Онлайн чтение книги Королева изгоев Rogue Queen
Глава III. Мыс Выживших

На следующее утро, когда Айрод направилась к «Парижу», Блоч уже ожидал ее около корабля. Рядом с ним стояла женщина по имени Дюлак и мужчина – О’Мара. У последнего на плече висел прямоугольный кожаный ящик. Блоч держал в руках волшебное оружие.

– Фотоаппарат, – ответил О’Мара на вопрос Айрод, что это такое. Но она так ничего и не поняла.

Блоч пояснил:

– Это волшебная машина, которая делает картинки с изображением увиденного. Мы берем его с собой во все экспедиции.

– А это что? Украшения? – Айрод кивнула на ряд медных скрепок, болтавшихся на ремне Блоча. К каждой из них было прикреплено несколько маленьких медных цилиндрических штуковин.

– Они предназначены для этого. – Блоч кивнул на трубочку из темного металла.

– Что ты там говоришь, Балди? Не наговаривай на меня при молодой леди, даже если я не понимаю ни слова на ее языке, – раздраженно сказал О’Мара.

Айрод, не понимавшая их разговор, вела своих спутников по дороге, по которой Автини вошли в долину. О’Мара издал ртом какой-то особый пронзительный звук, точно такой же, как Суббару днем раньше.

– Что это? – спросила Айрод.

– Мы называем это свистом, – пояснил Блоч и показал ей, как это делается. Она попыталась повторить, но у нее так ничего и не получилось.

Потерпев фиаско, она отказалась от этого занятия и сказала:

– Дактарблак, вы задавали много вопросов о наших половых кастах. Может быть, вы расскажете мне о том, как осуществляются половые отношения на Терре?

После того как Блоч дал ей полный отчет по этому вопросу, описав моногамные традиции, Айрод спросила:

– Ваши мужчины стали от этого счастливее, чем наши?

– Откуда я знаю? Мы ведь не можем измерять счастье счетчиком. К тому же я не очень хорошо знаком с вашими соплеменниками, чтобы судить об этом. Некоторые наши мужчины считают такие взаимоотношения с женщинами просто замечательными, другие же находят их чрезвычайно утомительными.

– Как же так?

– Возьмем, к примеру, Суббару. Он несчастлив, потому что его женщина отказалась продолжать находиться в гибернации, пока он участвует в исследовательском полете, который занимает много лет. И она оставила его ради другого мужчины. А сам он родом из страны под названием Индия, где к вопросу о верности супругов друг другу подходят очень серьезно.

– Но вы, должно быть, сильно стареете во время таких путешествий!

– Нет, такого не происходит из-за эффекта Лоренц-Фитцжеральда, который замедляет время, пока мы летаем в космосе почти со скоростью света. Поэтому тем, кто находится на борту корабля, кажется, что прошло совсем немного времени.

– Я что-то не понимаю.

– Откровенно говоря, я тоже. Но все происходит именно так. Конечно, все это тяжело для супругов путешественников, оставшихся дома. Поэтому они обычно принимают лекарства, с помощью которых погружаются в глубокий сон, во время которого они почти не стареют, пока их любимые отсутствуют.

– А как обстоит дело с вами? У вас есть такая подруга? И если есть, то она на корабле, вместе с вами, или осталась на Терре?

– Я одинок, у меня нет даже подруги. И я вполне удовлетворен таким положением вещей.

– Вы как беглец-трутень?

– Видимо, да, хотя я и не граблю людей, как это делают они, насколько мне известно.

– А что насчет Дюлак? – спросила Айрод, оглядываясь на Барб Дюлак, которая с серьезным видом шагала за О’Мара. Ноги у Айрод и Блоча были длиннее, чем у их компаньонов, и это позволяло им идти быстрее.

– Она несчастлива в личной жизни.

– Почему?

– Она и… мужчина, который идет рядом с ней… они… как сказать на вашем «по уши влюблены»?

Прошло несколько минут, прежде чем был найден синоним. Наконец Айрод воскликнула:

– Я знаю, что вы имеете в виду! Мы понимаем это как преданность Общине, но в древности это понятие использовалось для выражения нежных чувств к себе подобному. О таких переживаниях поется в некоторых старых песнях, рассказывается в стихах… Но объясните, при чем тут уши? Какое отношение имеют уши к этому чувству?

