Онлайн чтение книги Жнец-3: Итоги The Toll
Глава 10. Перед лицом света, который померк

После того как тела всех погибших агентов Нимбуса были возложены на погребальный костер, Жнец Фарадей поднес факел к хворосту и зажег его. Костер занялся, сначала медленно, потом – со все увеличивающейся скоростью. По мере того как тела охватывало горение, дым над костром становился все более черным.

Фарадей обернулся к тем, кто собрался у костра. Мунира, Лориана и все бывшие агенты Нимбуса. Мгновение он молчал, вслушиваясь в рев пламени, затем заговорил.

– Многие годы назад рождение означало одновременно и смертный приговор, – начал он. – За появлением на свет с неизбежностью следовала смерть. Мы отменили примитивнейший из законов природы, но здесь, в этих диких, неисследованных местах, природа по-прежнему диктует жизни свои жестокие условия. С неизъяснимой печалью в сердце я объявляю лежащих на этом костре умершими на веки вечные.

Фарадей помолчал и после паузы продолжил:

– Пусть наночастицы смягчат скорбь, которую мы переживаем, и пусть воспоминания о тех, кто ушел, пребудут с нами. Сегодня я даю вам обещание: имена этих замечательных людей не сотрутся в благодарной памяти человечества. Они сохранятся в глубинном сознании Гипероблака – ведь оно было с этими людьми до того самого момента, когда их корабли пересекли границу слепой зоны. Что до меня, то я возьму на себя ответственность за их смерть, как беру ответственность за всех, кого подверг жатве. Как только мы покинем этот остров и вернемся в мир людей, я окажу честь нашим усопшим, одарив иммунитетом тех, кого они любили, – так велит мне долг жнеца.

Жнец Фарадей выдержал паузу. Собравшиеся отводили взгляды от костра. Фарадей же решительно повернулся лицом к пламени. Глазами сухими, но полными скорби он смотрел на огонь, пожирающий тела, и отдавал почести тем, кого нелепая смерть вырвала из рядов живущих.

Лориана не могла заставить себя посмотреть на костер. Вместо этого она сосредоточила свой взгляд на Фарадее. Агенты Нимбуса один за другим подходили к жнецу и благодарили его. Видно было, сколь глубокое почтение они питают к этому седовласому человеку. От переживаний у Лорианы слезы навернулись на глаза. Да, пока живут такие замечательные люди, не умрет надежда, что жнеческое сообщество оправится от удара, нанесенного гибелью Стои. Хотя Лориана мало что знала о конфликте между двумя генерациями жнецов; в конце концов, она была агентом Нимбуса, и внутренние противоречия, раздиравшие жнеческое сообщество, мало ее касались.

Погребальная речь Фарадея произвела на нее глубочайшее впечатление, равно как и взгляд, которым он не отрываясь смотрел на пламя костра. И Лориана понимала, что скорбит он не только по тем, кто исчезает перед ним в пламени костра.

– Вы были близки? – спросила она Фарадея, когда все разошлись. – Я имею в виду Жнеца Кюри.

Жнец Фарадей глубоко вздохнул и тут же закашлялся от дыма, который неожиданно налетел на него с порывом ветра.

– Мы были старыми добрыми друзьями, – ответил он. – А Жнец Анастасия была моим учеником. Без них этот мир будет гораздо более мрачным местом.

Жнец Кюри была легендой. Анастасия же лишь недавно стала заметной фигурой, прославившись тем, как она выбирала цели для жатвы, тем, как она осуществляла этот ритуал. Всеобщую известность ей принесла роль в расследовании против Годдарда. С годами, вне всякого сомнения, она могла бы стать великим жнецом. Память о человеке после его смерти живет чаще всего недолго. А иногда – наоборот: именно смерть делает человека великим.

– Лучше я пойду, – сказала Лориана. – Пока Мунира не принялась ревновать.

Фарадей усмехнулся.

– Она опекает меня, – признал он. – А я – ее.

Лориана отправилась на поиски директора Хиллиард. Та почему-то не пришла на церемонию, не стояла рядом со всеми. На нее это было непохоже.

