Онлайн чтение книги Кто-то новый Someone New
Глава 5

Погляди, какие же мы были милые!

К сообщению, отправленному Эдриану, я прикрепила фотографию: нам по семь лет, Хэллоуин, оба в костюмчиках. У Эдриана наряд робота, у меня – платье принцессы, да еще и трезубец в руках. Изначально он не входил в костюм, должно быть, я стащила его у другого ребенка.

Спрятавшись в крепость, я листала старый фотоальбом и улыбалась. Я твердо решила распаковать наконец коробки, но не успела продвинуться дальше половины, как мне попалось на глаза это сокровище. Когда мы с Эдрианом были еще детьми, родители скрупулезно документировали едва ли не каждую секунду нашей жизни. Рождественские праздники, дни благодарения, дни рождения, совершенные нами глупости, разбитые коленки – ничто не ускользнуло от камеры. Все альбомы я забрала себе. Родители не достойны ни крупицы приятных воспоминаний за то, как они обращались с Эдрианом. Ни секунды моего времени мама с папой тоже не заслуживали, и все равно сегодня мне предстояло разделить с ними трапезу.

Пятница, родители пригласили меня на ужин. День встреч менялся каждую неделю в зависимости от деловых командировок и совещаний, которых у них хватало с головой. Хотела бы я отвертеться, да не выйдет: сделка есть сделка. К счастью, судьба смилостивилась надо мной, последнюю лекцию отменили, так что у меня появилось немного времени побыть в тишине и покое – а потом придется войти в пасть ко льву.

Я послала Эдриану еще три фотографии, надеясь, что они послужат демонстрацией того, что мы потеряли, но можем обрести вновь, стоит только ему выйти на связь. При условии, что он вообще получает сообщения.

Перелистнув страницу, я увидела еще одно фото: мы с Эдрианом веселимся в бассейне родителей, растянувшись на надувных матрасах, и, нацепив огромные солнцезащитные очки, потягиваем лимонад из пластиковых стаканов для мартини. Понятное дело, я рассмеялась. Собиралась уже отправить и эту фотографию брату, как вдруг по всей квартире разнесся пронзительный звонок.

Бросив в сторону альбом, я вскочила на ноги и подбежала к домофону.

– Да?

– Здравствуйте. Не могли бы вы принять посылку для Брука?

Брук . Это же Джулиан.

– Разумеется. – Я надавила на кнопку домофона и подождала курьера у открытой двери. Он вручил мне пакет, а я поставила подпись на считывающем устройстве.

Если верить этикетке, посылка с сайта Amazon. Не очень-то информативно. Ну, во всяком случае, теперь я обзавелась славным предлогом побеседовать с Джулианом. Я не видела его с той встречи в понедельник утром. Каждый день он ускользал задолго до начала занятий, а возвращался, очевидно, поздней ночью, если вообще ночевал дома. Все чаще на ум приходил вопрос: а может, он вообще нежить?

Курьер ушел, я вытащила из рюкзака стикеры, нацарапала на одном из них записку Джулиану и приклеила ее на дверь его квартиры.

Привет, Джулиан. Я приняла твою посылку. Можешь забрать ее в любое время, но не сегодня: меня не будет до конца дня.

Xoxo, Мика

Вернувшись в квартиру, я с любопытством встряхнула коробку, но услышала только тихий стук. Оставив ее возле двери, села обратно на пол и вернулась к рассматриванию фотоальбомов.

Время истекло быстрее, чем хотелось бы, – но я старалась не сгущать краски. Хотя я уже подумывала о том, чтобы сказаться больной и отменить ужин, но тогда родители разволнуются и нагрянут в мое гнездышко, а этого мне хотелось еще меньше. Я уложила волосы в «приличную» прическу, как выразились бы родители, выудила дизайнерское платье из коробки. Оно оказалось немного помятым, но погладить его я уже не успевала – ничего не поделаешь.

Поместье родителей вполне могло составить конкуренцию городскому парку. От главной дороги ответвлялась гравийная, ведущая к кованым железным воротам – нужно ввести семизначный код безопасности, иначе они не отопрутся. Фонари освещали длинную подъездную дорогу, по обеим сторонам которой росли деревья. Дальше простиралась необъятная зеленая лужайка, местами засаженная клумбами с цветами. Уже издалека виднелась освещенная прожекторами вилла, ее внушительные колонны, высокие окна и пышно цветущие балконы.

Прадедушка по отцовской линии купил это поместье около семидесяти лет назад. Он и основал юридическую фирму, руководить которой потом стал дедушка. Тот умер от сердечного приступа восемь лет назад, и с тех пор фирмой управляют папа с мамой. Познакомились они во время учебы на юридическом факультете Гарварда и, поженившись, поселились на вилле после смерти прадедушки.

