Онлайн чтение книги Кот, который ограбил банк
ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Наблюдая за тем, как сиамцы уплетают свой завтрак, а потом умываются — в точности так же, как это делали все представители семейства кошачьих в течение многих веков, — Квиллер только качал головой в недоумении. Казалось бы, его кот ничем не отличается от других, а между тем он завопил весьма недвусмысленно, когда миссис Брамсон в пьесе задушили подушкой! Что-то в его мозгу связало услышанный отрывок с тем, что произошло в реальной жизни. Нет никакого сомнения: Коко обладает уникальными способностями. Внешне же он ничем особенным от своих собратьев не отличается — разве что большим количеством необычайно длинных волосков в усах и бровях.

Его размышления прервал телефон, который звонил как-то особенно настойчиво. Это была Полли. Говорила она так, будто только что с опозданием прибежала на работу.

— Есть что-нибудь новое об убийстве?

— Нет, только слухи, — ответил он, ещё не совсем оторвавшись от размышлений о способностях Коко.

— А у меня новость. Хотела сообщить её тебе вчера, но поздно вернулась из Орнитологического клуба. У нас было просто захватывающее заседание.

«Воображаю», — подумал он.

— Что за новость?

— Вчера в библиотеку приходила полиция, чтобы поговорить со мной.

Квиллер сразу же проснулся.

— О чём?

— О кольце. Они раздобыли книжку, где записаны все назначенные ювелиром встречи. Там упоминается, что я заплатила семьсот девяносто пять долларов. Они спросили, расплатилась ли я по кредитной карточке или выписала чек. Когда я сказала, что уплатила наличными, полицейский так и поперхнулся.

— Я тоже, когда услышал это от тебя, — подхватил Квиллер. — Интересно, Делакамп присваивал деньги фирмы или обманывал правительство?

— Мне пора в библиотеку. До вечера. Желаю хорошо провести время на горских играх.

Вэннел Мак-Вэннел заехал за Квиллером на своей машине, и они отправились на площадь, где проходили игры. Оба облачились в шотландский национальный костюм: белая рубашка, килт, спорран, шапочка с лентами, ухарски сдвинутая набок, гольфы, подвязки с наконечниками, башмаки. Следует признать, что внушительный вид и походка позволяли им носить этот наряд с достоинством.

Первую фразу Биг Мака нетрудно было предугадать:

— Я ошеломлён! Не могу поверить, что открытие нового отеля ознаменовалось убийством! С Делакампом я никогда не встречался, но очень хорошо представляю себе все его связи в нашем городе и то значение, которое они для всех нас имели. Почему понадобилось убирать его именно сейчас? И почему в Пикаксе?

— А чем Пикакс хуже других городов? — философски заметил Квиллер.

— Наверное, подозревают охотников за драгоценностями, — усмехнулся Биг Мак. — Но у меня есть клиент, вполне способный на это. Несколько лет назад его жена сняла с совместного счета десять тысяч и купила у ювелира сережки.

— Тебе известно, что он требовал уплаты наличными?

Биг Мак опять усмехнулся.

— Представляю себе наших дам, выстроившихся в очередь у банковской кассы с чемоданами и хозяйственными сумками, чтобы набить их двадцатидолларовыми бумажками! Большинство людей здесь, на севере, привыкли ворочать делами, имея на руках купюры не крупнее двадцатки.

Шотландский фестиваль оказался первым, на котором присутствовал Квиллер, и первым, проводившимся в Мускаунти. Тон в спортивных состязаниях всегда задавал округ Биксби, а Локмастер славился своими волынщиками и танцорами. Поскольку Мускаунти выступал на этот раз в роли хозяина, жители его были решительно настроены на победу.

Праздник, разумеется, не сводился к горским играм. Это была встреча старых друзей, целых кланов. Толпы народу запрудили площадь, в палатках торговали традиционными шотландскими кушаньями и напитками, флаги развевались на ветру, слышались звуки скрипки и пение волынок.

