Онлайн чтение книги Избавители звезд We Free the Stars
Глава 13

Свет, пробивающийся сквозь полузакрытую штору, расчерчивал столовую полосами, словно решётка тюремной камеры, и зной пустыни пробуждался ото сна. Обычно никто не избегал раннего солнца. Высший Круг сохранял скрытность без излишней паранойи.

Когда Зафира выглянула из окна своей комнаты, то увидела отблески серебра на каждой затенённой улочке, на каждой крыше. Раньше она и подумать не могла, что увидит Стражу Султана во плоти – их блестящие плащи, точно маяки, выделялись среди коричневых и золотистых оттенков пустыни. Но раньше она так же не могла представить, что станет объектом преследования Стражи. «Они бдительны, когда ищут zumra и свою добычу», – предупредила Айя.

Снаружи донёсся шум – уличный торговец торговался с женщиной за фрукты в его тележке на колёсиках. Дин обычно после всё равно подсовывал купцу пару лишних монет, заявляя: «Нужно заплатить им за хлопоты».

– Ешь, – сказала Лана, сидящая слева от Зафиры, и подтолкнула к ней тарелку с масленой харшей[20]Харша – марокканские блины.. Еда была разложена на полотне с бахромой.

Кифа рядом кивнула. Ящик с сердцами стоял между ними.

– Силы тебе понадобятся.

Айя наблюдала за ними со своей странной, чуть мечтательной улыбкой.

– Всем нам понадобятся силы. Мы черпаем их в поддержке и единстве, ибо вместе мы сильнее. Это всегда было основой Высшего Круга – и сначала, когда Круг был советом по делам сафи во главе с Беньямином, и после, когда он стал маленьким войском под командованием Альтаира.

Она отвернулась, стиснув зубы при воспоминании.

Зафира не знала, что побудило Лану тронуть Айю за руку, но, когда сестра коснулась сафи, та повернула ладонь и переплела их пальцы. Да, одно дело – услышать об их связи от Ланы, и совсем другое – увидеть собственными глазами.

– Простите меня, мои дорогие, – проговорила Айя. Её глаза увлажнились, даже когда она нежно улыбнулась Лане. – Из всех потерь, которые мне пришлось пережить, эту… эту я пока не знаю, как преодолеть.

– Возможно, эта скорбь из тех, которые нужно принять, – тихо отозвался Насир. – Не всякую скорбь нужно побеждать.

Айя задумчиво посмотрела на него:

– Ты говоришь, как тот, кто и сам пережил потерю.

Roohi. Вот что она сказала прошлой ночью.

Баба тоже говорил так, и Умм улыбалась ему той особенной улыбкой, которая сияла лишь для него одного.

Habibi. Hayati. Roohi.

Любовь моя, жизнь моя, душа моя — вот что означали эти слова, но смысл их был гораздо глубже.

Habibi — для друзей и любви, что была вполне настоящей.

Hayati — для любви всепоглощающей, более глубокой день ото дня, пока тот или та, кого любишь, не становился твоей жизнью.

Roohi — когда твоя душа переплеталась с душой того, кого ты любишь, и сияла с силой тысячи солнц. Когда она пускала корни под сердцем и её нити оплетали всё твоё существо.

Вот что разделяли когда-то Баба и Умм. Вот о чём мечтала маленькая Зафира, пока любовь родителей не уничтожила их обоих, не разбила вдребезги, разбросав осколки их душ по одинокой земле.

Она вспоминала родителей прошлой ночью под звёздами, стоя рядом с юношей со взъерошенными волосами и вопросом в серых-пресерых глазах. Она видела дворец, раскинувшийся внизу во всём своём великолепии, видела огни Великой Библиотеки, истинное волшебство, и всё же…

Всё это меркло рядом с ним, с её принцем.

– Ты в порядке?

О небеса. И надо было ему сесть так близко? Харша в его руке была идеально поделена надвое. Зафира подмечала все эти детали – то, как принц аккуратно развешивал свою одежду на спинке кресла, тогда как сама она просто бросала свою в кучу. То, как он разламывал хлеб на маленькие аккуратные кусочки, чтобы съесть, – будь то манакиш[21]Манакиш – левантийская лепёшка., или лепёшка, или харша.

