Онлайн чтение книги Клинки у трона
Глава 3

Лихорадочно обдумывая ситуацию, я тщетно искал выход. В обычном бою я вполне мог рассчитывать на победу. Шеркон, кинжал и метательные ножи – шансы были бы неплохие для меня, но сейчас, когда я не могу убить этого человека, все на его стороне. Единственная надежда на то, чтобы постараться первым оцарапать противника, и тогда победа за мной, судья остановит бой. Однако взвинченный темп вовсе не то, что обычное фехтование. А сражаться придется в самом высоком темпе, и в нем очень трудно остановить удар. Именно поэтому Деррон всегда запрещал мне тренироваться во взвинченном темпе с живыми людьми, только с магическими «куклами» или с ним самим. Если же бой на высоких скоростях ведут оба противника, то там не может быть раненных, там будет один победитель – живой, и один проигравший – мертвый.

Но… У меня мелькнула спасительная мысль. Если я не могу использовать свое главное преимущество – владение мечом, то почему бы не попробовать сражаться другим, менее смертоносным оружием? А если это оружие к тому же будет неизвестно убийце? Я облегченно вздохнул и махнул рукой судье, сообщая о моей неготовности. Тот удивленно посмотрел в мою сторону.

– Я меняю оружие, – сообщил я ему.

Такое правилами позволялось, поэтому судья только поворчал, что я не сделал это раньше. Я виновато развел руками и подошел к Хоггарду, который с тревогой наблюдал за происходящим.

– Что случилось, Энинг? Что-то не так?

– Все не так. Этот человек из Братства Черной Розы. И он постарается убить меня.

Хоггард отчетливо скрежетнул зубами:

– А если…

– Мы не можем остановить схватку, и ты это сам понимаешь. И я не могу убить его, иначе лишусь баронства. Но я не могу и не убивать его…

– Дьявольщина. Если бы знать раньше… Что ты собираешься делать? – В голосе старого солдата чувствовалась тревога.

– У меня появилась идея. Помнишь, ты видел у меня две палки, скрепленные короткой цепью? Ты знаешь, где они лежат?

Хоггард кивнул.

– Тогда быстро принеси их.

Капитан на секунду задержался, с сомнением посмотрев на меня. Потом, поняв, что другого все равно предложить не может, сорвался с места.

Верл-а-ней впервые начал проявлять беспокойство. Подозвав судью, он что-то сказал ему. Тот лишь развел руками. Верл-а-ней перевел взгляд на меня и несколько секунд пристально рассматривал. Я почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок от этого взгляда.

К счастью, Хоггард задерживаться не стал и быстро принес нунчаки.

– Удачи, Энинг.

Я кивнул и быстро закинул чехол с нунчаками за спину, закрепил ремни. Потом обнажил шеркон и вышел в центр поля. Сначала я решил все-таки рискнуть и закончить бой как можно быстрее с помощью меча. Вдруг убийца меня недооценит и мне удастся нанести ему легкую рану?

Едва прозвучал сигнал, верл-а-ней перешел в быструю, но осторожную атаку. Вокруг меня взметнулся вихрь стальных ударов, которые, казалось, сыпались со всех сторон. Мне пришлось уйти в глухую защиту, а потом уходить из-под удара в немыслимом кульбите. На лице убийцы мелькнула тень удивления.

Верл-а-ней взвинтил темп и атаковал меня на пределе. Мне пришлось сделать то же самое. В который раз я мог убедиться, что превосхожу ловкостью всех бойцов в этом мире, но опыт – тоже не последнее дело, а наши скорости были почти равны. Ударов мне удавалось избегать только благодаря своей ловкости и гибкости. Все-таки гибкость уже сформировавшегося взрослого организма и организма подростка – разные вещи, и в этом было мое преимущество… которым я не мог воспользоваться. Верл-а-ней ни разу не подставился под удар. Нет, он допускал небольшие ошибки, которые давали мне возможность перейти в контратаку, но в таком темпе мои контратаки могли закончиться только его смертью, а вот этого я допустить не мог.

Представляю сейчас недоумение зрителей – то один, то другой противник вдруг исчезали из вида, а потом появлялись в другом месте. Я думаю, что ударов они даже не видели. Для них наш бой представлял какой-то странный танец. Но ни удивляться, ни восхищаться они не могли. Они просто не успевали это делать. Для них наш поединок длился всего тридцать секунд, а для нас с верл-а-ней – целых тридцать секунд. В этом и состояла разница – у нас со зрителями было совершенно разное представление о времени. То, что для них ничтожно мало, – для нас года, даже века. Тридцать секунд – бездна времени. Этого достаточно, чтобы определить победителя, но его не было. Я видел, как лицо убийцы резко посуровело. Он настроился на тяжелый бой и на победу.

Все! Я упустил свой шанс покончить со схваткой быстро. Теперь шеркон мне не помощник. Если бы кто сказал мне, что однажды я не смогу положиться на свой меч, я бы не поверил. Я вышел из боя, размахнулся и с силой запустил меч в сторону Хоггарда. Тот быстро подобрал его.

