Онлайн чтение книги История болезни Case File Compendium
Глава 1

Все медленно меняется. Экран начинает мигать, меняя свет от темного к светлому. На его поверхности появляется изображение.

Общежитие для сотрудников располагалось в помещении старых школьных зданий, которые  формировали жилищный комплекс. Располагался он в глуши территории колледжа. Администрация чаще всего отправляет туда жить молодых преподавателей, которые нуждаются в недорогом жилье. 

Красный кирпич и белые ступени этого дома выглядят очень красиво снаружи. Плющ раскинулся вокруг старого здания в западном стиле с очаровательными зелеными виноградными лозами. Кто бы ни прошёл мимо, не мог не бросить взгляд на это строение, но мне посчастливилось быть учителем. И только когда ты входил внутрь, то понимал, что этот “красивый дом” был отремонтирован уже давно. Внутренние стены были усеяны трещинами и зашпаклеванными дырами, как усталое лицо немощной женщины, что скрывает свой внешний вид нанося макияж.

Здание настолько старое, что в нём не было даже цифрового телевидения. В комнатах было  лишь устаревшее кабельное, и то работало с перебоями.

“... на территории среднего и нижнего течения реки Янцзы один за другим прошли проливные дожди...”

В то время, как парень вошёл в коридор, звуки телепрограммы донеслись сквозь окна приемной. Обычно старая женщина на вахте его бы остановила и выкрикнула: "Эй, студент, ты снова явился? Это общежитие только для преподавателей. Ученикам вход строго воспрещен".

Но сегодня старушка не стала его останавливать. Быть может ее немощное тело пребывало в оцепенении, а глаза старческий были затуманены, и она не заметила, как он проходил мимо в сумерках ночи.

Он поднялся вверх по обшарпанной лестнице вдоль темного коридора прямиком на третий этаж и постучал в знакомую железную дверь.

Дверь скрипнула, и женщина внутри высунула голову:

— Это ты?

Юноша тихим, мягким голосом ответил:

—Учитель Се

Хотя было уже поздно и мальчик пришел в гости к преподавателю без предупреждения, она была не только его учителем, но и самым близким человеком в школе. После небольшой заминки женщина пригласила его в комнату.

Она заварила чай и добавила туда кусочек имбиря. На улице уже несколько часов идет проливной дождь, парень промок и замёрз, поэтому горячий имбирный напиток помог бы ему согреться.

Учитель Се поставила дымящуюся чашку на журнальный столик перед учеником: «Когда ты вернулся?»

— Я только сегодня вернулся, — остановившись напротив дивана, юноша чувствовал себя немного неуютно, он мокрый и без предупреждения.

Учитель Се промолвила:

 — Можешь присесть

Затем он сел на самый край кровати, сложив руки на коленях. Парня чувствовал себя очень скованно и  сдержано, он даже и не притронулся к чашке с чаем. 

— Почему не сообщил заранее, что собираешься приехать? Разве автобусы ездят так поздно в этот район?

— Мгм...

— Как дела дома?

Юноша некоторое время молчал, опустив голову и ковыряя пальцем дырки на джинсах.

— Моя мама все еще хочет, чтобы я бросил учебу…

Учитель Се молчала.

Он уже был студентом, университет не имел никакой власти, чтобы заставить его продолжить учиться. Учитель Се уже обсуждала это с матерью мальчика и обещала, что попробует сократить плату за обучение, как для семьи с ограниченными финансовыми возможностями. Женщина надеялась, парню позволят закончить учёбу, ведь он был очень способным. Но его мать настойчиво отказывалась:

—Какая еще учеба? Китайский? Кто не говорит по-китайски? Вы просто выманиваете деньги! — негодовала мать ученика.

Учитель вежливо и терпеливо пыталась объяснить ей:

— Ваш сын очень талантлив. Послушайте, он уже второкурсник, разве это не будет пустой тратой времени и средств, если сдаться на полпути? После выпуска ему будет легче найти работу. Мы уже это обсудили, он хочет стать учителем. С его оценками, у него не будет проблем получить такую должность. Это же мечта вашего сына, а преподавание — стабильная работа…

—Он не может быть учителем! Вы же видели его лицо!

Слова матери, словно тупое лезвие, рассекало потоки  воздуха между ними.

Учитель Се очень разозлилась на слова женщины о собственном сыне, но не знала, что ответить.

— Я хочу, чтобы он вернулся и продолжил работать! У нас совсем нет денег! Хватит тратить наше время! С таким лицом… Чего он сможет добиться, даже если доучится! Какая школа захочет такого учителя? —  Зло плевала оскорбления женщина.