Лориана нашла директора на пляже. Уединившись, вдали от всех, та смотрела на морские волны. Ее фигуру освещали лишь отблески догоравшего в отдалении погребального костра. Луны не было, и горизонт погрузился в кромешную темноту. Время от времени порывы ветра доносили до нее дым, но директор Хиллиард не обращала на него никакого внимания. Лориана молча села рядом – что можно было сказать в такой вечер? Но директору нужен был хоть кто-нибудь, кто разделил бы ее одиночество, а никто, кроме Лорианы, не захотел к ней присоединиться.

– Это моя вина, – наконец, сказала Хиллиард.

– Вы не могли знать, что все произойдет именно так, – отозвалась Лориана.

– Нужно было предвидеть опасность, – покачала директор головой. – И повернуть назад, как только бортовой компьютер потерял контакт с Гипероблаком.

– Вы приняли решение, основываясь на интуиции и опыте, – сказала Лориана. – На вашем месте я поступила бы так же.

Но и это не успокоило директора.

– Тогда вы такая же глупая, как и я, – сказала она.

Хотя Лориана раньше действительно часто чувствовала себя и выглядела глупой, отчего была постоянным объектом шуток остальных агентов Нимбуса, теперь ее самоощущение изменилось кардинальным образом. В то время как все беспомощно метались по острову и не знали, что делать, Лориана проявила и силу воли, и выдержку, и недюжинный ум. Как это было неожиданно!

Ничто не могло умерить отчаяния Одры Хиллиард – ни теплая ночь, ни мягко плещущееся у ее ног море. Да, за свою жизнь она была причиной многих смертей. Трудно этого избежать, если ты работаешь директором Интерфейса Управления. Постоянно происходили какие-нибудь несчастные случаи. Фрики, приглашенные на собеседование, могли выйти из себя, и последствия бывали самые печальные. Но во всех случаях под рукой были восстановительные центры.

В этом случае все было совсем не так. Одра Хиллиард не была жнецом; в программе подготовки агентов Нимбуса не было искусства убивать и нести моральную ответственность за убийство. Да, эти странные, похожие на призраков люди в мантиях заслуживают всяческого уважения – чтобы ежедневно взваливать на себя такую ношу, нельзя быть похожим на обычного человека! Либо у тебя вообще не должно быть совести, либо совесть столь глубокая и стойкая, что могла выстоять и перед лицом света, который померк.

Одра отослала Лориану, сказав, что ей нужно побыть одной. Теперь она слышала только голоса за спиной – ее бывшие подчиненные спорили, плакали, пытались хоть как-то примириться с тем положением, в котором они оказались. Одра ощущала горький запах дыма, все еще доносящегося с кострища. Неожиданно в воде она увидела еще одно тело, которое прибой тащил к берегу. Из почти тысячи человек, которых она убедила присоединиться к путешествию, в живых осталось всего сто сорок три. Да, как сказала Лориана, Одра не могла предвидеть масштабы опасности. Но она же не могла и переложить груз ответственности на чьи-либо плечи.

Ее наночастицы вели героическую, но неравную борьбу с охватившим ее отчаянием, и они проиграли – в этом оторванном от цивилизации месте современные технологии отсутствовали. Окажись Одра где-нибудь в другом месте, но в зоне компетенции Гипероблака, ее наночастицы получили бы поддержку извне, и Одра была бы спасена.

А теплое море, плещущееся у ног, звало и манило Одру…

И Одра Хиллиард решила отозваться на призыв моря.

Тело директора Хиллиард так и не нашли. Но все знали, что случилось, потому что сразу несколько человек видели, как она входила в море.

– Почему вы ее не остановили? – с болью в голосе спросила Лориана одного из них.

Тот пожал плечами:

– Я думал, она решила поплавать.

Какой идиот! Как можно быть таким наивным? Неужели не видно, в каком напряжении находится эта женщина?