Когда Блочу удалось объяснить ей, что это просто фигура речи, она задала следующий вопрос:

– Скажите, а все ли ваши мужчины подвержены таким чувствам?

– Некоторые да, но не все. Культура моего народа, например, отводит существенную роль этим чувствам, тогда как соплеменники Суббару относятся к этому вопросу гораздо проще.

– Но вы же сказали, что это сделало его несчастливым в личной жизни…

– Мне кажется, его в большей степени волнует уязвленное самолюбие, чем потеря любви.

– А что произошло с теми двумя?

– Они… у них есть договоренность быть все время… вместе, как я уже вам говорил.

– Это что-то вроде того, как трутня посвящают во взрослую жизнь, и он дает обет служить королеве?

– Да. Они обручились, так мы говорим, но вскоре Барб поняла, что ее нареченный совсем не такой, как она думала. Таких, как он, мы называем мужланами…

– Муж-лан… как это понять? Вы имеете в виду, он мужчина? Но разве она не знала заранее, что он мужчина?

– Мужлан – это такой тип мужчин. Он настоящий тиран, с ужасным характером, а ей это, конечно, не нравится. Она бы не запала на него…

– Она выпала? Выпала из окна или откуда-то еще из-за него? Это же ужасно!

– Нет-нет, я имею в виду, она не захотела бы заводить с ним отношения, если бы не находилась с ним так долго, если бы не совместный полет на корабле. Но она все-таки разорвала помолвку, и он до сих пор в бешенстве. Он и сегодня пошел с нами лишь для того, чтобы позлить ее.

– Он несчастлив, поэтому хочет, чтобы и остальным было плохо?

– Что-то вроде этого.

– У нас тоже встречаются рабочие, похожие на него, – сказала Айрод, подумав о Род.

Блоч, помолчав, добавил:

– К тому же он страшно ревнует Барб ко мне. Дело в том, что она все время работает со мной, помогает делать образцы, обрабатывает записи.

– Почему? Разве вы влюблены в нее?

Блоч удивленно посмотрел на Айрод, а затем перевел взгляд на следовавшую за ними пару.

– Я… что? Нет, конечно же, нет. Но он-то думает, что дело именно в этом.

Айрод показалось, что его протест прозвучал как-то слишком уж резко, поэтому она не была убеждена в искренности Блоча и спросила его:

– Может, вы все-таки влюблены, Дактарблак, но не хотите признаться в этом, потому что боитесь гнева этого сильного мужчины?

– Это просто смешно, юная леди. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.

– Давайте, если хотите. Хотя, боюсь, я так и не смогу понять ваших таинственных мужчин. Любовь в вашем понимании не такая уж и ценная, раз она всех делает несчастными… А вот мы и пришли.

Она повела своих спутников по тропинке, которая ответвлялась от дороги, проложенной в долине. Блоч спросил:

– Айрод, вы когда-нибудь слышали о других космических кораблях, кроме «Парижа», которые бы здесь приземлялись?

– Нет. Существуют, правда, древние мифы о богах, пришедших с небес, но никто в них не верит.

– Это было сравнительно недавно, всего лишь несколько лет назад. Совместная Осиринско-Тотианская экспедиция…

– Что за экспедиция?

– Она была укомплектована людьми с планет Осирис и Тот, которые находятся в Просуонской системе. Просуон – вторая по яркости звезда отсюда.

– Вы имеете в виду Хоолед?

– Да, если вы так ее называете. Осирийцы внешне похожи на животных, которые впряжены в ваши колесницы, только целиком покрыты чешуей, а Тотианцы небольшого роста, нам по пояс, и покрыты волосами. Их корабль, судя по присланным отчетам и фотографиям, приземлился на ваш континент. Через несколько дней после прибытия они послали на разведку группу пилотов, на которую напали. Когда единственный оставшийся в живых вернулся на корабль…

– А кто на них напал? – спросила Айрод.