Квиллер и Биг Мак протиснулись сквозь толпу к площадке, где демонстрировали искусство выпаса овец. Площадка была разделена изгородями на несколько небольших загонов. Из решетчатого кузова грузовика с ранчо Огилви в один из загонов выгрузили дюжину овец. В роли пастуха выступал сам Бастер Огилви. В руках он держал посох с загнутой рукоятью. Квиллер был знаком с семейством Огилви. Глава его выращивал овец и стриг шерсть, жена пряла из неё пряжу, а дочь вязала свитеры и носки. «Овца — друг человека» — таков был девиз их семейного предприятия.

Вокруг загонов собралась приличная толпа, и Огилви объявил — негромко и мягко, как обычно говорят люди, имеющие дело с пугливыми овцами:

— Мы привезли сюда пятилетнюю шотландскую овчарку, чтобы показать, как она помогает нам в работе. Порода колли была выведена много веков назад на границе Шотландии и Англии. Мало того что все колли очень умные — они обладают врожденным пастушеским инстинктом. И к тому же они великие труженики. Сейчас сами убедитесь… Дункан!

Не успел отзвучать оклик, как из кузова грузовика выскочил колли с длинной чёрно-белой шерстью и низко опущенным хвостом. Он направился прямиком к овцам и с озабоченным видом обежал их по кругу. Овцы послушно сгрудились и, подгоняемые собакой, направились в соседний загон; их спины слились в сплошную движущуюся шерстяную массу.

— Как видите, Дункан не суетится и не лает, — прокомментировал Огилви. — Ему это не нужно. Овцы знают, чего он от них хочет, и даже самые строптивые слушаются его. Если они чего-то испугаются, то уже одно присутствие Дункана успокоит их.

Не успели животные обосноваться во втором загоне, как Дункан вновь их обежал и перегнал в третий.

— Бедняги, наверное, не могут понять, чего он их гоняет с места на место, — заметил Биг Мак.

— Это ведь овцы, — отозвался Квиллер. — Они привыкли не задавать лишних вопросов.

— Между овцами и собакой существует полное взаимопонимание, — продолжал Огилви. — Некоторые называют это колдовством, но это своего рода телепатия. Уверен, что Дункан понимает и мои мысли… Если вас интересует, зачем овцам надо менять пастбище, могу объяснить. Это делается ради сбалансированного питания, а также в тех случаях, когда нужно перегнать их с солнца в тень или на водопой. Если позволить овце есть без всякого ограничения, её может раздуть, и она погибнет.

Дункан быстро и деловито прогнал овец по всем загонам, и они опять оказались там, где были в самом начале. Зрители зааплодировали, камеры защелкали, Дункан скромно вернулся к грузовику.

— Очень впечатляет! — сказал Квиллер овцеводу. — Ваш пёс — настоящий профессионал.

— Я бы с удовольствием приобрёл такую собаку, — заметил Бит Мак.

— Вот с этим как раз проблема, — отозвался Огилви. — Колли очень дружелюбные собаки, и люди с удовольствием держат их дома. Но они созданы для другого. Их столетиями приучали пасти овец, и без работы они страдают. Правда это или нет, но рассказывают, что одна шотландская овчарка, которая маялась без дела, однажды убежала на соседнюю ферму, сбила в кучу всех кур, гусей, свиней и коз и пригнала к своему хозяину.

В палатках предлагали на выбор пирожки с бараниной и жареной селедкой, ячменные и пшеничные лепешки, коржики и выпечку под названием «бридиз» — что-то вроде кулебяк, какие делали в Мускаунти, но без картошки. Квиллер с Биг Маком выбрали «бридиз» и, усевшись за складным столиком, вступили в шутливую перепалку с шотландцами из Биксби. Мимо как раз проходила Луиза Инчпот. Увидев Квиллера с Мак-Вэннелом, она напустилась на них:

— Эй, вы двое, хватит тут прохлаждаться! А ну-ка марш на стадион! Там через несколько минут начнётся забег, в котором участвует Ленни.

