Онлайн чтение книги Капитаны космического океана
«КОМЕТА»

Космический корабль «Комета» был готов к испытательным полетам. Более месяца ответственная государственная комиссия скрупулезно проверяла все узлы и оборудование корабля. И вот теперь уже все готово. Командиром «Кометы» был назначен Григорий Аденц, а Андрей Шувалов и Борис Луньков стали его заместителями. Могучий ядерный реактор «Кометы» был доверен многоопытному ученому-инженеру Юрию Ступенькову, а электронной начинкой корабля был назначен заведовать Иван Зарубин.

Несмотря на то, что Григорий Аденц за весь этот напряженный месяц сильно вымотался и устал, он, как ни странно, чувствовал себя на подъеме и бодро. Высокая оценка, данная комиссией детищу советских конструкторов и ученых, не могла не радовать его.

Все этапы пробного полета были тщательно распланированы, и Григорий был уверен, что корабль с честью выдержит испытание. Разрешение принять участие в испытательном полете было дано и Абеку Давидовичу Аденцу.

В последнее время Григория Аденца мучил ряд проблем личного характера. Одной из них стала болезнь его отца - Абека Аденца. Благодаря хитрости старому ученому удалось обмануть медицинскую комиссию т получить разрешение на полет. Вообще-то в последние годы Абек Аденц несколько сдал, и врачи советовали ему полететь на Луну и поселиться там в городе Гримальди. Хлопоты, связанные с участием в комиссии, потребовали от Аденца-старшего много сил, и вот уже несколько дней он находился на постельном режиме.

Елена Николаевна часто навещала его, и каждый раз, как правило, ее сопровождала Мари.

Григорий Аденц крайне неодобрительно отнесся к мысли об участии отца в испытательном полете, а что касается путешествия к Венере, то тут он был вообще категорически против.

Вот и в это посещение Елена Николаевна была вместе с Мари.

- Гриша еще не вернулся, - сказал им Абек Давидовыч, - и, думаю, ждать его не стоит: он часто остается ночевать на «Комете».

- Вот мы и опять не увидим его, Мари, - вздохнула Елена Николаевна и виновато глянула на будущую невестку.

- Наверное, он слишком занят, - заметила девушка.

- Занят, конечно, доченька, все сильно заняты, - подтвердил Аденц-старший, который любил Мари, как родную дочь, и про себя злился на холодность сына-недотепы. Он давно знал, что Григорий неравнодушен к Мари, и, как и Елена Николаевна, всем сердцем желал/их брака.

После встречи на космодроме, когда все вместе устроили веселое застолье, Елена Николаевна испытала большое разочарование: молодые так и не объяснились, а состоявшийся между ними разговор оказался для всех загадочным. На осторожные расспросы матери Григорий только буркнул:

- Оставьте нас в покое, мама!

И вот теперь два прекрасных человека, Елена Николаевна и Абек Давидовыч, невольно чувствовали себя виноватыми перед Мари. И сейчас оба они окружали девушку нежностью и теплотой, стараясь, чтобы ее недоумение не переросло в отчуждение.

- А давайте прямо сейчас все вместе отправимся на «Комету» и встретимся с Гришей! - предложил вдруг Абек Давидович.

- Прекрасная мысль! - поддержала его супруга. - Ни я, ни Мари не были еще на корабле и не видели «Комету» изнутри. Ты ведь пойдешь с нами, Мари?

- Как скажете, Елена Николаевна…

Мари прекрасно понимала, в каком состоянии находятся сейчас родители Гриши. Сама она уже не задумывалась об этом. С каким-то удивительным и непонятным спокойствием воспринимала она странную холодность Григория в отношении себя, но решила отнестись к этому если не с пониманием, то хотя бы философски: «Ну нет у него времени заниматься мной, и что с того?..»

На следующее утро после того памятного застолья, когда Мари и Григорий ненадолго остались одни, Григорий был с ней очень любезен. Просто любезен - не более того. Но что-то подспудное волновало и тревожило его, что-то заставляло хмуриться и надолго задумываться. Этого Мари не могла не заметить и вполне резонно предположила, что какую-то не совсем благовидную роль тут сыграла ее подруга Ольга. Ведь Григорий не мог не знать, что Мари ждет его, и как ждет!.. И если молчит, значит, для этого были свои причины.

«Мари, я обязательно должен забрать тебя на Луну, а то на Земле кое-кто начал надоедать тебе!» - сказал Григорий Мари в тот день на космодроме. И все. Разве это похоже на признание в любви?..

