Онлайн чтение книги Каин
СЦЕНА ПЕРВАЯ

Не падая, я воздух попираю,

Хотя боюсь, что упаду.

Не бойся —

Доверься мне, владыке этой бездны.

Но разве вера в духа не греховна?

Сомненье — гибель, вера — жизнь. Таков

Устав того, кто именует бесом

Меня пред сонмом ангелов, они же

Передают названье это тварям,

Которым непонятно то, что выше

Их жалких чувств, которые трепещут

Велений господина и считают

Добром иль злом все, что прикажет он.

Я в рабстве не нуждаюсь. Ты увидишь

За тесной гранью маленького мира,

Где ты рожден, несметные миры,

И я не обреку тебя на муки

За страхи и сомненья. Будет день —

И человек, несомый водной хлябью,

Другому скажет: веруй и гряди  —

И тот пойдет по хляби невредимо.

Я веры, как условия спасенья,

Не требую. Лети со мной, как равный,

Над бездною пространства, — я открою

Тебе живую летопись миров

Прошедших, настоящих и грядущих.

О бог иль бес — кто б ни был ты: что это?

Ужель земля?

Ты не узнал земли?

Той персти, из которой ты был создан?

Как! Этот круг, синеющий в эфире

Вблизи кружка, похожего на то,

Что ночью освещает нашу землю,

И есть наш рай? А где же стены рая?

И те, что стерегут их?

Покажи

Мне место рая.

Это невозможно!

Чем дальше мы уносимся вперед,

Тем круг земли становится все меньше

И, уменьшаясь, светится вдали

Все ярче серебристым звездным светом.

Мы с быстротою солнечных лучей

Летим вперед, и он уж начинает

Теряться средь бесчисленного сонма

Окрестных звезд.

Но что бы ты подумал,

Когда б узнал, что есть миры громадней,

Чем мир земной, что есть созданья выше,

Чем человек, что их число несметно,

Что все они на смерть обречены

И все живут, все страждут?

Я б гордился

Своим умом, постигнувшим все это.

А если дух твой скован от рожденья

Тяжелой, грубой плотью, если он,

Столь гордый тем, что знает, жаждет новых,

Все новых, высших знаний, а меж тем

Не победит ничтожнейших, грубейших,

Мерзейших нужд и высшею отрадой

Считает только сладостный и грязный,

Без меры истомляющий обман,

Влекущий к созиданию лишь новых

Несметных душ, несметных тел, с рожденья

Приговоренных к смерти?

Дух! я знаю

О смерти только то, что смерть ужасна,

Что смерть — наш общий горестный удел,

Как слышал я от матери, которой

Обязаны мы смертью вместе с жизнью.

Но если так, дай умереть мне, дух!

Ведь быть отцом созданий, обреченных

На жизнь среди страданий и на гибель,

Не все ль равно, что смерть плодить и в мире

Распространять злодейство?

Ты не можешь

Весь умереть: есть нечто, что бессмертно.

Бог это скрыл, изгнав отца из рая

И заклеймив зловещим знаком смерти

Его чело. Но пусть во мне погибнет

Хоть смертное, чтоб в остальном я был

Как ангелы.

Я ангельского чина:

Ты хочешь быть таким, как я?

Но кто ты?

Я вижу только мощь твою и то,

Что ты мне открываешь мир, гнетущий

Величием мою земную мощь

И все же не превысивший желаний

И дум моих.

О гордые желанья,

Которые так скромно разделяют

Юдоль червей!

А ты, — ты разделяешь

Обители с бессмертными, — ты разве

Не кажешься печальным?

Я печален.

Итак, скажи: ты хочешь быть бессмертным?

Ты говоришь, что я им должен быть.

Я этого не знал еще, но если

Должно так быть, то я хочу изведать

Бессмертие заране.

Ты изведал.

Когда и как?

Страдая.

Но страданья

Должны быть вечны?

Это мы узнаем, —

Мы и твои потомки. Но взгляни:

Как все полно величия!

О, дивный,

Невыразимо дивный мир! И вы,

Несметные, растущие без меры

Громады звезд! Скажите: что такое

И сами вы, и эта голубая

Безбрежная воздушная пустыня,

Где кружитесь вы в бешеном веселье,

Как листья вдоль прозрачных рек Эдема?

Исчислены ль пути для вас? Иль вы

Стремитесь в даль, сжимающую душу

Своею бесконечностью, свободно?

