Онлайн чтение книги Каждый вдох Every Breath
Сансет-Бич

Тру не догадывался, о чем думала Хоуп, идя ему навстречу, но отвернуться он не мог. Незнакомка была в выгоревших джинсах, босоножках и желтой блузке без рукавов с глубоким V-образным вырезом. С гладкой, слегка загорелой кожей и темно-рыжими волосами, обрамлявшими высокие скулы, она прямо-таки притягивала взгляд. Голубые глаза расширились, выдавая какое-то душевное движение – облегчение, благодарность, удивление? – когда она остановилась перед ним, затаив дыхание. Словно позабыв все слова, они стояли и смотрели друг на друга, пока Тру не кашлянул.

– Полагаю, это ваша собака? – уточнил он, протягивая девушке пса.

Хоуп уловила акцент, немного напоминавший британский или австралийский. Этого оказалось достаточно, чтобы разрушить чары. Она протянула руки к Скотти.

– А почему вы держите мою собаку?

Передавая пса, Тру объяснил, что случилось. А терьер тут же принялся лизать хозяйке руки, радостно поскуливая.

– Вы хотите сказать, что его сбила машина?! – ахнула Хоуп с паническими нотками в голосе.

– Я знаю только то, что слышал. Когда я нашел его, пес не мог ступить на заднюю лапу и дрожал.

– Но машины вы не видели?

– Нет.

– Странно.

– Может, Скотти задело вскользь, и когда он отскочил, в машине решили, что собака не пострадала.

Тру смотрел, как Хоуп осторожно ощупывает лапы пса. Скотти не скулил, а напротив, даже восторженно заерзал. Тру видел озабоченность на лице девушки, когда она наконец опустила питомца на песок. Пока терьер убегал в сторону, она смотрела ему вслед.

– Не хромает, – отметила Хоуп. Краем глаза она видела, что незнакомец тоже наблюдает за Скотти.

– Вроде бы нет, – согласился Тру.

– Вы считаете, его нужно показать ветеринару?

– Я не знаю.

Скотти заметил впереди новую стаю чаек и рванул к ним. Бросившись на одну из птиц, он тут же отскочил и свернул широкой дугой, не сбавляя хода. Потом, почти прижавшись носом к песку, пес потрусил в направлении коттеджа.

– Похоже, с ним все в порядке, – пробормотала Хоуп скорее себе, чем собеседнику.

– Да, энергии хоть отбавляй.

«Ты даже представить себе не можешь», – подумала она.

– Спасибо, что поднялись за ним и вернули на пляж.

– Рад был помочь. А вы, случайно, не знаете, где поблизости можно купить чашку кофе?

– В эту сторону только коттеджи. За пирсом есть «Клэнси», ресторан с баром, но он, по-моему, откроется после двенадцати.

Хоуп хорошо понимала обескураженное выражение на лице незнакомца: утро без кофе отвратительно. Будь она волшебницей, постаралась бы, чтобы исчезло само понятие подобного безобразия. Скотти убежал еще дальше, и Хоуп показала на пса:

– Мне, наверное, нужно за ним присмотреть.

– Я тоже шел в эту сторону, – признался Тру и повернулся к ней: – Вы позволите пройтись с вами?

Едва он спросил, как Хоуп ощутила незнакомый трепет. Этот взгляд, глубокие переливы голоса, лениво-небрежные, но грациозные движения отзывались в ней некоей вибрацией, как от натянутой струны. От удивления ее первым порывом было отказать. Прежняя Хоуп – та, которой она всегда была, – сделала бы это автоматически и незамедлительно, но сейчас в ней пересилило какое-то новое, совсем незнакомое чувство.

– Безусловно, – ответила Хоуп.

Даже в тот момент она совершенно не понимала, почему согласилась. Не поняла она этого и много лет спустя. Легко было бы списать все на волнения, выбившие ее из колеи, но Хоуп чувствовала – дело не только в этом. В конце концов она пришла к выводу, что, хотя они еще не успели толком познакомиться, Тру пробудил в ней то, чего она в себе не подозревала, – нечто совершенно естественное, но непривычное.

