Онлайн чтение книги Крылья
Глава 1

– Тур-рысты! – процедил сквозь зубы Егорыч и звонко сплюнул себе под ноги.

Дима оглянулся. Сегодня «туристов» прибыло пятеро: грузный пузатый мужик в компании паренька, казавшегося выше его как минимум на голову, вероятно, отец и сын, с интересом разглядывали притулившийся на дальнем краю стоянки красно-белый «Злин», молодая парочка фотографировалась на фоне старенького «Яка», да возле вросшего в землю полуразрушенного ангара бродила с потерянным видом девочка-подросток в белой футболке и узких синих джинсах. Следом на почтительном отдалении семенил местный пес Батон, добродушно надеясь на подачку.

– Денег привезли, – пожал плечами Дима и протянул Егорычу тщательно промытую в керосине гильзу пламегасителя. Тот хмыкнул, ловко прикрутил деталь на место и, с лязгом захлопнув капот, принялся вытирать руки об извлеченную из кармана комбинезона промасленную тряпицу.

Посторонних Егорыч не любил, ибо те, бесцельно слоняясь по аэродрому, так и норовили сунуть свой любопытный нос куда ни попадя, а то и вовсе утащить на сувениры что-нибудь из его небогатого технического хозяйства. Скорее, обитатели Покровки относились к пришлым как к неизбежному злу: крошечный любительский аэроклуб, расположившийся на полузаброшенной еще в советские времена базе сельхозавиации, постоянно и очень остро нуждался в средствах. Да и добраться сюда из города уже было сродни подвигу: от деревни до аэродрома вела, петляя по полям, разбитая и заросшая бурьяном колея, в дождливые дни превращавшаяся в месиво из вязкой бурой грязи. Преодолеть эту естественную природную преграду был способен далеко не всякий внедорожник, потому гости в Покровку наведывались нечасто и, как правило, добирались сюда небольшими группами, сговорившись заранее. Вот как сегодня.

– Заводить будешь? – поинтересовался Егорыч.

– Ага, – ответил Дима, с кряхтением извлекая из-под лежавшего чуть в стороне линялого брезентового чехла алюминиевую канистру, – заправить только надо.

Тугая пластиковая пробка поддалась с трудом, в нос ударил резкий и горький запах, а голубоватая прозрачная жидкость, искрясь на солнце, заструилась сквозь пластиковую воронку в топливный бак.

– Здравствуйте!

Вблизи давешняя девица уже не выглядела подростком – скорее, на вид ей можно было дать лет эдак около двадцати или чуть больше. Щуплая, угловатая фигурка, каштановые волосы, коротко остриженные «под мальчишку», острые ключицы, виднеющиеся в прорези футболки, – неудивительно, что издалека она казалась чуть ли не ребенком. Девушка с любопытством разглядывала самолет, чуть позади, нацепив на физиономию дежурную улыбку, топтался бессменный руководитель аэроклуба Артем Валерьевич. В присутствии начальства кудлатый Батон решил на время оставить свой промысел и с независимым видом прилег в тенечке, внимательно наблюдая за людьми умными карими глазами.

– Привет, – отозвался Дима, опрокидывая остатки топлива в воронку. Девушка осторожно прикоснулась тонкими пальчиками к кромке винта, приподнявшись на цыпочки, заглянула в кабину и с решительным видом обернулась к Артему Валерьевичу.

– Я хочу покататься на этом самолете, – безапелляционно заявила она.

– Э-э-э… Видите ли… – замялся аэродромный начальник. – Это частный летательный аппарат… Мы готовы предложить вам ознакомительный полет на «Злин-42», это очень надежная машина чешского производства… У аэроклуба есть еще «Пайпер» и «Цессна»…

– Послушайте, – оборвала его девица, – в вашей рекламе написано, что за деньги на аэродроме можно выбрать любой самолет. Я выбрала этот.

– Ну, если владелец не будет возражать… – протянул Артем Валерьевич и выразительно посмотрел на Дмитрия. Егорыч саркастически хмыкнул.

– Владелец возражать не будет, – категорично заявила девица и обернулась к Диме, – ведь правда?

Руководитель аэроклуба, глядя куда-то в сторону, украдкой потер большим пальцем об указательный, а девушка состроила такую наивно-умильную гримаску, что Диме оставалось разве что пожать плечами. В конце концов, деньги лишними не бывают, да и за топливо по нынешним ценам платить приходится изрядно. По крайней мере эта опустевшая канистра была последней.