– Судя по донесению, Автини; возможно, это была шайка трутней, о которых вы рассказывали. Во всяком случае, выживший пилот рассказал жуткую историю о том, что капитан-осириец, которого звали Фафашен, запаниковал и приказал команде тут же вернуться в их систему. Осирийцы, конечно, слишком импульсивны и эмоциональны для космических исследований.

– Я ни о чем подобном не слышала; но, видимо, это случилось очень давно и далеко отсюда. Дело в том, что одна Община не знает, что происходит на территории другой. Людей, которые интересуются делами всего населения, подобно мне, считают странными.

– Я слышал об этом, – сказал Блоч.

Тропинка теперь извивалась вверх по склону. Зная, что ее ждет в пути, Айрод надела только ботинки и ремень через плечо, на котором висели ее сумка с обедом и бронзовый топор. Когда она начала срубать растения, которые мешали им пройти по тропе, Блоч сказал:

– Позвольте-ка мне!

С этими словами он достал какой-то механизм, который Айрод никогда прежде не видела: предмет, похожий на нож, но в несколько раз больше. Один его конец был прямой, а другой – изогнутый. Причем лезвие на одну треть шире, чем рукоятка. Единственный взмах этим инструментом, и на земле остался лежать довольно большой ряд сорняков.

Айрод собралась уже выразить восхищение, но сдержалась. Она тут же поняла, что эта вещица могла великолепно служить оружием, непонятно только, почему никто из Автини не придумал такую же. Возможно, Блоч подарит ей это сокровище, нужно только не подавать виду, что она такого никогда не видела, иначе он опять начнет говорить о законах, запрещающих им показывать пришельцам незнакомые приспособления.

– А как вы называете это? – спросила она как бы невзначай.

– Мачете.

– Мачелх, – повторила она, бессознательно дав слову автинийское окончание, характерное для обозначения инструментов.

– А как вы называете подобные вещи?

Айрод решила, что в данной ситуации уместнее всего будет слово «нож».

– Валх… А вы используете его как оружие?

Блоч помолчал, обдумывая ответ.

– Наверное, кто-то и использует, хотя оно несколько тяжеловато для этой цели. Много веков назад наши предки сражались с помощью подобных орудий. Их называли мечами. Клинок у них был острый и сужался к концу. Сейчас же, если бы началась война, мы бы использовали оружие… Хотя войн у нас больше не бывает. А чем пользуетесь вы в подобных случаях?

Айрод слукавила:

– Подобные ножи есть в некоторых наших Общинах, хотя Автини и предпочитают копья… Можно мне подержать ваш?

– Только будьте с ним осторожны, – предупредил Блоч.

Айрод с опаской взяла в руки мачете. Ей понадобилось несколько неуклюжих взмахов, чтобы понять, как им пользоваться. Но тут же она самодовольно улыбнулась, представив, как целится в кого-нибудь из тваармских Арсууни. Шух!..

Но как раз в этот момент к ним подошел О’Мара вместе с Барб Дюлак, который поторопил своих спутников.

– Пойдемте же. Сейчас покажу вам, как нужно расчищать дорогу.

С этими словами он ринулся в заросли, размахивая мачете направо и налево. Листья и ветки деревьев тут же посыпались в разные стороны.

Потом путники стали расчищать дорогу по очереди, все, кроме Барб Дюлак, которая для этого была слишком мала ростом. Вскоре рубашки их потемнели от пота. Оба мужчины стянули их с себя, чтобы легче было дышать. Айрод смотрела на них словно зачарованная и затем спросила:

– Доктор Блоч, как же это получается? Вы утверждаете, что вы – действующий мужчина, а на самом деле у вас и у О’Мары грудь как у рабочих Автини. У вас она даже лучше развита, чем у нас.

– А у ваших трутней разве нет груди?

– Нет. Вы уверены, что вы – действительно мужчины?

Блоч рассмеялся резким земным смехом:

– По крайней мере, я всегда был уверен в этом.

Но Айрод все никак не могла успокоиться:

– А почему маленькая Барб не сняла рубашку? Я хочу посмотреть, как она выглядит раздетой.

– Но это – против наших правил.