– Лучше не бывает, – ответила девушка, и Лана издала какой-то звук, подозрительно похожий на фырканье.

– Он выглядит так, словно скорее бы съел тебя, – шепнула Кифа ей на ухо и закатила глаза, когда Зафира отшатнулась. – Шучу, Охотница.

Двери распахнулись, и девушка схватила свою сумку. Сеиф вошёл в зал чеканным шагом. Айя выпустила руку Ланы и быстро убрала блюдо с маринованным ягнёнком. Судя по всему, хладнокровный сафи не одобрял поедание ягнятины или даже охоту на животных в принципе.

Сеиф швырнул что-то на столик рядом, и Айя побледнела. Зафира прищурилась. Это была крошечная бутылочка, почти пустая… с чем-то алым внутри. «Кровь?»

– Мы ничего не нашли – ни кораблей в гавани, ни каких-либо признаков Льва. Мы трудились всю ночь. – Сеиф приблизился и бросил недобрый взгляд на Насира: – Пока ты был…

– Осторожнее, сафи, – тихо предупредил Насир. – Трепать языком может быть опасно, и даже бессмертные мрут как мухи.

В распахнутых глазах Айи отразилось любопытство.

– Где ты был? Вы не должны были покидать дом.

– Мы наблюдали за окрестностями с самой высшей точки в городе.

«Вот бы я умела врать так гладко», – подумала Зафира. А с другой стороны, это ведь было не вполне ложью.

Сеиф презрительно фыркнул:

– Вместе с ней?

– Ты намекаешь, что женщины не умеют карабкаться по стенам? – Насир смерил его взглядом прежде, чем Зафира успела возмутиться.

Сеиф раздражённо рыкнул. Глядя на тень ухмылки на лице Насира, Зафира наконец поняла, почему Альтаир относился к своему искусству вызывать в других ярость так, словно это было единственной целью всей его жизни. Лана изо всех сил пыталась не рассмеяться.

– Возможно, его здесь пока нет, – сказала Кифа, – но это не отменяет неизбежного.

Он идёт за нами. Сафи не знают.

– Ночной Лев, – прошептала Лана, и Сеиф бросил на Айю взгляд, в котором отчётливо читалось: «Нужно было оставить её там, в снегу». В тот самый миг Зафира решила, что Сеиф будет последним, кого она станет защищать, и первым, кого она скормит дандану.

Кифа изучающе посмотрела на Лану:

– На улицах воцарится настоящий хаос, когда эти вести разлетятся по всей Аравии.

Хаос уже витал в воздухе, в пыли, поднимавшейся, когда народ бунтовал, в тяжёлом бремени налогов.

– Но с Сарасином всё будет в порядке, – процедил Сеиф.

– Вот как? – переспросила Зафира раздражённо. – И кто же защитит народ Сарасина?

Сарасинцы уже достаточно пострадали с тех пор, как был убит их халиф. Халифат всегда был тёмным местом – в том числе в буквальном смысле этого слова, с их тёмным песком и тусклым небом. Но с тех пор как трон опустел по хладнокровному приказу султана и армии Сарасина были теперь под его властью, там царили напряжение и страх неизвестности.

Сеиф проигнорировал её слова. Ну да, чего ещё ожидать.

Айя поднялась.

– Влиятельный смертный по имени Музаффар. Он был хорошо известен в торговых кругах, но пока вы были на Шарре, начал делать себе имя и среди простого народа. Он успокаивает людей, обеспечивает их необходимым. Его люди хранят мир, а это – больше, чем многие могут пожелать.

– Хрупкий мир, – тихо заметил Насир. – Этого едва хватит, чтобы противостоять Льву.