Трибуны ахнули. По мнению всех этих людей, я только что отказался от титула и баронства. Теперь мне оставалось только поднять руку. Это было бы признанием поражения. Судья уже готов был остановить бой и ждал только моего сигнала.

Я поднял руку, но вовсе не для того, чтобы признать поражение. Отстегнуть ремень, удерживающий нунчаки за спиной, в сторону чехол… Павел, который тогда подарил мне эти нунчаки, даже не предполагал, что однажды они спасут мне жизнь. Спасибо тебе, Павел, работник частного охранного агентства. Нунчаки удобно легли мне в руку. Чтобы привыкнуть, я пару раз крутанул их перед собой.

Убийца насторожился. Я ясно ощущал его тревогу. Оружие в моих руках было для него незнакомо, а он слишком опытный воин, чтобы считать его неопасным. Он не мог предугадать, насколько оно окажется эффективным. На всякий случай он не стал атаковать и занял выжидательную позицию. Я тоже не спешил, осторожно приближаясь к противнику. Потом резко ударил. Верл-а-ней выставил навстречу меч. Цепочка нунчак звякнула по стали клинка, и палка сделала оборот вокруг него. Я перехватил ее левой рукой, одновременно отпуская правую руку. В результате нунчаки будто поднырнули под меч и хорошенько приложили убийцу по плечу. Совершенно не ожидавший такого верл-а-ней вскрикнул от боли. А нунчаки тем временем вернулись обратно, а потом сбоку ударили его по кисти левой руки, заставив убийцу выпустить меч, который уже шел мне навстречу. Я понимал, что внезапностью, вызванной полным незнанием убийцы моего оружия, добился колоссального преимущества, и не желал его упускать. Подставив под падающий меч сапог, я поймал его носком и взмахом ноги отправил подальше в сторону. Убийца остался только с одним мечом, но сдаваться не собирался. Оценив необычайную манеру боя нунчаками, он стал острожен и старался не блокировать удары, а уворачиваться от них. Но, уйдя в глухую оборону, он проиграл. Мои удары были стремительны и непредсказуемы. Нунчаки плели вокруг убийцы узор атаки, а тот ничего не мог поделать. Удары сыпались со всех сторон, казалось, не осталось точки, куда они не могли достать. При этом, переведя нунчаки за спину, я мог ударить сверху, снизу, с боков, наискось, они выныривали с самого неожиданного направления. Верл-а-ней отбивался, но он тоже понимал, что проигрывает. Тогда он решился на атаку. Улучив момент, убийца увернулся от удара и атаковал. Теперь пришла моя очередь побегать. Несколько мгновений я отражал удары, а потом крутанул нунчаки навстречу атакующему мечу. Клинок оказался зажат между двумя палками короткой цепью. Я развел руки в стороны, не давая ему освободить оружие. Понимая, что мне просто не хватит сил помешать ему сделать это, я, не теряя время, прыгнул через меч вперед головой, делая классический кувырок, не выпуская при этом нунчак. Верл-а-ней, естественно, меча не удержал, да и никто не удержал бы. Я рванул нунчаки, вырывая оружие из руки убийцы, отпустил одну палку, с силой метнув меч в ограждение. Верл-а-ней рванулся за ним и получил нунчаками по спине. Убийца охнул и осел на землю. Миг, и я оказался на нем. Выхватив у него из-за пояса кинжал, я резанул им по лбу убийцы. Крик судьи остановил бой.

Верл-а-ней, приподнявшись, секунду с ненавистью смотрел на меня, а потом завалился на бок. Просто удивительно, как он до сих пор держался? Я же ведь его основательно обмолотил. Однако и сам я чувствовал себя немногим лучше. Чрезмерное напряжение боя не могло не сказаться сейчас, когда я резко расслабился. Меня основательно шатало, шумело в голове, пот слепил глаза, и я почти ничего не видел. Как во сне я обвел взглядом трибуны, где зрители что-то кричали мне, приветственно размахивая руками. Но я сейчас думал только о том, чтобы не упасть. Вот какой-то человек поднялся с места и стал пробираться к спуску с трибун. Где-то я его видел. Точно, видел. Тут я почувствовал, как кто-то хватает меня за руку. Какое облегчение облокотиться на что-то надежное.

– Спокойно, милорд. Держитесь. – Голос старого ветерана был тверд.

– Хоггард, там Бекстер. – Тут я увидел подбежавшего Ролона. – Ролон. Бекстер здесь. На трибунах. А этот человек из Братства. Он убийца.

– Я понял. Ты молодец. – Ролон одобрительно улыбнулся. – Молодец! Держись. – Он повернулся к трибунам.

– Там. – Я показал рукой.

Ролон кивнул и кинулся в указанном направлении. А ко мне уже бежали родители, брат, Ольга. Надо взять себя в руки. Короткое погружение в дей-ча, и я уже мог встретить родителей, твердо стоя на ногах.

– Энинг, ты был великолепен. – Ольга, опередившая всех, повисла у меня на шее. – Я так испугалась за тебя. Мне показалось, что он хочет убить тебя.

