторю — единственной школы фехтования, в которой не было меча. Его секреты были непостижимы, о них даже не ходили слухи. Чтобы увидеть это на работе, у вас было два варианта: тренироваться или сражаться, и первое было почти невозможно. Казунэ постановил, что школа будет передаваться только по родословной. Ворота школы были более чем заперты: их не было видно [33]. Единственным возможным вариантом было спровоцировать одного из мастеров катаной — и момент, когда вы станете свидетелем Кёторю, станет для вас последним. Даже если бы вы каким-то образом выжили, вы бы дважды подумали, прежде чем хвастаться проигрышем с мечом в руке человеку без меча.

Школа была окутана тьмой.

Его методы были продемонстрированы публике только дважды: в Эпоху Воюющих царств Кадзунэ и во время Восстания Мутсуэ. Его сила должна была быть высвобождена только среди хаоса и беспорядка на поле боя.

И после девятнадцати лет обучения под руководством Муцуэ его сын Шичика стал новым мастером Киотю.

— Мисс Тогаме? — спросила Нанами спокойным тоном, звучащим совершенно непринужденно.

Женщина, Тогаме, которая так сильно ударилась головой о землю, что потеряла сознание, попала в ведро с водой Сичики и поехала обратно в хижину, привязанная к его спине. Нанами, переодевшись в халат с короткими рукавами, подняла бровь, когда ее брат вернулся, нагруженный не водой, а женщиной — его отказ вернуться с водой, очевидно, не был причиной такого жеста, — но просто не могла оставить лежащую в обмороке женщину снаружи. Им понадобилось двое, чтобы внести ее внутрь, после чего они лишили ее мерцающего предмета, висевшего у нее на бедре. Меч доставлял неприятности — хотя в ее руках не то чтобы большие неприятности, судя по ее последнему показу.

Нанами провела на материке больше времени, чем ее брат, но и она за эти двадцать лет не увидела ни одного незнакомца. Тем не менее, она смотрела на женщину перед ними с невозмутимостью. И не только потому, что она не разделяла отвращение своего брата к мысли — Нанами каждый день готовилась к таким ситуациям. Она излучала благоразумие. Если небо рухнет и упадет, она будет рядом, чтобы поймать осколки.

В их хижине был земляной пол и лестница, ведущая в единственную комнату.

Брат и сестра вместе позавтракали, обсуждая, что делать дальше. Как только они закончили есть, Тогаме проснулась, лежа на краю комнаты. Нанами встала и предложила ей чашку воды, подогретой у огня [34]. Возьмем оттуда.

«Вы первый гость, которого мы когда-либо принимали — пожалуйста, простите нас за то, что мы были так плохо подготовлены, чтобы развлечь вас».

«Пожалуйста, я должена извиниться перед вами. Я появился без предупреждения».

Тогаме приняла саю. Казалось, она знала, что у Мицуэ есть сын, но знала ли она о дочери? Судя по тому, как она подошла к нему, когда они встретились, казалось, что она прибыла на Хапхэзард-Остров с определённой подготовкой. Должно быть, она знала, но Шичику не стоило заходить так далеко. Он предположил, что если она не знала, то сложила два и два, а значит, сказать было нечего.

Его добродетельная сестра знала, что лучше не ждать, пока ее не очень добродетельный младший брат представит ее.

«Я Нанами. Дочь Муцуэ Ясури. Она остановилась, чтобы посмотреть Тогаме в глаза. «Я слышала, вы пришли повидаться с нашим отцом — не могли бы вы спросить, как вы с ним связаны?»

«Мы никогда не встречались, — сказала Тогаме. — Я бы не назвала это связью.

"Нет?"

— Нет, — подтвердил Тогаме. — Скажем так, у меня не было постоянного приглашения, Нанами.

За вежливым приветствием, которое оказала Нанами, скрывалась нервозность и осторожность, но Тогаме отплатила ей за любезность резким высокомерием. Поведение Интригана не предполагало ни малейшего стыда за то, что она прибыла без предупреждения. Что касается Шичики, то она обратилась к Нанами без формальностей. [35] Но для того, кто наелся грязи и заработал себе толстую шишку на лбу, такое поведение было не чем иным, как смешным. Или были? Пока она не упала, женщина тщетно искала эту самую хижину — свое место назначения — и заблудилась… для нее сохранять такое самообладание после такой оплошности было, пожалуй, не столько комично, сколько достойно восхищения. Но вне зависимости от того, видела ли Нанами в этом юмор, она не позволила этому оскорбить свои чувства.

Она подошла к этой ситуации с самого начала, не заботясь о том, как Тогаме держится. Единственным ее интересом было то, почему прибыла Тогаме. Шичика, возможно, был Седьмым мастером Кёторю, но после ухода их отца Нанами стала главой дома.

«Ваш меч в безопасности — я думаю, мой брат уже проинформировал вас, но на этом острове запрещено ношение или использование любых видов клинков».

— Полагаю, за это я должен благодарить Кёторю.

«Да… но зачем нападать на моего брата?»

— Я просто надеялась подтолкнуть его к раскрытию школьных секретов. Но, боюсь, мои навыки не такие острые, как у него. Я Интриган, а не фехтовальщик.

— Тем не менее, — вмешался Шичика в перепалку, — ты точно знаешь, как обнажить меч.

Жаль, что она не могла сделать больше.

«Ха». Тогаме вызывающе рассмеялась. «Столько я практиковала».

«…»

Почему бы не пройти весь путь?

Шичика не одобрил.

«Ваш метод был грубым — не могу сказать, что я сильно впечатлен».

«Я далека от того, чтобы пытаться убедить вас в обратном, но у меня были свои причины. Я знала Муцуэ Ясури из Кёторю по имени, но не в лицо. Я бы не хотела преследовать того парня. Что может быть лучше для подтверждения его личности, чем навязать ему руку и заставить показать силу Кёторю?

«В таком случае, — заключила Нанами, — подойдет либо Муцуэ, либо Шичика». Она понимающе кивнула.

Но что тут было понимать?

— Как насчет того, чтобы попробовать еще раз? Нанами взглянула на дверной проем, где был прислонён клинок. «Хотя я не могу сказать, что рекомендую это — Кёторю может показаться, что он безоружен, но Шичика — это меч, предназначенный для убийства». Не наполовину. Весь путь. Считайте, что вам повезло, что вы споткнулись об этот камень. Если бы твой меч хотя бы задел его, у тебя была бы не только шишка на лбу.

Слова Нанами были достаточно острыми, чтобы охладить комнату.

Хотя ее лицо говорило об обратном, она была зла на то, что клинок был обращен против ее брата.