– Не все боятся Льва. Даже в прошлом, во время его тёмного правления, были те, кто верил, что он – предвестник новой эпохи, – сказала Айя. Жемчуг в её волосах сиял. Будь она менее задумчивой, Зафира приняла бы её пыл за поддержку. – Они утверждали, что Лев принесёт золотой век величия и что, если бы Сёстры не цеплялись за старые обычаи, мы бы никогда не оказались в этой темноте.

– Ну да. – Кифа отряхнула руки и поднялась. – Нам нужна кровь.

– Здесь рядом лечебница, – тут же ответила Лана.

– Кровь силахов, – уточнила Кифа с нотками нетерпения в голосе. – Кровь с магическими свойствами. Такого в лечебнице не найдёшь.

– Для чего? – спросила Зафира, хотя страх, бегущий по её венам, был вполне ясным ответом.

Кифа встретилась с ней взглядом.

– Для тебя. Чтобы наш компас снова начал работать. Ты с лёгкостью сможешь выследить Альтаира, Льва и сердце в придачу за один раз.

С лёгкостью. Как будто всё это находилось в корзинке, спокойно ожидающей, когда Зафира придёт и возьмёт.

– Для этого нужен dum sihr, – возразила Зафира, поджав губы, невольно ощутив укол вины за своё раздражение на Кифу, словно Советница, не колеблясь, готова была использовать запретную магию крови.

– Нет.

Приказ прозвучал резко, но в этом голосе звучали отголоски потери. Все взгляды обратились к Айе. Сафи качала головой, а в её глазах отражалось нечто сродни безумию.

– Нет. Только не dum sihr.

Лана выступила вперёд:

– Амма…

– Чего бы он ни желал, это не будет настолько же ужасно, – голос Айи хлестнул словно плеть. В следующий миг Зафира поняла, кто он : Лев.

«Цена dum sihr всегда велика». Так сказал Беньямин на Шарре. Зафира вспомнила, что однажды он использовал магию крови, пытаясь спасти их с Айей сына… Тщетно. Эта боль превращала всех их в безрассудных дураков.

– Он желает отомстить всему вашему роду, – сквозь зубы процедила Кифа. – Желает сковать тьмой всю Аравию.

« Желает дома для своего народа», – сказал Джаварат.

Но дом нельзя было построить на насилии.

Айя по-прежнему качала головой, а в её взгляде отражались отблески истерики. Лана снова протянула сафи руку, и Зафира отчётливо вспомнила Умм в объятиях сестры, хрупкую и потерянную. Лана прошептала что-то – слишком тихо, чтобы услышали остальные, – и Айя закрыла глаза, беря себя в руки, и коснулась губами лба Ланы.

Зафира ощутила укол тревоги, а в глазах защипало.

Насир молчал, и взгляд его серых глаз был непроницаемым. Он поднял было руку и тут же уронил, со вздохом отвернулся.

– Моя мать имитировала собственную смерть. Мой отец совал кочергу в огонь и клеймил меня. Сорок восемь раз. Унижал меня. Опустил меня до положения пса. – Голос принца звенел в темноте, одновременно тихий и властный. – Всё это сделала магия. Магия даровала Льву власть над моим отцом. Магия заставила мою мать оставить Позолоченный Трон. – Насир посмотрел на свои руки, с которых срывались струйки теней. Он тихо, прерывисто рассмеялся, выдохнув сгусток тьмы. – И всё же вот он я, помогаю вернуть волшебство.

Зафира знала, что он страдал, видела это своими глазами во дворце Льва на Шарре. И всё же она никогда не связывала его страдания с магией.

Как же так случилось, что то, что она так сильно любила, к чему так страстно стремилась, причинило ему такую невыносимую боль?

Айя, казалось, хотела протянуть ему руку, коснуться, прежде чем вспомнила, кто он, и вместо этого улыбнулась.

– Этот бой – не обычная битва, – мягко проговорила она и тихо вздохнула. – Мы должны делать то, что от нас требуется.

Сеиф покачал головой и указал на пустой фиал, который принёс.