– Глупости. – Я с трудом сохранял равновесие. Секундного отдыха в дей-ча явно было маловато. – Тогда бы он лишился своего заработка.

Подошедший Ратобор, услышав мои слова, мрачно покачал головой. Уж его-то не могли обмануть мои аргументы. Я видел, как он о чем-то поговорил с таким же мрачным Отто. Король согласно кивнул, а потом указал своим людям на все еще лежащего без сознания несостоявшегося убийцу. Потом подошел ко мне:

– Ну что ж, поздравляю, новый барон Веербаха. На колено.

Я покачал головой:

– Вы кое о чем забыли, ваше величество. Благородный Эрих Вардек не отменил боя со мной. Он только передал свою очередь Готлибу. У нас была договоренность, что он примет окончательное решение после моих поединков. Слово за ним. – Я посмотрел на стоящего позади короля Эриха. Король тоже обернулся к нему.

Эрих же смотрел только на меня, задумчиво покусывая губы.

– Знаешь, – заговорил он. – Раньше я считал, что ты не сможешь сражаться со мной на равных, и поэтому отказался от поединка. Теперь же я отказываюсь потому, что считаю, что я не смогу сражаться с тобой на равных. Такого боя я еще не видел. Но… – Эрих гордо обвел взглядом всех присутствующих, – если кто-то считает, что я отказываюсь из-за трусости, то я к его услугам!

– Я так не считаю, – ответил ему король. – Ты уже доказал свою храбрость. И если кто-то будет считать иначе, то это уже будет вызов мне. – Отто сурово обвел всех взглядом. – А сейчас, рыцарь Энинг, барон Веербаха, на колено.

Честно признаться, для меня, воспитанного в другом мире, эти церемонии были смешны, но, понимая, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, я покорился существующим правилам.

Отто достал свой меч и опустил его мне на плечо:

– Отныне ты становишься бароном Тевтонии. Будешь ли ты заботиться о своих владениях и о людях, живущих в них?

Я замялся, боясь сморозить глупость. Как вести себя при посвящении в бароны, мне никто не рассказывал.

– Я постараюсь, – наконец ответил я.

Судя по возникшему смеху, я все же глупость сморозил. Однако неожиданно мне на помощь пришел Ратобор.

– Что смешного сказал барон? – обвел он всех сердитым взглядом. – Этот ответ гораздо честнее того уверенного «да», которое сказало бы большинство из вас. Только полный дурак может быть уверенным в чем-то абсолютно.

Спорить с князем, гостем их монарха, никто не решился. Люди виновато замолчали, косясь на короля. Однако Отто сделал вид, что не увидел ничего странного.

– Встаньте, барон Веербаха.

Я поднялся и замер, не понимая, что делать дальше.

– Может, стоит пригласить своих недавних противников, ну и нас заодно, за стол? – подсказал мне с усмешкой Ратобор.

Я благодарно кивнул и громко повторил его слова. По совету Хоггарда я еще распорядился вынести столы с едой на улицу для угощения почтеннейшей публики. Поморщившись при виде очередного опустошения запасов замка, я все же поступил так, понимая, что в таких делах Хоггард гораздо опытнее меня и плохого не посоветует.

Дождавшись, когда люди немного отойдут, я попросил:

– Хоггард, а сэра Альвейна нельзя пригласить на пир?

– Альвейна? – Хоггард удивленно посмотрел на меня. – Но ведь ты только что его пригласил!

– Разве? Но я думал, что приглашаются только те, с кем я сражался?

– Верно, но ведь Альвейн и есть твой противник! А-а… ты думал про Тень. Но, Энинг, этого человека ведь недаром называют Тенью. Он никто. Тень и в самом деле становится тенью человека. Все его победы – это победы господина, поражение Тени – это и поражение господина. После победы Тень получает причитающийся гонорар и исчезает. А если проигрывает, то исчезает без денег.

– Понятно. А где сейчас Тень Альвейна?

– В темнице. Там, где недавно сидел я. Его величество распорядился посадить его туда. Кажется, он тоже сообразил, что здесь что-то нечисто.

– Очень хорошо, – кивнул я. – Осталось только разобраться с Альвейном.

– А что Альвейн? Его роль в этом невелика. Не его вина, что он так неудачно выбрал Тень.

– Да? – ехидно поинтересовался я. – Неужели ты думаешь, что убийца ранга верл-а-ней способен хоть что-нибудь доверить случаю? Он явился на поединок, чтобы сразиться со мной, и поставил все на то, что кто-то неудачно упадет с коня, а потом очень удачно выберет его в качестве Тени?

Хоггард резко остановился и обернулся ко мне:

– Стой! Ты полагаешь, что Альвейн…

– Вот именно. Альвейн специально упал, а потом выбрал именно того человека, который был ему нужен. Вот что, Хоггард, распорядись, чтобы убийцу были готовы доставить в зал, когда я прикажу. Только пусть с ним будут поосторожнее. Он очень опасен.

