Онлайн чтение книги Команда ТелеVIP
Глава 12. Программа катастроф на завтра

С сегодняшнего дня в углу на подставке стоит новый телевизор. Семьдесят два сантиметра по диагонали, модный цвет «металлик», плоский экран. Стереозвук живой и объемный, а мощность колонок такова, что стекла дрожат и ругающийся сосед бьет о стену молотком.

Игорь не стал бы выбрасывать старенький «Горизонт», который служил ему верой и правдой много лет, но обстоятельства обернулись против старой техники. Телемастер Олег, его закадычный друг, до последнего момента ремонтировал «Горизонт», но его старания не могли вечно спасать двадцатилетнюю технику: запчасти к телевизору давно стали редкостью. И когда телевизор сломался в последний раз, диагноз мастера оказался кратким и суровым.

– Труп.

– ?

– !

– Ты не мог бы выражаться словами?

– Ты первый начал, – отпарировал Олег. – Что тебе не нравится?

– Диагноз.

Телемастер вернул снятую крышку на законное место.

– Извини, другого нет: твой телевизор умер.

– А если постараться и оживить его?

– Трупы нельзя оживлять, – ответил он, – подобные эксперименты плохо заканчиваются. Да и нечем, – мастер закрутил последний шуруп и убрал отвертку в чемоданчик. – Покупай новый или слушай радио.

Телевизор «Гранд» оказался не только большим, но и тяжелым не в пример мелким телевизорам. Настройки на русском – удобно, хотя знакомый программист ДОСовской закалки до сих пор уважает только английский, и утверждает, что русификация для ламеров. Он и фильмы смотрит исключительно на английском, даже французские и итальянские.

Игорь уселся на диван, вытряхнул пульт из прозрачного пакетика (пульты в пакетиках ассоциировались у него с жадными владельцами, которые покупают телевизоры лишь для того, чтобы через год продать их за ту же цену под видом только что сошедшей с конвейера модели) и надавил на кнопку «Вкл». Автонастройка прошлась по частотам и выловила штук тридцать каналов, большую часть из которых можно было пропустить без особого ущерба, что он и сделал. Прошелся по каналам и увлекся процессом переключения настолько, что остановился, лишь сообразив, что пошел на четвертый круг, а ничего интересного так и не обнаружил.

«Либо я слишком привередлив, либо там на самом деле показывают ерунду, – предположил он. – Для чего, спрашивается, сделали сотни каналов, если количество хороших программ со времен советского телевидения так и не увеличилось?»

Наткнувшись на скандальное ток-шоу, Игорь решил выключил телевизор, но внезапно заметил странное: пока ведущий распинался о достоинствах и недостатках гостя студии, на дальнем фоне начиналось действие, не предусмотренное сценарием программы. От декорации в левом углу пошел дымок, и в считанные секунды она оказалась полностью объята пламенем. Ведущий с небольшим запозданием отреагировал на испуганные возгласы телезрителей, убрал микрофон ото рта и обернулся.

Оператор с садистским упоением показывал, как огонь перекидывался на соседние декорации утонувшей в дыму студии, как зрители бросились прочь, открывая двери и устраивая сквозняк, из-за чего огонь полыхнул с утроенной силой. Сквозь черно-серую дымовую завесу с трудом различались силуэты людей: рабочий персонал старался потушить огонь подручными средствами, а камеры показывали то пустые кресла, то объятую пламенем сцену.

Запоздало включилась реклама.

Игорь озадаченно хмыкнул: не иначе, как руководители программы решили избавиться от нее раз и навсегда самым радикальным способом. Опять-таки скандал, внимание телезрителей, и «выдыхающаяся» программа на пике популярности исчезает из эфира, чтобы попасть в число легендарных.

«Надо Олегу позвонить. – решил Игорь, набирая номер на сотовом. – Он же ненавидит это шоу, хоть порадуется немного…»

Прозвучало два длинных гудка, после чего раздался голос Олега.

– Как оно? – не здороваясь, спросил телемастер. – Выбрал?

– А как же, – воскликнул Игорь. – Слушай, у вас в мастерской никто не смотрел ток-шоу по ФТВ?

– Было дело. Только что на рекламу прервали, там…

– …был пожар, да? Ты видел, наконец-то сожгли эту студию?

Ответ Олега огорошил.

– Какой пожар? – изумился он. – Нового гостя прочехвостили в хвост и гриву, да рекламу включили, пока новые ругательства всей студией будут ведущему подбирать.

– Рассказывай мне, – заупрямился Игорь. – Студия полыхает огнем, словно новогодняя елка, сам видел!

– Да ну? – не поверил мастер. – Этого не может быть: у них из горючих материалов сто лет ничего не делают – пожарная безопасность превыше всего. Вот закончится реклама – сам увидишь, что студия и не думает гореть.

– Кто ее теперь покажет? – возразил Игорь. – На треть России панику поднимать?