По просьбе Барб Дюлак Блоч перевел на родной язык последнюю часть этого разговора. Айрод никак не могла понять, почему Барб покраснела, а О’Мара громко рассмеялся.

– У этих язычников совершенно нет стыда. Не обращай внимания, Балди, давай работать, – сказал фотограф, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.

Хотя Айрод и не поняла все из сказанного, ей показалось, что Блочу не понравилось, как к нему обратился О’Мара. С мрачной улыбкой на лице он молча продолжал расчищать дорогу в зарослях.

Айрод обернулась к Барб Дюлак, чтобы поговорить с ней. Конечно, трудно общаться, когда знаешь лишь несколько слов из родного языка собеседника, но всегда можно помочь себе жестами и какими-нибудь характерными звуками. В данном же случае процесс общения был затруднен еще и тем, что английский – не родной язык Барб. Она приехала из места под названием Гельвеция или, как говорили остальные, из Швейцарии.

Айрод сказала:

– В наших местах тоже встречаются языковые несоответствия. Арсууни, например, называют себя Аршуул. Дело в том, что в их языке и в нашем – разные окончания слов, к тому же у нас нет звука «ш». Поэтому мы и называем их Арсууни.

Но тут наступила очередь Айрод расчищать путникам дорогу, и ей стало не до разговоров. Наконец они поднялись на вершину холма, откуда хорошо была видна вся долина. Какое-то время тропинка вилась почти по отвесному склону, где росло лишь несколько пучков сорняков. Хотя тропинка и была проложена когда-то вполне удачно, время и ненастная погода сделали ее труднопроходимой. Каждый шаг давался путешественникам с трудом, и они с опаской переставляли ноги, когда наступали на какой-нибудь мелкий камешек и он летел вниз.

Наконец Айрод кивнула куда-то в сторону:

– А вот и развалины.

– До них еще нужно добраться, – сказал О’Мара, вытирая рубашкой пот со лба.

Через полчаса они подошли совсем близко к древней крепости. Блоч показал на мощную каменную кладку, каждый блок которой весил не менее нескольких тонн, и спросил:

– Интересно, каким образом строители доставили сюда эти камни?

Айрод пожала плечами.

– Не знаю, возможно, они скатывали их как-то с утеса. Древние вообще умели делать много такого, что нам теперь не повторить.

– А когда мы будем есть? – спросил вдруг О’Мара.

– В любое время, когда захотите, – отозвался Блоч.

Все тут же, как по команде, достали съестные припасы. Айрод, прожевав печенье, стала расспрашивать своих спутников, чем питаются люди.

– Вы хотите сказать, что ваши мужчины едят растительную пищу, а женщины мясо?

Блоч кивнул:

– Да, и наоборот. А почему бы вам самой не съесть кусочек мяса?

– Это невозможно! И не только потому, что противоречит нашим законам. Представьте себе: рабочий всю жизнь питался только растительной пищей и вдруг съедает кусок мяса. Он тут же отравится и умрет в мучениях. Хотя тысячи лет назад, еще до реформ, наши племена еще и употребляли такую пищу, в наши дни это считается дикостью.

О’Мара достал тем временем бутылку с какой-то желто-коричневой жидкостью, откупорил ее и отхлебнул часть содержимого.

– Где вы это взяли? – спросил Блоч.

О’Мара усмехнулся в ответ.

– Позаимствовал у доктора Марковича, когда он не видел. Глотните-ка!

Он протянул бутылку Блочу, который нерешительно взял ее в руки и отхлебнул немного из горлышка.

Барб Дюлак с интересом наблюдала за происходящим.

– Это виски? Дайте и мне немного, пожалуйста!

О’Мара с хитрым видом усмехнулся.

– А как насчет нашей гостьи? Уж с этой традицией она должна познакомиться?

Но Блоч предостерег ее:

– Будьте осторожны. Только маленький глоточек. Вам может стать нехорошо.

Айрод откинула голову назад, как это делали остальные. Она не привыкла пить из такого сосуда, и жидкость тут же заполнила весь рот. Ей показалось, что она проглотила целое ведро раскаленного угля, и тут же закашлялась. Буквально через секунду половина выпитой жидкости оказалась на земле.