– У нас была кровь. Я использовал последние капли, чтобы защитить этот дом, и магия скоро иссякнет. Серебряная Ведьма на пути к островам Хесса. Если пытаться добраться до неё и получить фиал с её кровью, Лев первым найдёт нас. Хуже того, с каждым мигом, пока сердца находятся вне минаретов, их сила, сама их жизнь иссякает. Вы столько времени путешествовали с этой женщиной и даже не подумали попросить её?

– В вашем распоряжении была целая вечность магических знаний, и вы не попытались добыть больше этой крови сами? – выпалила Зафира. Небеса, ох уж эти сафи.

– А Bait ul-Ahlaam ? – спросила Лана, и Зафира замерла, узнав это название. «Дом Грёз». Насир спрашивал о нём Серебряную Ведьму ещё на корабле, и Зафира помнила её сердитый ответ. Она чувствовала себя идиоткой – ничего не знала о Доме, в отличие от своей маленькой учёной сестры.

Сеиф закрыл глаза и медленно с досадой выдохнул.

– Я видела рисунки в книге, – поспешно пояснила Лана. – Он ведь находится в Альдерамине, да? И там можно найти всё что угодно.

Айя склонила голову набок.

– Дом Грёз процветает из-за того, что его слава преувеличена, малышка. Не думаю, что у кого-то там найдётся фиал с кровью силахов.

– Нет. Слава Bait ul-Ahlaam преувеличена для тех, кто не ищет ничего конкретного, – возразила Кифа, к облегчению Ланы. – Мой отец путешествовал туда из Пелузии не единожды и всегда находил то, что искал. Каждый даамов раз. К сожалению.

– Мне казалось, твой отец не любит магию, – сказала Зафира.

– Не любит, – резко ответила Кифа. – Это магазин, полный самых разных странных вещей, волшебных и не очень. Все настойки и травы, которые когда-то были доступны в Деменхуре. Пепел из вулканов Альдерамина. Чёрная руда. Это очень древнее место. Если где-то и может найтись фиал силахской крови – так это в месте, существующем с эпохи Сестёр.

– Такое возможно, – уступил Сеиф, и Лана не удержалась от широкой улыбки. Что-то во взгляде сафи говорило, что это место он знает не только понаслышке. Возможно, ему даже доводилось бывать там, как и Серебряной Ведьме. – Но, как известно, хранитель… любит поторговаться.

Сеиф тоже говорил об этом с какой-то неуверенностью – словно они оба нашли то, что искали, но отдали за это гораздо больше, чем собирались.

Тем не менее, как бы сильно Зафира ни любила волшебство, она не была уверена, что хочет использовать запретную dum sihr ради одного короткого мига, в который она почувствует магию. В последний раз, когда девушка порезала себе ладонь, она связала себя с бессмертной книгой. Сеиф снова начал ходить по залу туда-сюда, а Зафира пыталась дышать спокойнее. Она направилась в фойе, нащупывая Джаварат в сумке.

«Ты боишься, бинт Искандар».

– А что, разве не стоит бояться? – пробормотала она. Говорить с книгой вслух казалось ей куда менее безумным, чем говорить с фолиантом в своей голове, тем более что даамов артефакт отвечал.

«Мы – это ты. Мы защитим тебя».

Ну да, конечно, словно книга могла защитить её хоть от чего-то. Если верить Серебряной Ведьме, это ей, Зафире, надлежало защищать фолиант, или же она умрёт вместе с ним.

«Страх – всего лишь предупреждение, к которому стоит прислушаться».

– Книга, которая в буквальном смысле извергает философию. Ясмин будет в восторге, – сухо проговорила Зафира, слишком поздно осознав, что остальные последовали за ней.

– Смертные. Их жизнь так коротка, что они говорят сами с собой, – протянул Сеиф, обращаясь к Айе.

Зафира чуть не зарычала:

– У меня есть имя – Зафира.

– Не обращай внимания, – вмешалась Кифа. – Стоит ему увидеть наши округлые уши, как в его глазах мы тут же превращаемся в ходячие трупы. Но, по крайней мере, мы сами знаем, когда придёт срок ложиться в могилы.

«Бесполезные разговоры ни к чему нас не приведут, бинт Искандар».