– Полезайте, – скомандовал он, готовясь подсадить пассажирку, однако помощи не потребовалось: едва дождавшись приглашения, та по-обезьяньи ловко запрыгнула в кабину и завозилась с ремнями. Артем Валерьевич, коротко кивнув, с довольным видом засеменил прочь.

– Запускай! – скомандовал Егорыч и предусмотрительно сделал несколько шагов в сторону.

Ухватившись за лопасть, Дмитрий с небольшим усилием провернул винт на пару полных оборотов, чтобы выгнать из цилиндров остатки застоявшегося топлива, и, открыв дверцу, нырнул в пилотское кресло. Тело окатило удушливой знойной волной: нагретый за день металл превратил тесное пространство под крылом в подобие духовой печи, а каучуковая грипса на ручке управления буквально обжигала пальцы. Егорыч вытащил из-под колес шасси противооткатные колодки и поднял вверх большой палец.

– От винта!

Коротко чихнул стартер, и застоявшийся июльский воздух захлебнулся оглушительным ревом мотора, а заскучавший без дела винт принялся разгонять полуденный зной. Над стоянкой поднялось сизое облако пыли. Дмитрий протянул пассажирке потертые черные наушники и нацепил точно такие же, с закрепленным сбоку микрофоном. Качнул педалями, проверяя движение руля направления, бросил короткий взгляд на безвольно повисший над вагончиком радиоточки полосатый чулок «колдуна» и включил связь.

– Пятьдесят второй, проверка.

– Пятьдесят два, слышу вас, – после короткой паузы отозвался в динамиках хрипловатый голос руководителя полетов.

– Пятьдесят второй, руление на предварительный.

– Разрешаю предварительный, пятьдесят второй.

Дмитрий потянул на себя рукоятку управления двигателем, чуть увеличивая обороты. Самолет, пробудившись ото сна, вздрогнул и неохотно покатился по выбеленной солнцем стоянке, поскрипывая стойками шасси на стыках бетонных плит, сквозь трещины в которых тут и там пробивались пучки жухлой рыжеватой травы. Обогнув гостевой домик, машина, тарахтя мотором, замерла на рулежной дорожке.

– Пятьдесят второй, на предварительном, разрешите исполнительный, – произнес в микрофон Дмитрий.

– Занимайте исполнительный, взлет по готовности, – прозвучал в наушниках чуть приглушенный треском атмосферных помех ответ. Подтвердив разрешение на взлет, Дмитрий на всякий случай еще раз убедился в отсутствии заходящих на посадку самолетов и выкатил машину на взлетную полосу, направляясь к ее торцу.

Старая бетонка, расчерченная короткими штрихами самолетных колес, обрывалась в нескошенное поле желтоватой проплешиной примятой травы, возле которой Дима ловко развернул машину. Скрипнули тормоза, широкая лента взлетной полосы на короткий миг замерла под крылом. Дима потянул вверх ручку выпуска закрылков, мельтешащий перед капотом винт с утробным рыком слился в призрачный диск, и бетонка метнулась навстречу, стремительно ускоряя бег. Спустя мгновение невидимая сила мягко навалилась на плечи, приподнимая самолет над землей, пушистый травяной ковер лениво поплыл вниз. Машину ощутимо потянуло к зависшим в зените редким облакам, качнуло, ухнуло вниз, а затем снова повлекло в небо. Девушка коротко взвизгнула.

– Это «термичка», – успокоил ее Дима, – восходящий поток. Не пугайтесь.

Под крылом замелькали острые верхушки елей, самолет, чуть припав на крыло, заложил медленный разворот над лесом, продолжая понемногу набирать высоту. Внизу, перепрыгивая с ветки на ветку, его тщетно пыталась догнать стремительная юркая тень.

– Меня Анна зовут, – пытаясь пересилить густой шум мотора, крикнула девушка.

– Дима, очень приятно.

Здесь, на высоте трехсот метров, из ниоткуда налетел отсутствовавший возле самой земли порывистый ветер, и потому пилоту приходилось то и дело придерживать легонький самолет, корректируя направление полета при помощи педалей. Машину чуть покачивало в переменчивых воздушных потоках. Дима убрал закрылки и немного убавил обороты, надрывное рычание мотора сменилось размеренным утробным гулом.

– Это «Стоул», да?

– С чего вы взяли? – Дима впервые бросил на свою пассажирку заинтересованный взгляд.