Я припарковала машину в одном из гаражей: отец терпеть не мог, когда автомобили бросали на улице. Видимо, он принимал их за хрупкие вещи, которые мог бы сдуть легчайший порыв ветра. Узнай папочка, что чаще всего мой BMW припаркован без какой бы то ни было охраны на улице перед домом, он, наверное, слег бы с нервным срывом.

Стуча высокими каблуками, я подошла ко входу, освещенному автоматическими прожекторами, и надавила на звонок. Дверь тут же распахнулась, и теплой улыбкой меня встретила Рита, домработница родителей.

– Добрый вечер, Мика, – поприветствовала она.

– Здравствуй, Рита. – Я наклонилась и обняла ее. – Как ты?

– Неплохо. Спина доставляет некоторые неудобства, но это уже давно не новость. – Она оглядела меня с ног до головы. Но не снисходительно, а с любовью: она хотела убедиться, что я в целости и сохранности. – Как тебе новая квартира?

– Очень славная, но пока там царит хаос. – Это почти правда, ведь я разобрала лишь половину одной коробки и уже неделю жила на чемодане, содержимое которого успела разбросать по всей квартире. Одно хорошо: в этом беспорядке я живу сама, меня не грызет совесть, что за мной убирает Рита. – Где папа и мама?

– Отец ждет в гостиной, а мать вышла освежиться.

Только Рита успела договорить, как раздался мамин голос:

– Уже готова. – Мама торопливо спустилась по лестнице. Черные волосы рассыпались по плечам, а вместо привычного костюма с блейзером она выбрала темные трикотажные брюки и свободную блузку – удобная одежда в ее понимании. – К сожалению, меня задержали в офисе, и я немного опоздала.

Мама подошла ко мне и поцеловала в обе щеки. Волосы у нее воняли сигаретным дымом. Вообще-то, уже несколько лет как мама бросила курить, но в самые напряженные моменты она все равно тянулась к никотиновой палочке.

– Все нормально?

– Да, обычное дело, – улыбнулась мама. Вокруг губ и глаз обозначились мелкие морщинки: макияж она уже смыла. Веснушки, украшавшие ее лицо, как и мое, тоже были заметны. Мне пришлась по душе эта версия мамы – освежила память о старых добрых временах и подарила надежду на объединение семьи.

Рита взяла у меня сумочку и вернулась на кухню, чтобы проверить ужин. Запах еды быстро рассеялся в большом особняке, но мне все равно удалось уловить слабый сладкий аромат свежей выпечки.

Мама проводила меня в гостиную – там уже сидел отец в старом кожаном кресле и задумчиво смотрел на экран ноутбука. Для пятидесяти с хвостиком папа выглядел на славу, хоть годы и не прошли для него бесследно: у лба намечалась залысина, а каштановые волосы на висках седели, как и борода, поэтому ему приходилось бриться чаще.

Полностью погруженный в работу папа заметил нас с мамой, только когда мы подошли почти вплотную. Он удивленно поднял глаза, но на задумчивом лице появилась улыбка. Папа снял очки и закрыл ноутбук.

– О, ты уже тут.

– Почему бы и нет? Уже семь. – Я приехала вовремя с точностью до минуты. Чем быстрее ужин начнется, тем быстрее закончится.

Сегодня вечером я решила посетить «Супернову» – клуб, довольно популярный сейчас среди геев. Недавно я достала себе поддельный паспорт и с тех пор стала частенько захаживать на такие тусовки, надеясь встретить там Эдриана или хотя бы кого-то, кто слышал о нем. Разумеется, я знала, что не все геи знакомы друг с другом, но на месте Эдриана я искала бы единомышленников. А где их найти проще всего? В ЛГБТ-сообществе. По крайней мере, я себя убеждала в этом, потому что не представляла, где еще вести поиски.

Папа взглянул на массивные настенные часы над камином и, убедившись в правоте моих слов, удивленно поднял густые брови.

– Посмотрите на это. Очевидно, я опять с головой ушел в работу. – Неодобрительно цокнув языком, он повернулся ко мне. На губах все еще играла легкая улыбка.

Папа сегодня жизнерадостный и беззаботный. Такой… нормальный. Можно подумать, вся семья в сборе. Но Эдриан отсутствовал, и не как в тот раз, когда он отправился с подругой отдыхать на Гавайи. Мой брат как сквозь землю провалился, и никто из нас не представлял, где он и что с ним. Сжав кулаки и прикусив язык, я сдерживала крепкие слова, готовые вот-вот сорваться. С недавних пор мы с родителями слишком часто ругались из-за Эдриана, и это ни к чему не привело. Больше я не собираюсь бездумно сотрясать воздух, а придумаю стратегию, как говорить с папой и мамой о брате.