— Придётся подчиниться, — пробормотал Бит Мак, — а то мы никогда больше не получим второй бесплатной чашки кофе в её заведении. Я, вообще-то, предпочитаю силовые виды спорта, хотя и знаю, что шотландцы всегда уважали скорость. В старину, когда они воевали кланами, быстроногих гонцов ценили не меньше, чем могучих воинов.

Они поднялись на трибуну, где вместе с другими вопили, болея за Ленни, в то время как его мать, размахивая руками, дирижировала болельщиками. Несмотря на столь дружную поддержку, Ленни пришел лишь третьим: его коньком был не бег, а велосипедные гонки.

Затем на поле прошествовали мускулистые здоровяки — не претенденты на звание «мистер Америка», а тяжелоатлеты. Некоторые вышли в килтах, другие — в спортивных трусах, но у всех мощные торсы были туго обтянуты футболками, которые украшала эмблема округа: олень с ветвистыми рогами — у Мускаунти, разъяренный бык — у Биксби, горный козёл — у Локмастера

— Что я с удовольствием посмотрел бы, — поделился Биг Мак, — так это состязание в силе и выносливости, называемое «таскание гири», но, кажется, его запретили. Спортсмен берет две железные гири весом в две сотни фунтов каждая и бежит с ними — точнее, тащится вниз по склону, пока не выронит их из рук. Кто дальше пробежит, тот и выиграл. В старину говорили: если не упал замертво, значит, плохо старался.

— Я хочу посмотреть метание ствола, — ответил Квиллер. — Ленни говорит, что это особое искусство и что один их портье овладел им в совершенстве.

В программу было включено пять видов состязаний: метание молота, ствола-кейбера и ящика, перебрасывание копны, поднятие камня.

При метании молота — длиной четыре фута и весом двадцать фунтов — спортсмен становился спиной к полю, прочно упершись ногами в землю. Затем разворачивался на сто восемьдесят градусов и кидал молот. Подол килта взмывал так, будто его подхватил ураган. В этом виде победу без труда одержал представитель округа Биксби.

Копну, мешок с сеном весом двадцать фунтов, поднимали на вилах и перебрасывали через канат, натянутый на высоте восемнадцати футов над землей. И здесь «разъяренные быки» были первыми.

Биксби выиграл и когда пришел черед поднимать шестнадцатифунтовый камень, который сначала требовалось держать одной рукой на высоте плеча.

В метании через брус ящика — пятьдесят шесть фунтов — с приделанным к нему кольцом победу присудили команде Мускаунти, но лишь потому, что победитель — спортсмен из Биксби — был дисквалифицирован за нарушение правил.

Наконец, метание кедрового кейбера — длиной в двадцать футов и весом более ста фунтов — требовало не только силы, но и сноровки. Все спортсмены, вышедшие на площадку, имели мощное сложение, но Боз Кэмпбелл, выступавший за Мускаунти, выглядел внушительнее всех.

— Он работает портье в отеле, — сообщил Квиллер Биг Маку, — а до этого был лесорубом. Новый Пол Баньян[19]Пол Баньян — герой фольклора, лесоруб-великан, легенда американского Севера — от штата Мэн и района Великих озер до Западного побережья..

Один за другим спортсмены метали ствол, стараясь закрутить его и бросить так, чтобы он упал торчком. Если кейбер просто парил в воздухе и падал плашмя, на стадионе раздавался вздох разочарования. Заставить бревно крутиться как юла — в этом и заключалось все искусство. Каждый спортсмен мог сделать три попытки.