Олег растерялся.

– А мы точно одинаковые каналы смотрим? – уточнил он. – У тебя точно ФТВ?

– Да точно, я тебе говорю! Сейчас реклама закончится, сам увидишь.

– Угу, – голос телемастера стал мягче: он решил, что с Игорем лучше не спорить. – Ждем, телевизор нас рассудит.

Рекламный ролик привычно закончился на оптимистичной ноте, прошла заставка и…

– Ну, я тебе говорил, что никакого пожара там нет, – удовлетворенно заметил Олег. Телефон чуть не выпал из рук Игоря: пожар в студии продолжался, и камеры бесстрастно снимали, как огонь расползается по креслам. Пожарные тушили яростные языки пламени пеной из огнетушителей и водой из шлангов. – Вон он, ведущий, стоит и вещает. Иди проспись, а вечером я зайду, обмоем твой новый телевизор. До вечера!

– Ты лучше это послушай, – Игорь поднес телефон к динамику телевизора, откуда доносились звуки пожара, но Олег уже бросил трубку.

Игорь закрыл глаза, глубоко вздохнул-выдохнул, и снова открыл глаза: пожар продолжался.

«Если Олег прав, и никакого пожара там нет, то… – пронеслось в голове, – похоже, что на этот раз сломался я сам. Надо же, а я и не заметил, когда съехал с катушек».

Помрачневший Игорь выключил телевизор, лег на диван и закрыл глаза. Сон наступил незаметно.

А вот пробуждение оказалось очень даже резким. Нет ничего хорошего в том, что тебя будят во время просмотра интересного сна: это не кино, продолжение посмотреть невозможно. Но пробуждение состоялось, а поскольку дверной звонок до сих пор надрывается, придется встать и выяснить, кто там буянит?

Оказалось, что свои.

– Ну, ты и любитель поспать, – восхищенно заметил телемастер, когда Игорь впустил его в квартиру. – Пожары над страной больше не мерещатся? Хвастайся приобретением.

– Проходи.

Через двадцать минут они с раскрытыми ртами смотрели, как в банальном и дешевом отечественном сериале показывают далеко не дешевые спецэффекты. Главный герой мчал по кольцевой Москвы на новом «BMW» со скоростью километров в двести пятьдесят и выписывал фантастические по сложности виражи, а за ним неслась орда внедорожников. Преследователи палили из гранатометов по «BMW», и кольцевую нещадно разносило в клочья. Непричастные к битве автомобили десятками улетали с дороги, переворачивались, сталкивались друг с другом и взрывались, превращая дорогу в кладбище машин.

Метко выпущенный снаряд пролетел под днищем «BMW» и взорвался. Автомобиль высоко подбросило в окружении огненного облака и кусочков асфальта, перевернуло и с силой швырнуло о дорогу. Деформированный автомобиль закувыркался, нещадно сминаясь и окропляя дорогу ручьями крови и бензина.

Преследователи остановились. «BMW» в последний раз упал на смятую крышу, крупным планом показали главного героя. Игоря пробрала крупная дрожь: то, что осталось от водителя, больше подошло бы к показу в высокобюджетном фильме ужасов. Даже привычный к ужасам Олег сглотнул.

Преследователи подошли к машине и убедились, что главный герой не подает признаков жизни. Один из них достал из кармана бензиновую зажигалку и прикурил сигарету. Вытекающие из пробитого бензобака горящие струйки топлива растекались по салону и черной копотью скрывали погибшего от взглядов зрителей. Молчаливые преследователи вернулись к машинам. Внедорожники объехали превращенный в груду металла «BMW» и уехали.

Раздался гулкий хлопок – взорвался полупустой бензобак, и осколки полетели во все стороны. Автомобиль окутало серое облако, через миг превратившееся в огненный столб. Машина закачалась.

Общий план показал дорогу, полную перевернутых, врезавшихся и слетевших с нее машин. И далеко-далеко виднелись синие огни милицейских мигалок.

– А что это за красное пятнышко? – спросил Олег, указывая на телевизор. Игорь пригляделся. И, правда, в правом верхнем углу виднелось едва различимое пятнышко.

– Дефект камеры, – предположил он. Переключил канал, и пятнышко исчезло. – Видишь.

Олег кивнул.

– Ладно, пойду я, пожалуй, – сказал он, вставая. – Мощный у тебя телевизор, мне нельзя на такие долго смотреть.

– Почему?

– Жаба замучает, – коротко и емко пояснил он. – У меня дома экран на пятьдесят с небольшим сантиметров, и после твоего гиганта покажется крохотулей.

Проводив друга, Игорь вернулся в комнату. Показывали очередную катастрофу, и он переключил канал, не в силах на нее смотреть. Промелькнула запоздалая мысль о том, что в углу кинескопа снова появилось крохотное красное пятнышко. Игорь незамедлительно переключил на прежний канал, проверяя – не почудилось ли, но о катастрофе больше не говорили. Ведущий новостей с профессиональным равнодушием рассказывал о выставке скульптур. Пятнышка не оказалось. Покачав головой, Игорь выключил телевизор.