– Ну… Двухместный высокоплан. Характерные подкосы крыла, предкрылки…

А девица, похоже, немного разбирается в летающей технике. Редкое качество для представительниц прекрасного пола – редкое и весьма необычное.

– Это самоделка, – охотно отозвался он, – от «Стоула» тут только общая компоновка и аэродинамическая схема.

– Сами собрали? – удивленно приподняла брови девушка, с явным любопытством разглядывая приборную панель.

– Отец построил. Еще в восьмидесятых.

– Он у вас авиаконструктор?

– Конструктор-любитель. Хотя действительно работал какое-то время в авиапроме…

– Я надеюсь, он свое дело знает, – с беззаботным видом хохотнула Анна, хотя по ее немного напряженному лицу можно было сделать вывод, что в тесной кабине самодельного самолета она почувствовала себя немного неуютно. – По крайней мере со стороны этот аэроплан выглядит основательно.

– Не беспокойтесь, машина крепкая, – успокоил ее Дима, – фюзеляж из дюраля, двигатель надежный. Если вдруг откажет, самолет без проблем спланирует на любую более-менее ровную площадку.

– Вот потому я его и выбрала, он хотя бы железный, – кивнула в ответ Анна. – Видела я современные любительские самолетики. Сплошная пластмасса.

Дима отметил про себя, что девушка в целом права – ради уменьшения взлетной массы создатели нынешних летательных аппаратов старались по возможности использовать обтянутые специальным материалом каркасные крылья и фюзеляжи из пластиковых либо отлитых из армированного полимера деталей, закрепленных на трубчатой металлической раме. Конструкция получалась легкая, но не слишком надежная.

– Ну, с доступной населению пластмассой в восьмидесятые было как-то не очень, – усмехнулся он, – потому самолет построен из того, что оказалось тогда под рукой. Синтетики тут и вправду относительно немного.

Мохнатая и холмистая равнина леса оборвалась ломаной чертой под крылом, солнечный диск ослепительно сверкнул в зеркальной глади небольшого озерца. Мимо проплыла россыпь крошечных, будто игрушечных домиков с разноцветными крышами, вдалеке показалась тонкая нитка шоссе, украшенная, точно диковинное ожерелье, блестящими бусинками медленно ползущих куда-то по своим делам машин.

– Спиртом воняет, – сморщила носик Анна и с подозрением покосилась на пилота, видимо, заподозрив его в тайном злоупотреблении крепкими напитками. – Вы не чувствуете?

– Чувствую, – улыбнулся Дима. – Он и летает на спирту.

– Серьезно? Вы его водкой, что ли, заправляете?

– Техническим этанолом, – засмеялся Дима, – водкой было бы слишком дорого.

– Ничего себе. – Девушка, похоже, была удивлена не на шутку. – Что же там за двигатель такой?

– Да обычный бензиновый, модифицированный только, – пустился в объяснения Дима. – Когда Горбачев в восемьдесят пятом сухой закон объявил, отец сразу решил движок переделать, думал, в стране, завязавшей с пьянством, появится много дешевого и невостребованного спирта. Наивный. Как и все изобретатели, впрочем. Даже несколько патентов за это получил и письменную благодарность от партии и правительства. Статью еще потом в «Технике – молодежи» напечатали… Движок, кстати, по удельной тяге получился уникальный, бензиновым аналогам такая мощность даже не снилась. Только вот народному хозяйству эта «спиртовка» оказалась не нужна, не востребована она, как выяснилось, в развитом социалистическом обществе.

– И что потом?

– А потом перестройка, ускорение, гласность, разруха. – Дмитрий махнул рукой. – Вы, наверное, все это и без меня прекрасно знаете. Переводить двигатель обратно на бензин было бы слишком долго, да и, честно говоря, не на что. Так и летаем. Если удается достать, чего в бак налить. Держитесь!

Дима отклонил ручку управления влево, и машина, завалившись набок, с раскатистым урчанием ушла в крутой разворот со снижением. Анна, закусив губу и вцепившись в кресло, смотрела распахнутыми глазами на проплывающую под ее плечом землю, расчерченную ровными прямоугольниками частных огородов. Впереди, за изумрудной полосой перелеска, проявилась едва различимая отсюда линия взлетной полосы, обрамленная с одного края беспорядочно разбросанными кубиками аэродромных построек. Чуть в стороне тянула к небу тонкие дымные хвосты из печных труб деревня Покровка.