Тру кивнул. Если он и удивился ее ответу, Хоуп этого не почувствовала. Они пошли вдоль берега рядом. Тру держался на некотором расстоянии, но Хоуп было видно, как ветер треплет его густые черные волосы. Впереди Скотти продолжал увлеченно обнюхивать песок. Под ногами хрустели крохотные ракушки. Над задним крыльцом одного из коттеджей бился на ветру голубой флажок. С неба на них лился солнечный свет, жидкий и теплый. На пляже больше никого не было, и их прогулка казалась чем-то сокровенным, точно они вдвоем остались на пустой сцене.

– Меня, кстати, зовут Тру Уоллс, – наконец сказал незнакомец, стараясь говорить громче, чтобы перекричать шум прибоя.

Хоуп внимательно посмотрела на него и заметила морщинки у глаз, видимо, от долгого пребывания на солнце.

– Тру? Никогда не слышала такого имени.

– Уменьшительное от Труитт.

– Рада познакомиться, Тру. Хоуп Андерсон.

– Я вас, кажется, вчера видел.

– Возможно. В Сансет-Бич я гуляю со Скотти несколько раз в день. Но я вас не видела.

Тру кивком показал на пирс.

– Я шел в другом направлении. Нужно было размять ноги: перелет был долгим.

– А откуда прилетели?

– Из Зимбабве.

– Вы там живете? – на лице Хоуп отразилось удивление.

– Всю жизнь.

– Простите мое невежество, – начала она. – Зимбабве в какой части Африки?

– На юге. Граничит с Южно-Африканской Республикой, Ботсваной, Замбией и Мозамбиком.

Южно-Африканская Республика часто мелькала в новостях, но остальные страны Хоуп знала только по названию.

– Далеко же вы забрались!

– Да.

– Впервые в Сансет-Бич?

– Впервые в США. Здесь совсем другой мир.

– В каком смысле?

– Все другое: дороги, инфраструктура, Уилмингтон, машины, люди… Никак не привыкну, сколько здесь зелени…

Хоуп не с чем было сравнивать, поэтому она лишь кивнула, следя, как Тру сунул руку в карман.

– А вы? – спросил он. – Мне показалось, вы тоже сюда приехали?

Она кивнула:

– Я живу в Роли, – спохватившись, что собеседник, вероятно, не знает, где это, Хоуп добавила: – Это в двух часах езды на северо-запад. На материке. Еще больше зелени и никакого пляжа.

– А рельеф там тоже такой плоский?

– Нет, совсем нет, там холмы. Роли довольно большой город, там много жителей и разных развлечений. А здесь, как вы, наверное, заметили, очень тихо.

– Я ожидал увидеть на пляже больше людей.

– Летом так и есть. Сегодня попозже тоже кто-нибудь появится. Но в это время года здесь практически безлюдно. Место курортное, сейчас остались только местные жители.

Хоуп откинула волосы назад, чтобы пряди не лезли в лицо, но без резинки это было бесполезно. Краем глаза она заметила на запястье Тру кожаный браслет – потертый, изношенный, с выцветшими стежками, ставшими уже неразличимым узором. Ей отчего-то показалось, что браслет ему идет.

– В жизни не встречала никого из Зимбабве, – щурясь от солнца, она посмотрела на собеседника: – Вы сюда в отпуск?

Он прошел несколько шагов, не отвечая, удивительно грациозный даже на сыпучем песке.

– Нет, я приехал на встречу.

– А-а…

Хоуп сразу подумала, что встреча у него с женщиной, и хотя ей это было безразлично, она неожиданно почувствовала разочарование. «Это просто нелепо», – подумала Хоуп, отогнав странную мысль.

– А вы? – спросил Тру, приподняв бровь. – Что привело вас сюда?

– У моей подруги в субботу свадьба в Уилмингтоне, я одна из подружек невесты.

– Значит, у вас впереди прекрасный уик-энд?