Квиллер был захвачен зрелищем. Имея наготове фотоаппарат, он запечатлел самые волнующие моменты: Боз вразвалочку выходит на поле… Ленни что-то шепчет ему на ухо… Боз занимает исходную позицию у конца ствола, лежащего на земле. У другого конца стоял судья. Боз взялся за один конец метательного снаряда и поднял его. Затем чуть присел, широко расставил ноги и прислонил кейбер к плечу. Сосредоточившись, он сплел пальцы обеих рук и поднял снаряд в вертикальное положение. Толпа, затаив дыхание, следила за стволом, сохранявшим неустойчивое равновесие. И вот, пробежав несколько шагов вперед, Боз метнул его. Кейбер закрутился как волчок и упал точно там, где требовалось!

Трижды Боз добивался успеха, и в конце концов толпа болельщиков с ликующими воплями высыпала на поле, а товарищи по команде подняли Боза на руки. Фотографы всех трех округов столпились вокруг. У победителя на лице блуждала слабая улыбка.

— Да-а, — протянул Биг Мак. — Это историческое событие.

— Для первой полосы, — отозвался Квиллер.

— Надо поскорее убираться отсюда, пока болельщики из Биксби нас не побили.

— Не посмеют. Здесь шериф с огромным псом.

Квиллеру надо было забежать домой, чтобы переодеться к обеду, а Биг Мак собирался на заседание Кёрлинг-клуба, казначеем которого состоял.

— Тебя не интересует кёрлинг, Квилл?

— Ты имеешь в виду тот вид спорта, когда по льду катают камни и как сумасшедшие натирают щетками лед перед ними?

— Ну да.

— По-моему, это развлечение для престарелых.

— Ты отстал от жизни. Теперь кёрлингом увлекаются все, независимо от возраста и пола. Для него тоже требуется умение. Кёрлинг даже включили в программу Олимпийских игр. И ко всему прочему это очень весело.

— Ничего себе веселье при минусовой температуре!

— Обычно мы играем на катке с искусственным льдом.

— Ну что ж, если вам понадобится подметальщик, я, пожалуй, к вам загляну.

В половине седьмого прибыли гости из Индейской Деревни. Полли и Райкеры на правах старых друзей зашли через заднюю дверь, не дожидаясь, когда их встретит хозяин.

— Совершим небольшое возлияние, перед тем как отправиться? — предложил Квиллер. — Столик заказан на половину восьмого.

— Мне как обычно, — отозвался Арчи.

— И мне, — подхватила Милдред.

— И мне, — присоединилась к ним Полли.

Пока Квиллер готовил напитки, Полли наполнила вазы орехами, а Райкеры бродили по амбару, делясь впечатлениями.

— У тебя новые стулья возле бара! А куда девал табуреты?.. Где же кошки?.. Ага, вижу! Коко сидит на камине и взирает на нас с подозрением… А Юм-Юм грациозно свернулась на стуле. Она просто восхитительна!

Арчи обнаружил новую корзину для мусора.

— Это же китайский сосуд для воды! Впрочем, не такой и древний — восемнадцатый век, наверное. — Он приподнял чан за резную деревянную ручку. — Ну и тяжеленный! Весит не меньше тонны!

— Чтобы Юм-Юм не перевернула, когда будет рыться в поисках сокровищ.

Квиллер поставил на стол бокалы с хересом, скотчем, дюбонне и имбирным пивом.

Арчи, как всегда, не пришлось лезть за словом в карман.

— За старых друзей, которые знают тебя как облупленного и все равно любят! — Он запустил руку в вазу с орехами. — Бразильский орех! Квилл, ты роскошествуешь.

— Дорогой, ты бы полегче с орехами, — заметила его жена. — В них калорий не счесть.

— Тем-то они и ценны!

Полли похвалила Милдред за интервью, взятое у шеф-повара «Макинтоша».

— Если этот Винго так хорош, зачем он перебрался из Чикаго в нашу дыру? — спросил Арчи.

— А зачем перебрался сюда ты? — ответил Квиллер вопросом на вопрос.

— Затем что тебе нужен был кто-то, чтобы возглавить газету, и я по доброте душевной не смог отказать старому приятелю.