Учитель Се поджала губы более внимательно изучая лицо ученика. Тусклое освещение комнаты бросало тень на грубоватые черты. Светлая кожа, от того, что она всё чаще скрыта от солнечного света. Одна половина его лица ничем не отличалась от лица обычного студента: насупленные брови, тяжелые скулы, впалые щёки и острые линии подбородка. Но вот вторая половина лица…

Учитель Се уже привыкла, но тот, кто видел юношу в первый раз не мог скрыть своего удивления или по крайней мене не таращиться, разглядывая — фиолетовые пятна, которые выглядели словно гниющая плоть. Пятна  покрывали кожу второй половины лица от лба через всю половину лица до задней части шеи.

«Ужасное зрелище», «невозможное уродство», «Урод», «Не подходите к нему, а то вдруг это заразно!» — Шептали за его спиной.  

— Эй, Инь-Ян!  — Вместе с ним и с его «особенностью» всё изящнее становились насмешки.

Из-за того, что он был родился с этой особенностью, юноша не собирался скрывать её от посторонних. С раннего возраста он получал в свой адрес только бесконечное презрение и грубые оскорбления. Не имело значения, как усердно он учился, насколько вежливо общался с остальными, он словно дракон сумерек, парящий среди ясного неба, был неспособен получить и крупицу хорошего к себе обращения.

Не так много людей, в чье число входит и  Учитель Се, отмечали, что нормальная половина его лица очень милая, а выражение лица на неё всегда нежное.

Всеобщие насмешки он всегда переносил спокойно, а иногда и смеялся вместе со злопыхателями. Как будто он действительно сделал что-то не так, что-то постыдное.

Вот только, что именно он сделал не так?

Учитель Се всё замечала. Во время учёбы юноша был самым сфокусированным на занятии среди всех: он ответственно подходил к выполнению заданий и тихо делал большую часть работы во время групповых проектов. В то время, как другие совершали словесные нападки на сокурсника, оскорбляли и унижали его за его особенность, он стойко превозмогал трудности, практически ничего не говоря в ответ.

— Все в порядке, учитель. Я очень рад, что вы можете со мной поболтать. Когда я раньше жил в деревне, никто даже не смотрел на меня и не слушал мою болтовню так внимательно, как вы. — горькой улыбкой говорил он опуская подбородок к груди. — Мои одноклассники тоже очень хорошие. По крайней мере, они не били меня кирпичами.

Во всех ситуация он разговаривал не поднимая глаз на собеседника. Голова юноши всегда была опущена, плечи округлены, осанка сутулая, не только из того, что он практически всё время не поднимает голову, но и потому что  в течении длительного времени приходиться носить тяжести, его позвоночник начал деформироваться.

Спустя некоторое время женщина ответила ему:

— Можешь приходить ко мне после учёбы на индивидуальные занятия. Если есть что-то, в чем тебе нужна помощь или чего ты не понимаешь, дай мне знать.

Он смущенно улыбнулся, румянец медленно окрашивал бледную половину неизмененной кожи лица. 

За эти два года она уже привыкла, что мальчик порой вот так вот приходит без предупреждения. Он стучится в дверь её квартиры. Приносит свои работы: будь то проза или поэзия, иногда даже песни, которые он лично написал, с целью узнать её мнение.

Сейчас многие умеют быть грубыми и не почтительными, нецензурно выражаться глядя собеседнику в лицо, но при этом не каждый может выразить свои чувства в  стихах. 

Невзирая ни на что, юноша упорно продолжал трудиться. Были и те, кто не мог или не желал признавать собственную ущербность и мог реализоваться только оскорбляя чьи то труды и старания: “твои стихи уродливы, как ты сам”, “не трогай от его творчества воняет так же как и та гниль, которая покрывает его лицо”. 

 Студенты издевались над ним, называя его уродцем, который пишет уродливые вещи, способные сравниться с его “прогнившим” лицом. 

А он… он просто грустно улыбался, продолжал работать. 

А сейчас, из-за эгоизма его матери он даже не может продолжать заниматься тем, что юноша так любит и что у него так хорошо получается.

Вспомнив о том, с чем ему приходиться сталкиваться каждый день, понимая с какой несправедливостью ему приходиться иметь дело, Учитель Се почувствовала грусть. Она с жалостью взглянула на парня, сидящего перед ней.

Он скромно поднял глаза и тотчас опустил их, прежде чем произнес то, ради чего он собственно и пришел:

— Учитель, сегодня я пришёл, чтобы попрощаться с вами. Завтра я уезжаю.