– После того как ты его обработал, он не так уж и опасен. Но Альвейн… ах, сукин сын! – задумчиво протянул Хоггард. Потом резко кивнул. – Я сделаю так, как ты сказал.

Трапеза была в самом разгаре, и уже по крайней мере половина приглашенных валялась под столом. Я заметил, что только Альвейн, которого двое слуг внесли на специальном кресле, почти не притронулся к вину. Ратобор с королем Отто тоже не слишком налегали на него. А вот это было странно. Как я слышал, Отто был выпить не дурак, да и Ратобор вряд ли от него отстанет в этом благородном деле. Но сейчас они оба были совершенно трезвы, и это вызывало тревогу у самых наблюдательных. Эрих Вардек пил мало, а вот Готлиб свалился одним из первых, выдув зараз небольшой бочонок крепкого вина, очевидно переживая свое поражение. Сидевшая рядом со мной мама неодобрительно косилась на все происходящее, а потом решительно выгнала из зала Рона с Ольгой и Танькой, заявив, что нечего им тут делать. Ольга попыталась надуться, но Ратобор неожиданно улыбнулся моей маме и поддержал ее. Ольга вынуждена была смириться. Подозреваю, что мама с радостью выгнала бы и меня, но не могла этого сделать, поскольку именно я и был виновником этого праздника. Я с тоской поглядел им вслед и мрачно насупился, ожидая, когда все закончится. Хорошо хоть Танька ушла, все время после окончания турнира она не отставала от меня ни на шаг, бурно восхищаясь моей смелостью, и с видом собственника посматривала на Ольгу. Вернулся Ролон и, видя, что ко мне сейчас не подойти, только отрицательно покачал головой. Что ж, другого я и не ожидал. Вряд ли Бекстер пришел сюда, не имея в запасе плана отступления, на случай если его обнаружат.

Постепенно зал затих. Кто-то окончательно обосновался под столом, кто-то дремал, сидя на стуле. Но были и такие, которые с тревогой посматривали на монархов, подозревая, что сейчас что-то должно произойти.

Я кивком головы подозвал Хоггарда, который весь пир простоял у двери, мрачно наблюдая за Альвейном.

– Хоггард, прикажите привести убийцу, но пока не вводите его в зал. Пусть остается за дверью. Он должен слышать все, что здесь будет происходить. А когда он понадобится – позову.

Хоггард кивнул и исчез, провожаемый удивленным взглядом Отто. Потом король повернулся ко мне:

– Энинг, мы с Ратобором хотели бы разобраться, что произошло на турнире. Этот человек, с которым ты недавно сражался, действительно из Братства Черной Розы?

Я кивнул:

– Да. Это верл-а-ней. Лучший из них. И именно тем человеком я сейчас собираюсь заняться.

– Но… сейчас… ты собираешься?!

Ратобор успокаивающе положил на плечо королю руку и что-то шепнул.

Отто озадаченно посмотрел на него:

– Ты уверен, князь?

Ратобор пожал плечами.

– Хорошо. – Король снова обернулся ко мне: – Ратобор просил меня не вмешиваться в это дело и доверить его тебе. Что ж, действуй.

Я благодарно кивнул, понимая, что с точки зрения здешних жителей, допустил грубейшую бестактность, не испросив разрешения действовать у короля. Ох уж мне эти короли! С обычными людьми гораздо проще иметь дело. Но что-либо исправлять было уже поздно. Я обернулся к Альвейну:

– Сэр Альвейн, могу ли я поинтересоваться состоянием вашей ноги? Я слышал, вы серьезно ее повредили.

– Ерунда, милорд. Простой перелом. Мой врач говорит, что через два дня пройдет.

Через два дня?! Перелом? И это никого не удивляет! Нет, медицина этого мира намного опережает нашу.

– Если желаете, то я могу предоставить в ваше распоряжение своего врача. Хоггард совсем недавно нанял его на постоянную работу и говорит, что это великолепный маг-врач. Его репутация безупречна.

– Не стоит беспокоиться, милорд, но я благодарен вам за заботу. – Однако в голосе Альвейна прозвучали нотки тревоги и неуверенности.

– Энинг, ты долго собрался обмениваться любезностями с Альвейном? – прошептал мне Отто Брейнинг. – Не пора ли тебе заняться убийцей? Насколько я понял, именно с ним ты хотел разобраться.

– Я и разбираюсь с убийцей. В настоящее время он стоит за дверью и все слышит.

Король озадаченно посмотрел на меня, но промолчал. Я же продолжил «пытать» Альвейна:

– И все-таки мне бы хотелось для собственного спокойствия, чтобы вас осмотрел мой врач.

– Я же сказал, милорд, в этом нет никакой необходимости. – В голосе Альвейна отчетливо послышалось раздражение.

– Ладно, тогда я расскажу вам сказку.