А поздно ночью он услышал по радио новость, от которой похолодел: вечером в автокатастрофе погиб известный актер Максим Михайлов, снимавшийся в том самом сериале с погоней по кольцевой. Именно он сидел за рулем взорванного «BMW».

С момента покупки телевизора прошло три дня.

Теперь Игорь отчетливо понимал, что происходит. До последнего он надеялся, что трагедии в реальной жизни и показываемые по телевизору страсти не связаны между собой, но вчера окончательно убедился в обратном.

Каждый раз, когда красное пятнышко плавно выходит из ниоткуда и занимает привычное место в правом верхнем углу кинескопа, по телевизору начинают показывать катастрофы. Пожары, взрывы, наводнения, убийства. Но Игорь знал, что по остальным телевизорам показывается совершенно другое – специально попросил у соседей кухонный телевизор. Разница от увиденного была настолько ощутимой, что Игорь почувствовал, как из-под ног уходит земля.

По вечерам он со страхом вслушивался в последние новости: дикторы с прорывающимся страхом в голосе сообщали, что сегодня погибли или умерли известные ведущие, чьи программы Игорь смотрел несколько часов назад, или актеры, фильмы с которыми он видел. Попал на сериал – пожалуйста: только появится красное пятнышко, как герои попадают в жуткие переделки, а через несколько часов Игорь узнавал, что и в реальной жизни они погибли при аналогичных обстоятельствах.

В мире начиналась тихая паника, и в желтой прессе уже появились первые статьи о жестоком роке, который преследует теле– и кинобомонд.

Игорь решил отвезти телевизор обратно, уже набрал номер магазина, но внезапно понял, что его назовут сумасшедшим, если он заявит, что телевизор убивает людей. Не стоит гадать насчет того, что произойдет дальше: Игоря моментально поместят в психушку, а телевизор получат дальние родственники, которым глубоко до лампочки, что показывает телевизор – главное, чтобы было зрелищно.

«Гранд» словно посмеивался над ним, периодически убирая и возвращая пятнышко. Первое время Игорь поступал хитрее: хотелось смотреть телевизор, да и не поверил он еще в способность новой техники убивать показываемых людей. Внимательно следя за трансляцией, Игорь выключал телевизор, едва появлялось знакомое пятнышко, а когда включал, то мог спокойно смотреть передачи почти целый час.

Радость продолжалась недолго: через некоторое время красное пятнышко стало появляться через минуту после того, как Игорь включал телевизор, и теперь он не знал, как поступить.

С одной стороны, он мог стать самым лучшим редактором в мире: какой человек не придется по нраву – моментально отправить его на растерзание телевизору, и мир никогда больше не услышит, к примеру, безголосых исполнителей, от воплей которых уши сворачиваются, или зажравшихся политиканов…

«Нет, я так не могу, – думал он. – Я не хладнокровный убийца, пусть и руководствуюсь благими намерениями. Лучше использовать телевизор в качестве тумбочки… Дорогой тумбочки, за тридцать восемь тысяч рублей, за которую еще платить и платить!»

Звонок сотового заставил Игоря вздрогнуть.

– Не спишь? – прозвучал бодрый голос телемастера.

– Не сплю, – подтвердил он, откуда сон, когда такие страсти. Но друзьям этого лучше всего не знать, – иначе ты долго ждал бы моего ответа.

– Помнишь, я говорил тебе, что нас снимало местное телевидение? Так вот, – гордо воскликнул Олег, – нас показывают по телевизору! Немедленно включай и смотри, как твой верный слуга дает интервью.

– Непременно посмотрю, – жизнерадостно ответил Игорь, даже не думая ничего включать: если догадка не является плодом больного воображения, то смотреть телевизор опасно для жизни друга.

– Поторопись: еще минута, и я исчезну, – приказал Олег. – Я не звезда первой величины, чтобы красоваться с экрана сутками напролет.

– Уже включаю, – ответил Игорь, вынимая из пульта батарейки и отшвыривая их в сторону кухни. Сам пульт полетел в раскрытое окно. – Чтобы я пропустил твое интервью? Да ни в жизнь!

Но телевизор включился сам.

На нужном канале.

Он показывал телемастера.

И в правом верхнем углу ярко светилось красное пятнышко.

Игорь вскочил с кресла, уронив сотовый на пол, и бросился к розетке. Олег говорил о работе телемастеров, а на заднем плане уже искрили и дымились ремонтируемые телевизоры.

По телу прошла крупная дрожь, словно к спине приложили ледяную глыбу. Вилка упорно не поддавалась стандартным усилиям, пришлось напрячься, но в итоге Игорь выдернул ее вместе с розеткой.