– Попробуем эту лавку диковинок? – спросила Лана.

«Дыши».

– И кто же из нас отправится? – напряжённо спросила Кифа.

Вдох.

– Мост через пролив по-прежнему цел, – прозвучали слова Айи откуда-то издалека.

Выдох.

– Отдайте нам сердца и Джаварат, – сказал Сеиф, а Насир смотрел только и только на неё. – Мы слишком доверились смертным, и…

Что-то внутри Зафиры оборвалось. Крик пронёсся по её венам, а рука дёрнулась к стреле.

«Мы – не смертные».

Все замерли. Всё замерло.

Девушка вздрогнула, почувствовав на себе всеобщее пристальное внимание. Кровь шумела в ушах, а занавеси, покачивавшиеся на окнах, казалось, смеялись.

– Okhti? – позвала Лана.

Зафира моргнула. Кифа издала какой-то сдавленный звук, но первым, кто сделал к ней осторожный шаг, был Насир. Словно Зафира была зверем, которого он боялся спугнуть.

– С тобой точно всё в порядке? – Принц смотрел на неё так, словно на целом свете не было больше никого, кроме неё.

Зафира не сумела встретиться с ним взглядом.

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Ты… – начал Насир. – Ты сказала о себе «мы». Словно вас двое. Ты сказала, что вы – не смертные.

– Нет, я этого не говорила. Я ничего не говорила.

Её желудок сжался. Все пятеро смотрели на неё так, словно она сейчас выступала на какой-нибудь сцене, валяя дурака. Зафира отступила к выходу, чувствуя спиной длинные ручки двойных дверей.

Насир приблизился к ней ещё на шаг.

– Отдай мне Джаварат.

– У меня его нет, – солгала девушка. Книга была у неё в сумке, но остальные этого не видели.

– Зафира, – Насир говорил таким тоном, словно обращался к непослушному ребёнку, – он у тебя в руках.

Девушка опустила взгляд. В косых лучах света львиная грива на обложке Джаварата вспыхнула. Зафира крепче сжала книгу, которая использовала её губы, чтобы произносить бессмысленные слова. Милостивые снега, что же с ней такое?

Она перевела взгляд с Айи, чьё лицо выражало любопытство, на самодовольного Сеифа, затем на смущённую Кифу и встревоженную Лану, а потом, наконец, на Насира. В его серых глазах отражалась жалость, и это стало последней каплей.

Её решимость разбилась. Рухнула.

«Оставь их. Свобода – там, за этими дверями».

Зафира распахнула двери и устремилась прочь – так же в панике она мчалась через оазис на Шарре. Ветер бил ей в лицо, кровь громко стучала в висках. Разум казался слишком хрупким, готовый вот-вот треснуть.

Ей было стыдно, что Лана увидела это. И что Кифа увидела.

– Это всё твоя вина, – прошипела она.

«Остановись».

Она подчинилась, как дура, – остановилась сразу за воротами дома и ясно осознала, что вокруг Крепость Султана. Под ногами была тёплая мостовая из тёсаного камня. Милостивые снега, западные селения Деменхура в сравнении с этим – просто трущобы! Сколько, должно быть, понадобилось времени и труда, чтобы создать этот шедевр искусства – от мостовых и улиц до каждого фрагмента резьбы на окружающих её домах. И сейчас между Зафирой и уличным мальчишкой, прячущимся в более богатой части базара, не было никакой разницы. Иссиня-чёрный камис, пошитый из платья, купленного давным-давно в Деменхуре за огромное количество динаров, теперь казался тряпьём.

«Они…»

– Хватит, – прошипела Зафира. – Ничего мне не говори.

Наступившая внезапно тишина была полна раздражением Джаварата и стыдом, вызывающим чувство вины. «Отлично». Тени протягивались вокруг, предупреждая её, что она не останется одна надолго. Откуда-то доносились голоса. Дальше по улице она видела прилавки базара, спрятанные в тени зданий. Последнее, что ей было нужно, – это чтобы кто-то требовательно спросил, кто она такая.