Альвейн посмотрел на меня как на сумасшедшего. Я проигнорировал этот взгляд и начал рассказ:

– Жила-была одна семья, и было в этой семье четыре сына. Семья была богатая и знатная. Как положено, старший сын должен был унаследовать все богатство и титул отца. Второй сын был любимцем матери, и она оставила ему часть своего личного богатства. Конечно, по сравнению с тем, что досталось старшему, это была капля в море, но тем не менее денег было достаточно, чтобы прожить безбедно всю жизнь. Третий сын неожиданно воспылал стремлением служить Господу и ушел в монастырь. Там его таланты были замечены, и вскоре он был назначен аббатом. Не повезло лишь младшему сыну. В наследство ему досталось только громадное честолюбие отца, но на честолюбии без денег и положения далеко не уедешь. Интересная сказка? Продолжать?

Альвейн в ужасе смотрел на меня. Его можно было понять. То, что он считал тайной, вдруг выкладывает с невинным видом какой-то мальчишка. Но после того как я догадался, что Альвейн не случайно упал с коня, какая-та высшая сила надоумила меня поговорить с Нарнахом. Оказалось, что тот прекрасно знал Альвейна, более того, именно Нарнах однажды помог ему бежать. Не бесплатно, понятно. Нарнах мне и рассказал всю эту историю, которую я выкладывал сейчас с таким невинным видом. Все уже поняли, что я вовсе неспроста затеял этот рассказ, и хором выразили желание дослушать «сказку» до конца.

– Понимая, что без денег ему ничего не удастся, младший, обладающий изворотливым умом, начал усиленно интриговать против старшего брата и сумел добиться его обвинения в государственной измене. Однако здесь вмешался случай, о котором он не подумал. Второй брат оказался честным человеком и вместо того, чтобы обрадоваться богатству, плывущему прямо в его руки, принялся за расследование и доказал, что обвинение было фальшиво. Младший брат такого совсем не ожидал. Меряя всех людей по себе, он не думал, что кто-то добровольно откажется от богатства. Король лично извинился перед обвиненным и сам вернул ему все титулы, после чего приблизил к себе. Таким образом, вместо падения старший брат взлетел очень высоко. Этого младший брат простить уже не мог. Он считал старшего ни на что не годным глупцом, которому по воле случая досталось все, в то время как ему, такому умному и гениальному, ничего. И тогда он нанял убийц. Однако, поскупившись, младший нанял каких-то идиотов, которые провалили все дело. Естественно, младший брат обвинял в неуспехе кого угодно, только не себя. Решив, что никому доверить такое дело нельзя, он тайком проникает в дом старшего, чтобы убить его и свалить вину на другого брата. Таким образом, как он думал, он сразу убивал двух зайцев: старший брат мертв, другого обвиняют в убийстве и казнят, а третий – монах и не может претендовать на титул и богатство. Он уже был близок к успеху: первый брат мертв, второй сидит в тюрьме, но опять вмешался случай. Король настолько любил старшего, что взял дело под свой контроль, к тому же король помнил, кто спас старшего брата от обвинения в измене. Более тщательное расследование подтвердило невиновность сидящего в тюрьме. Тогда же обнаружили свидетеля, который видел человека, проникшего той ночью в особняк старшего брата. Поняв, что его вот-вот разоблачат, младший подался в бега и, покинув Британию, перебрался на материк, где сменил фамилию и нанялся простым солдатом в отряд какого-то барона. Следом за ним полетел приказ короля Бриттов с сообщением о вознаграждении за голову братоубийцы и изменника, но его эмиссары опоздали, а потом следы младшего брата окончательно затерялись. Король очень переживал смерть своего верного слуги. Говорят, что он полгода не снимал траур. Вот такая вот грустная и поучительная история.

Я замолчал и оглядел всех. Вокруг стояла мертвая тишина. Люди молча смотрели на меня и ожидали продолжения. Я же смотрел только на Альвейна. Что ж, я правильно угадал его характер. При всем своем самомнении и мастерстве воина он был трус. Его нервы не выдержали, и, вскочив с места, он бросился к выходу, но именно в этот момент отворилась дверь, и ему навстречу вышел Хоггард с несколькими солдатами. Те вмиг повалили Альвейна на пол, а потом силой посадили на стул.

– Не кажется ли вам, сэр Альвейн, что у вас поразительно быстро зажила сломанная нога? Или мне все же стоит называть вас настоящим именем? А, Генри Локрейн, младший сын лорда Вильяма Локрейна?

Альвейн молчал, только с ненавистью смотрел на меня, но вот зал взорвался. Возмущенные крики неслись со всех сторон. Кто-то даже пытался немедленно покарать братоубийцу.

– А ну тихо!!! – рявкнул король, вскакивая. – Вы забываете, кто здесь хозяин! Только он имеет право вершить суд в своих владениях. – Король дождался тишины, потом повернулся ко мне, кивнул и опустился на место.

– Когда я понял, что вы упали с коня специально, то задумался, а зачем вам это надо. Я уже почти догадался, но тут меня отвлекли. Я все понял только тогда, когда против меня вышел на поле не просто Тень Альвейна, а убийца из Братства Черной Розы. Причем не просто убийца, а верл-а-ней – лучший из лучших. Наверное, я бы погиб или лишился своего титула, если бы убил его на поле, но, на счастье, совсем недавно я научился пользоваться оружием, о котором убийца не знал.