- Ну вот я и готов! - провозгласил Абек Давидович. - Мари, бери Елену под руку, а я ухвачусь за тебя, и двинемся!

Мари и Елена Николаевна засмеялись.

Выйдя из дома, они пошли по широкой аллее, кольцом опоясывавшей космодром. Был прекрасный день - солнечный и теплый. Договорились пройтись пешком, любуясь действительно прекрасным видом - уж в очень красивом месте был расположен космодром. Абек Давидович, несмотря на годы не утративший молодецкую осанку и орлиный взгляд, постоянно шутил, говорил комплименты Мари и собственной жене, заставляя их смущаться и смеяться.

Огромное серебристое тело «Кометы» на краю космодрома ярко сверкало под солнцем. Даже сейчас, в покое, межпланетный этот корабль казался устремленным вперед и ввысь.

Аденц-старший был одним из создателей «Кометы» - одним из тех ученых и конструкторов старшего поколения, благодаря усилиям которых была создана и развита совершенно новая отрасль - индустрия космических полетов. По стопам отца пошел и сын, о чем Абек Давидович не раз по-стариковски хвастался. Впрочем, Григорий действительно внес очень немалый вклад в строительство космических кораблей. Острый ум и огромные знания помогли ему решать даже неразрешимые, казалось бы, проблемы. Одной из таких проблем стала двигательная установка «Кометы». Ядерная установка, спроектированная под руководством Григория Аденца, давала «Комете» возможность развивать скорость свыше двадцати шести километров в секунду.

Именно об этом рассказывал сейчас будущей своей невестке Аденц-старший, не вдаваясь, впрочем, в технические детали.

- Очень сложной проблемой была разработка защиты всех двадцати одного члена экипажа от космического и ядерного излучения, - говорил он. - Не менее важными являлись и вопросы компоновки, размещения оборудования и запасов… И надо сказать, что Григорий и другие его коллеги очень изящно справились со всем этим…

«Наверное, именно поэтому Грише все это время было не до меня», - подумала Мари.

- Да вы посмотрите, - воскликнул вдруг Аденц-старший и протянул руку, - как красив этот корабль, как он прекрасен и совершенен!

Когда они подошли чуть ближе, сработала автоматическая система охраны.

- Придется‘подождать, пока нам дадут разрешение, - объяснил Абек Давидович. - На борт корабля пускают, разумеется, не всех.

И действительно, вскоре в открытом люке появился Константин Звонарев. Узнав посетителей, он махнул им рукой, приглашая заходить.

Все трое подошли к опорным тележкам, на которых покоилось девяностометровое тело «Кометы», и по лесенке поднялись наверх.

- Здравствуй, Мироныч, - приветствовал Звонарева Аденц-старший. - Видишь, привел вот экскурсию. Пустишь?

- Что за вопрос! Проходите, пожалуйста, Елена Николаевна! И вы тоже, Мари!

Они вошли в ярко освещенный многочисленными плафонами, обитый мягким материалом коридор.

- Мы в жилом отсеке, - стал объяснять Абек Давидович. - Эти двери ведут в каюты экипажа, а там находится рубка управления со всеми необходимыми приборами, - можно сказать, мозг нашего корабля.

- Ой, мне даже страшно! - невольно поежилась Мари от обилия блеска, света и многочисленных приборов и панелей.

- Ничего страшного тут нет, представь, что ты просто в вагоне электрички, только очень уютном, - ответил Константин Звонарев.

Они шли, внимательно выслушивая разъяснения Звонарева и Аденца о назначении и принципах работы того или иного прибора и аппарата. Под самый конец осмотра хозяева привели женщин в рубку управления. Это был обширный зал с полусферическим потолком. Покрывавший его купол был настолько прозрачным, что показалось, будто его вообще нет. И всюду приборы, панели, пульты…

Мари до того загляделась на все это, что даже не заметила, что оказавшийся в рубке Григорий повернулся к ним и с удивлением взирает на гостей. Потом он быстрыми шагами подошел к родным, ласково улыбнулся Мари и с легкой укоризной обратился к отцу:

- Теперь я вижу, насколько скрупулезно ты выполняешь предписания врачей!..

- Ты не обо мне думай, сынок, - остановил его отец. - Смотри, кого мы привели - это же Мари!

- Я очень рад, действительно рад! - снова улыбнулся Григорий.

- Поскольку ты все никак не найдешь времени навестить нас, то мы решили на сей раз сами прийти к тебе, а заодно и привести Мари, - добавила Елена Николаевна.