Творец! Творцы! Иль я не знаю — кто!

Как дивны вы и как прекрасны ваши

Создания! Пусть я умру, как атом, —

Быть может, умирает он! — иль ваше

Величие постигну! Мысль моя

Достойна вас, хоть прах и недостоин.

Дух! Дай мне умереть иль покажи

Мне ближе их.

Ты разве к ним не близок?

Взгляни на землю.

Где она? Я вижу

Лишь сонмы звезд.

Гляди сюда.

Не вижу.

Но приглядись: она еще мерцает.

Вон там?

Да, там.

Возможно ли? Я видел

Ночной порой в лугах и в темных рощах

Светящих мух: они сверкали ярче,

Чем этот мир, который их питает.

Ты видел и миры и светляков, —

Те и другие искрятся, — что ж скажешь

Ты мне о них?

Скажу, что и миры

И светляки по-своему прекрасны

И что полет ночной ничтожной мушки

И мощный бег бессмертного светила

Равно руководимы…

Кем?

Открой мне.

И ты взглянуть дерзнул бы?

Как мне знать,

На что взглянуть дерзну я? Ты пока

Не показал мне ничего такого,

Чтоб не дерзнул я большего увидеть.

К чему тебя влекло всего сильнее?

К тому, чего я никогда не ведал

И ведать бы не должен — к тайне смерти.

Я покажу отживших и умерших,

Как показал бессмертных.

Покажи.

Тогда вперед на наших мощных крыльях!

О, как мы рассекаем воздух! Звезды

Скрываются от наших глаз! Земля!

Где ты, земля? Дай мне взглянуть на землю,

Я сын ее.

Земли уже не видно.

Пред вечностью она гораздо меньше,

Чем ты пред ней. Но ты с землею связан

И скоро к ней вернешься. Прах земной —

Часть нашего бессмертия.

Куда же

Лежит наш путь?

К тому, что только призрак

Былых миров, земля же их обломок.

Так мир не нов?

Не более чем жизнь.

А жизнь древней, чем ты, чем я, и даже

Древней того, что выше нас с тобою.

Есть многое, что никогда не будет

Иметь конца; а то, что домогалось

Считаться не имеющим начала,

Имеет столь же низкое, как ты;

И многое великое погибло,

Чтоб место дать ничтожному, — такому,

Что и помыслить трудно: ибо в мире

Лишь время и пространство неизменны,

Хотя и перемены только праху

Приносят смерть. Ты — прах, ты не постигнешь

Того, что выше праха, и увидишь

Лишь то, что было прахом.

Только прахом!

Но я дерзну взглянуть на все, что хочешь.

Тогда — вперед!

Как быстро меркнут звезды!

А ведь они казались мне мирами,

Когда мы приближались к ним.

Они

И есть миры.

И есть на них эдемы?

Быть может, есть.

И люди?

Есть и люди.

Иль существа, что выше их.

И змии?

Раз люди есть — как им не быть? И разве

Дышать должны ходячие лишь твари?

Как быстро меркнут звезды вслед за нами!

Куда летим мы?

К миру привидений,

Существ, еще не живших и отживших.

Но мрак растет — все звезды уж исчезли.

Но ты, однако, видишь.

Жуткий сумрак!

Ни ярких звезд, ни солнца, ни луны,

И все же в этом сумраке я вижу

Какие-то угрюмые громады,

Но только непохожие на те,

Которые светилися в пространстве

Своими ореолами и были,

Как мне тогда казалось, полны жизни.

На тех, сквозь их сияние, я видел

Глубокие долины, выси гор

И водные безбрежные равнины;

Вкруг тех сияли огненные кольца

И диски лун, напоминая землю;

А здесь все страшно, сумрачно!

Но ясно.

Ты ищешь смерть увидеть и умерших?

Раз грех Адама предал всех нас смерти,

То я хочу заранее увидеть

То, что мы все увидим поневоле

Когда-нибудь.

Смотри.

Повсюду мрак!

И вечный мрак; но мы с тобой раскроем

Врата его.

Гигантскими клубами

Катится пар — откуда он?

Войди.

Вернусь ли я?

Не сомневайся в этом.

Ведь кто наполнить должен царство смерти?

Ты и твой род. Оно еще так пусто

В сравненье с тем, чем будет.

Облака

Все шире расступаются пред нами,

Кругами обвивая нас.

Входи.

А ты?

Входи. Ты без меня не мог бы

Проникнуть в царство призраков. Смелее!