«Ну, если не считать того, что Джош улетел в Лас-Вегас, мне теперь не с кем танцевать, меня будут донимать расспросами, что опять произошло, а я не хочу говорить на эту тему, даже если бы у меня и были ответы…»

– Да, настоящий праздник, – согласилась Хоуп. – А можно вас спросить?

– Пожалуйста.

– Как там в Зимбабве? Я никогда не была в Африке.

– Это смотря где в Зимбабве.

– Похоже на Америку?

– Из того, что я видел – нисколько.

Хоуп улыбнулась. Конечно, непохоже.

– Может, вопрос покажется вам глупым, но… а вы льва видели?

– Почти каждый день вижу.

– Что, в окно? – глаза Хоуп расширились.

– Я гид в одном из заповедников, где устраивают сафари.

– Ой, я всегда хотела поехать на сафари!

– Многие туристы, которых я сопровождал, уверяли, что это лучшая поездка в их жизни.

Хоуп попыталась себе это представить, но не смогла. Если пойти по лесу, животные, наверное, попрячутся, как в зоопарке.

– А как вы поступили туда на работу?

– Существует определенный порядок. Сначала специальные курсы, потом экзамены, стажировка и наконец лицензия. Начинаешь наблюдателем, а уже потом постепенно становишься гидом.

– А чем занимается наблюдатель?

– Многие животные очень хорошо маскируются, их нелегко заметить. Наблюдатель высматривает зверей, чтобы гид мог спокойно вести машину и отвечать на вопросы.

Хоуп кивнула, глядя на него с возрастающим любопытством.

– А давно вы этим занимаетесь?

– Давно, – ответил Тру и с улыбкой добавил: – Больше двадцати лет.

– И все на одном месте?

– Нет, в разных заповедниках.

– Чем же они отличаются?

– Почти всем. Одни – дорогие, другие – подешевле. Разная концентрация животных, исходя из местности. Есть места засушливые, а есть с водоемами; все это влияет на численность и миграцию зверей. Некоторые сафари-лоджи позиционируют себя организаторами люксовых туров и предлагают великолепную кухню, в других условия самые примитивные – спальные места в палатках и готовые обеды в целлофане. В одних лагерях управляющие лучше, в других похуже…

– А сейчас вы в каком лагере работаете?

– Класса люкс. Прекрасные условия и питание, хорошая организация сафари, разнообразие животных.

– То есть вы его рекомендуете?

– Безусловно.

– Как же интересно наблюдать за дикими животными! Но вы, наверное, давно привыкли и ничему не удивляетесь?

– Вовсе нет, каждый день несет что-то новое, – Тру смотрел на нее своими темно-синими глазами, проницательными, но добрыми. – А вы? Где вы работаете?

Отчего-то Хоуп не ожидала этого вопроса.

– Я медсестра в травматологии в больнице.

– К вам привозят подстреленных?

– Иногда, – согласилась Хоуп. – Но больше после автомобильных аварий.

Они уже подходили к дому, где временно поселился Тру, и он начал держаться ближе к дюне, оставляя позади плотный влажный песок у самой воды.

– Я живу в коттедже родителей, – Хоуп указала на домик рядом с трехэтажной виллой. – А вы?

– А я ваш сосед. Я вон в том большом, трехэтажном.

– Оу, – осеклась Хоуп.

– Какие-то проблемы?

– Очень… огромный у вас дом.

– О да, – засмеялся Тру. – Но дом не мой. Человек, с которым я должен встретиться, разрешил мне там пожить. По моим предположениям, дом принадлежит ему.

Значит, он приехал встретиться с мужчиной, отметила Хоуп. Ей сразу стало легче, хотя она напомнила себе, что должна быть совершенно равнодушна к его встречам.

– Дом закрывает нам солнце, – объяснила Хоуп. – А для папы он и вовсе больная мозоль.

– Вы знакомы с владельцем?

– Ни разу не видела, – призналась она. – А вы разве с ним незнакомы?

– Нет. Я впервые узнал о нем несколько недель назад.