– Что ты говоришь, Егор? Какой убийца? – Мама слушала меня, бледнея на глазах.

Я виновато ей улыбнулся и продолжил:

– Я могу предполагать, что дело происходило так: верл-а-ней перед турниром встретился с вами, сэр Альвейн, и предложил денег, много денег, за то, что вы, выйдя в первую тройку, случайно упадете с коня, а потом, не в силах продолжать бой, выберете его в качестве Тени. Скорее всего, первым вашим порывом было отказаться – ведь сколько бы денег вам ни предложили, на кону стояло гораздо больше – титул, замок, богатство, а все, что нужно, так это победить какого-то мальчишку. Думаю, убийца быстро убедил вас, что баронство вам не светит в любом случае. Не вам тягаться с рыцарем Ордена. – При этих словах по залу пронесся гул. Я обвел зал ледяным взглядом. – Да, я рыцарь Ордена и не намерен больше этого скрывать. – Я достал шеркон и бросил на стол. – Кто-нибудь хочет усомниться?

Молчание было мне ответом.

– Хорошо. Тогда я продолжаю. Альвейн согласился и сделал все так, как ему велели. Он знал, что ему не победить меня, и знал, что тот человек, которого он выбрал своей Тенью, убийца. – Я ненадолго замолчал, а потом посмотрел на бледного как смерть Альвейна. – Однако это все неважно. Я могу простить тебе то, что ты выпустил против меня убийцу, но я не могу простить тебе другого. Я не знаю, что ты делал в Тевтонии, когда бежал из Британии, но вряд ли твоя жизнь была честной. Однако я знаю кое-что другое. Мой друг… Буефар, в чьем замке мы сейчас находимся, рассказал мне кое-что. Он говорил, что нашел всех убийц, кроме двоих. Один руководил атакой на его замок, а другой был при нем на подхвате. Одного он отыскал в степях за Днепром. Второго он описывал как человека со шрамом на подбородке, идущим от правого угла губы наискось. Ваша борода маскирует ваш шрам, однако его можно разглядеть, если знать, что искать. Буефара, как всегда, подвела его доверчивость. Думаю, что вы были далеко не мелкой сошкой в тот день, когда головорезы ворвались в этот самый замок. Именно Буефара я вам и не могу простить.

– Браво, милорд. Вы не очень и ошиблись.

Я удивленно обернулся и увидел верл-а-ней, который в сопровождении двух стражей стоял у входа. Одна из его рук была перебинтована, но их все равно сковывала короткая цепь – Хоггард не хотел рисковать.

– Вы позволите? – Убийца невозмутимо подошел к столу, сел и стал неловко есть. – В вашей тюрьме, милорд, совсем не кормят.

– Ну это уже наглость!!! – взревел Хоггард, схватив того за плечо.

Я махнул рукой:

– Оставь его, Хоггард. Дай человеку поесть.

– Правильно. Всегда мечтал перед смертью хорошо поесть.

– А кто сказал, что вы умрете? – удивился я.

– Ну не дурак же я. После всего произошедшего вряд ли меня оставят в живых.

– Если я правильно понимаю, то вы всего лишь выполняли свою работу. Ваша смерть ничего для меня не решит.

Верл-а-ней резко выпрямился на стуле и удивленно уставился на меня. Его развязный тон исчез как по мановению волшебной палочки.

– Вы что, серьезно?

– Абсолютно. Сердиться на вас – все равно что сердиться на ветер, потому что тот дует. Не по собственной же воле вы охотитесь на меня. Настоящий убийца ведь не вы, а тот, кто платит вам деньги.

Убийца растерянно посмотрел на меня:

– Мне говорили, что вы славитесь своей непредсказуемостью, но такого… такого даже я не ожидал. Вы, милорд, первый, кто понял нашу сущность.

– У меня были хорошие учителя. И они всегда говорили: первое, узнай себя. Узнавши себя, ты сможешь побеждать часто. Второе, узнай врага. Узнавши врага, ты будешь побеждать всегда. А я был не самым плохим учеником, если судить по тому, что, несмотря ни на что, все еще жив.

– Это самый верный критерий оценки, – кивнул верл-а-ней. – Но Сверкающий расторг с нами договор. Мы охотимся за тобой из-за оскорбления, которое ты нанес верл-а-ней у себя дома.

– Он сам был виноват. Он нарушил и свое слово, и ваши правила.

– Это невозможно! – Убийца даже встал от возмущения.

– И тем не менее. – Я коротко рассказал о том, что произошло во время той схватки.

Верл-а-ней задумчиво посмотрел на меня:

– Домой вернулся только один, и он рассказывал совсем другое. Он сказал, что ты и твои друзья убили двоих, а он вынужден был бежать, чтобы донести нам весть об оскорблении.

– Они оба были живы, а верл-а-ней… он бы тоже остался жив, но я не мог взять его живым.

Убийца пристально посмотрел на меня. Я не отвел взгляда. Остальные, казалось, понимали, что здесь происходит что-то важное, и молчали.