— Рассказывай! Ты просто хотел выбраться из Центра хоть куда-нибудь. Мечтал стать шишкой на ровном месте.

Они обсудили демографические сдвиги и всеобщее стремление перебраться из мегаполисов в маленькие города, убийство Делакампа и завесу тайны вокруг него, полученную Бозом Кэмпбеллом золотую медаль и предполагаемое образование лиги трех округов по кёрлингу.

Затем Милдред протянула Квиллеру сверток, обернутый в подарочную бумагу.

— Это тебе к какому-нибудь празднику. Взгляни, что там.

Развернув несколько слоев бумаги, Квиллер обнаружил кленовую шкатулку.

— Вы предугадали мое желание! — воскликнул он. — Я так хотел приобрести эту вещь, но её уже продали. А оказывается, она была куплена для меня! Удивительная работа. Посмотрите, как идеально подогнана крышка. Я поставлю её на столе в библиотеке, рядом с телефоном.

Арчи вручил ему что-то небольшое и плоское, оказавшееся компакт-диском.

— Ты любишь фортепьяно, Квилл, а этот музыкант — настоящий мастер.

Квиллер вставил диск в стереопроигрыватель, и они послушали Моцарта, Бетховена и Римского-Корсакова.

— «Полёт шмеля»! — воскликнул Квиллер.

— В память о прошлом, — сказал Арчи.

В этот момент раздался глухой шлепок: Коко спрыгнул с камина и, приблизившись к динамикам, стал их обнюхивать.

— Догадываетесь, что он ищет? — спросил Квиллер.

Коко повертел головой, затем, усевшись, принялся ловить что-то в воздухе. Когда «Полет шмеля» закончился, Коко вернулся на прежнее место.

— Вот так кот! — восхитился Арчи.

— Вот так композитор! — отозвался Квиллер.

В отель они прибыли на машине Райкеров. Милдред заранее их просветила:

— Нам предложат на выбор два меню. Одно традиционное: суп, салат и основное блюдо. Но я предлагаю попробовать другое — обед нового столетия, пять маленьких экспериментальных блюд. Шеф-повар Винго считает, что люди, понимающие толк в еде, уже по горло сыты непременным мясом с картофелем.

— Это он так считает, — поморщился Арчи.

Припарковавшись, они направились ко входу в отель, как вдруг Квиллер наклонился и что-то подобрал.

— Один цент, — сказал он. — На удачу.

— Орёл или решка? — спросила Милдред.

— Орёл.

— Тогда удача вдвойне.

— Так возьми её.

— Нет-нет! Монета приносит счастье только тому, кто её нашел. Отнеси домой и положи в кленовую шкатулку.

— По-моему, нет смысла нагибаться за чем-либо мельче четвертака, — заявил Арчи. — Центы вообще скоро отменят, вот увидите! Самой мелкой монетой будет пятицентовик.

Полли согласилась, что это только к лучшему: с центами слишком много возни.

— А вы знаете, — продолжил Арчи, — что моя жена втихомолку разбрасывает центы?

Милдред пихнула его в бок:

— Это секрет!

— Расскажи, расскажи! — встрепенулась Полли. — Очень интересно.

— Дело в том, — начала Милдред медленно, — что в последние годы мне очень везло… — Она взглянула на мужа. — И я решила: пусть повезет и другим. Вот я и разбрасываю там и сям по центу, чтобы люди нашли их на счастье. В магазинах, на улице, на заправочных станциях, на почте — повсюду… Мне просто приятно, если люди будут думать, что им повезло.

— Восхитительная идея! — воскликнула Полли.

— Моя жена вообще удивительная женщина, — вставил Арчи. — И к тому же, готов поспорить, как повар она не уступает вашему Винго.

В вестибюле перед ними встал выбор — подниматься в большое фойе на лифте или пройти по парадной лестнице. Арчи настоял на лифте, чтобы сохранить энергию для более важных дел вроде выноса мусора из китайского сосуда.