Тогаме сглотнула, но не раньше, чем Шичика смог сглотнуть. Он хотел возразить, что на самом деле может контролировать свою силу — как еще он мог тренироваться? — но его сдавленное дыхание блокировало любые возражения.

«Я расцениваю это как достаточное доказательство того, что я попала в нужное место. Мне нужна эта моя жизнь. Сегодня не мой день, чтобы умереть».

"Ну тогда."

Мы готовы вас выслушать, пригласила Нанами.

Она явно держала двор, и Тогаме был ее подданным. Между ними Шичика чувствовал себя смутно исключенным, но он не был достаточно чувствительным, чтобы интерпретировать их исключение как оскорбительное. Он просто решил, что будет лучше, если его сестра уладит дела отсюда.

Тогаме пыталась заинтересовать его [38].

«Седьмой Мастер Кёторю. Разве ты не желаешь мира?»

"Неа."

"На самом деле. Кто нет? Родиться в этом мире — значит бороться за его господство. Не стесняйтесь своих амбиций. Восстание свежо в нашей памяти, но кто может отрицать решимость повстанцев? Даже нынешний сёгунат должен был сначала захватить власть. Ни у кого нет причин воздерживаться от желания получить такой пост — подождите, вы сказали «Нет»?!»

Обмани меня однажды.

Тебе должно быть стыдно.

"Ага. Я имею в виду, не «Нет», как в «Нет»…

Шичика искал нужные слова.

Внезапно поставленный на место, он рефлекторно опроверг ее, даже не поняв ее вопроса. Как бы он сейчас ни старался быть внимательным, он не мог понять, что должен был взять. Вот и все — он должен сказать ей, что не понял. Что он должен был подумать, когда она подошла к нему и спросила о мире? Единственный, который он знал, был Случайный остров. Как он мог желать того, что принадлежало ему?

Эта сбивающая с толку, без энтузиазма реакция заставила Тогаме закатить глаза. Нанами почувствовала необходимость вмешаться [39].

"Пожалуйста, помните. Этот остров — единственный мир, который мы знаем. Если вы начнете с конца и будете объяснять вещи задом наперёд или будете ходить вокруг да около, вы можете с таким же успехом считать, что потеряли его».

"Спасибо за разъяснение." Тогаме кивнула. — А теперь, если все равно, надеюсь, ты не будешь возражать, если я попрошу тебя уйти. Я не хочу никаких маленьких птичек─”

— Об этом не может быть и речи, — прервала ее Шичика, прежде чем она успела договорить, и не рефлекторно. «Две причины. Во-первых, Кёторю является общим для всей нашей родословной. Если бы наш отец был жив, мы оба были бы рядом с ним. Во-вторых… я не так хорошо думаю. Я не могу понять сложные вещи. Если у тебя есть что-то важное, что ты хочешь сказать, в твоих интересах, чтобы сестрёнка была здесь.

"Поняла."

Столкнувшись с ответом Шичики, Тогаме отступила, сохранив свое высокомерие. Первая часть была хороша и хороша, но вторая просто смущала.

«Вы правы — хорошо, пока вы можете хранить это в строгой тайне, я начну».

— Как можно проще, пожалуйста.

«Вы когда-нибудь слышали о Кики Шикидзаки? [40] Кузнец мечей». [41]

"Неа."

"На самом деле. Даже здесь, на этом богом забытом острове, любой, кто называет себя фехтовальщиком, знает это имя — нет, особенно для Бесмечевых мечников Кёторю Кики Шикидзаки — естественный враг. То же самое касается вас, как и вашего предка Казунэ. Я уверена, что он согласится с этим… подождите, вы сказали «нет»?!

Обмани меня дважды.

Мне стыдно.

— Пойдем, Шичика. Вы знаете, о ком она говорит. Папа научил нас этому. Кики Шикидзаки… знаменитый кузнец войны. Верно, мисс Тогаме?

"Хм? Это действительно все, что ты знаешь?

Тогаме не злила Нанами. Она действительно спрашивала. Она даже не удосужилась спросить Шичику, и это правильно. Звучало так, будто их отец рассказал им о кузнеце, но Шичика, который пропускал любые слишком трудные слова, казалось, ничего не помнил. Это был его особый прием, совершенно не связанный с Кёторю.

"О чем ты говоришь? Это Шикидзаки, э-э… как вы сказали раньше… Ах да, один из парней с горы Фудзи?

— Не совсем… вряд ли… Нанами, как много твой отец рассказывал тебе о Кики Шикидзаки?

— Как раз то, что ты упомянула, — что он главный соперник Кёторю и что у него есть глубокая связь [42] с основателем нашей школы.

"Что-нибудь еще?"

«Боюсь, это все. Я даже не знаю, какая была связь».

Тогаме молчала, ее лицо было задумчиво. Эти двое почти ничего не знали о знаменитом оружейнике. Она могла бы видеть, если бы только Шичика был в темноте, но, поскольку Нанами тоже мало что знала, Тогаме мог с уверенностью предположить, что Муцуэ был скуп на детали. Почему так могло быть, подумала она.

Шичике, однако, было все равно [43] ─ если Тогаме собиралась рассказать им о кузнеце мечей, она могла просто слезть со своей высокой лошади.

Не то чтобы для него имело значение, если она им расскажет.

«В Эпоху Воюющих царств, больше, чем в любую другую эпоху в истории этой страны, фехтовальщики были верховными — посредниками на поле боя были не лорды или капитаны, а фехтовальщики».

Таким образом, Тогаме начала свою историю с самого начала, нет, с нуля.

«Кадзунэ Ясури был одним из них, но кузнецы излучали свет славы. Кузницы. [44] Ремесленники. [45] Если фехтовальщики были игроками, то кузнецы были бригадой, нет, режиссерами. Излишне говорить, что без меча фехтование на мечах было бы занавесом. Кёторю — исключение».

"Очевидно."

Шичика был на борту. Этот уровень обсуждения был вполне в пределах его досягаемости. Ему почти хотелось, чтобы она тут же остановилась, но она только начинала.

«Эти тридцать шесть великих мастеров меча представляли один лагерь, но самым еретиком из еретиков был Кики Шикидзаки. Он не клялся в верности ни одной школе и управлял своей кузницей в одиночку, в стороне от всего мира, и тем не менее его мечи правили воюющими государствами, как никто до и после».

— Как царствовал? — спросила Нанами. — Над воюющими государствами?

«Совершенно буквально. В отличие от Кёторю, которые, как вы знаете, присягнули на верность Тэцуби, Кики Шикидзаки не присягал ни государству, ни дому. Он позволил своим мечам проникнуть в различные силы. В общей сложности они приземлились в двадцати пяти разных штатах — тысяча мечей.

— Подожди, тысячу? — спросила Шичика.