– Меня… отравили… – еле слышно прошептала она между приступами сотрясавшего ее кашля.

– Это вряд ли. – Блоч стал испуганно похлопывать ее по спине. Когда, наконец, Айрод немного пришла в себя, он сказал:

– А теперь давайте пробираться к развалинам.

О’Мара недовольно заметил:

– Вот сами и пробирайтесь, Балди, если хотите. А мне нужно немного вздремнуть. В любом случае фотографии получатся не такие красивые, пока солнце так высоко.

– Я бы тоже хотела немного отдохнуть, – сказала Барб Дюлак.

– А как вы считаете, Айрод? – спросил Блоч.

Та в ответ зевнула.

– Вы не против, если я тоже немного вздремну? У меня глаза сами собой закрываются.

– Только не говорите, что глоток виски уже возымел на вас такое действие!

– Я так не думаю, просто плохо спала прошлой ночью.

– Это из-за кофе. Ну что ж, вздремните, а потом я вас подниму.

О’Мара в очередной раз зевнул и приспособил свой рюкзак как подушку. Барб Дюлак спросила его:

– Джон, а вы не сгорите на солнце, если будете спать полураздетым?

– Здесь не так уж много ультрафиолетовых лучей, чтобы по-настоящему сгореть.

Айрод попросила перевести, а затем спросила:

– Ваше солнце очень отличается от нашего?

Барб Дюлак пояснила:

– Да, очень сильно. Оно выглядит примерно в два раза больше и в четыре раза ярче. Нам кажется, что ваше солнце выглядит как большой апельсин – это один из наших фруктов – на небе.

– А как вы называете наше солнце?

– Лаланд 21185. Это номер в звездном каталоге.

Айрод хотела спросить, что это за звездный каталог, как вдруг увидела, что Барб свернулась калачиком и закрыла глаза. Привыкшая к самым неприхотливым условиям для сна, Айрод растянулась на разбитом тротуаре форта, положив под голову камень вместо подушки.

Через некоторое время ее разбудили голоса попутчиков. Она попыталась опять уснуть, но звук какого-то громкого шлепка вернул ее к реальности. Впечатление было такое, словно кто-то рукой сильно ударил по обнаженной плоти.

Айрод открыла глаза и увидела Барб Дюлак, которая то спотыкалась и падала, то поднималась. Красные полосы на ее щеке ясно свидетельствовали о том, что только что раздавшийся шлепок был звонкой пощечиной. Барб закричала от страха, когда О’Мара зарычал, наступая на нее:

– Сейчас я покажу тебе, как насмехаться над честным человеком!

Он двинулся к ней какой-то неуверенной, шаткой походкой. Айрод, заставив себя подняться, увидела вдруг пустую бутылку, лежавшую на камнях.

Этот конфликт застал Айрод врасплох. Она была уверена – случившееся непозволительно. Но как представитель другого рода не считала возможным для себя вмешиваться в происходящее. Как раз в этот момент из-за стены показался Блоч. Он направился к О’Маре, пытаясь его успокоить:

– Что здесь происходит? Стой, ты не можешь…

Тот закричал в ответ:

– Это все твоих рук дело! Никакой лысый болван не сможет увести мою девушку!

Блоч застыл в нерешительности. Он явно испугался и был обескуражен. Барб что-то сказала ему, но Айрод не поняла ее слов. Видимо, они как-то приободрили Блоча, потому что он весь напрягся и решительно двинулся к О’Маре.

Хрясь! Огромный кулак О’Мары со всего размаху врезался в лицо Блоча. Голова его тут же откинулась назад, и он рухнул на камни.

О’Мара усмехнулся:

– А сейчас вставай и сражайся как подобает мужчине, иначе я…

Блоч поднялся. Сначала его движения были медленными и неловкими, но уже через несколько мгновений к нему вернулась уверенность. Айрод, с ужасом наблюдавшая за происходящим, никак не могла понять, почему никто из них не попытался взять ружье или мачете, которые были сложены возле стены. Такой метод разрешения конфликтов был совершенно неприемлем для Общин Автини, где насилие (кроме как во время войны, королевской битвы и Чистки) было неизвестно.