Хотя, с другой стороны, эти люди никогда не видели самоубийц. Конечно, там, где правит Гипероблако, многие ради прикола бросаются с высотных зданий или под поезд, но у этих приключений всегда один и тот же финал – кровать в восстановительном центре. Только жнецы способны по-настоящему убить себя. Если бы этот остров находился в зоне компетенции Гипероблака, сюда немедленно прилетел бы дрон и доставил утонувшую в ближайшую клинику, а такие есть и в самых отдаленных местах. Несколько часов – и Одра была бы жива!

Неужели именно такой была жизнь в Эпоху смертных? Неужели человек постоянно знал и думал о том, что его жизнь обязательно прервется? Причем это может случиться с ним в любую минуту? В каком ужасном мире жили наши предки!

Через считаные минуты после того, как разнеслась новость о смерти директора Хиллиард, агент Сикора попытался взять власть в свои руки. На следующее утро, когда Мунира пришла и сообщила Лориане, какой багаж и прочие полезные вещи с кораблей прибой вынес на пляж острова, Сикора впал в бешенство.

– Почему вы докладываете ей? – возмутился он. – Я – второй по положению после директора Хиллиард, и докладывать нужно мне.

И хотя вся прошлая жизнь Лорианы учила ее уступать начальству, она вступила в сражение с этим своим жизненным опытом.

– Тебя уволили, так же, как и всех прочих, Боб, – сказала она, чувствуя одновременно и ужас и восторг от сознания того, что она, называя агента Сикору первым именем, нарушает принципы субординации. – А это означает, что здесь нет ни первых, ни вторых по положению.

Сикора попытался пронзить Лориану взглядом, который, по его замыслу, должен был бы ее испугать, но физиономия его покраснела, что сделало его скорее смешным, чем внушительным.

– Мы с этим еще разберемся! – прошипел он и скрылся.

Жнец Фарадей был невольным свидетелем этой короткой словесной баталии.

– Мне кажется, он попытается усложнить нашу и вашу жизнь, – сказал он Лориане. – Заметил, что во властных структурах образовался вакуум, и собирается заполнить его собой.

– Как токсичный газ, – добавила Мунира. – Мне он не понравился с самого начала.

– Сикора всегда считал, что директором должен быть он, – сказала Лориана. – Но Гипероблако отказывалось его продвигать.

Они принялись наблюдать, как Сикора отдает приказания. Самые нерешительные и подобострастные из бывших агентов Нимбуса принялись их исполнять. Фарадей смотрел на все это, сложив руки на груди.

– Мне часто приходилось видеть, как люди рвутся к власти, – сказал он. – Но я никогда не понимал до конца причин, по которым они это делают.

– В этом вы абсолютно похожи на Гипероблако, – отозвалась Лориана.

– Что вы этим хотите сказать?

– Гипероблако – в нравственном отношении – безупречно. Как и вы.

Мунира, соглашаясь с Лорианой, улыбнулась. Зато Фарадей оставался грустным и сосредоточенным. И он неизменно пребывал в этом состоянии с тех пор, как Лориана рассказала ему о том, что случилось со Стоей. Она уже не раз пожалела, что сделала это.

– Я далек от совершенства и вовсе не безупречен, – сказал он. – За свою жизнь я совершил много ошибок, и совершил их главным образом из эгоистических побуждений. Например, взял сразу двоих учеников, хотя было бы достаточно взять одного. Чтобы спасти их, изобразил собственную смерть, совершенно нелепым образом убеждая себя, что принесу больше добра, если никто не будет знать, что я жив.

Было очевидно, что эти воспоминания ранят душу жнеца, но он не боялся боли.

– Но вы нашли это место, – сказала Мунира. – А это дело огромной важности.

– Вы думаете? – отозвался Фарадей. – Пока нет никаких доказательств, что, обнаружив этот остров, мы принесли хоть кому-нибудь пользу.

Они повернулись и стали наблюдать за разнообразными мелкими событиями, в которых участвовали бывшие агенты Нимбуса. Кто-то неумело пытался ловить рыбу. Кто-то собирался кучками, вел ожесточенные споры по поводу того, кто будет главным. Формировались клики и группы. И везде – полное отсутствие нужных навыков и неуемная любовь к интригам.