Константин Звонарев извинился, сказал, что у него еще полно дел, попрощался и ушел. А Григорий повернулся к Мари.

- Вот видишь, Мари, мама ругает меня… А ты что скажешь?

- Ну, не буду же я тоже ругать тебя, Гриша, думаю, одной материнской укоризны вполне достаточно, - ответила девушка.

- Спасибо за то, что защищаешь меня, Мари. Ну а с мамой мне легко найти общий язык!

- А с отцом? - прищурился Абек Давидович.

- С ним труднее, особенно если он не слушает советы врачей, - усмехнулся Григорий.

- Мари решила посмотреть, чем ты так занят все время, - сказал Аденц-старший. - Ясно? А теперь мне надо встретиться с Иваном Зарубиным, маму же и Мари оставляю на твое попечение. Надеюсь, они будут довольны. Понял? - И он решительным шагом удалился.

- Отец хитроумно воспользовался вашим желанием, лишь бы не лежать в постели, - обращаясь к Мари, сказал Григорий и повернулся к матери. - Я готов, мама. Что вас особенно интересует?

- Ох, сынок, я бы с удовольствием отдохнула бы в какой-нибудь каюте, а вот Мари еще многое хочется посмотреть… Покажешь?

- Конечно, мама! Что ж, тогда следуйте за мной…

Они прошли в кают-компанию, и Елена Николаевна тут же устроилась в одном из удобных кресел.

Выйдя из кают-компании, они чуть не столкнулись с Андреем Шуваловым и Борисом Луньковым.

- Посмотрите, кто сегодня пришел к нам в гости! - весело приветствовал их Григорий Аденц.

- Здравствуйте, - поздоровалась Мари.

Встреча с Шуваловым оказалась для нее неожиданной, и она чувствовала себя неловко.

- Рад снова видеть вас, Мари, ведь мы так давно не встречались, - ласково пожал ей руку Шувалов. В глубине его глаз затаилась печаль.

Бегство Ольги Сальниковой с Кнорре Шуйским произвело тяжелое впечатление на Мари. С тех самых пор, как Ольга объявила о своем неожиданном замужестве с Шуйским и исчезла из Садов изобилия, глубокая симпатия Мари к Андрею Шувалову дополнилась искренним сочувствием. А ведь Шувалов наверняка делился с Григорием Аденцем всеми подробностями своих нелегких взаимоотношений с Ольгой, а может быть, и о том, как часто по этому поводу возникали стычки и даже серьезные ссоры между подругами. Не повлияло ли все это на отношение Григория к ней, к Мари?..

Поговорив немного о разных пустяках, коснулись темы болезни Абека Давыдовыча, посетовали на то, что он не слушается врачей, и сообща решили ввести в действие «тяжелую артиллерию» - Елену Николаевну и Мари.

- Ну а теперь продолжим наше путешествие по «Комете», - сказал Григорий.

- Если только я не отрываю вас от дел, - ответила Мари.

- Да нет, ничуть! - поспешил заметить Борис Луньков.

Но тут Шувалов многозначительно кашлянул и дернул

Лунькова за руку.

- Прошу простить, Мари, но мы не сможем сопровождать вас - дела! - улыбнулся Андрей, и они ушли куда-то дальше.

- Когда я представляю, что вся эта огромная махина не только сдвинется с места, но и полетит, то меня охватывает какой-то чуть не мистический ужас, - призналась Мари.

- Говорят, Ольга Сальникова тоже испытывала ужас, - задумчиво проговорил вдруг Григорий.

- Может быть, - посмотрела ему в глаза Мари, - но это не давало ей права поступить с Андреем настолько нечестно!

- Ты не права, Мари. Ольга просто не могла выйти за Андрея, предвидя ситуацию, которая была всем чужда ее натуре.

- Это предположение, Гриша?

- Нет, я просто передаю тебе то, что она написала мне в записке, когда уже точно решила порвать с Андреем.

- Эту записку ты получил от нее в день прибытия с Луны?

- Да, точно… И как только ты умудрилась заметить?.. Она передала мне записку и… не только записку и сразу же ушла. Я все время собирался дать ее тебе прочитать, но все как-то не получалось…

- А надо ли, Гриша?

- Вне всякого сомнения, ведь в ней речь шла и о тебе…

- В записке?

- Да.

- Неужели? - Мари была явно смущена.

- Давай пройдем в мою каюту, - предложил Григорий Аденц.