В большом фойе толпился народ. Многие приехали в город на Шотландский фестиваль, на что намекали вкрапленные в их туалет детали национального костюма. Несколько человек обсуждали портрет Анны Макинтош-Квиллер. Фамилия Квиллер, рассуждали они, имеет либо шотландское, либо датское происхождение, а Анной она, скорее всего, была названа в честь леди Анны, героини якобитского восстания, верной сторонницы Красавца принца Чарли.

У входа в ресторан «Макинтош» маячила долговязая фигура Дерека Каттлбринка. Он усадил компанию Квиллера за лучший столик перед остроконечным гербовым щитом Макинтошей и эффектным жестом подал меню, прошептав при этом Квиллеру на ухо:

— После обеда, Квилл, я хочу тебе кое-что сказать.

— Надо же! — воскликнул вдруг Арчи с удивлением. — Какая приятная тишина! Никакой музыки! Никаких электронных шумов! Наконец-то можно спокойно пообедать.

— Шеф-повар Винго полагает, что лучшее развлечение за обедом — это еда, — объяснила Милдред, — а лучшая музыка — счастливое урчание обедающих.

— Слушайте, слушайте! — подхватил Арчи. — Похоже, этот повар в моем вкусе. Ну-ка, дайте поскорее его новое меню!

Официанты, студенты местного колледжа, были одеты в белые рубашки, черные брюки и клетчатые галстуки-бабочки. Подошедшая к их столику девушка произнесла целую речь:

— Всем желающим мы предлагаем традиционное меню, но шеф-повар Винго особо рекомендует обед нового столетия, состоящий из пяти блюд: суп, закуска, салат, оригинальная закуска и десерт. Не спешите, попробуйте разные блюда. Можете заказать сразу несколько закусок и десертов.

— Хотел бы я знать, что такое оригинальная закуска! — обратился Квиллер к Милдред.

— Для меня это сюрприз. Перемена вкуса в конце обеда перед десертом — это необычно.

Все четверо в растерянности изучали блюда «нового столетия», которых предлагалось невероятное множество.

Арчи в конце концов сказал, что сдаётся на милость шеф-повара, и попросил что-нибудь съедобное без затей.

Полли решила, что закажет салат и четыре разные закуски, но обойдется без десерта. Она выбрала подрумяненную сырную руладу (то бишь рулет), куриную печенку, приправленную карри, тарталетки из баклажанов и авокадо с пряной приправой из ореха кешью и крабов на половинке раковины. Салат же выбрала из молодых листьев шпината, апельсиновых и мандариновых долек и крошеного стилтона с приправой из томатов с уксусом, прованским маслом и пряностями.

Один за другим они приступили к дегустации блюд. Сначала осторожно попробовали закуски, плод импровизации шеф-повара, — порции были крошечные, на один укус. Ни одно кушанье не повторяло другое. Ломтик копченого лосося между двумя тонкими полосками клубники, который посыпали растолченными и поджаренными кедровыми орехами, с капелькой сметаны сверху… Миниатюрные помидорчики, фаршированные омарами и фундуком… Половинка креветки на ломтике картофеля с перченым томатным желе и миниатюрной нарезкой огурца… Крохотный кубик индейки, тушенной в бобовом соусе с каперсами.

То и дело раздавались восклицания:

— А это что такое?

— Ешь, пока дают, и не спрашивай.

— Интересно, сколько ещё таких закусок можно изобрести?

— А сколько стихов можно ещё написать? — отозвалась Полли. — Сколько музыки сочинить?

— Скажи это Винго, — посоветовал Квиллер, — и будешь столоваться у него бесплатно целый год.