– А вы давно летаете? – поинтересовалась девушка, с трудом переведя дух.

– С детства. Меня отец часто на аэродром брал. Возились вместе с техникой, потом он стал меня в кабину сажать, давал понемногу за ручки подержаться. Лет в четырнадцать я уже сам управлять самолетом научился, под его присмотром, конечно.

– А по профессии вы тоже летчик?

– Нет, по профессии я инженер. Быть летчиком слишком хлопотно.

– Почему же?

– Сложный график, длительные командировки, постоянная смена часовых поясов. Питание нездоровое, ночные перелеты. В общем, есть и более спокойные способы заработать на жизнь, а полетать можно в свое удовольствие, если захочется и погода позволит.

Лесные кроны приблизились, заклубились внизу густыми зелеными бурунами, в далеких деревенских домиках уже можно различить играющие солнечными бликами оконца, а узкая полоска аэродромной бетонки обрела привычные очертания, медленно наплывая сквозь рассеивающуюся знойную дымку.

– Пятьдесят второй, заход-посадка, – произнес в микрофон Дмитрий.

– Выполняйте, пятьдесят второй, – прохрипели в ответ наушники.

– Разрешили.

Дима вновь выпустил закрылки и убрал газ до малого. Двигатель почти стих, настолько, что в подкосах крыла громко и весело запел ветер. Земля устремилась навстречу, промелькнул торец взлетки, и самолет, коснувшись полосы, гулко принялся пересчитывать колесами стыки бетонных плит. Сбросив скорость, Дима свернул на магистральную рулежку. Машина, завершив короткий пробег, замерла у края стоянки, чихнув напоследок мотором. Навалилась непривычная тишина, нарушаемая лишь сухим потрескиванием разогретого капота.

– Спасибо, Дима, – искренне произнесла девушка, с трудом выпутываясь из удерживавших ее ремней, – было здорово.

Он уже слышал подобное на своем веку, и неоднократно. «Спасибо, было здорово, увидимся как-нибудь», – на этом обычно все и заканчивалось. Ни одно из подобных мимолетных знакомств так ни разу и не переросло во что-то более серьезное, хотя, признался сам себе Дима, он никогда и не проявлял на сей счет какой-либо инициативы.

Анна легко выскользнула сквозь узкий дверной проем и пружинистой походкой зашагала прочь. «Нужно было хоть телефон попросить, что ли», – с запоздалой досадой подумал он, глядя вслед удаляющейся щуплой фигурке. Словно почувствовав его взгляд, девушка обернулась и махнула рукой.

– Ну как? – Егорыч, по-стариковски крякнув, подлез под крыло и вновь уложил перед колесами металлические колодки. – Обороты не плавают?

– Нет, все нормально, – заверил его Дима и спрыгнул из кабины на примятую траву. – Видать, и вправду в выпускной системе дело было. Теперь порядок.

– А потому что масло не надо хреновое лить, – назидательно воздел к небу перепачканный смазкой палец механик, – говорил я тебе: бери у меня, я же у надежных людей расходники заказываю. Доэкспериментируешься когда-нибудь…

Несмотря на то что владельцы самолетов регулярно приплачивали Егорычу за мелкий ремонт, торговля топливом и техническими жидкостями была еще одной скромной статьей его регулярного дохода. Впрочем, сам пожилой авиатехник жил в старом деревенском доме тут же, в Покровке, и до возрожденного из небытия аэродрома, ставшего ему и новым местом работы, и способом занять свободное время, которого после выхода на пенсию у Егорыча появилось в достатке, добирался пешком, не тратя на дорогу лишних средств. На жизнь, судя по всему, старику хватало.

– Добро, теперь буду покупать только у тебя, – безропотно согласился Дима. – Спиртом, кстати, никто из твоих надежных людей не барыжит?

– Только питьевым, – хохотнул Егорыч, – тебе такой в копеечку встанет. Но я разузнаю на всякий случай…

По полосе с утробным рычанием пробежал «Злин» и величаво взмыл в небо, сверкнув напоследок солнечным бликом на лакированном крыле. Дима проводил его взглядом: наверное, повез катать давешнего папашу или его сына либо ту молодую парочку с фотоаппаратом. Что ж, а его личная летная программа, судя по всему, на сегодня завершена. Нужно зачехлить самолет, зайти к Артему Валерьевичу за своей долей гонорара, расписаться в журнале… Заглянув в кабину, Дима потянулся к приборам, чтобы отключить бортовое питание, и на мгновение замер в растерянности.