Зафира поспешила в противоположную сторону, обнаружив небольшой альков, скрытый в углу между тремя массивными домами. Солнечный свет струился на жёлто-коричневые камни, высвечивая арку в одной из стен, построенную из ярких глазурованных плиток синего, красного и золотого оттенка – словно проход в тайный мир. Девушка подошла ближе и увидела, что это не дверь, а фонтан с журчащими струями проливающейся в небольшой бассейн сверкающей зелёной воды.

Эта красота казалась хрупким мигом замершего времени – красота, которую Зафира не могла оценить.

– Не понимаю, почему я вообще слушаю тебя, – прошипела она.

Джаварат не ответил, и Зафира привалилась к стене, восстанавливая дыхание. Песчаный кот, примостившийся на бортике фонтана, подозрительно посмотрел на девушку.

«Это правда. Мы – не смертные».

По спине и шее стекал пот – солнце было щедро на зной.

«Мы – бессмертные».

– И что же – я вдруг тоже стала такой? – зло спросила она.

«Мы связаны – ты и мы. Тебе отмерен тот же срок, что и нам».

– Нет… так не должно быть.

«Как может книга, собранная из старого папируса, говорить с неразумной девчонкой?»

Зафира скрипнула зубами, чуть не бросив Джаварат в фонтан.

– Что тебе нужно от меня?

Должна была быть какая-то причина, по которой фолиант говорил с ней, подстрекал её. Зафира не была похожа на Льва или на ту тьму, в которой гнил Джаварат. Она была бессильна, как постоянно повторял Сеиф. Возможно, пришло время доверить книгу Айе, и…

Шипение едва не оглушило ее, и девушка в испуге выронила Джаварат. Он упал на пыльные камни и раскрылся. Зафира внимательно огляделась, но рядом лишь тихо журчал фонтан да пыль танцевала в косых лучах солнечного света.

Затем книга со стуком захлопнулась.

«Бинт Искандар».

Эти слова звучали как ужасающий стон. Страх тек по её венам.

«Позволь нам показать тебе, на что ты способна».

Альков исчез. Угасающий свет обрисовал часть заснеженной деревни и женщину в плаще, стоявшую в центре. Базар выглядел знакомым, как и скудные чахлые деревья. «Деменхур». Но сама Зафира ведь была не там. Она – всего лишь наблюдатель, подсматривавший за другим миром через подзорную трубу.

Зелёный кожаный фолиант – Джаварат – был зажат в левой руке женщины, а скрюченные пальцы правой руки она протянула к небу. Зафира не могла понять слов, срывавшихся с уст женщины. Заклинание.

Люди в ужасе с криками разбегались с базара, пытались скрыться от неё – от этой женщины, – когда она вдруг резко опустила сжатый кулак.

И земля вздыбилась.

Круглая джуму’а[22]Джуму’а – площадь, где проводились торжества. взорвалась – камни и обломки полетели во все стороны, к окружающим шатрам, поражая кричавших селян. Несколько мужчин устремились к женщине – у некоторых в руках были табары и мечи. Другие поднимали камни и любое самодельное оружие, какое только могли отыскать.

Но даже видя их приближение, женщина не шелохнулась. Её плащ чуть развевался на пронизывающем холоде.

Женщина лишь перевернула следующую страницу Джаварата, и через несколько мгновений, в которые никто не дышал, Зафира увидела, как она резко опустила вниз сложенную аркой ладонь.

И мужчин разрубило пополам.

Раздались новые крики. Тела падали на землю с тошнотворным стуком. «Нет!» – хотела закричать Зафира. Она хотела остановить эту бессмысленную жестокость, но её уста были сомкнуты, зашиты. Она силилась сделать вдох, скованная этим ужасным видением… laa, кошмаром. Вот чем это было.

Кошмаром.

Мужчины падали один за другим, рассечённые надвое её пугающей силой. Силой Джаварата. Ужасный образ жёг кожу Зафиры. Другие – большинство – валились на колени и пронзали себя насквозь мечами. Разрушенный базар стал багровым от крови, лившейся свободно, скапливавшейся у ног женщины.