Он взял Мари под руку и привел ее в свою командирскую каюту. Пол и стены каюты были обиты мягким упругим материалом, потолок был частично накрыт прозрачной полусферой. Кресла, стол, кровать и шкафчики были прочно прикреплены к полу. По стенам располагались несколько панелей с разными приборами. Таких кают было всего пять - для командного состава. Остальные члены экипажа размещались по трое в одной каюте.

Усадив Мари в кресло, Григорий достал из ящика стола сложенный лист бумаги и протянул его девушке. Мари сразу узнала почерк подруги.

«Уважаемый Григорий Абекич, - писала Ольга, - я решила написать это письмо , чтобы навсегда покончить с моими муками и страданиями Андрея. Меня всегда тянуло к известным людям , знаменитостям. Я хотела связать свою судьбу с Андреем Шуваловым и в то же время ревновала Мари. Ужас перед космической бездной всегда преследовал меня. И когда я очнулась от грез , поняв, что вынуждена буду покинуть Землю , все мои романтические мечты пошли прахом . Я любила Шувалова с каким-то болезненным воображением и с таким же болезненным воображением ревновала Мари, которой предстояло быть женой знаменитого космонавта… Та разница в славе, которая имелась между Вами и Андреем, существовала опять же благодаря моему болезненному воображению и этой ревности. И когда я окончательно очнулась, осознав всю свою незначительность , ничтожность и ненужность, то поняла, что никак не могу стать для Шувалова спутницей жизни. Я ненавижу себя, ненавижу Шувалова и ненавижу Вас! Простите меня за такую злую искренность, молю Вас! Я считаю , что такие, как я, недостойны быть рядом с Вами и Андреем и тем более стать спутницей жизни. Есть много других достойных, честных , преданных, а главное - бесстрашных женщин, достойных Вашей самой возвышенной любви. Мари - такая. Ее не ужасает мысль покинуть Землю. Она не боится космоса и может смело стоять рядом с вами.

Я знаю, Андрей никогда не встанет между вами - он до сего дня не злоупотребил тем сочувствием и вниманием , которое уделяла ему Мари. Поэтому теперь лишь в Вашей воле уступить или не уступить Мари Андрею Шувалову…

Ольга Сальникова».

-  Зачем ты дал мне это письмо? - спросила Мари потрясенно.

- Чтобы ты решила сама, Мари. Ведь ты, наверное, уже задумывалась над выбором?

- Я не понимаю тебя…

- Ольга не обвиняет тебя за те чувства, которые ты испытываешь к Андрею… А вот и доказательство… - Григорий достал из ящика стола небольшую фотографию и протянул Мари.

Мари бросила на фотографию беглый взгляд и не смогла удержаться от крика.

- Господи, какая подлость, какая подлость!.. - задыхаясь, с трудом произнесла она. Слезы душили ее. - Теперь я понимаю, почему ты был так холоден…

- Мари, любимая моя, это вовсе не оттого, что я возненавидел Андрея, но я хочу услышать и его! А он молчит!.. Пойми, Мари, ты должна быть или со мной, или с ним, и в обоих случаях мы вместе полетим на Венеру!

- Нет, Гриша, я останусь на Луне. Это мое окончательное решение. Останусь и буду ждать решения Андрея.

- Спасибо, Мари… Я все же надеюсь, что он найдет в себе силы благословить наше единство.

- Да, Гриша. Если же он этого не захочет, то прости, но я не смогу быть твоей женой. Но я буду ждать.

- До каких пор?

- Пока он сам не поймет, насколько он жесток к нашей любви. Только так смогу я исправить невольно допущенную ошибку, когда по наивности дала ему больше, чем надежду на более чем дружеские чувства…

- Пусть будет так.

- Тогда на этом завершим наш разговор?

- Да, завершим.

Григорий встал на колено и нежно поцеловал руку Мари.

- А эту фотографию… Я ее порву!

- Нет, надо сохранить ее, потому что когда-нибудь в будущем она родит в нас сладкие воспоминания. Я ведь никогда не забуду, как поздно ночью я и Андрей сидели в городском парке и любовались полной луной, на которой был запечатлен твой портрет…

- Я этого не знал, Мари… Неужели это было в тот самый день?

- И даже в тот самый миг…. Только вот тогда фотографировались не мы - это Ольга сама тайком сфотографировала нас.

- Ольга?!..

- Да, она постоянно следила за нами.

- Теперь мне все понятно…

То спокойствие и облегчение, которое Андрей Шувалов увидел на лицах Григория и Мари, искренне обрадовало его.