Анна все-таки оставила ему свой телефон. На пассажирском сиденье одиноко лежала забытая девушкой старенькая потертая «Нокиа».

* * *

Многочасовые пробки – извечная проблема всех крупных современных городов. Архитекторы, проектировавшие в давние времена улицы и проспекты, попросту не рассчитывали на то, что у обывателей когда-либо появится такое количество личного транспорта. К полудню трафик понемногу рассеивался, но с приближением вечера город снова замирал, а водители на перегруженных перекрестках часами оплывали от удушливого июльского зноя, ожидая возможности продолжить движение.

Дима посигналил нахальному «Ситроену», нетерпеливо перестроившемуся прямо перед ним из соседней полосы, и снова взглянул на часы. Он задерживался уже на пятнадцать минут, а опаздывать Дима не любил. До намеченной цели оставалось всего два поворота, затем нужно отыскать место для парковки среди толкающихся возле тротуара маршруток и таксистов, что тоже совсем не просто, а в час пик так и вовсе нереально. Черт, в следующий раз нужно выезжать загодя. Если он вообще будет, этот следующий раз.

Вырваться из стихийно образовавшегося затора удалось минут через десять. Свернув в переулок, Дима притормозил возле цветочного павильона, пристально вглядываясь в лица снующих по тротуару людей и толпящихся возле автобусной остановки прохожих. Девушка стояла под козырьком примыкавшего к автобусной остановке торгового центра, что-то высматривая в небольшом электронном планшете. Сегодня на ней был откровенный короткий топик, открывавший довольно привлекательный вид на плоский живот с блестящей жемчужиной пирсинга в пупке, а джинсы сменили легкомысленные светлые шортики. Высунувшись в окно, насколько позволял ремень безопасности, Дима окликнул ее. Анна подняла взгляд, улыбнулась и, спрятав планшет в сумочку, двинулась навстречу.

– Привет, – произнесла она, усаживаясь в машину.

– Извиняюсь за опоздание, – в тон ей ответил Дима, – на дорогах черт знает что творится. Предлагаю в качестве компенсации поужинать здесь неподалеку. Не против?

– С удовольствием, – легко согласилась девушка, и Дима с облегчением вздохнул.

Кафе «Кактус» – обычное заведение, практически ничем не отличающееся от сотен ему подобных. Впервые Дима оказался здесь случайно пару месяцев назад, просто заскочив после работы перекусить, да как-то незаметно для себя сделался постоянным посетителем. Бывают такие места, про которые сразу чувствуешь – твое. Какая-то особая тут атмосфера, располагающая, уютная. Заглянешь один раз и понимаешь, что хочется вернуться.

Они заняли столик возле окна, молоденькая приветливая официантка принесла меню в темно-бордовой коленкоровой обложке. Анна, смешно сморщив носик, с минуту вдумчиво изучала содержимое папки и наконец остановила свой выбор на венском салате, Дима заказал тушеные овощи в сметане и кофе.

– Твой телефон, – произнес он, протягивая девушке забытый аппарат.

– Ой, спасибо, – в голосе Анны послышалось явное смущение, – я такая растеряха, даже стыдно признаться. Представляешь, однажды поехала к родителям на пару недель погостить и оставила сумку с вещами в поезде. Вышла, спохватилась, а сумки нет… Потом искать пришлось, хорошо хоть проводники порядочные оказались, вернули.

– Родители у тебя где-то далеко живут?

– Не то чтобы далеко, но да, на трамвае не доедешь, – засмеялась она. – Отец – военный, раньше часто приходилось переезжать с места на место. Теперь вот вышел в отставку, получил положенное жилье, но не в столице, конечно. Впрочем, пенсионеру и в небольшом райцентре хорошо. А вот и наш заказ. Ты мороженое будешь? Я хочу мороженого!

Анна вела себя так непринужденно и беззаботно, словно они были знакомы уже тысячу лет, а не встретились впервые буквально накануне. Рядом с нею Дима чувствовал… Впрочем, он и сам еще не понял до конца, что именно чувствовал. Вернее, думать об этом сейчас ему совершенно не хотелось – он просто наслаждался моментом. Тем временем принесли кофе – официантка аккуратно поставила перед ним дымящуюся чашку с ароматным напитком.

– А в Покровку тебя каким ветром занесло?

– Ветром перемен, – рассмеялась девушка. – Работа у меня не то чтобы скучная, но однообразная. Иногда хочется немного развеяться, испытать новые ощущения, что ли.