Экран заполнялся черным дымом. Интервью больше никто не брал: мастера вместе с журналистами пытались выбраться из мастерской, столпившись у выхода и пытаясь открыть заклинившую дверь. Кто-то разбил стекла, и теперь ковырялся плоскогубцами у решетки, силясь вытащить толстые гвозди, которыми решетки прибили к оконной раме.

Не раздумывая, Игорь с силой дернул за розетку, вырывая провода. Телевизор погас. Два медных проводка, выглядывающих из стены, слабо покачались вверх-вниз и застыли. Игорь вырвал вилку из розетки и отбросил и ту и другую.

В следующий миг раздалось сердитое гудение, шнур с вилкой зашевелился и потянулся в сторону проводки. Сверкнули синие искры, когда вилка соединилась с проводом, и телевизор включился.

Вновь мастерская.

Игорь выбежал из квартиры. Открыл дверцу энергощитка и торопливо перещелкнул пробку-автомат на «выкл».

Щелк – рычажок крайне самостоятельно вернулся в прежнее положение.

Последовало торопливое троекратное «щелк» с обеих сторон, после чего Игорь понял, что сейчас убьет себя за идиотизм: пробку легче выкрутить, чем воевать с ней. Но пробка словно приварилась к патрону и не сдвинулась ни на миллиметр.

Игорь бросился в коридор и схватил туристический топорик – пусть он и токопроводящий, но ничего иного под рукой нет. Вбежал в комнату и перерубил шнур у самой крышки телевизора, в том месте, где шнур соприкасался с краем подставки. В следующую секунду Игоря ударило током. Мышцы свело, топор улетел в сторону и разбил посуду на серванте, а сам Игорь очнулся лежащим на полу в двух метрах от телевизора.

«Вроде жив… – подумал он. – А телевизор?»

Он поднял голову и увидел, что отрубленный шнур поднимается с пола и тянется к обрубку.

Игоря качнуло – закружилась голова, но все же он вскочил и рванул шнур на себя. Смотал его на ладонь и швырнул в раскрытое окно.

Сердитое гудение усилилось. Обрубок шнура зашевелился и потянулся в сторону проводки. Ощутимо хлопнуло, появились синие искры, и между проводом и шнуром протянулись две светленькие электродуги.

У Игоря отвисла челюсть.

Телевизор включился, с маниакальной настойчивостью показывая телемастерскую, и красное пятнышко светило как никогда ядовито.

Игорь вскочил, подхватил топорик и метнул его в кинескоп, но топорик отлетел, не оставив на стекле даже крохотной царапины.

Телемастера и журналисты корчились на полу, кто-то неподвижно лежал у дверей. Оборудование горело, выпуская черный ядовитый дым.

Вода. Последний шанс.

На кухне стоял чайник, наполовину опустошенный, но для уничтожения электротехники этого более чем достаточно. Не давая нахлынувшим сомнениям взять верх над здравым смыслом, Игорь метнулся к телевизору и вылил воду на заднюю крышку, где были отверстия.

Вода полностью стекла на пол.

– Черт бы тебя побрал, – он в бессильном гневе ударил по телевизору пустым чайником. Тот загудел, телевизор в ответ на удар отчаяния шарахнул Игоря искрой, и мышцы на миг скрутило судорогой.

На экране уже никто не шевелился, а когда дым заполнил мастерскую, изображение и вовсе пропало. Красное пятнышко исчезло, чернота сменилась обычными передачами.

Игорь без сил опустился в кресло и набрал номер сотового Олега, но четко поставленный женский голос ответил: «абонент временно недоступен».

А красное пятнышко появилось вновь.

…День за днем Игорь выносил из квартиры вещи и мебель. Выбрасывал старье и раздавал то, что поприличнее… и всё это время телевизор час за часом убивал людей. После дуэли он совсем не отключался, и красное пятнышко больше не пропадало.

Игорь знал, что делал: он основательно изучил применяемые телевизором способы убийства, и не хотел, чтобы в доме было хоть что-то, что телевизор мог использовать против него.

Выбросить телевизор он не мог – тот бился током, когда Игорь пытался передвинуть его в сторону окна или выхода из квартиры.

Иногда Игорь изучал программу катастроф на завтра и думал о том, какие передачи выберет телевизор на этот раз. Иногда угадывал, иногда нет. А телевизор все убивал и убивал…

В квартире стояла мертвая тишина: Игорь поставил громкость телевизора на ноль. Это единственное, в чем телеубийца уступил владельцу – убивать он мог и в полной тишине. Игорь неделю не включал радио, потому что единственными новостями являлись сообщения о гибели мелькающих по телеканалам людей и катастрофам, происходящим тут и там. Телевизор не мелочился и переключался на программы, где участвовало большое число людей: ток-шоу, концерты, пресс-конференции. Он транслировал весь мир, даже программы сверхдальнего зарубежья. Игорь понятия не имел, как телевизору это удается.