Подобно всем, кто сидел за соседними столиками, они забыли о выборах, чемпионате по бейсболу и новых марках автомобилей. Шеф-повару Винго это, конечно, понравилось бы. Полли, однако, улучила момент похвастаться новым кольцом. Милдред сказала, что от него просто дух захватывает, и даже Арчи её поддержал. Затем от Полли потребовали, чтобы она поделилась впечатлениями о Делакампе. Она подробно описала чаепитие: шляпки, целование ручек, официанток в передничках и наколках.

— Интересно, — заметила она, бросив лукавый взгляд на Квиллера, — что впервые это действо происходило под неусыпным взором охранника, не снимавшего руки с кобуры.

— Наверное, Делакампа предупредили, что возможны неприятные сюрпризы, — с авторитетным видом предположил Арчи.

Наконец подали десерт: ромовую бабу, лимонное суфле, шоколадный пудинг-пралине и пирог с ежевикой, и на этом обед закончился.

Выходя из ресторана, Квиллер попросил своих спутников подождать, пока он перекинется парой слов с метрдотелем.

— Как тебе обед? — спросил Дерек.

— С заведением Чета не сравнить, — ответил Квиллер. — Так о чем ты хотел поговорить?

— Дело в том, что полиция опрашивает всех служащих. На кухне копы ещё не были, но кое-кто из ребят присутствовал при том инциденте во вторник, и теперь они не знают, следует ли о нем сообщать.

— Что за инцидент?

— Ну, когда Делакамп явился на кухню, а шеф-повар Винго прогнал его, замахнувшись сковородой.

Квиллер ухмыльнулся, представив себе эту сцену.

— Замахивание сковородой или, например, скалкой вряд ли можно расценивать как нападение с угрозой для жизни, — сказал он. — Если бы это был, например, тесак… Между прочим, Барри Моргану об этой стычке известно. Он объяснил Делакампу, что постановление Совета общественного здравоохранения запрещает пускать на кухню посторонних. Так что скажи своим ребятам, чтобы не беспокоились — управляющий сам решит этот вопрос. Они могут не доносить на шефа.

— Это, вообще говоря, был настоящий фарс. Шеф — парень с юмором. Повар, который кормит посетителей канапе из копченого лосося с клубникой, не может не быть шутником.

Квиллер пригласил друзей заглянуть к нему — пропустить по стаканчику перед сном. Когда они подъехали к амбару, он первым покинул машину, чтобы отпереть дверь и включить свет. Картина, открывшаяся Квиллеру за порогом жилища, потрясла его куда больше, чем лосось с клубникой. Все в кухне было обмотано бумажными полотенцами: столы, стулья, холодильник и прочее. На это ушло два полных рулона длиной ярдов в пятьдесят, с кухни и бара.

— Ну и дела! — воскликнул он возмущенно, но не без благоговения.

Ещё не оправившись от шока, Квиллер вышел навстречу гостям.

— Мужайтесь! — предупредил он. — Кошки приготовили вам небольшой сюрприз.

— Нечего себе! — выдохнул Арчи при виде необычного зрелища.

— Да-а… Вполне достойное завершение столь уникального обеда, — протянула Полли.

Милдред объявила, что это произведение концептуального искусства, создание которого потребовало немалого усердия и мастерства.

Юм-Юм, у которой, вероятно, ещё сохранились остатки совести, где-то пряталась. Коко же, несомненный автор композиции, восседал на холодильнике, любуясь на дело лап своих и щурясь так, словно был польщен комплиментом Милдред.

Вместо того чтобы опрокинуть по стаканчику, гости принялись наводить порядок на кухне, а затем отправились по домам. Сидеть и пить как ни в чем не бывало, заявили они, значило бы испортить незабываемое впечатление.

После их отъезда Квиллер произнес ласковым тоном: «А где же наша маленькая красавица?»

И она тут же выползла на животе из-под дивана. Квиллер взял Юм-Юм на руки и походил с ней по амбару, почесывая у неё за ушками и слушая, как она мурлычет. И всё время задавал себе при этом вопрос: что означает сия удивительная акция? Коко никогда и ничего не делал без причины.