– Почему вы прилетели сюда? – спросила Лориана.

Фарадей и Мунира переглянулись. Жнец промолчал, Мунира же проговорила:

– Дела жнеческого сообщества. Вас это не может интересовать.

– Если мы будем что-то скрывать друг от друга, нам здесь не выжить, – покачала головой Лориана.

Фарадей удивленно приподнял бровь, после чего повернулся к Мунире.

– Можно рассказать ей о предмете наших поисков, – сказал он. – Пока мы ничего не нашли, все это скорее похоже на волшебную сказку. Историю, которую жнецы рассказывают сами себе в бессонные ночи.

Но не успела Мунира начать рассказ, как к ним приблизился агент Сикора.

– Дело решенное, – произнес он. – Я поговорил с большинством агентов, и они ясно дали мне понять, что хотели бы видеть меня в качестве старшего.

Лориана видела, что это ложь. Сикора смог переговорить от силы с пятью-шестью агентами. Правда, среди спасшихся было несколько человек, которые в прежней жизни были старше ее по должности. Если бы дошло до выяснения отношений, эти люди встали бы на сторону Сикоры, а не Лорианы. Кого она обманывала? Главные минуты ее жизни истекли в тот момент, когда открылся люк первой спасательной капсулы.

– Конечно, мистер Сикора, – проговорил вдруг Фарадей. – Мы передадим вам все имущество ваших людей, которое нам удалось достать из моря. Мунира! Дайте мистеру Сикоре полный отчет о найденном. Он будет отвечать за его распределение.

Взглянув на Лориану, Мунира пожала плечами и отошла с Сикорой, который буквально надулся от гордости – его мечты сбывались!

Вероятно, чувство униженности столь явно проявилось на лице Лорианы, что Фарадей, приняв самый серьезный вид, склонился к ней.

– Вы считаете, что я поступил неправильно? – спросил он.

– Вы же сами сказали, ваша честь, что Сикора слишком любит власть. Я никогда не утверждала, что хочу быть главной. Но в чем я совершенно уверена, так это в том, что Сикоре нельзя доверять этот пост.

Фарадей склонился еще ближе.

– Если ребенка, который хочет всеми командовать, посадить в песочницу и сказать, что он там главный, у взрослых появится время, чтобы заняться действительно серьезными вещами.

О такой перспективе Лориана и не задумывалась.

– А что это за серьезные вещи?

– Пока Сикора сортирует и раздает промокшие рубашки и шорты, вы будете выполнять функции бывшего директора и станете глазами Гипероблака в местах, где оно пока ничего не видит.

– Но зачем вы это делаете? – спросила Мунира Фарадея, как только они остались наедине и их никто не мог подслушать. – Почему вы хотите помочь этой девушке?

– Хотим мы этого или нет, но Гипероблако обязательно явится в эти места, – ответил Фарадей. – Не зря же оно подглядывало нам через плечо, когда мы рассматривали карту. И лучше будет, если нашу связь с Гипероблаком будет осуществлять не Сикора, а кто-нибудь более разумный.

Птица, сидящая на ветке над ними, издала звонкую трель. Вид пернатых, который вряд ли известен Гипероблаку. Мунира нашла некое удовлетворение в мысли, что Гипероблаку неизвестно то, что знает она, Мунира. Но долго это не продлится, Фарадей, как всегда, прав.

– Я хочу, чтобы вы подружились с Лорианой, – сказал он. – Подружились по-настоящему.

Выполнить эту просьбу будет непросто. Единственные люди, которых Мунира считала своими друзьями, были ушедшие из жизни жнецы, чьи журналы она читала в Александрийской библиотеке.

– А что нам это даст?

– Нам нужен настоящий друг среди этих людей. Достойный полнейшего доверия. Когда здесь наконец появится Гипероблако, мы будем об этом знать.

Просьба была более чем разумной. И Мунира не могла не заметить, что, излагая ее, Фарадей использовал местоимение «вы», а не «мы».