— Всего тысячу? — спросила Нанами.

Брат и сестра столкнулись головами. Они посмотрели друг другу в глаза.

— Думаю, не так уж и много, — сдался Шичика.

Их динамика была ясной.

— Тысяча мечей в двадцати пяти штатах, — сказала Нанами. — У каждого было по сорок?

«Нет, у каждого был свой номер. На самом деле, это была проблема. Поверьте мне, если бы я показала вам карту, вы бы увидели, насколько жестоким был дисбаланс — государства с мечами были государствами с силой. Чем больше клинков Шикидзаки было в государстве, тем больше их превосходство в бою.

— Разве не наоборот? — спросила Нанами несколько неуверенно. «То есть, чем лучше штат сражался в своих битвах, чем больше он становился, тем больше клинков Шикидзаки они смогли собрать?»

«Без сомнения, это историческая реальность, — согласилась Тогаме, — но иллюзия, которую я описала, была не меньшей реальностью. Те, у кого были мечи Шикидзаки, обладали силой. Единственными, кто освободился от этой иллюзии, были Тэцуби, которые сохранили Кёторю. Может, поэтому твой отец никогда не рассказывал тебе о Кики Шикидзаки─

Из-за своей гордости за Кёторю.

Может ли это быть?

Шичика хотел прервать и сказать, что его отец не такой, но промолчал. Не потому, что это было больно, а потому, что ему стало немного любопытно узнать об этом персонаже Кики Шикидзаки. Он не хотел менять тему.

Этот кузнец действительно был полной противоположностью Кёторю.

Фехтовальщик, отказавшийся от своего меча.

Против.

Тысяча клинков, царивших воюющими государствами.

«Есть символический эпизод. Знаете ли вы, что в конце войны, задолго до того, как было создано сегодняшнее Овари [46] бакуфу, один человек объединил нацию, хотя и ненадолго?

"Ага."

«Ха, даже ты так много знаешь… подожди, правда?!»

"Ага."

"Нереально."

Тогаме это не понравилось.

Обмануть меня три раза?

Она была в ярости.

— Где это было, — пробормотал Шичика. "Ах, да. Тоса в Сикоку. Они объединили свои силы с другими княжествами на острове — Ава, Сануки и Иё — и планировали править страной из Сикоку. Его называли Старым Сёгуном, верно?

Он не мог утверждать, что знает гораздо больше. Их отец пытался дать им надлежащее образование, частью которого была история, но Шичика помнил лишь отдельные факты.

Старый сёгун.

Даймё, положивший конец двухсотпятидесятилетней войне. Но к тому времени, когда он захватил власть и объединил нацию, он был стар, без наследника и не мог контролировать то, что произойдет с нацией, которую он объединил. Хотя он, возможно, и был сёгуном, у него не было семьи, которая могла бы стать его преемником. Тем не менее, Старый Сёгун был могущественной силой, и Овари-бакуфу просто продолжил с того места, где он остановился, — по крайней мере, именно этому учил Муцуэ.

— У Старого Сёгуна тоже были мечи Шикидзаки? — спросила Нанами. — Судя по тому, что ты сказала, у него, должно быть, было больше мечей Шикидзаки, чем у кого бы то ни было.

— Верно, — подтвердила Тогаме. «Когда он захватил нацию, Старый Сёгун обладал пятьюстами семью клинками Шикидзаки — большинство из них. При таком количестве было бы странно, если бы он не смог править страной. Учитывая… иллюзию, которую мы обсуждали.

«Большинство, похоже, одержимы коллекционированием. Как какой-то ребенок.

«Он был ненасытен. Но именно поэтому он так быстро захватил трон. Послушайте, я планировала коснуться этого позже, но сейчас все идеально. За то короткое время, что Старый Сёгун находился у власти, у его правительства почти не было возможности управлять страной — за одним важным исключением. И я не имею в виду важного для меня. Важно для истории. Вы знаете, что это было?

"Неа."

— О, эм...

Тогаме с опаской относилась к четвертому с Шичикой. Теперь она не знала, что сказать. Дела шли не так, как планировалось.

— Судя по тому, что ты сказала до сих пор, ты, должно быть, имеешь в виду Охоту на мечей, — вмешалась Нанами, более чем привыкшая к краткости своего брата.

«Великая охота за мечами», — уточнила она. «Один из самых гнусных законодательных актов в истории нашей страны — некоторые говорят, что это было причиной того, что родословная Старого Сёгуна не правила после него».

— О да, — сказал Шичика. "Я вспомнил."

Он не просто притворялся, услышав ответ. Он действительно помнил. Должно быть, он узнал об этом от своего отца. Великая охота на мечей — дурацкий закон, требующий от всех жителей Японии без исключения сдать свои клинки, якобы для того, чтобы накопить достаточно металла, чтобы отлить гигантского будду.

— Но это было только прикрытие, верно? Разве они не охотились на мечников? Насколько я помню, Старый Сёгун пытался выкурить всех воинов и изгнать им подобных из Японии. С тем же успехом они могли бы назвать это тем, чем это было: охотой на фехтовальщиков.

«Конечно, этот мотив был, — сказала Тогаме. «Старый Сёгун начал с низов как пехотинец, размахивая единственным мечом, но он добрался до вершины. Он не хуже других знал, как далеко и быстро может забраться фехтовальщик. Должно быть, он считал, что в мире нет места ни для одного фехтовальщика, кроме него самого. Но то, что вы назвали прикрытием, тоже не было ложью. На горе Саябасири в Тосе, на территории храма Сейрёин Гокенджи, из расплавленных мечей, собранных на охоте, была отлита статуя Гаутамы, ласково именуемая Катаной Буддой. Сегодня гора Саябасири известна как туристическое направление, особенно среди фехтовальщиков, которые считают ее святым местом и отправляются туда в качестве паломников».

Тогаме искоса взглянула на Нанами, без сомнения, чтобы увидеть, догадывается ли сестра о том, что произойдет. Казалось, она уловила суть.

«Но ни внешняя, ни основная причина не были правдой в этой истории, верно?» Нанами подхватила нить. «Он просто хотел собрать все мечи Шикидзаки».

"Точно!" Тогаме хлопнула себя по колену с удовольствием рассказчика. «Старый Сёгун пытался собрать всю тысячи мечей Шикидзаки. Освободив даймё от их порций, он обыскал землю в поисках каждого меча, попавшего в частные руки — это было истинной целью охоты. Он был убежден, что клинки Шикидзаки были причиной того, что он смог претендовать на силу — иллюзий? Возможно. Заблуждение? Может быть, так. Но он был верующим. Эти мечи были его истинной целью, и их правда была неприкосновенна. Это было еще одной причиной для поиска оставшихся четырехсот девяноста трех. Чтобы облачить его режим в сталь».