— Домой?

— Мгм... вроде как — Юноша замялся — Учитель, если моя болезнь была не на моем лице, а там, где другие ее не увидят, окружающие стали бы добрее ко мне? Это было бы здорово.

В конце концов, Учитель Се не сдержалась, уголки её глаз покраснели. Она действительно сделала всё возможное для него. Но она не была частью его семьи, она не могла принимать решений и спасти его. 

Ситуация в семье юноши с каждым днем становилась всё хуже; его мать сожалела, что отпустила сына учиться. В тот момент когда у неё родился здоровый ребенок, она приняла решение пожертвовать будущим старшего сына. Его младший брат как раз перешёл в среднюю школу и финансовые траты тяжелым бременем легли на её плечи. 

Это было жестоко с её стороны, пожертвовать одним ребенком ради того, чтобы дать возможность добиться успеха младшему сыну. Прискорбней всего было то, что женщина не чувствовала вины из-за своего решения. Более того она слепо не замечала ничего постыдного в том, чтобы старший брат отказался от собственный мечтаний ради возможного успеха младшего. Ей, как матери, приходилось учитывать слишком много факторов, влияющих на будущее её семьи, и так же ей приходилось принимать сложные решения для всеобщего блага.

— Ты уезжаешь уже завтра? Но твоё эссе, то которое ты прислал мне. Я ещё не закончила с  правками…

Учитель Се чувствовала, что более не может сдерживать слезы. Чтобы не обременять его своими чувствами, женщина поспешно сменила тему.

— Но я очень внимательно прочитала первую часть. Почему бы тебе не забрать документы немного позже, подождал бы, пока я не закончу с правками…

— Нет, — он вновь неловко улыбнулся и лишь едва заметно покачал головой — Я собираюсь уйти на рассвете.

Сейчас она очень сожалела. Вот почему всё так, почему ей всегда казалось, что время еще есть? Почему она не потратила ночь на проверку этой работы? Почему она тратила время на такие бессмысленные вещи как поход по магазинам, посещение долгих и бессмысленных совещаний?

Здесь и сейчас на её глазах вдребезги разбивается мечта талантливого ученика. Здесь и сейчас в чьей-то груди тьма вот-вот заполонит трепетное сердце заставив его замереть в пучине безысходности.

Как его учитель и единственный близкий человек и друг, она даже не подготовила для него прощальный букет, ведь его такое очевидное решение уйти оказалось таким непредсказуемым.

—Прости меня...

—Всё в порядке, — ответил он. — Но я написал последнее стихотворение, можете прочитать его? 

Она быстро кивнула, только бы поскрорее прикоснуться к тому, что он так трепетно подготовил.

Юноша опустил руку в старенький потрепанный портфель и вынул несколько помятых страниц. Исписанные листы были такими тонкими, что походили на древний манускрипт, способный рассыпаться в прах от малейшего прикосновения. Она аккуратно развернула их, медленно и трепетно только бы не повредить, потому как эти листы казались ей невесомыми и такими хрупкими.

Она прочитала каждое слово, что сплеталось в сложную конструкцию любовной поэзии. Робкие, неуверенные признания, страстные и порывистые откровения, нежные и трепетные чувства. Всё это было не ново для учителя Се, она могла узнать в его стихе тонкие намеки похожие на стиль Ду Фу  в его прекрасном произведение "Лунная Ночь":

«…когда же к окну подойдем мы в полуночный час,

и в лунном сиянии высохнут слёзы у нас»

С более смелыми отголосками поэмы Ю Гуанчжонга:

«…глаза мои сверкают, ведь в них есть отражение твоё».

Сложные словесные конструкции и такая легкость в передаче чувств, именно такие референсы она определяла когда читала эти строки, но по силе вызываемых в её сердце эмоций то, что она держала в своих руках не шло ни в какое сравнение с ними.

Он не проронила ни слова, как будто лишние слова разрушат умиротворение, отравят момент его откровения и испортят миг их прощание. Все его старания, труды и чувства, были отражены в строках его стихотворения.

Юноша был создателем. Он понимал, что если неравная по статусу любовь между двумя людьми испортит его работу, то всё, что останется между ними — это неловкость.

— Это подарок для Вас — На его лице отобразилась юношеская нежность. Сейчас в этот момент искореженная половина лица, что гнилостной маской калечила его жизнь была так прекрасна, как прекрасными могут быть искренние и такие светлые чувства. — Простите меня, учитель Се. Мне очень жаль, что я не могу купить для вас подарок лучше чем этот.

