Онлайн чтение книги Кровь за кровь Blood for Blood
Глава 6

Влажная кожа пахла дерьмом .

Вонь царапала ноздри Луки, пока он наблюдал, как девушка переходит улицу. Не-Адель в темноте была как дома, в постоянном движении. Бархатистые волосы раскачивались при ходьбе, так прекрасно сливаясь с тенями, что на долю секунды Лука задохнулся от страха: вдруг и сама девушка сейчас просто растворится. Но её очертания никуда не делись, когда она оказалась на другой стороне и осмотрела окрестности, прежде чем поманить Луку старым сигналом Вермахта.

Где не-Адель выучила ручные сигналы Вермахта? Если на то пошло, где она вообще выучила всё, что знает? Как устраивать диверсии, перепрыгивать стены, переплывать рвы, скручивать противника с заметно большей мышечной массой… Насколько Луке было известно, Союз немецких девушек ничему подобному не учит юных фройляйн.

Кто, черт побери, эта девчонка на самом деле?

– У тебя есть имя? – спросил Лука, догоняя не-Адель.

– Зачем мне его называть? Ты не утруждаешь себя именами.

В чём-то она была права.

– Пожалуй, «не-Адель» звучит не так уж плохо. – Лука пожал плечами.

– Если не перестанешь говорить по-немецки, я сброшу тебя в канаву, – прошипела она, продолжая бежать вперёд.

Лука – наполовину ослеплённый рукавами куртки, задыхающийся от запаха мокрой кожи дохлого животного – шёл за безымянной девушкой и раздумывал над возможными действиями:

Вариант 1: Взять верх над фройляйн. (Поправка: попытаться взять верх над фройляйн. В переулке она уже смогла надрать ему задницу ). Позвать солдат. Надеяться, что они не умрут со смеху, выслушав его историю о том, как она сменила кожу.

Вариант 2: Оставить всё так и посмотреть, куда это приведёт.

Пока что вело их на юг, они осторожно крались вперёд со скоростью два сантиметра в час. Через каждые несколько шагов не-Адель давала ему знак остановиться. Луке приходилось прятаться в темноте, пока она разведывала обстановку. Когда мимо кто-нибудь проходил, девушка проделывала тот же трюк, что и в переулке – прижималась к нему практически в поцелуе, морщила нос от запаха дерьмовой -влажной-кожи. Лука не знал, что делать с её близостью. Она обжигала его, как когда-то было в поезде, на борту «Кайтена», в бальном зале. Его тело поражали остаточные чувства: любовь, смешанная с ненавистью и приправленная шоком.

Кто, чёрт побери, эта девушка? Почему ему, как прежде, хочется её поцеловать?

« Не-Адель – это не Адель»,  – повторял он себе снова и снова, пока стоял неподвижно, не показывая ни единой эмоции, ожидая, когда опасность исчезнет.

Они пробирались через город. Сквозь кварталы, через переулки, мимо парков, по мостам, медленно, медленно. Стояла глубокая ночь и на небе сияли звёзды, когда они добрались до токийского порта, остановившись через улицу от доков. Лука не был архитектором, но мог с точностью сказать, что эти доки – послевоенное дополнение к водным путям японской столицы, с блестящими фонарями и необработанными досками. Несколько десятков лодок – пассажирские паромы, рыбацкие судна, лоснящиеся моторные лодки – выстроились вдоль пристани.

– Значит, так? – Лука кивнул в сторону доков. – Мы украдём лодку?

Девушка обернулась к нему. Тонкие ноздри затрепетали.

– Кажется, я просила тебя не разговаривать на немецком.

– На другом я говорить не умею!

– Так сделай нам обоим одолжение и просто заткнись.

Обычно в ответ на приказ Лука улыбался и делал всё наоборот. Но в переулке он уже успел оценить не-Адель и знал, что она запросто может бросить его здесь. Без неё он будет беглецом с немецких плакатов, застрявшим посреди Токио. (В переводе на язык Луки: покойником).

Так что он держал рот на замке.

–  Я украду лодку, – продолжала девушка на немецком, тихо и уверенно, чтобы он мог понять. – Ты будешь сидеть здесь.

– Здесь? Один? – Лука громко втянул воздух и мгновенно пожалел об этом, его едва не вывернуло от вони влажной кожи. – Я так не думаю!

– Прошло всего несколько часов после случившегося. Скорее всего, СС попросили японцев усилить охрану вокруг выходов из города. Здесь могут быть патрули. Если меня поймают у лодок, я смогу что-нибудь соврать. Врать будет сложнее, если рядом будешь ты. Я вернусь за тобой, когда мы сможем отчалить.

Он не успел даже возмутиться, как девушка уже шагнула на дорогу. На этот раз она действительно растворилась: волосы, куртка, лицо – всё размазалось в тенях пристани.

Лука остался в одиночестве, отчаянно желая закурить и щурясь на доки в ожидании возвращения не-Адель. Вода в порту мерцала, похожая на ртуть в свете фонарей. Пару раз в темноте заметил быстрые движения, так бегать могли только крысы.

Ни патрулей. Ни девушки.

Минуты всё шли. Желание выкурить сигарету росло и съедало изнутри. Запах разлагающегося трупа или дерьма, окутывающий голову, стал совершенно тошнотворен. Лука подмечал «всё, но не фройляйн», счёт дошёл до трёх промчавшихся мимо машин и пяти крыс, когда понимание не слабее кулака Феликса Вольфа вышибло ему дух.

Не-Адель ушла. И она не вернётся.

Лука не мог её винить. Без него побег не-Адель даже не был под вопросом. Если б он сам оказался на месте фройляйн, выбирая из вариантов «стопроцентный побег» и «ни черта шансов», то поступил бы так же. Больше смущало то, что Лука позволил себе попасться на крючок её «Я вернусь за тобой» и остаться торчать здесь, как приманка, в ожидании появления акул СС.

Он ставил на то, что у фройляйн есть сердце. А теперь начинал побаиваться, как бы ни лишиться собственного…

Голос – чем-то напоминающий голос отца – кружил в голове: « Одурачила девчонка. Опять? Поделом тебе, не надо быть таким мягкотелым придурком».

Лука устал быть приманкой. Он сорвал куртку с головы и накинул её на плечи, направившись к пристани. Вблизи доки были больше, чем казались через дорогу – лабиринт промышленных фонарей и исписанных кандзи штурвалов, ведущий к тёмным водам. Лука шёл по главному проходу – челюсти плотно сжаты, сердце колотится, – минуя пустые доки.

Четвёртый по счету не пустовал. Тёмная фигура кружила на границе островков света, останавливаясь каждые несколько шагов, чтобы изучить пришвартованные судна.

Пульс Луки стучал в горле, когда он крикнул: «От меня так просто не избавиться, фройляйн!»

Человек развернулся, выступая в свет фонарей. Лука ожидал увидеть чёрную гоночную куртку и раздутые от злости ноздри, вместо этого взгляду предстали оливково-зелёная фуражка, холщовая куртка и тонкий ствол винтовки…

Не фройляйн, а солдат Императорской армии Японии.

Проклятье!

Двое замерли, рассматривая друг друга, – короткий момент потрясения. А потом солдат выкрикнул слова, которые Лука не мог распознать. По крайней мере, буквально. Смысл он понял прекрасно. (В переводе на язык Луки: Охотник сам стал жертвой).

Лука Лёве снова выругался (на этот раз вслух) и бросился бежать.