Наступила тишина, и, удовлетворённо хмыкнув, она повернулась, откинув капюшон окровавленной рукой.

Зафира уставилась на саму себя.

Это была она – вплоть до льда в глазах и сердитого изгиба бровей.

Именно она… за исключением только одной детали.

Волосы у неё были цвета раздробленной кости.

Серебряный фиал, наполненный чем-то густым и алым, висел у неё на шее. И когда седовласая версия её самой спрятала Джаварат под плащ, Зафира увидела свежую рану на ладони женщины, среди многих других шрамов, где плоть уже срослась. Dum sihr. Она подошла к чёрному скакуну, рассекая снег сапогами, взлетела в седло и исчезла среди улиц.

Оставив после себя гробницу.

Лавандовая дверь Бакдаша висела на петлях. Яркая кондитерская лавка Араби превратилась в груду щебня. Она видела мужчин, мальчиков, детей – все были мертвы. Все они. Кого-то ударило камнем, кого-то рассекло пополам. Внутренности выпали наружу, кровоточа, кровоточа, кровоточа.

Из-за неё.

«Прошу», – умоляла она. Она не знала, кого умоляет – просто повторяла это слово раз за разом, пока всё вокруг не помутилось и она не потеряла равновесие.

А потом – ничто.

Зафира впилась ладонями в камни, с хриплым вздохом подняла голову. Вокруг был альков. Джаварат лежал у её колен.

«Ты видела, бинт Искандар?»

Она видела лишь нечто гораздо более зловещее, чем Ночной Лев. Нечто маленькое и непритязательное, слитое с многовековыми воспоминаниями самых могущественных существ Аравии и с тем, что было гораздо хуже, – со злом, просочившемся в Шарр.

И это зло контролировало её.

– Почему? – прошептала девушка. – Почему я?

«Чистейшие сердца всегда восторжествуют в самых тёмных душах».

Зафира услышала звук торопливых шагов прямо за поворотом. Она закрыла глаза, восстанавливая дыхание, подобрала Джаварат и поднялась на подгибающихся ногах. Три фигуры приблизились к ней, и их плащи сверкали серебром. Стража Султана. Khara. Девушка прижалась к стене, но они поспешили мимо алькова, даже не бросив туда взгляд, тихо переговариваясь, сжимая в руках простые чёрные рукояти скимитаров.

«Покажи мне что-нибудь полезное, – прошипела Зафира Джаварату. – Покажи мне, что Лев может сделать с единственным силахским сердцем».

Ничего.

Laa, раздражённая тишина.

Рыкнув, Зафира стряхнула видение, дарованное Джаваратом, и прокралась за стражниками. Потом она услышала пение, обрывочные крики и требовательные возгласы, которые доносил блуждающий ветерок.

«Нас увидят».

– Теперь ты можешь говорить? – спросила Зафира.

Она метнулась из теней одного здания к следующему, но не нужно было жить в этом городе, чтобы понимать – такая безлюдность была необычной. Это был город султана. Здесь должно быть всегда шумно, а не жутко тихо в одном месте и шумно в другом. Перед переулком девушка остановилась, прищурилась, глядя на площадь впереди.

От страха у неё перехватило дыхание. До неё донеслось, как толпа нараспев скандирует: «Налоги – смерть. Казну – разбить».

Протесты. Люди протестовали, шагали – нет, бежали к дворцу. К ней.

Сердце готово было выскочить, а пальцы, сжимавшие Джаварат, стали скользкими. Развернувшись, Зафира поспешила к дому Айи, и нагретые камни обжигали её голые ступни. Напоровшись на мелкий булыжник, она выругалась. «Только бы не упасть, только бы не упасть». Она думала об Арзе и о своей охоте, когда даже её добыча не слышала её быстрых шагов.

Расстояние между ней и толпой росло, и девушка не позволила себе медлить. Ужасная ошибка.

От взрыва земля содрогнулась, и Зафира упала на колени. Толпа устремилась к ней.