«Глупый закон». Шичику надоело. «Некоторые ребята могут справиться с силой, а некоторые нет. Было бы логичнее, если бы он действительно пытался охотиться на мечников.

— В некотором смысле, — сказала Тогаме. «Но за три года до того, как охота была прекращена, Старый Сёгун и близко не уничтожил всех воинов, [48] хотя и избавил своего будду и накопил более ста тысяч мечей».

— Сотни тысяч — и все?

«Сто тысяч — это много!»

Это снова мы.

Шичика и Нанами сцепились рогами.

Вы знаете, кто поддался.

«Я признаю, что копить сто тысяч мечей, чтобы найти пять сотен, возможно, было излишеством, — согласилась Тогаме, — но в целом они не нашли ничего особенного. Работа мельницы. Тем не менее, им удалось собрать подавляющее большинство клинков Шикидзаки. Большинство из них уже было в руках даймё, которые к тому времени были легкой добычей, но чтобы выследить мечников-отшельников, державших остальных, потребовалась немалая хитрость.

"Подавляющее большинство? Вы имеете в виду, что они не получили их всех?

"Не все они. Они нашли еще четыреста восемьдесят один. В конце концов, у Старого Сёгуна было в общей сложности девятьсот восемьдесят восемь клинков Шикидзаки.

"Чего ждать? Почему они закончили Великую охоту за мечами через три года, прежде чем нашли их всех? Ох, я поняла. Остальные, должно быть, были уничтожены на войне.

«Неправильно — Старый Сёгун сдался».

"Почему?"

Что заставит правителя страны сдаться?

«Какой бы несовершенной ни была Великая охота на мечах, это был закон страны. Им удалось отследить местонахождение всей тысячи мечей. Но для некоторых только местонахождение.

«Но если бы они знали, где они, они должны были схватить их. Сейчас мы называем его Старым Сёгуном, но тогда он был Сёгуном. Так чего же он боялся? Даже если бы у мечей были законные владельцы, у него была сила, и могущество было правильным… верно?

— Если бы ему так повезло. [49] Помните, Шикидзаки не создавал нормальное оружие — честно говоря, я даже не уверена, правильно ли называть эти штуки катаной. Они были выкованы исходя из того, что люди не используют мечи — мечи делают их теми, кто они есть. Некоторые называют его мечи Клинками Мутантов [50], что, я думаю, ближе к делу.

— Самый еретический из еретиков, — сказала Нанами.

"В точку. А двенадцать оставшихся мечей были самыми необычными из всех. Некоторые сегодня утверждают, что девятьсот восемьдесят восемь мечей, которые удалось собрать Старому Сёгуну, были лишь прототипами остальных двенадцати.

— Сделал тысячу… всего за двенадцать?

— Даже глупее, чем копить сто тысяч за пятьсот, — усмехнулась Тогаме.

Она вытащила из кимоно сложенный лист бумаги.

На нем красными чернилами была нанесена следующая маркировка:

Зетто Уравнитель.

Занто Бритва.

Сенто Легион.

Хакуто Шепчущий.

Зокуто Броня.

Сото Близнец.

Акуто Угорь.

Бито Солнечные часы.

Гирлянда Сейто.

Василиск Докуто.

Энто из бисера.

Нанами первой высказала свое мнение.

«Забавный набор имен. Эти мечи знамениты?

— Меньше, чем ты думаешь. Но их сила страшнее самого легендарного зачарованного клинка. [51] Позвольте мне взглянуть на вещи в перспективе. Возьмем, к примеру, вот эту, пятую в списке».

Зокуто Броня.

«Этот меч был обнаружен вскоре после того, как Старый Сёгун начал Великую охоту за мечами — в то время он находился у капитана банды пиратов, мародерствующих во Внутреннем море. Когда пираты оказались сопротивляющимися переговорам и не готовыми подчиниться его авторитету, сёгун издал новый закон, получивший название «Запрет на пиратство». Якобы стремясь поддерживать мир, удобный предлог был направлен на то, чтобы помочь им захватить клинки Шикидзаки и избить пиратов. один раз».

«Много работы для одного меча».

"На самом деле. И это было только начало. Пиратский запрет был одним из наиболее ортодоксальных указов. Тем не менее, это был провал. Этому единственному мечу удалось победить всех до последнего бойцов в армии сёгуна.

— Ты имеешь в виду, что он победил их?

«Слил их. Но не ждите, что прочитаете это в какой-либо книге по истории — это была первая встреча Старого Сёгуна с ужасами Двенадцати Одержимых, шедеврами Шикидзаки. И за последующие три года его постигла одна и та же участь двенадцать раз».

«…»

Над сценой воцарилась тишина. Безумие [53], о котором рассказывала Тогаме, не могло не отразиться на двух брата и сестры, какими бы защищенными и не от мира сего они ни были — и все же.

«Возможно, такая сила позволила им собрать так много клинков Шикидзаки, и все же, судя по звуку, это может быть беспечной интерпретацией».

«Я не уверена, что то же самое относится и к Кёторю, но в большинстве школ есть поговорка: «Меч сам выбирает своего владельца». Смысл обычно положительный, хотя и не всегда. Это может звучать близко к фразе Шикидзаки о том, что «люди не используют мечи — мечи делают их теми, кто они есть», но это совершенно другой мир… Мы знаем, что каждым мечом размахивал человек с незаурядными навыками. Обернувшись, мы могли бы сказать, что эти люди стали обладателями мечей только потому, что их навыки были образцовыми. Это касается и пирата. Но, боюсь, многое остается необъясненным».

Тогаме помолчала. «Опять эта иллюзия. Не более чем иллюзия.

— И больше, чем заблуждение?

«Я не говорю, что каждое слово здесь правда».

«Так вот почему это легендарные зачарованные мечи…»

«Вот почему они больше… Нанами, ты сказала, что причиной потери власти Старым Сёгуном были последствия Великой охоты за мечами, но решающим фактором, несомненно, были эти двенадцать поражений, которые, возможно, были потеряны для истории. Старый сёгун не имел права назначать преемника, не принадлежащего к его родословной. В конце концов, его ветчина стоила не более пятидесяти тысяч коку [54] риса».

"У меня не было идей. Это совсем не похоже на то, что я слышала».

«Реальность не для гражданских, и историю пишут победители. Зачем победившей стороне засорять свой дневник подробностями, о которых они предпочли бы забыть?»

С решительным видом Тогаме сложила листок бумаги и выпила чашку с дымящейся водой, которую ей предложила Нанами. Однако вместо того, чтобы положить лист бумаги на грудь, она передала его Шичике.