Через неделю квартира полностью освободилась от вещей в доме. Голые бетонные полы – Игорь умудрился продать даже паркет. Остались только металлическая подставка и сам телевизор. Ни вешалок, ни люстр, ни лампочек, ни кровати, ничего.

На полу лежали выдернутые провода: Игорь выдернул проводку в комнате, даже от люстры. Но две светло-синие электродуги по плавной траектории проходили из соседней комнаты к обрезку кабеля, и сволочной телевизор вещал, как ни в чем не бывало.

Катастрофы шли одна за другой без перерыва, люди гибли десятками, сотнями, тысячами, а Игорь ничем не мог ему помешать, ничем.

До сегодняшнего дня.

– Ну что, мой злобный друг, счет пошел на миллионы? – миролюбиво спросил Игорь, передвигая телевизор в центр комнаты, кинескопом к окну. На подоконник он поставил видеокамеру, включил ее на запись и подсоединил к телевизору через самолично удлиненный провод. Переключил канал на видеовход и увидел в кинескопе себя, стоящего рядом с телевизором, в котором виднелся еще один он около крохотного телевизора: эффект матрешки. В другой момент это показалось бы забавным. Игорь вспомнил об отражавших друг друга зеркалах в примерочной кабинке: в детстве он любил стоять между бесконечными отражениями.

Красное пятнышко по прежнему сияло в правом верхнем углу кинескопа, и это значило, что телеигра в убийство продолжалась.

Сердитое гудение усиливалось.

– Да, да, – соглашаясь с гулом, ответил Игорь. – Теперь и мы с тобой оказались в прямом эфире. Пятнышко на месте, значит, ты жаждешь убийств. Жаль, что ты не можешь убить сам себя, но чтобы меня убить, тебе придется постараться.

Игорь уже пытался устроить самоубийство телевизора аналогичным способом, но тот транслировал сам себя три часа, и хоть бы что: он не убивал себя, не убивал тараканов и комаров, не убивал птиц и зверей. Единственные существа, которых он ненавидел и всячески уничтожал – это люди. Почему именно так – Игорь не знал. Убивай телевизор тех же тараканов – и благодарное человечество поставило бы ему памятник, но он решил иначе, и теперь ему поставят памятник благодарные тараканы.

– Твоего любимого всепожирающего пламени не будет – как видишь, я все вынес, а обоями большой пожар не устроить. Тебе придется хорошенько подумать над планом моего убийства, потому что из всего имеющегося в квартире только ты можешь причинить мне вред!

Сердце бешено стучало, но Игорь совершенно не чувствовал волнения: за него боялось подсознание.

По корпусу телевизора прошли крохотные синие молнии.

– Доведешь ли ты убийства до логического завершения, или струсишь? – спросил Игорь. Телевизор не отвечал, но Игоря это мало заботило. – Давай, действуй. Я упрощу тебе задачу, смотри!

Он отошел к окну и поглядел на улицу.

На экране появилась часть туловища, но основное пространство занимал сам телевизор. Видеокамера бесстрастно записывала происходящее, и если кто-нибудь увидит эту запись, то немало удивится происходящему.

Сердитое гудение еще более усилилось.

– Ты уже не в силах остановиться, – заметил Игорь. – Ты должен это сделать! Не тяни, ты меня разочаровываешь.

Гудение превратилось в рычание перегруженного трансформатора. Телевизор задымился, его края оплавились, изображение пошло рябью, с помехами, рычание переросло в разрывающий барабанные перепонки рев. Игорь закрыл уши и почувствовал, как по ладоням потекли тонкие струйки крови.

Кинескоп полностью засиял пронзительно-красным цветом, телевизор задрожал. А в следующий миг кинескоп выплюнуло из корпуса. Плоский экран полетел в сторону Игоря, оставляя позади себя клубы плотного черного дыма.

Он успел увидеть, как пластмассовый корпус нового телевизора разорвало в клочья мощным взрывом, горящая пластмасса приклеилась к бумажным обоям и подожгла их, а секундой позже ударом кинескопа Игоря вышвырнуло в окно вместе с обломками рамы.

«Победа! – возликовал он, и на душе впервые за много дней стало легко и спокойно. – Смотри-ка, какое чистое небо сего…»

Удара о землю он не почувствовал… потому что очнулся в квартире на диване, ничего не помня о том, что случилось минуту назад.

Желудок заурчал, и голодный Игорь решил, что сегодня с большим удовольствием съел бы штук пять котлет. Но если бы он заранее знал, чем обернется желание пожарить котлеты, то приготовил бы любимый с детства бутерброд с колбасой, а не стал экспериментировать на кухне во время трансляции футбольного матча. Но он не умел смотреть в будущее, и потому резво взялся за дело…

* * *

– Что это значит? – пробормотал шокированный воспоминаниями Игорь. – Получается, что я сам купил этот телевизор, воевал с ним и выбросился из окна? Но я жив! И я купил телевизор всего-навсего два дня назад! Как это может быть?