– Никогда бы не поверил, что ты можешь заниматься тоскливой офисной работой.

– А я и не занимаюсь, – судя по интонациям, Анне не слишком хотелось развивать эту тему, – мой профиль… В общем, это можно назвать логистикой. Сопровождение грузов. Бизнес как бизнес, просто иногда начинает тянуть на приключения.

– И как часто ты их находишь?

– Чаще они меня. На самолете вот покаталась, давно мечтала. В страйкбол играла. Даже с парашютом прыгала.

– Что, серьезно?

– Ага. Не веришь? Сейчас покажу.

Анна вновь полезла в сумочку, выудила оттуда планшет, принялась сосредоточенно перелистывать что-то на экране, а потом, обнаружив искомое, протянула его через стол:

– Вот, смотри… Ой, черт!

Дима едва не подпрыгнул до потолка от боли и стиснул зубы, чтобы не выругаться. Стоявшая на столе чашка, выплеснув остатки кофейной гущи на кафель, звонко разлетелась множеством мелких осколков.

– Говорят, ничто не способно так взбодрить мужчину, как порция горячего кофе, вылитого прямо на штаны, – попытался пошутить он и, привстав, принялся отряхивать ладонями пропитавшую тонкую ткань обжигающую жидкость.

– Извини… – Анна едва сдерживала душивший ее смех, глядя на расплывающееся по его штанине широкое бурое пятно. – Ну, правда глупо получилось. Пойдем, я застираю. Только нужно быстро, пока не высохло.

– Да ладно, я как-нибудь…

– Блин, вот некоторые настырные мужики сами в гости напрашиваются, а этот еще и ломается, когда приглашают. Пойдем, говорю, я тут близко живу.

Что ж, обреченно подумал Дима, видимо, судьба все же прислушалась к его фантазиям, в которых он оказывался наедине с этой девушкой без штанов, правда, истолковала его тайное желание немного по-своему. Вот и давешняя официантка со шваброй и совочком подоспела весьма кстати.

– Простите, можно счет? – обратился к ней Дима, поднимаясь с места. Анна уже убрала планшет в сумку и выжидательно смотрела на него. До мороженого дело так и не дошло.

* * *

Утро выдалось прохладным, солнце, только показавшись над скатами крыш, ослепительно било в глаза. Спустя несколько часов оно поднимется над горизонтом и вновь окатит город волнами удушливого южного зноя. Сняв машину с сигнализации, Дима посмотрел на часы: времени в обрез, но в этот час улицы еще пустынны, доедет с ветерком. Кондиционер он решил не включать, чуть приспустил вместо этого водительское стекло, поправил салонное зеркало. Встретился сам с собой взглядом, провел рукой по щеке. Не мешало бы побриться, только где найдешь бритву в восемь утра в чужом незнакомом доме? Будить Анну не хотелось, потому он ушел украдкой, тихо захлопнув за собой дверь с автоматическим замком, даже не позавтракал, чтобы лишний раз не греметь холодильником. Ладно, в буфете чем-нибудь перекусим. Брюки уже давно высохли, только вот погладить их тоже не помешало бы.

Провернув ключ в замке зажигания, Дима еще раз заглянул в зеркало. Н-да, морда небритая, к тому же заспанная, глаза после бессонной ночи опухшие. Главное, ментам по пути не попасться, подумают, что с похмелья. Пошарив в «бардачке», Дима нацепил солнечные очки и осторожно вырулил из двора на широкий, обрамленный стройными рядами тополей проспект.

Доехать и вправду удалось быстро, да и место для парковки возле сверкающего тонированным стеклом офисного центра отыскалось без проблем. Приложив к турникету карточку электронного пропуска, Дима вошел в терпеливо поджидающий его лифт и даже нажал кнопку четвертого этажа, когда сквозь закрывающиеся двери в кабину ввалился запыхавшийся Славик.

– Еле догнал, – переводя дух, произнес он и протянул влажную от пота руку, – привет. Ты почту проверял вчера?

Почту Дима вчера не проверял, да и вообще выключил вечером телефон, чтобы никто не побеспокоил, – не до того было. Видимо, прочитав отразившиеся на его лице эмоции, Славик торопливо продолжил:

– Я писал тебе по электронке и эсэмэску посылал. Соловейко звонил.