— Нет… Не говори так, Нет прекрасней подарка чем этот, я буде трепетно беречь егою, — она повернулась к нему спиной, до крови кусая губы и сдерживая всхлипы, — Ты… Тебе надо что-нибудь съесть. Подожди, я найду что-нибудь к чаю.

Женщина неуклюже выскользнула из комнаты. ей нужно было немного времени чтобы взять под контроль эмоции. Учитель Се принесла коробку печенья и положила на стол перед учеником. 

Юноша вежливо её поблагодарил. Под её взглядом он, наконец-то, потянулся к чашке чая, но едва его пальцы коснулись её, как он тихонько опустил руку: 

—Горячо.

Она потрогала:

— Как горячо? Уже давно должно было остыть.

Она добавила немного холодной воды из небольшого кувшина. Студент откусил кусочек любимого лакомства и принялся потихоньку пить. 

Закончив, он спросил:

—Учитель, могу я ещё недолго здесь почитать?

— Конечно. — Молодой человек снова неловко улыбнулся. Он произнес совсем тихо — Я все еще доставляю вам столько хлопот. Даже в тот момент, когда пора уходить.

— Ничего страшного. Если хочешь, можешь остаться подольше… Я буду только рада провести с тобой ещё немного времени. И если ты твердо решил уехать, тогда ты должен оставить мне свой новый адрес. Я  буду отправлять тебе по почте книги, которые мне понравятся. Даже если ты будешь работать, ты не должен упускать возможности. Ведь самообучение, тоже очень важный этап в жизни, — учитель Се чувствовала себя беспомощной. Но даже так она оставалась его другом и учителем, а потому не могла упустить последнюю возможность подарить ему немного душевного тепла. — Когда тебе понадобится помощь, ты можешь написать мне в WeChat.

Юноша с благодарностью взглянул на нее произнеся одно слово：

— Спасибо. — В комнате повисла неловкая тишина.  — Если бы все были такими, как Вы, то, может быть…

Он опустил голову и больше ничего не сказал.

Большинство вещей в её комнате — книги. Из-за того, что парень был уродлив, его появление в библиотеке привлекало всеобщее внимание, поэтому женщина приглашала студента к себе, чтобы у него была возможность почитать. Приходя к ней в гости, юноша всю ночь напролёт проводил за книгами, словно хотел впитать все эти слова, забирая их смысл с собой. 

Он редко позволял себе такую вольность. Раньше юноша не остался бы допоздна, беспокоясь о том, что потревожит учителя и нарушит её распорядок дня. Но сегодняшняя ночь стала исключением. 

Учитель Се не обвинила его во фривольности. Она просидела рядом до середины ночи, глядя на то, как он перелистывает листы новой книги. Женщина почувствовала, как на её тело накатывают “волны” усталости, сопротивляться которым было так тяжело и она не заметила, как уснула сидя, опираясь о стол.

В полусонном состоянии она едва различала голос парня который внезапно позвал её:

— Учитель Се — Её разум медленно реагировал, ведь сон всё сильнее окутывал её сознание. — Есть кое-что, за что мне следует извиниться перед вами. Помните в нашем классе порой случались кражи… Те студенты, у которых пропадали вещи, портили вам жизнь и грубо критиковали вас. Учитель, простите, но в том, что происходило был виноват я. 

Его слова сплетались с её сном, его голос слабел, словно он пытался докричаться до неё с другого берега полноводной реки:

— Мне не нужны были их вещи. Я не притронулся к их деньгам. Я мог смириться с тем, что они ненавидят меня, но терпеть их нападки и издевательство с каждым днем становилось всё труднее. А когда они за вашу доброту ко мне отвечали вам сплетнями и клеветой в ваш адрес, я попросту более не мог этого терпеть. Я по настоящему всех их ненавидел, а потому единственное, что я мог тогда сделать — это сжёчь то, что было дорого им. Они подозревали меня, но вы… Вы верили мне и даже ни разу не спросили мог ли я так поступить с ними. Мне так стыдно, что вы безоговорочно верили в мою невиновность, вы заступились за меня перед коллегами и поручились за мои поступки перед остальными. Мне очень стыдно, что я вас подвел, учитель Но я действительно причастен к кражам. Мне… мне не хватило мужества, чтобы признаться. Лишь в ваших глазах я был нормальным или даже чуточку хорошим человеком. 

— Учитель, я безнадёжен, не так ли? Но если бы вы разочаровались во мне, я не знал бы, что делать. Вы единственный человек, от которого я получил признание и чье мнение было для меня важно — Под конец голос парня становился всё тише, словно шепот.