– Я кое-что слышал о рыцарях Ордена и кое-что слышал о тебе… – наконец сказал он. – Готов ли ты поклясться, что сказал правду?

– Да, – кивнул я. – Я клянусь, что сказал правду.

– В таком случае я могу идти? – Убийца вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул головой.

– Хоггард, вели освободить его.

– Милорд! – возмущенно уставился он на меня.

– Хоггард, пожалуйста, не спорь. И без сюрпризов, типа погиб при попытке к бегству!

– Я никогда не нарушал приказ, – буркнул Хоггард.

Убийца дождался, когда с него снимут цепи, и шагнул к выходу. Однако у двери остановился и посмотрел на меня:

– Хочу, чтобы ты знал всю правду. Ты о многом догадался, но кое в чем все же ошибся. На самом деле Альвейн сперва отказался от денег. Он не верил, что ты справишься с ним, и считал, что баронство уже его. Мне пришлось рассказать ему ту же историю, что и ты. Только тогда он согласился на наши условия. И ты не ошибся относительно участия Альвейна в штурме замка Буефара. На самом деле это именно он убил его жену и сына. Альвейн уже тогда пытался получить владения Буефара, но, как всегда, не рассчитал сил. Его сообщники ужаснулись тому, что сделал Альвейн, и изгнали его. Они-то прекрасно знали, кто такой Буефар и чем может грозить им это преступление. Буефар действительно ошибся, посчитав Альвейна всего лишь мелкой сошкой. Это-то и спасло тогда его. Буефар занимался теми, кого считал истинными убийцами. Когда Альвейн понял, что тот все ближе подбирается к нему, то бежал из Тевтонии. На его счастье, к этому времени Буефар уже перегорел и оставил охоту.

Верл-а-ней повернулся, чтобы выйти.

– Минуточку, – удивленный, остановил я его. – А откуда вы все это знаете?

– Его семья была слишком могущественна, и Братство не могло не обратить внимания на младшего сына, который с такой настойчивостью охотился за богатством и титулом, принадлежащими его старшему брату. А когда возникла идея расправиться с тобой на турнире, мы смогли восстановить весь путь этого человека. Да это было и нетрудно, достаточно было идти по кровавым следам, которые он оставлял за собой.

Убийца вышел. Теперь все в зале смотрели на Альвейна, или, как теперь было всем известно, на Генри Локрейна. И в этих взглядах было столько презрения и отвращения, что Альвейн попытался втянуть голову в плечи как можно глубже. Он старался найти хоть один сочувствующий взгляд, но, поняв, что ему это не удастся, смотрел только в пол.

– Что ты собираешься с ним делать, Энинг? – спросил король, брезгливо разглядывая съежившегося Альвейна.

– Не знаю, – честно ответил я. – Мстить глупо. Да и мои учителя всегда говорили, что месть не может ничего исправить, а только увеличивает проблемы. Можно передать его правосудию, но за ним столько преступлений, что, думаю, выстроится огромная очередь желающих его повесить. Могу предложить только одно: выдайте его королю Британии. Ведь, если я правильно понял, вам нужна помощь в предстоящей войне.

Король уважительно посмотрел на меня, а потом переглянулся с Ратобором:

– Будь по-твоему. Эй, стража, взять этого негодяя и охранять как самую большую драгоценность. И не дай бог он покончит с собой.

Тотчас к Альвейну подошли двое королевских гвардейцев и подхватили его под руки.

– Пощадите, – прохрипел Альвейн.

Неожиданно дернувшись, он вырвался из рук гвардейцев, подбежал к королю и упал на колени:

– Ваше величество, пощадите! Умоляю вас! Пощадите!

– Уберите это, – брезгливо велел король.

На этот раз гвардейцы действовали гораздо грубее. Не церемонясь, они заломили Альвейну руки и поволокли того прямо по полу.

– Пощадите!!! – раздался его стихающий крик за дверью.

Я поднялся с места. Тотчас на меня устремились все взгляды. Кто-то смотрел на меня испуганно, кто-то благоговейно, кто-то восхищенно. Я устало потер глаза.

– Господа, прошу прощения за то, что вынужден вас покинуть. Я себя не очень хорошо чувствую. – Я понимал, что это нарушение всех приличий. Не может хозяин оставить гостей. Тем более, если среди гостей есть монархи. Но в данный момент мне было глубоко плевать на все, что могут обо мне подумать. В гробовой тишине я покинул зал. Я еще увидел, как за мной кинулась мама, но Ратобор удержал ее за руку. Дальнейшего я уже не видел.

Я забился в самый темный угол замка, который сумел отыскать, опустился там на пол и разревелся как младенец. Здесь меня и отыскал Ратобор. Он не пытался успокаивать. Он просто сел рядом со мной и так сидел до тех пор, пока мои слезы не высохли сами собой.

– Я, наверное, кажусь вам маменькиным сынком? – поинтересовался я.

– Нет, – покачал головой князь. – Ты кажешься мне ребенком, на которого неожиданно свалились недетские проблемы, которые этот мальчик вынужден решать как можно быстрее, чтобы защитить себя и своих близких.