С глухим рычанием О’Мара наклонил голову и бросился в атаку. Блоч напрягся и выставил перед собой сжатые в кулаки руки. Затем он стремительно наклонился в сторону, выставив при этом ногу прямо на нападающего. О’Мара споткнулся, и его отбросило к невысокому парапету, который сохранился возле крепости со стороны утесов.

Айрод увидела, как в воздухе мелькнули ботинки О’Мары, и затем он исчез из виду.

Послышался крик, а потом звук ударившегося о выступ скалы тела. Тело ударилось о скалу несколько раз, и было слышно, как камни посыпались вниз.

– Боже мой! – прошептала Барб Дюлак.

Трое путешественников поспешили к парапету и посмотрели вниз. Прошло несколько томительных секунд, и Айрод, увидев какое-то пятно, сказала:

– Посмотрите-ка, а это не он повис на ветках дерева?

Остальные посмотрели туда, куда она показывала рукой. Блоч достал какой-то маленький черный предмет со сверкающими окулярами и посмотрел в него.

– Да, это он. Ему уже не поможешь.

Он протянул подзорную трубу Айрод. Она с изумлением посмотрела в окуляр и тут же вернула диковинку Блочу.

– Да, я уверена, он мертв, – сказала она.

Помолчав, Айрод растерянно произнесла:

– Мне страшно. Я не могу понять ваших обычаев. Почему О’Мара спрыгнул со скалы – из-за любви к Барб или это дань какому-то церемониалу?

Она умолкла, заметив, что собеседники не обращают на нее никакого внимания. Они о чем-то говорили на своем языке, а Барб Дюлак издавала какие-то сдавленные оборванные звуки, а по ее щекам текли слезы. Айрод поняла, что у терранцев это символизирует горе. Но как же так? Ведь эта женщина не любила О’Мару, он оскорблял ее. Отчего же такое проявление чувств? Возможно, конечно, О’Мара был настолько значим для Терранской Общины, что его смерть подвергала риску само ее существование?..

Она уловила слова, которые уже понимала – «ужасно» и «любовь». Вдруг Блоч и Барб обнялись, прильнули губами друг к другу, и при этом Дюлак заплакала еще горше.

Наконец Блоч обернулся к Айрод:

– Вы видели, что случилось, не так ли?

– Да, хотя я все еще не совсем понимаю, что же произошло. О’Мара покончил с собой?

– Нет. Он пытался убить меня или что-то в этом роде. Но когда я толкнул его, он случайно упал и перелетел через парапет. У нас же, если кто-то убивает другого ради собственных целей…

– Это примерно то же, как когда мы убиваем лишних трутней или ненужных рабочих для пользы Общины?

– Нет. Это похоже на то, если рабочий Автини убил другого просто потому, что не любил его, или потому, что другой рабочий имел что-то…

– Но такого у нас просто не может быть! – воскликнула Айрод.

– Ваши грубые трутни бросаются иногда на рабочих, чтобы украсть у них еду или что-нибудь из вещей, разве не так?

– Но это совсем другое. Рабочий никогда не бросится на своего товарища из той же Общины, если только у него не будет приказа Совета.

– У нас все несколько по-другому. Подобное действие называется «убийством», и за него наказывают смертной казнью или длительным тюремным заключением.

– Под «длительным тюремным заключением» вы подразумеваете, что виновного морят голодом до смерти? Но это странно…

– Нет, его кормят, дают кров, но все это происходит в, мягко говоря, стесненных обстоятельствах.

– Тогда в чем же состоит наказание? Некоторые наши ленивые работники ничего бы лучшего и не пожелали…

Блоч нервно пригладил остатки волос.

– Давайте не будем отходить от темы. Просто позвольте мне объяснить ситуацию. Если я вернусь на корабль и расскажу товарищам, как все случилось в действительности, некоторые из них решат, что я убил О’Мару из-за нашего с ним соперничества, связанного с Барб. Я, конечно, не считаю себя виновным… Ведь Барб может свидетельствовать, что это была самооборона. Но все же случившееся сильно повредит моей репутации на Терре…

– Если ваши законы могут оправдать смерть, то почему кто-то может обвинять вас?