Хоуп стало любопытно, но она решила, что у Тру есть причины отвечать уклончиво. Оглядевшись, Хоуп заметила, что Скотти вынюхивает что-то у самой дюны, возле деревянных ступенек. Как всегда, пес был весь в песке.

Тру замедлил шаг и остановился у лестницы в свой особняк.

– Наверное, здесь мы расстанемся?

– Спасибо вам еще раз за Скотти. Я так счастлива, что с ним все в порядке.

– Я тоже, хотя по-прежнему огорчен отсутствием кофе в этой местности, – он улыбнулся уголком губ.

Прошло уже немало времени с тех пор, как Хоуп вела подобные разговоры, да еще с незнакомым человеком, но при этом легко и непринужденно, без всяких ожиданий. Чувствуя, что ей не хочется расставаться, она кивнула на свой коттедж:

– Я перед прогулкой сварила полную кофеварку. Будете чашечку?

– Мне не хотелось бы вторгаться без приглашения…

– Пустяки. В коттедже только я, и оставшийся кофе, скорее всего, отправится на помойку. К тому же вы спасли мою собаку!

– В таком случае я с удовольствием выпью чашечку.

– Идемте, – сказала Хоуп.

Она первой стала подниматься по лестнице и прошла по деревянному настилу до калитки. Скотти уже ждал там, виляя хвостом; едва калитку открыли, он в три прыжка оказался на крыльце. Тру незаметно оглянулся на виллу и подумал, что Хоуп права: особняк действительно раздражал. А от этого коттеджа веяло уютом: белые стены, синие ставни, вазон с цветами. На веранде деревянный стол, окруженный пятью стульями, под окном два кресла-качалки, а между ними маленький, видавший виды столик. Хотя дожди, ветра и морская соль сделали свое дело, веранда казалась очень привлекательной.

Хоуп прошла внутрь, сказав:

– Я принесу вам кофе, но Скотти пока должен побыть на веранде. Его нужно обтереть, иначе до вечера буду бегать со щеткой. Присаживайтесь, не стесняйтесь. Я сейчас вернусь.

За ней захлопнулась сетчатая дверь. Тру присел у стола. Рядом переливался океан, спокойный и манящий. Может, днем сходить поплавать…

Через окно виднелась кухня. Хоуп появилась там с полотенцем на плече и достала из шкафчика две чашки. Она вызывала у Тру живой интерес. Несомненно, эта девушка очень красива, но дело не только в этом. В улыбке Хоуп сквозили беззащитность и одиночество, будто она боролась с постоянной тревогой, причем сразу по нескольким поводам.

Тру поерзал на стуле, напомнив себе, что это не его дело. Ему через несколько дней уезжать, они практически незнакомы и максимум помашут друг другу с крыльца на прощание. Может, сейчас он в последний раз видит Хоуп и говорит с ней.

В дверь постучали изнутри. Сквозь сетчатый экран Тру увидел Хоуп, выжидательно стоявшую с чашками в руках. Поднявшись, он открыл дверь. Хоуп прошла мимо него и поставила чашки на стол.

– Вам молока или сахару?

– Нет, спасибо, ничего не надо, – отозвался Тру.

– Ладно. Не ждите меня, пейте. Мне нужно заняться собакой.

Стянув полотенце с плеча, она присела на корточки и начала вытирать Скотти.

– Вы не поверите, сколько песка в его шерсти, – приговаривала Хоуп. – Притягивает он его, что ли…

– Наверное, с ним не соскучишься.

– Скотти хороший пес, – сказала она, целуя собаку в морду. Терьер тут же облизал хозяйке лицо в знак признательности.

– Сколько ему?

– Четыре года. Мне его купил мой бойфренд, Джош.

Тру кивнул. Нужно было сразу понять, что у нее кто-то есть. Он взял свою чашку, не зная, что сказать, и решил больше не задавать вопросов. Сделав глоток, Тру отметил, что кофе на вкус отличается от того сорта, какой выращивает его семья, – более резкий и насыщенный, что ли. Но кофе был крепким и горячим, а больше Тру ничего и не требовалось.