— Что возвращает нас к тому, почему я сегодня здесь, на вашем острове, Шичика Ясури, Мастер Кёторю. Мне нужна твоя помощь в поиске Двенадцати одержимых Кики Шикидзаки. Я пришла сюда, чтобы завербовать тебя.

«…»

Шичика не был настолько неприспособленным к общению, чтобы сразу отказать ей — хотя Тогаме, после стольких сюрпризов, вероятно, приготовилась к такому разочарованию — на самом деле, он не спешил отвечать наполовину из-за того, что слова Тогаме захватили его воображение, а наполовину из-за ее рассказа, каторый был слишком велик для его мозгов, чтобы понять.

Он обратился за помощью к Нанами. Если сомневаетесь, спросите сестру. Но Нанами закрыла глаза. Похоже, она размышляла над словами Тогаме. Тяжело…она вздохнула.

«Это то, что вы имели в виду под желанием мира?»

Она открыла глаза. Глядя на Тогаме, которая, казалось, вздрогнула. Интриганка спохватилась, но прежде чем она успела ответить, Нанами продолжила.

«Возможно, в Эпоху Воюющих царств все было по-другому, но в этот момент этих двенадцати мечей никогда не было бы достаточно, чтобы захватить страну. Неважно, является ли ваша история фантазией, иллюзией, правдой или чем-то еще. Нынешнее бакуфу безопасно. Даже во время Восстания у них было достаточно сил, чтобы…

«Достаточно мощности — точно». Тогаме приветствовала помощь. «Девятьсот восемьдесят восемь мечей, возвращенных Старым Сёгуном, теперь находятся во владении нынешнего бакуфу. Если предположить, что иллюзия — реальность, то, возможно, именно поэтому бакуфу в безопасности».

— Но в таком случае, что заставило Старого Сёгуна впасть в немилость?

«Падение — это сильно сказано. Ему просто не хватало преемника — хотя сёгун без преемника звучит как какая-то сказка. В любом случае, Нанами, в основном ты права. В эти времена мира и порядка [55] обнаружение двенадцати потерянных мечей не имело большого значения. Когда я спросила, хочет ли Шичика мир, это был риторический вопрос и просто способ начать мое объяснение клинков Шикизаки. Это не похоже на то, что может предложить мир».

"Хорошо."

Хорошо, но было ли это?

Шичика не видел смысла идти в ногу, если даже на простые вопросы не было ответа.

И все еще.

«Хотя я не могу поверить, что ты никогда не слышала о клинках Шикидзаки, я пришла сюда не для того, чтобы сказать это─»

«Подожди секунду, ты работаешь на бакуфу?»

Яблочко. То, как он это сказал, прервало разговор.

«Я думаю, вы могли бы работать на одного из их врагов, если бы они не были уничтожены Восстанием. Маловероятно, да?»

— Я бы предпочла пока не говорить тебе.

Тогаме смутилась. Шичика испортил ее историю. И все же она сидела там, выглядя глупо, протягивая сложенный лист бумаги, афишу Двенадцати Одержимых, чтобы он взял.

— Ты прав, но как ты меня вычислил?

«Я этого не сделал. Не то чтобы я серьезно об этом думал. Но вы, кажется, все знаете наизнанку — например, о том, какое у него лицо, у кузнеца меча и даже у Кёторю. Эта фраза о зачислении меня не помогла. Мне стало интересно, хочешь ли ты, чтобы эти двенадцать мечей дали бакуфу четную тысячу.

«Вы не думали, что седовласая дама в сумасшедшем наряде не может работать на правительство?»

"Хм? Нет почему?"

«…»

От шального огня не убежишь.

Тогаме должна была знать, но она неприятно посмотрела на Шичику.

— Неважно… К твоему сведению, это не костюм… но, думаю, правда раскрыта. Позвольте мне представиться официально. Я Тогаме Интриган, главнокомандующий Военным управлением сёгуната Янари, Овари Бакуфу.

— Вы говорите, главнокомандующий вооружений.

Сообразив, что Тогаме не была каким-то никем, Нанами, должно быть, ждала, когда упадет другой ботинок. Возможно, она даже догадалась за мгновение до своего брата, что Тогаме связана с сёгунатом. Но официальный титул их гостя был намного длиннее, чем она могла себе представить. Она была ошеломлена. Нанами не показывала этого, но дрожь в ее голосе трудно было не заметить.

Между тем, Шичика был невозмутим. Он знал, что сёгунат называется этим именем, но ничего не знал о его структуре и понятия не имел, насколько высоко стоит Великий Командующий. Конечно, это звучало важно, но он не знал, почему. Понятие ранга было выше его понимания.

Нанами знала бы.

«Эй, сестричка. Значит, она не командует его ногами?

«Оружие как в армии, Шичика. Это управление, полностью состоящее из стратегов. Благодаря урокам, извлеченным в Эпоху Воюющих царств, оно возникло одновременно с нынешним бакуфу. На самом деле, во время Восстания, отец управлял ими Кёторю».

— Так… мой отец работал на твоего отца, Тогаме?

«…»

Она растерялась, чтобы ответить. Лучше сказать, она была на грани потери.

"Что бы я сказал?"

"Ничего такого. Ты такой невинный, я могу убить тебя. Давайте проясним это. Я не унаследовала свой титул от отца. Офис Великого главнокомандующего совсем не похож на Кёторю. Это не передается по наследству [56]. Там, откуда я родом, важны только способности. Если у вас есть все, что нужно, мир может принадлежать вам, даже если вы женщина или ребенок».

— Даже если ты не умеешь махать мечом?

«Я использую свою голову. Как Интриган, я горжусь тем, что отказываюсь от оружия. Моя неспособность владеть мечом делает меня идеальным арбитром в фехтовании».

Она говорила с Шичикой снисходительно, не ожидая, что болван-мастер боевых искусств поймет, но что действительно озадачило его, так это ее предположение, что существует любой мир, где способности не учитываются. Может быть, он имел в виду, что она какая-то принцесса, сидящая на наследстве своего отца, но не стоило из-за этого злиться. Она была не права, когда говорила: «Ничего похожего на Кёторю». И если она кинула вооружение, то почему она в итоге мечом размахивала, хотел придираться.

Как бы Шичика ни вел переговоры с Тогаме, они, казалось, говорили мимо друг друга.

«Большая часть нашей работы происходит за кулисами, вместе с Онмицу. [57] Хотя сейчас словосочетание «вместе» может немного вводить в заблуждение. Нашей организации, вероятно, не будет в будущих учебниках истории. И это не то, что мы носим значки. Вам просто нужно поверить, что я не самозванка.

— Я тебе доверяю, — с готовностью ответил Шичика. «Ваше высокомерное поведение является достаточным доказательством».