– Наверное… Сам виноват. Некого в этом винить.

– Ты считаешь, что если бы тебе было кого обвинить, то ты чувствовал бы себя лучше?

– Нет, – смутился я. – Просто… Мне трудно вот так объяснить. Понимаете, в моем мире дети моего возраста еще в игры играют, в крайнем случае подрабатывают в свободное время. Я же вынужден решать судьбы других людей. Этот Альвейн ведь человек, а я обрек его на смерть.

– Этот Альвейн негодяй. И если бы ты не разоблачил его, то он бы совершал свои подлости и дальше. Такие, как он, будут пакостить до тех пор, пока кто-то их не остановит. И потом, я ведь стою перед такой же проблемой, как и ты, только в гораздо большем масштабе. От меня зависят жизни не отдельных людей, а целых стран. И знаешь, кто помогает в последнее время решать мои проблемы?

– Кто? – против воли заинтересовался я.

– Ты.

– Я?!! – Я так изумился, что моментально забыл о своих переживаниях и удивленно посмотрел на Ратобора.

– Да, ты. Ты относишься ко мне не как к великому князю, а как к обычному человеку, просто наделенному властью. Для тебя мое положение не что-то данное свыше, а что-то типа должности, которую я занимаю.

– Но я не хотел! Я всегда думал, что я очень почтителен с вами.

Тут Ратобор рассмеялся так весело и искренне, что я невольно улыбнулся тоже. Хотя казалось, что у меня-то никакого повода улыбаться не было.

– Это ты-то был почтителен? Энинг, да тебя бы выгнали из Китежа, если бы не видели, что я явно выделяю тебя среди других. Не сердись, но ты действительно плохо представляешь, как себя вести в присутствии монарха. Нет, по поводу твоего знания этикета я ничего не могу сказать, твои учителя хорошо потрудились. Но вот когда дело выходит за рамки этикета, ты становишься самим собой, и это слегка шокирует окружающих. Однако не расстраивайся и не старайся переделать себя. Оставайся таким, каков ты есть. Как я уже говорил, ты очень помог мне. Благодаря тебе, я взглянул на себя не как на монарха, а как на обычного человека. Для меня это оказалось немного необычно, но весьма познавательно.

Тут мне кое-что пришло в голову.

– Так выходит, я и в эти дни вел себя не очень?

Ратобор снова расхохотался:

– Еще как выходит. Бедняга Отто испытал настоящий шок при общении с тобой. Скажу по секрету, Отто – отчаянный педант. Подозреваю, что он и из постели встает строго по этикету, но это между нами. Думаю, что ему пришлось здорово помучиться, выбирая между желанием поставить тебя на место и политическим расчетом, который требовал от него проявить к тебе самые дружеские чувства.

– Неужели так плохо? – покраснел я.

– Да уж. Умеешь ты не замечать титулы. Ты распоряжался так, словно никаких королей не было и в помине. Мне приходилось постоянно озвучивать за тебя твои просьбы перед королем, а Отто ничего не оставалось, как делать вид, что все в порядке и так и должно быть. Все эти гости совершенно растерялись и теперь считают тебя чуть ли не незаконнорожденным сыном короля, раз он так отошел от своих принципов и несмотря ни на что оказывает тебе знаки внимания.

– Что?!

– Честно-честно. Я сам слышал эти разговоры. Разве ты не заметил, что все стали относиться к тебе очень уважительно?

– Заметил, но я считал, что это происходит из-за… О боже! Что же делать?!

– Не расстраиваться и принять все с юмором. Кстати, перед тем, как я пошел искать тебя, король сказал, что его сын прав и что тебя не стоит сдерживать всякими формальностями. И это заявил Отто! Энинг, я уже ничему не удивляюсь, если слышу, что где-то звучит твое имя. Поэтому прекрати устраивать из этого трагедию и иди отдохни. Тебе это действительно нужно.

– Наверное. Но мне хотелось бы поговорить с мамой. Она наверняка переживает.

– Не волнуйся. Я уже все ей объяснил. Она понимает твои проблемы и понимает, что в них ты можешь разобраться только сам или с помощью друзей. Она в этом может тебе только помешать. Все, иди отдохни, а завтра все произошедшее покажется тебе таким пустяком. И не переживай за мать. – Ратобор ушел.

Я проводил его взглядом. В одном он был прав, мама не могла помочь мне. Она слишком близко к сердцу принимала мои проблемы и вместо того, чтобы помочь, начала бы переживать за меня. В результате я расстроился бы еще больше. Что ж, значит, стоит послушаться совета Ратобора.

Я встал, отряхнулся от пыли и направился по коридору. Но тут вспомнил об Ольге. Может, стоит поговорить с ней? Стоило бы, но последняя схватка вместе с последующим пиром так утомили меня, что хотелось как можно скорее оказаться в постели. Ладно, надеюсь, Ратобор ей тоже все объяснит. Завтра поговорю. За ночь все равно ничего не случится, а утро вечера всегда мудренее.

Если бы я только мог знать, как все обернется утром…