Закончив со Скотти, Хоуп повесила полотенце сохнуть на перила и вернулась к столу. Когда она присела, ее лицо оказалось в тени, что придавало ей некоторую загадочность. Она осторожно подула в чашку, прежде чем отпить, – отчего-то Тру смотрел на это с замиранием сердца.

– Расскажите мне о свадьбе, – попросил он.

– О господи… Да просто свадьба, и все.

– Вы сказали, замуж выходит ваша подруга?

– Мы с Эллен дружим с самого колледжа, в одном женском клубе были. У вас в Зимбабве есть женские клубы? – Заметив на лице Тру озадаченное выражение, она продолжила: – Ну, это чисто женские организации в университетах и колледжах, где девушки вместе учатся и тесно общаются. Другие подружки невесты тоже из нашего клуба, так что заодно получится маленькая встреча выпускников. А в остальном это самая обычная свадьба: фотосессия, торт, оркестр, бросание подвязки с ноги невесты и тому подобное. Вы же знаете, какие бывают свадьбы.

– Помимо собственной, я ни на одной не был.

– Так вы женаты?

– В разводе. Но у нас была совсем не такая свадьба, как принято в Америке. Нас расписал сотрудник городского суда, и мы сразу поехали в аэропорт. Медовый месяц провели в Париже.

– Романтично.

– О да.

Хоуп понравился деловой тон его ответа и то, что Тру не пустился в излишнюю откровенность и не пытался что-то романтизировать.

– А тогда откуда вы знаете про американские свадьбы?

– В кино видел, да и туристы рассказывали – на сафари часто приезжают молодожены. Для меня свадьбы навсегда останутся чем-то стрессовым и очень сложным.

Эллен бы его горячо поддержала, подумала Хоуп. Решив сменить тему, она спросила:

– А каково расти в Зимбабве?

– Могу рассказать только о личном опыте. Зимбабве – большая страна, у всех все по-разному.

– И как же росли вы?

Тру не был уверен, что стоит копать глубоко, поэтому ограничился общей информацией.

– У моей семьи большая ферма возле Хараре, ею владеет уже не первое поколение Уоллсов. Я вырос на ферме и там же работал. Дед думал, мне это пойдет на пользу. В детстве я доил коров и собирал яйца. Подростком уже занимался мелким ремонтом: чинил изгороди, крыши, оросительную систему, насосы, моторы – все, что ломается. Параллельно ходил в школу.

– Как же вы стали гидом?

Тру пожал плечами.

– В буше мне всякий раз становилось спокойно. В свободные часы я уходил туда один. Закончив школу, я сказал родственникам, что не останусь на ферме, и ушел.

Он чувствовал на себе взгляд Хоуп. Выслушав, она со скептическим видом снова взялась за чашку:

– Почему у меня ощущение, что вы не все говорите?

– Потому что всегда есть что рассказать.

Хоуп засмеялась – удивительно сердечно и естественно.

– Справедливо. Расскажите мне о самом интересном, что вам доводилось видеть на сафари!

Оказавшись на привычной почве, Тру баловал собеседницу историями, которые рассказывал любопытным туристам. Изредка Хоуп задавала вопросы, но в основном слушала. Когда он договорил, его чашка уже опустела, а солнце немилосердно припекало голову. Тру поставил пустую чашку на стол.

– Хотите еще? В кофеварке много осталось.

– Одной чашки хватит, – отказался он. – К тому же я отнял у вас много времени. Очень рад был пообщаться. Спасибо.

– Это самое меньшее из того, что я могла сделать, – отозвалась Хоуп, провожая его до калитки. Тру распахнул ее, остро ощущая, что Хоуп стоит совсем близко, и начал спускаться по ступенькам. Дойдя до настила, он обернулся и помахал на прощание.

– Рада была познакомиться, Тру, – сказала Хоуп с улыбкой. Спускаясь на пляж, он гадал, смотрит ли она ему вслед. Отчего-то Тру понадобилась вся сила воли, чтобы не оглянуться.