Тогаме слишком глубоко вздохнула, пытаясь справиться с этим оскорблением, но она, казалось, передумала и признала, что его доверие было лучшим, о чем она могла просить.

Она отвернулась от Шичики к его сестре.

— А ты, Нанами?

«Вы спросили Мастера Кёторю. Если Шичика доверяет тебе, я доверяю тебе. Теперь, когда я понимаю вашу принадлежность и то, кто вы на самом деле, большая часть того, что меня смущало, обретает смысл.

«Я вижу, как это прояснит ситуацию. Но боюсь, с того места, где я сижу, это не самое выгодное развитие событий. Если знание того, что я работаю на правительство, заставляет вас сдерживаться, я не должна быть таким откровенным».

— Зачем нам сдерживаться? — спросил Шичика.

Откровенность вопроса сбила Тогаме с толку. «Потому что─»

— Если речь идет о нашем отце, не волнуйся, — вмешалась Нанами. Ее слова были искренними и без прикрас. — Наш отец научил нас смириться с его изгнанием. Мы не держим зла на бакуфу».

«Это обнадеживает».

— А на самом деле, продолжай. Если вы работаете на бакуфу, они, должно быть, приказали вам найти двенадцать оставшихся мечей, но почему именно сейчас? Кроме того, чтобы позволить им злорадствовать над накоплением всех тысяч лезвий Шикидзаки, какой в этом прок? Овари бакуфу находится у власти более ста пятидесяти лет, и за все это время единственной угрозой их режиму было Восстание. И все кончено.

«Восстание не закончилось. Не совсем. Да, бакуфу Овари просуществовало сто пятьдесят лет — достаточно долго, чтобы любой, кто понял значение Эпохи Воюющих царств, мог умереть. Эти клинки Шикидзаки стали не более чем талисманами, но нам не мешало бы еще раз взглянуть на них. Что, если бы главари Восстания были владельцами Одержимых?

Девятьсот восемьдесят восемь мечей против двенадцати. Это не было равным в числовом выражении. Но если для достижения двенадцати потребовалось девятьсот восемьдесят восемь опытов...

«Оглядываясь назад, остается открытым вопрос, могли ли они быть подавлены силой. Старый Сёгун был бессилен против Двенадцати Одержимых — и помните, он был в нападении. Его враги ничего не сделали, кроме как ответили тем же. Представь, что было бы, как низко он бы пал, если бы ему отплатили, и еще немного».

— Мы говорим сто пятьдесят лет назад. Мечи, должно быть, уже перешли из рук в руки.

«Конечно, но владельцы не наша забота. Эти мечи, как их сделал Кики Шикидзаки, владеют. И если Бесы нашли новые дома, это не совсем плохие новости для бакуфу. Мы живем в мирном мире. Не может быть, чтобы дюжина тех, у кого они есть сейчас, были такими же крутыми, как эти стойкие приверженцы».

— Ты хочешь сказать, что бакуфу боится нового восстания? — спросил Шичика. Он думал — не был склонен к размышлениям, каковы бы ни были его мозги.

Ему казалось, что бакуфу, или, по крайней мере, его высшие чины, восприняли Восстание как сигнал собрать оставшиеся клинки Шикидзаки, прежде чем кто-то опередит их. Если Старый Сёгун действительно потерпел неудачу двенадцать раз стоя, он мог видеть, откуда они исходят. Что, если двенадцать мечей, каждый из которых так опасен в одиночку, были использованы вместе, в духе позднего Восстания? Это бы терроризировало бакуфу. Что сделало сбор последних мечей вопросом национальной безопасности.

Но это рассуждение оставляло желать лучшего. У их стратегии должна быть и другая сторона. Что, если в конечном итоге они разозлят владельца мечей?

— Вот тут-то и появляется Интриган. Прочитав его мысли, Тогаме решительно заговорила: «Кто-то вроде меня, кто работает за кулисами».

— Эм, я хотела спросить… — сказала Нанами. «Что именно Интриган… делает? Это какой-то новый ранг, созданный бакуфу за последние двадцать лет?

"Нет. Я это выдумала» [58].

Ни капли стыда. Составила? Она выдумала?

«Великая охота за мечами — это история. На этом этапе нам нужно действовать с максимальной осторожностью. Хотя у меня есть собственное мнение по этому поводу, я не в том положении, чтобы спорить о деталях приказа сверху. Если мой повелитель обвинит меня в сборе клинков Шикидзаки, я возьмусь за разработку плана.

«Люк─»

«Подобно тому, как тактик занимается тактикой, интриган занимается схемами — до крайности. Самые исключительные задачи предназначены для моего самого исключительного офиса». Тогаме приняла позу [59], как будто она была на сцене. — Что привело меня к вам, Мастер Кёторю. Объединим усилия. Вам, как мечнику без меча, должно быть любопытно, как живет другая половина, а также эти клинки Шикидзаки и последняя дюжина.

«Я не откажусь… но почему я? Почему Кёторю? Ранее я задавался вопросом, не являетесь ли вы врагом бакуфу, потому что кто еще будет приходить сюда, верно? Так почему ты здесь? Изначально ты пришла за моим отцом.

"Не обязательно. Я знала, что к настоящему времени твой отец уже по крайней мере на двадцать лет старше своего расцвета — слишком далеко, чтобы пуститься в безумную погоню за мечом. Мой план, если он откажет, состоял в том, чтобы попросить его разрешения одолжить сына, которого он вырастил здесь, на этом острове. На некоторое время."

— Одолжить… — прорычала Нанами. Она не была счастлива.

Шичика мог сказать. Это может быть плохо.

Если эта дама из Тогаме неправильно гладила Шичику, она могла чувствовать себя совершенно грубой по отношению к Нанами. Возможно, динамика между женщинами казалась другой только потому, что обе они были умны.

— Если этот его сын окажется способным, то есть.

«Прежде всего», Шичика сел за руль, прежде чем Тогаме смогла продолжить свои провокации. Редкий момент вовлечения человека, который так не любит действовать. — Тебе не нужна никакая помощь — ни от меня, ни от школы моего отца, — если ты работаешь на бакуфу. Кёторю может быть непревзойденным по своей силе, но это также школа изгнанного преступника. У бакуфу есть деньги. Вы можете нанять подходящую помощь.

"Нет. Моя помощь не может работать за деньги. Я уже пробовала это, большое спасибо. Или, я должна сказать, я следовала стандартной политике, заключающейся в том, чтобы нанимать ниндзя».

«Ниндзя?» [60]

— Клан Манива, если быть точным. Но я полагаю, вы тоже о них не слышали. Для справки на будущее: их орден — один из старейших, наряду с Ига и Кога [61]. Мы наняли их для бесчисленного множества других работ. Работала с ними годами. Но вдруг они наносят нам удар в спину».