– И что? – чувствуя, что назревает что-то неприятное, спросил Дима. Начальство просто так, без веского повода, никогда не позвонит, эту нехитрую истину, неоднократно подтвержденную практикой, он усвоил накрепко.

– Японцы на день раньше приехали, самолет из Москвы приземлился сегодня в семь. Так что график они решили перекроить полностью. Конференцию тоже перенесли.

– На когда?

– На сегодня. В три.

Дима крепко выругался сквозь зубы. Лифт, звякнув электронным колокольчиком, замер на этаже.

– Ты доклад-то подготовил? – поинтересовался Славик, взглянул искоса и сделался сразу каким-то жалким, как побитая собака. – А то ведь вляпаемся, Дим… Я Соловейке пообещал уже, сказал, что все давно сделано…

Доклад был в общих чертах готов, оставалось лишь нарисовать еще несколько слайдов для презентации, а это дело каких-то пары-тройки минут. Только вот лежал этот самый доклад на воткнутой в ноутбук флешке, дожидавшейся своего хозяина дома. Никто ведь не предполагал, что планы придется менять в такой спешке. А ведь придется.

– Слав, – Дима остановился посреди коридора, достал из кармана сотовый и мельком взглянул на мерцающий посреди экрана циферблат часов, – до трех мы успеем, конечно, только мне придется домой метнуться. Прикроешь меня? Скажи девчонкам, что я по поручению Соловейки за материалами поехал, пусть отметят там у себя. А я на проходной предупрежу, чтобы не искали.

Славик быстро-быстро закивал, и в его глазах загорелась робкая надежда, что все, может быть, обойдется. Ну, вот и отлично. Домой он долетит минут за двадцать, пока пробок нет. Как раз можно успеть чем-нибудь перекусить, привести себя в порядок да переодеться во что-то более приличное, дабы не ударить перед иностранными гостями в грязь небритым лицом. Хорошо еще, что у отца как раз сегодня номерок к кардиологу, на девять, кажется. Следовательно, к моменту Диминого внезапного появления тот уже отправится в поликлинику, благо, ходит он в силу преклонного возраста весьма неспешно. И не придется отвечать на неприятные вопросы по поводу проведенной невесть где ночи. Сложно порой бывает со стариками, так и не готовыми привыкнуть к тому, что их дети давным-давно выросли. Впрочем, Дима почувствовал легкий укол совести, можно было и позвонить накануне, чтобы отец не волновался: все-таки возраст, сердце… Совсем вылетело из головы, настолько бурно развивались события. Вспомнив обстоятельства прошлого вечера и последовавшей за ним ночи, Дима невольно улыбнулся.

Машина еще не успела толком нагреться на только набирающем силу солнцепеке, а вот другого транспорта на улицах уже заметно прибавилось: город понемногу проснулся и загудел встревоженным ульем, знаменуя начало нового буднего дня. Привычный путь с работы домой занял чуть больше времени, чем рассчитывал Дима: сначала он долго плелся за чадящим автобусом, который, судя по всему, никуда не спешил, потом застрял в небольшом заторе на перекрестке с неработающим светофором. Зато в пыльном дворе, зажатом меж старых панельных пятиэтажек, в одной из которых он обитал с самого детства, нашлось свободное место практически возле самого подъезда, в прохладную тень которого Дима и нырнул, заглушив двигатель.

Почтовые ящики на стене, заполненная рекламной макулатурой картонная коробка внизу, полумрак лампы дневного света, четыре узких лестничных пролета. Каждая ступенька близка и знакома до боли. Вверх по этим самым ступеням он мчался домой из школы, чтобы успеть к начинающемуся по телевизору долгожданному мультфильму, по ним же спешил во двор, сжимая в руках белый кожаный мяч, здесь сделал первый глоток терпкого крымского портвейна под дребезг расстроенной гитары, настороженно прислушиваясь, не щелкнет ли наверху предательски дверной замок. Последняя ступень, короткий коридор на три квартиры, ключи из кармана уже привычно перекочевали в ладонь… И тут Дима замер.

Входная дверь квартиры чуть приоткрыта, вычерчивая косой золотистый квадрат на полу лестничной клетки. В падающем изнутри солнечном столбе лениво хороводят пылинки. Проглотив вставший в горле ком, Дима сделал осторожный шаг вперед, прислушался. Может, отец ненадолго вернулся, что-то забыв дома, паспорт, страховой полис или пенсионное удостоверение? Тишина, только где-то во дворе приглушенно лает собака и доносится издалека звенящий детский смех. А может быть, он просто забыл запереть дверь? Возраст, конечно, берет свое, но отец всегда проверял замок, выходя из дома.