– Измененное состояние, помнишь? – Леснид потряс шариком на цепочке.

– Помню, но не понимаю, – признался Игорь. – Что со мной было на самом деле?

– Я могу объяснить, но это сложно для восприятия. Осилишь?

– Не дурак, разберусь.

Леснид объяснил, и Игорь на время потерял дар речи: в реальности с телевизором он не воевал и не выпадал из окна. А так же не забирался в телевизор, денег не доставал и ни в какие магазины не ходил. Да и воров не существовало. Он всего-навсего включил новый телевизор, попал под его гипновоздействие и сделал кучу дел исключительно в собственном воображении. Реальность в его голове слоями перемешалась с иллюзией, и чем глубже становились заблуждения относительно истинного положения дел, тем больше нереального добавлялось в его жизни. Максимум, что он делал последние дни – гулял по улицам и видел то, чего не было на самом деле, а потом и вовсе безвылазно лежал на диване и наслаждался грезами, считая, что живет в реальности. Но как только Игорь окончательно увяз в трясине грез, в его жизни начались ужасы – пока еще неведомому создателю телевизоров требовалось колоссальное количество жизненной энергии человека, и самый простой способ получить ее в таком объеме – держать попавшегося на крючок фантазий телезрителя в стрессовом состоянии. По этой же причине события искаженной реальности происходили с умопомрачительной скоростью: годы иллюзорной жизни соответствовали минутам и часам реальной – чтобы в короткое время выкачать из жертвы как можно больше жизненной энергии. В результате человек умирает. Телевизор, перестав получать новые порции энергии, дает сигнал создателю. Через некоторое время к дому подъезжают люди в белых очках, перекачивают энергию из телевизора в аккумуляторы и уезжают. Телевизор остается и насаживает на крючок иллюзорной реальности новых людей, у которых он окажется.

– Ничего себе, техника дошла… и здесь обман, – пробормотал Игорь. Мечта о сказочном богатстве и возможности путешествовать в фантастических мирах поблекла и растворилась в темной дымке. – Но кто эта сволочь? Кто создал телевизор? И зачем ему такое изощренное зверство с поиском жертв, когда у нас люди тысячами пропадают бесследно?

– Кто он, я пока не знаю, – честно ответил Леснид. – Я иду по его следам и стараюсь спасти попавших в беду людей. А насчет сложностей – значит, ему так надо. Со временем выясним, что к чему.

– Выходит, этот телевизор не единственный? – Игорь ужаснулся от одной мысли о том, что с кем-то происходит такая же гадость, как и с ним, ведь подобного и злейшему врагу не пожелаешь. Разве что соседу… Но при таких соседях подобное желание свято и осуждения вызывать не должно.

– Именно.

Тревожный вой сирены из кармана рубашки Леснида разорвал тишину. Игорь испуганно вздрогнул и прислушался к внутренним ощущениям, надеясь, что не стал заикой навсегда, а икота скоро пройдет. Леснид быстрым и уверенным движением выхватил из кармана сотовый, нажал на кнопку, и вой сирены оборвался. Скосив глаза на икнувшего Игоря, Леснид вновь нажал на кнопку. Пробирающий до дрожи в коленках и редких случаев энуреза низкий оглушающий рык основательно потряс стены здания и треть жильцов дома, но зато икота прошла. По крайней мере, у Игоря – насчет реакции соседей по дому Леснид ничего не мог сказать.

– Волосы сам пригладишь, – лаконично заметил он и нажал еще на одну кнопку. – Слушаю.

Раздался звонкий голос молодого человека:

– Зафиксированы искажения в фоновом гипнополе. Белочкарики прибудут к дому с минуты на минуту.

– Понял, ускользаем, – ответил Леснид и вернул телефон в карман. – А вот теперь начинается самое интересное: ты можешь поехать со мной, спасая себе жизнь, или остаться дома и дождаться появления людей в белых очках. Но тогда очень скоро увидишь совершенно других существ уже полностью в белом и с крылышками за спиной.

Игорь не раздумывал ни секунды.

– А что делать?

– Ничего особого: хватай самое ценное, что у тебя есть – и бежим отсюда. Даю тридцать секунд.

Игорь заметался по квартире.

Они сбежали по ступенькам и выскочили из подъезда.

Перед домом стоял мотоцикл, вид которого можно было охарактеризовать словом «сверхмощный», и молодой парень, едва сдерживая усиливающееся волнение, ковырялся в замке зажигания. Когда Леснид сжал кулаки и быстрым шагом направился к парню, тот сделал вид, что прогуливался мимо мотоцикла и всего-навсего зацепился рубашкой за руль, но обступившие его мальчишки возмущенно загалдели:

– Вы же обещали прокатить нас вокруг дома!