Что говорила Тогаме? Удар ножом в спину от ниндзя? Это был не тот мир, который знал Шичика. Кланы были известны своей непоколебимой преданностью. Вы скорее обнаружите, что море высохло, чем потерпите их предательство.

— Почему они это сделали?

«Почему бы и нет? Один клинок Шикидзаки стоит больше, чем самое прекрасное произведение искусства. Достаточно, чтобы купить страну [62]. Любой, кто работает за деньги, за деньги проткнет вам спину». Тогаме бросила взгляд на лист бумаги, лежащий на полу. «Как только они завладели Зетто Уравнителем [63], они скрылись, как бандиты. И я не имею в виду ниндзя, которых мы наняли. Я имею в виду весь клан Манива.

"Целый…"

«Весь клан стал изгоем. И благодаря им все ниндзя утратили лучшие качества бакуфу. Мне почти жаль их собратьев, оммицу, униженных ассоциацией».

«Ох уж эти ребята. Верно... Но если ниндзя предали тебя, сбылось немыслимое. Это отстой. Зато у тебя есть смысл в деньгах. Имеет смысл. Как насчет чести? Вам нужен кто-то, кто работает из гордости, кого нельзя купить за деньги. Честь делает фехтовальщика. Так всегда говорил мой папа».

«Мечники для меня бесполезны. Клинки Шикидзаки отравляют их.

"Действительно?"

«Поверьте мне, самураи были очевидным следующим выбором. Я тоже нашла хорошего. И из самых сильных и верных воинов я выбрала одного мечника. Прекрасный молодой олень лет двадцати по имени Хакухей Саби.

«Саби? [64] Звучит слабовато для меня. А двадцать? Это даже моложе меня».

«Я понимаю вашу точку зрения. Но его мастерство было подлинным. Он был несравненным мастером владения мечом. К настоящему времени, спустя сто пятьдесят лет после Великой охоты за мечами, существует только шесть мечей, включая Левеллер, местонахождение и владелец которых известны. Но в свой первый день Саби выследил среди них самого уклончивого меча, Хакуто Шепота.

— Иди, Саби, иди.

«Но как только он взял его в свои руки, он исчез».

— Ого, Саби.

"Как я сказала. Это отравило его. Для человека, работающего ради чести, честь обладания мечом Шикидзаки была непреодолимой. Однако, поскольку большинство высших чинов бакуфу начинали как фехтовальщики, эта профессия не потеряла авторитета в целом. Нет, это я, Тогаме, потеряла их доверие».

Что имело смысл. Из-за ее возвышенной осанки было трудно что-то разглядеть, но она явно провалилась, причем дважды. Вдобавок ко всему, оба раза ее наемники сбегали с мечами. Цинично говоря, она не сделала ничего, кроме как отдала мечи в более сильные руки.

Для этого достаточно трех ударов [65]. Еще говорят, что третий раз — это очарование.

Другими словами, это был последний шанс Интригана.

— А теперь ты хочешь, чтобы Кёторю тебя спас, — сказала Нанами. «Тебе нужен фехтовальщик, который не гонится за деньгами — фехтовальщик, которому не нужен меч. И никто другой не подходит».

"Точно. Клинки не отравят Мастера Кёторю. И, честно говоря, у меня нет времени ждать — насколько нам известно, Манива и Саби нацелились на оставшихся Двенадцати Одержимых. Вот такие они мужчины. Превратившись в предателей, они стали грозными врагами, и их нужно победить. Шичика Ясури, мастер Кёторю — только вы можете похвастаться навыками, позволяющими бакуфу Овари существовать тысячелетие. Ты будешь сражаться за меня?»

Словно пытаясь еще раз, она взяла и протянула ему сложенный листок бумаги. Посмотрела ему в глаза. Ничего не осталось сказать.

— Я понял.

Но Шичика не принял листок бумаги.

Как бы ни казалось, что другого выхода у него не было.

"Слушай. Ты ясно дала понять, зачем тебе Кёторю, но это не объясняет, почему мне нужно найти для тебя эти мечи. Вы правы в том, что мне наплевать на деньги, и мне не нужен меч, как шип в боку, но, честно говоря, мне наплевать на бакуфу. Я не самурай. Я не считаю за честь выполнять приказы правительства».

«…»

«Как сказала сестренка, нас не беспокоит то, что случилось с папой. Двадцать лет назад, когда мы были маленькими детьми, мы таких знатных людей, как вы, ругали, а теперь это просто боль, и ничего больше, потому что вот в чем дело. Мне стало нравиться жить на острове. Я не в настроении плыть на материк и играть в самураев».

"Вы боитесь."

«Конечно, я боюсь…» Тогаме попыталась задеть за живое, но Шичика не собирался возражать. «В основном, однако, это заноза в заднице».

«Шичика─»

— Пойдем, Нанами. Вы чувствуете то же самое».

Ее прерывание прекратилось, Нанами замолчала. Увидев это, Шичика повернулся спиной к Тогаме и продолжил.

«Мне любопытен этот персонаж Шикидзаки. Изготовление всех этих причудливых мечей. Судя по тому, что вы говорите, это полная противоположность моей школе. Но я не настолько любопытен, чтобы прыгать в лодку. И если он родился примерно в то же время, что и наш основатель, он, должно быть, умер давным-давно. Извини, что тебе пришлось пройти весь этот путь. Но не волнуйтесь. Вы найдете кого-нибудь. Спасибо за рассказ. В качестве сказки на ночь было бы еще лучше. Жаль, что так рано».

«Ты невероятен».

Столкнувшись с резким отказом Шичики Ясури, Тогаме не могла не улыбнуться. У нее был он. В ее ладони. Возможно, они отклонились от темы, даже зигзагами и зигзагами, но она повела его по маршруту, как и планировалось, и привела его туда, куда хотела. Ее улыбка сказала все.

— Думаешь, это все, что у меня есть? Пожалуйста. Я знала, что ты это скажешь. Слово за слово. После того, как меня дважды сожгли эти ниндзя и этот самурай, ты можешь серьезно представить меня, Интригана, идущего на этот остров без надежного способа завоевать тебя?

Ее голос был липким от инсинуации. Шичика выглядел озадаченным.

«Думаешь, у тебя что-то есть? Чтобы заставить меня двигаться. По какой-то причине я должен помочь собрать эти двенадцать мечей…

"Ага." Готов поспорить, она это сделала. «Я не могу доверять людям, которые работают за деньги, и я не могу доверять людям, которые работают ради чести. Кроме того, есть только одна вещь, ради которой все будут работать, — любовь».

"Я люблю?"