Предчувствуя неладное, Дима потянул ручку на себя, шагнул внутрь. Сквозняк толкнул легкую дверь, и замок тихо щелкнул за его спиной. Прихожая, зеркало, старый дисковый телефон на тумбочке у стены. Участившийся пульс гулко ухает в висках. Осторожно, словно ступая по раскаленным углям, Дима миновал коридор, заглянул в комнату, отшатнулся, заметив краем глаза какое-то движение. Нет, всего лишь ветер треплет края занавески у распахнутого настежь окна. Стул с небрежно наброшенным на спинку старым отцовским пиджаком, укрытый скатертью стол, а вокруг…

Те, кто устроил в комнате обыск, по всей видимости, очень торопились. Дверцы шкафов и серванта раскрыты, содержимое вывернуто наизнанку, неровным слоем устилая паркет. Книги, белье, одежда и посуда небрежно раскиданы повсюду вперемешку с бумагой. Сотни листов из отцовского архива, развязанные или варварски разорванные картонные папки, веер черно-белых фотографий, будто карточная колода, брошенная поверх раскиданных в беспорядке документов. Рядом – скрученные рулоны ватмана, выцветшие от времени листы синей миллиметровки.

И размазанные темно-багровые пятна свежей крови на полу.

Да что же это такое…

В дверном замке заскрежетал ключ, выводя Диму из внезапного оцепенения. Тревога схлынула, но тут же вновь накатила холодной волной. Отец вернулся? Тогда чья это кровь на полу? Вот же, пиджак остался висеть на стуле… Мог он уйти без него? А если это не он, то кто?

Мысли бьются в голове, обгоняя друг друга. Отступив на шаг, Дима вновь очутился в полумраке коридора, решительно повернулся к дверям и тут же встретился глазами с замершим у входа незваным визитером.

– Ты?

Анна растерянно смотрела снизу вверх, явно не ожидая увидеть его здесь.

– Где отец? – Дима перешел на крик, попытался схватить девушку за плечи, но та, грубо оттолкнув его ладонями, заглянула в комнату. Остановилась на пороге, обводя представившуюся ей неприглядную картину быстрым взглядом, метнулась в кухню и тут же вернулась назад.

– Вот черт… – чуть слышно прошептала она.

– Откуда у тебя ключ? – требовательно спросил Дима, преграждая ей путь.

– Сняла копию, пока ты спал. – Она решительно посмотрела ему в глаза. – Послушай, это не…

– Где отец? – Дима сделал шаг вперед и схватил ее за запястье. Та поморщилась от боли.

– Послушай…

– Что вообще происходит? Какого черта ты здесь делаешь? Отвечай!

– Ты… Да отпусти же, мне больно!

– Я вызываю полицию! – Дима чуть сбавил тон и свободной рукой принялся выуживать из нагрудного кармана телефон. Воспользовавшись этим коротким замешательством, Анна ловко вывернулась из его захвата и отступила в глубь комнаты, но Дима, внимательно наблюдая за ней, встал в дверном проеме, перекрыв единственный путь к отступлению.

– Полиция тебе не поможет, – продолжая пятиться назад, уже почти спокойно произнесла девушка. – Послушай, я все объясню…

– Ментам объяснишь, – мстительно заверил ее тот, набирая на экране короткий номер «112».

– Да остановись ты на секунду!

– Уже звоню.

– Ну и черт с тобой.

Запоздало сообразив, что она собирается сделать, Дима бросился следом, но не успел: секунда промедления, в течение которой он бросил взгляд на экран телефона, сыграла свою роковую роль. Анна ловко вскочила на подоконник, ухватившись за пластиковую раму, откинула в сторону занавеску, бросила короткий взгляд через плечо.

И шагнула вниз.

Второй этаж! Второй, мать его, этаж! Спустя короткое мгновение Дима тоже оказался возле открытого окна и высунулся наружу по пояс. Деревья, заросший густой нестриженой травой газон, узкая асфальтовая дорожка с припаркованными возле детской площадки машинами. Рыжий кот умывается, сидя на крышке канализационного люка. Неподвижного тела, которое он ожидал увидеть там, внизу, на земле, не было.

Только в воздухе чуть ниже окна медленно таяло колышущееся, полупрозрачное марево, похожее на дымку раскаленного воздуха над нагретым солнцем шоссе.