– Бензин кончился, – ответил Леснид. – Не старайся, приятель: ты ковырялся в фальшивом замке зажигания, он не сработает. Даю три секунды на объяснения твоих действий. Раз… Два…

– А я это… сторожил… сторож я, на добровольных началах, – выпалил покрасневший парень. – С тебя пятьдесят евро за охрану!

Сильный удар в глаз не добавил ему радости. Отлетев, парень распластался на грязном асфальте и произнес несколько не менее грязных слов, но осекся, услышав хмыканье Игоря. Решив, что сейчас ему добавят чаевых во второй глаз, неудавшийся угонщик пополз на спине прочь от места падения.

– Я на тебя в суд подам за моральный ущерб! – выкрикнул он.

В ладони Леснида сверкнула новенькая десятирублевая монета. Точным движением бросив ее на грудь неудавшемуся угонщику, он произнес:

– Вот тебе компенсация, морально ущербный… Сторож отыскался… С такими сторожами ворам нечего воровать будет.

– А прокатите нас, – попросили мальчишки. Несколько человек с презрением посмотрели на отлетевшего парня и мигом потеряли к нему всякий интерес.

– Сейчас не то время, парни, – ответил Леснид. – Разве вас не учили, что кататься с незнакомцами – опасно для здоровья? Всем отойти, а то под колеса попадете. Игорь, садись, не стой: ликвидаторы на подходе. И держись крепче: мне тебя ловить нет времени.

Мотоцикл тронулся с места и быстро набрал приличную скорость. Леснид съехал с дороги на пустырь перед домом и помчался в сторону длинного ряда железных гаражей. Проехал по детской металлической горке как по трамплину, взлетел и, перелетев через крыши металлических гаражей, приземлился на пологий бугорок. Игорь зажмурился, ожидая удара о землю, но не почувствовал момента приземления.

Леснид остановился.

– Смотри, сейчас белочкарики подъедут, – сказал он. – Через гаражи смотри, не высовывайся.

К дому подкатил автомобиль – обычный, ничем не выделявшийся из потока разномастных марок, ежесекундно мчавшихся по дорогам города. Одновременно открылись четыре дверцы, и люди в белых очках зашли в подъезд. Водитель нес в руках алюминиевый чемоданчик.

– Не спрашивай, для чего им белые очки, – предвосхищая вопрос, заявил Леснид. – точных данных у меня нет, одни догадки.

Через три минуты люди вышли, молча сели в машину и укатили. А еще через минуту из квартиры Игоря через открытую форточку потянулась струя плотного дыма, и вскоре раздался взрыв. От грохота взревели сигнализации потревоженных автомобилей, и стекла по всему дому разлетелись на осколки. Плотный дым вырвался из окна, за секунду преодолев десятки метров, а силой взрывной волны вырвало из дома бетонную панель. Панель закувыркалась и упала на крышу подъезда, проломила ее и разбила двери и ступеньки.

Десятки, если не сотни жильцов осторожно выглянули на улицу, отыскивая то, что так мощно взорвалось. Самые хитрые высунулись на улицу с фотоаппаратами и видеокамерами, намереваясь заснять происходящее и продать пленки на телевидение за большие деньги. Засверкали фотовспышки.

– Мама мия…– ахнул Игорь. – А квартиру за что?

– За то, что я разрушил систему возврата накопленной энергии: они не смогли забрать то, что телевизор из тебя выкачал, поэтому уничтожили саму технику – чтобы не оставлять следы, и накопленная энергия неконтролируемо выбросилась в один миг.

– Во мне столько энергии? – не поверил Игорь. – Твою мать, а где она была, когда я таскал тяжести на работе?!

Леснид пожал плечами:

– Вопрос не по адресу.

– А теперь я могу вернуться домой?

– Нет.

– Почему?

Леснид объяснил: белочкарики перед уходом устанавливают в подъезде и квартире скрытые видеокамеры. Наблюдение ведется круглые сутки, и стоит Игорю вернуться, как через считанные минуты возвратятся и белочкарики. И тогда на его будущей жизни можно ставить большой и жирный крест. Белочкарикам крайне важно знать, как Игорь сумел освободиться от телегипноза, и ради данных знаний они не поскупятся его жизнью.

– Иначе говоря, – добавил Леснид, – если тебя найдут, то выпытают всё, что нужно, а затем ты повторишь судьбу телевизора: белочкарикам не нужны живые свидетели их дел.

– Елки-палки… А где же я теперь жить буду? – пробормотал Игорь.

Леснид завел мотоцикл.

– Не проблема, – оптимистично заметил он.

– Ты дашь мне денег на новую квартиру? – обрадовался Игорь.

– Нет. – ответил Леснид. – С чего ты взял? Садись, поехали.

Игорь сел на заднее сиденье и ухватился за поручень.

– Я так и думал, – мрачно пробормотал он. – Все вы так: как ломать, так в первых рядах, а как строить… И что мне теперь делать? Бомжевать?