Медленно его взгляд становился всё более чистым, полупрозрачен, словно он освободился от тяжкой ноши. 

—Это единственная вещь, из-за которой я больше всего сожалею… Учитель Се, мне очень жаль. Кажется, уродство моего лица проросло глубже в моё тело, достигая самого сердца. В следующей жизни я бы хотел быть обычным человеком… Я не хочу быть больным.  Я не заслуживаю право чувствовать любовь. 

—Учитель Се…

Ветер подул в окно с характерным звуком. хлопнула форточка, зазвенело стекло, что чудом не разбилось от такого удара и не просыпалось на подоконник. Холодные потоки проникли в комнату, разметав лежащие на столе бумаги. Листы подхваченные с лакированной поверхности, словно крохотные пушинки парили несколько секунд в воздухе, прежде чем упали на пол. 

Затем настала тишина. 

Чай остыл.

Когда утром Учитель Се проснулась, она обнаружила, что всю ночь проспала за столом. В комнате был идеальный порядок. Бывший ученик всегда вел себя очень вежливо, но сегодня он ушел даже не попрощавшись, перед тем как убрать за собой и уйти. 

Она чувствовала себя подавленной после последнего их разговора. Увы, она ничего не могла с этим поделать. Она встала, поправив растрепавшиеся волосы и мятую одежду. Сделав несколько шагов она придирчиво осмотрела небольшую гостинную. 

Когда её взгляд скользнул по поверхности журнального столика, на женщину словно вылили “ушат ледяной воды”. Учитель Се широко распахнула глаза, сбрасывая с них пелену сна. Чай, который она приготовила вчера для гостя, полностью заледенел, но разве это возможно. В комнате немного прохладно, но температура едва ли опустилась ниже 17-18 °C! 

Как такое возможно? Что вообще происходит? Она внимательно осмотрела комнату, замечая всё больше деталей, которые сейчас казались невероятными и невозможными. Вчера, она четко помнина, что бывший ученик ел любимое печенье из жестяной коробки, но сегодня… она была уверена, что угощение осталось нетронутым. Как и чай… Она сама налила ему холодной воды в чашку. Жидкость в стакане была покрыта коркой льда, но её уровень не изменился… 

И, наконец, его стихотворение. Она наизусть помнила каждое слово, каждую строчку — оно бесследно исчезло. Всё выглядело так словно его и не существовало. 

Её тело мелко подрагивало. Где-то завибрировал телефон нарушая “целостность” тишины. От неожиданности женщина вздрогнула и схватила смартфон. едва её взгляд коснулся экрана она разочарованно опустила руку, всего лишь  спам-уведомление. 

Женщина с облегчением выдохнула, но потом, словно очнувшись ото сна, она быстро набрала номер матери студента. 

Бип. Бип. Бип. 

Ожидание, оно было так мучительно. Её голос и сердце дрожали в унисон. 

— Алло? 

Этот голос был ей довольно знакомый — голос женщины среднего возраста. Он казался грубым, но сейчас она говорила в нос, словно ещё недавно плакала. Сердце Учителя Се болезненно замерло и пропустило удар. 

— Это опять вы! У меня не было времени вас искать! Вы, вы, всегда звоните нам первой! — обвинительным тоном произнесли на другом конце провода. 

Учитель Се не могла вспомнить свои слова. Её разум застлала белая пелена, словно она всё ещё не очнулась от сна. Звуки были заглушены биением крови, что стучала в висках. Едва различимые крики отчаяния по ту сторону мобильного соединения: 

—Он мёртв! Слышите! Мёртв!

Звуки стихли. Пальцы онемели, а ногти только сильнее впились в края телефона. лишь чудом он всё ещё не выскользнул у неё из рук.

— Мёртв? — Учитель не могла поверить собственным ушам, мозг просто отказывался в это верить.

— Это всё ваша вина! Это всё ваше дурное влияние. Он… Он начал спорить со мной. Он убежал… На улице шёл ливень… — Бессвязные фразы смешивались и утопали в шуме: —Полиция сказала… там был оголённый провод…

В ушах Учителя Се звенело от напряжения. Она сильнее прижимала телефон к голове. Всхлипывания и рыдания матери искажали бессвязный текст. Голос женщины был пустым и безжизненным, порой после паузы он  звучали по-дьявольски зловещим. Женщина на другом конце провода оглушительно визжала:

—Почему? Почему вы всё ещё его ищите? Зачем он вам?! Это всё ваша вина. Ваша. Вчера. Вчера был седьмой день с момента его смерти!!!