«Я могу доверять человеку, который работает ради любви».

У него было приличное тело.

Достаточно красивый.

Может быть, не так ярко, но сойдет.

«Шичика Ясури. Давай, влюбись в меня».

————————————

Примечание переводчика.

1. 四里 YONRI четыре 里 RI = ок. 2,5 мили

2. 不承島 FUSHŌJIMA «остров без согласия» напоминает 不精髭 BUSHŌHIGE, ленивую бороду, и 不祥事 FUSHŌJI, скандальное событие

3. 面倒 МЕНДО неприятность

4. 鑢 七花 ЯСУРИ ШИЧИКА «Седьмой цветок напильника» седьмое поколение Кёторю его фамилия напоминает инструмент, способный затачивать или стирать другие инструменты

5. 鑢 七実 ЯСУРИ НАНАМИ «Седьмой плод файла»

6. 羽織 HAORI короткий халат поверх кимоно

7. ため息 TAMEIKI «сдерживаемое дыхание»

8. 島流し SHIMANAGASHI останавливается.

9. 頓死 ТОНШИ «умереть внезапной смертью»

10. 姉ちゃん НЕХХАН ласковое обращение к старшей сестре (или молодой женщине)

11. лезвий 刃物 HAMONO любого типа.

12. 生霊 IKIRYŌ «живой призрак» призрак живого человека.

13. 死霊 SHIRYŌ «мертвый призрак» мертвая душа, пришедшая из загробной жизнью.

14. логических аргументов 理屈 RIKUTSU

15. 割れ鍋に綴じ蓋 ВАРЭНАБЭ НИ ТОДЗИБУТА дополняет.

16. 方向音痴 HŌKŌ ONCHI «глухой к направлению»

17. 着崩す KIKUZUSU разбавляет формальный наряд, ослабляя или укорачивая посадку

18. 粋 IKI «крутой» как антоним «одержимый»

19. つり目 TSURIME vs. たれ目 TAREME, глаза, опущенные в уголках.

20. 鑢 六枝 ЯСУРИ МУЦУЭ «Шестая ветвь дела»

21. 不肖 FUSHŌ скромный способ представиться эхом 不承島 FUSHŌJIMA, Остров Хапхазард

22. とがめ TOGAME маловероятное имя, слово означает вину или обвинение.

23. 奇策士 KISAKUSHI неологизм для эксперта по стратегиям внезапности.

24. 太刀 ТАЧИ прародитель катаны: предназначен для использования верхом на лошади.

25. 尺 SHAKU прямо под ногой.

26. 刃文 HAMON Линия «шаблон лезвия», обозначающая закаленную часть лезвия.

27. 直刃 SUGUHA прям ХАМОН.

28. 富岳 FUGAKU — другое название горы Фудзи.

29. 虚しい MUNASHII бесполезно (когда слово изменяется таким образом)

30. 鑢 一根 ЯСУРИ КАДЗУНЭ «Первый корень файла»

31. 日本刀 NIHONTŌ Японские мечи, в частности

32. 無刀取り MUTŌDORI, заимствующие движения из фехтования, чтобы владеть другими предметами или даже драться голыми руками против вооруженного противника.

33. 門外不出 МОНГАЙ ФУШУЦУ «не должен проходить через ворота» герметический секрет.

34. 白湯 SAYU обычная горячая вода.

35. 呼び捨て YOBISUTE речь без почетных знаков, таких как さん SAN или さま SAMA

36. 名札代わり НАФУДАГАВАРИ «как бейдж»

37. 殺人剣 SATSUJINNKEN «меч, забирающий жизнь» в философии боевых искусств против 活人剣 KATSUJINKEN «меч, дающий жизнь»

38. 水を向ける MIZU WO MUKERU «предлагать воду» из обычая делать это для вызова духов

39. 助け舟を出す TASUKEBUNE WO DASU «отправить спасательную шлюпку»

40. 四季崎記紀 SHIKIZAKI KIKI SHIKIZAKI «Мыс Четырех Сезонов» KIKI сокращение для двух древнейших японских хроник: 古事記 KOJIKI «Записи древних дел» и 日本書紀 NIHONSHOKI «Хроники Японии»

41. 刀鍛冶 KATANAKAJI кузнец, специализирующийся на мечах.

42. 因縁 ИН’НЭН роковая связь.

43. 露とも ЦУЮ ТОМО «не капля росы»

44. 刀工 TŌKŌ кузнец (акцент на производство.)

45. 刀匠 TŌSHŌ кузнец (акцент на навыках, мастерстве)

46. 尾張 OWARI омофон с 終わり OWARI «Конец» подлинное историческое владение со штаб-квартирой в современной Нагое.

47. 刀狩令 KATANAGARI REI Конфискация федеральными властями гражданских мечей для государственного использования происходила несколько раз в истории Японии; этот симулякр представляет Охоту на мечей в худшем виде.

48. 武士 БУШИ самурай

49. 問屋が卸さない ТОНЯ ГА ОРОСАНАЙ «не могу купить это оптом» не повезло.

50. 変体刀 HENTAITŌ «Odd Body Katana» против 変態 HENTAI pervert

51. 名刀妖刀 MEITŌ YŌTŌ мечи, известные своими магическими способностями.

52. 海賊取締令 KAIZOKU TORISHIMARI REI Реальный закон, принятый в 1588 году Хидэёси Тоётоми.

53. 荒唐無稽 KŌTŌMUKEI абсурд и бессмыслица.

54. 石 КОКУ один коку = десять кубических сяку, достаточно риса для одного человека в течение года. Пятьдесят тысяч коку едва ли достаточно высоки, чтобы квалифицировать его владельца как даймё.

55. 天下泰平 TENKA TAIHEI безмятежные дни.

56. 世襲 SESHŪ на смену предыдущему поколению.

57. 隠密 Оперативники ниндзя ОММИЦУ, действовавшие в Японии с эпохи Нанбоку.

58. 自称 JISHŌ самопровозглашенный.

59. 大見得 ŌMIE, момент «большой позы» в Кабуки, когда актер позирует для публики.

60. 忍者 NINJA «те, кто прячется/терпит»

61. 伊賀 甲賀 IGA KŌGA два легендарных анклава ниндзя, базирующихся в современных Миэ и Сига, соответственно.

62. 国 КУНИ либо провинция, либо нация, как английское слово «государство»

63. 絶刀 鉋 ZETTŌ KANNA «Абсолютная Катана: Самолет» (как в столярном инструменте)

64. 錆 SABI ржавчина

65. 仏の顔も三度 ХОТОКЭ НО КАО МО САНДО «испытывать терпение будды»

66. ちゃんばら ЧАНБАРА звук сталкивающихся мечей.