Леснид выехал на дорогу и направил мотоцикл за город.

– Будущее покажет.

– Да? – засомневался Игорь. – Оно вряд ли покажет мне что-нибудь приличное при таком раскладе, – мотоцикл выехал на пригородную дорогу, доехал до вершины холма и подлетел над землей. Игорь снова зажмурился, но в который раз не ощутил момента приземления. – Слушай, Леснид, хорош красоваться – ты же не голливудский супермен, и за нами нет погони. Я и так верю, что ты крутой до невозможности.

Мотоцикл прибавил скорости.

– Я не красуюсь, – усмехнулся Леснид, – а провожу тест-драйв мотоцикла: подхалтуриваю в одном журнале независимым экспертом. Мои данные – самые честные и подробные, но ради этого приходится выложиться на все сто.

– А нельзя выложиться без моего участия?

– Нет. Из тебя выходит отличный балласт – незаменимая, между прочим, вещь.

– Ну, знаешь ли… – выдохнул Игорь: мало того, что лишили квартиры, так еще и балластом обзывают.

– Догадываюсь.

– Значит, ты мне должен.

– За что?

– За помощь в проведение теста. Знаешь ли, быть балластом дорого стоит, особенно в наше время, когда каждый второй мечтает править и командовать, а не работать и выполнять.

Леснид хмыкнул.

– Уговорил.

Несколько минут они ехали молча. Куда они держали путь, Игорь понятия не имел, но спрашивать не торопился – и так понятно, что ответ окажется расплывчатым.

Стилизованный череп на спине Леснида жизнерадостно подмигнул, и Игорь автоматически подмигнул в ответ. В следующую секунду его сердце защемило от тоски: он понял, что сказка закончилась, и отныне ему суждено вечно прятаться от создателя телевизора.

– Слушай, – спросил он. – А тебе не нужны помощники в поисках гипнотизирующих телевизоров? Я могу занять вакансию.

Леснид ничуть не удивился вопросу: он давно ожидал от Игоря начала разговора на данную тему.

– Ты уверен, что на самом деле желаешь мне помогать?

– А чем я еще могу заниматься после случившегося? – вопросом на вопрос ответил Игорь. – Я правильно понимаю, что мне теперь и на работу нельзя выйти?

– Правильно. И с родными видеться тоже.

– Тем более. Я просто обязан придушить эту сволочь до того, как помру от тоски по родным.

Леснид покачал головой.

– Ты прямо как Григорий…

– Кто?

– Это мой помощник, он звонил на сотовый. Он тоже жаждет кровной мести.

– Ты и его спас?

– Собственно, с него все и началось, – пояснил Леснид. – А ты стал вторым в группе спасенных. К слову сказать, Григорию досталась такая гипнореальность, что тебе и в кошмарном сне не привидится. Я потратил немало времени, чтобы вернуть парня в нашу действительность, а восстановление его организм от истощения продлится не один месяц.

– Что с ним приключилось?

– Это, как принято говорить, длинная история.

– Я не тороплюсь, – ответил Игорь. – Точнее, тороплюсь, но с той же скоростью, что и ты, и на одном мотоцикле. Рассказывай, мне тоже важно знать, что к чему.

В последние годы Леснид часто путешествовал по странам и континентам, и среди его попутчиков оказывалось немало интересных личностей. Настолько интересных, что иногда он интересовался их дальнейшей жизнью и даже помогал в трудных ситуациях, неизменно сохраняя анонимность помощи: как ни странно, но многие люди втайне ненавидят своих благодетелей, считая, что находятся у них в неоплатном долгу. Одним из интересных попутчиков оказался молодой парень лет двадцати с небольшим. Он ехал на московский Еврокон – мечтал взять автографы у кучи писателей-фантастов: где их еще оптом встретишь, как не на конвенте? Григорий признался, что и сам сочиняет истории об Избранных, попадающих из нашего времени в средние века и побеждающих Темных Властелинов. Он сильно обижался на то, что издательства не спешили печатать его романы – по его словам, в каждой второй книге написано то же самое, но другими словами. Еще он утверждал, что перерос свое время, и что живи он в далеком будущем – его таланты не остались бы незамеченными. Леснид заинтересовался – а кто бы не заинтересовался при такой саморекламе? – прочитал его роман и сделал собственный вывод: литературный мир выиграет, если Григорий так и не появится на книжном небосводе, да и несколько гектаров леса пойдут на более важное дело. Но расстраивать молодого человека не стал. А через несколько недель после той поездки Леснид вспомнил о Григории и решил проверить, не капитулировало ли какое издательство под его натиском, или же после конвента он поумнел и перестал маяться ерундой? Именно тогда он впервые столкнулся с гипнотизирующим телевизором и его воздействием на людей. Оказалось, что Григорий попался в телесети и очутился в мире, о котором мечтал – там, где сбылись его желания о жизни в далеком будущем, в котором его истории ценились дороже золота…