– Ужин готов, – входя в гостиную, возвестила Рита.

– Благодарю, – отозвался папа, жестом приглашая меня пройти вперед.

Столовая в особняке больше напоминала банкетный зал, со столом, за которым легко могли разместиться двадцать человек, но сегодня его накрыли только на троих. Я заняла обычное место слева от отца и тут же схватила свежеиспеченную булочку. Будь моя воля, ей не пришлось бы готовить ничего другого. Булочка с капелькой масла – и я на седьмом небе от счастья.

– Уже освоилась на новом месте? – поинтересовался папа, разворачивая салфетку, а Рита тем временем расставляла блюда с закусками – тарталетками с козьим сыром и инжиром.

Я подавила соблазн съесть маленькое лакомство руками и взяла нож с вилкой.

– Да, здорово жить так близко к колледжу.

– Надо будет навестить тебя как можно скорее, – произнесла мама. Родители купили эту квартиру – о съеме они и слышать не желали, – а потом еще вложили кучу денег в ремонт, однако так ни разу ее и не посетили: переложили все управление на архитекторов и дизайнеров. Выписывали чеки – и только.

– Как только разберусь с вещами, – ответила я с натянутой улыбкой. Я не горела желанием принимать у себя родителей – наверняка они поставят под сомнение мой образ жизни и вкус. Мама точно не одобрит плакаты, которые я собиралась повесить.

– Познакомилась уже с соседями?

– Ага, барыга по соседству очень милый. Подарил мне пять граммов кокаина на новоселье. А пара с секс-студией все зовет в гости.

Папа весело усмехнулся, а мама сочла комментарий менее забавным. Негодование во взгляде сменилось пустотой: она ждала пояснений, не то мне придется туго.

Я тяжко вздохнула – ну почему ни у кого нет чувства юмора?

– Соседи кажутся приличными людьми. Совсем рядом живут три студента, которые тоже учатся в Мэйфилдском колледже.

– И что изучают? – осведомилась мама, откусывая тарталетку.

– Кэсси занимается литературой, Мауриций – графическим дизайном, а еще играет в футбольной команде, а Джу… про Джулиуса не знаю, – неловко споткнулась я на имени Джулиана. Интуиция подсказала не разбалтывать о нем маме. Маловероятно, что она до сих пор помнит официанта, которого уволила сто лет назад, но рисковать не хотелось.

– Они тоже первокурсники?

– Нет, они уже на втором курсе.

– А как продвигается твоя учеба? – спросил папа.

Я лишь вздернула плечами.

– Отвечай как следует.

– Все нормально, – соврала я: хуже было только на школьных уроках физкультуры.

– Что-то не слышно энтузиазма, – недоверчиво бросила мама. Она же не идиотка и точно знает, что я никогда не мечтала о поступлении на юридический факультет. Наверное, надеялась, что я втянусь, как только начну учиться. На худой конец, должны сработать ее гены: статьи законов у меня в крови.

– Просто не могу сказать большего. Учеба же только началась.

– Начало – это самое захватывающее, – мечтательно протянул папа. – Помню я свой первый месяц в Гарварде. Только-только приехал в город и твердо решил, что буду жить в общежитии, а не в квартире, как предлагал отец… – Он предался воспоминаниям о студенческих годах, выдав целый монолог. Папа всегда вспоминал об этом времени с улыбкой и всегда мечтал, что мы с Эдрианом тоже пойдем в Гарвард, хоть и не настаивал. И все же его разочарование от того, что наш выбор пал на Йель, оказалось и близко не столь огромным, как его недовольство моим решением идти в Мэйфилдский колледж.

Папа все вещал про Гарвард, а Рита уже убирала пустые тарелки и подавала основное блюдо. Я знала каждое слово в истории о его первых днях в Кембридже – городке, где располагался университет, – но мне все равно нравилось слушать отца. То, как он пылал энтузиазмом, было как бальзам на душу: когда он сегодня говорил о работе, никакого воодушевления и близко не чувствовалось.

– На этой неделе я встретила Диану Готфрид у парикмахера, – заметила мама, когда папа закончил рассказ, а Рита принесла десерт. Это прозвучало как бы мимоходом, но я-то прекрасно знала свою мать и догадалась, куда она клонит. – Ее сын Клейтон в восторге от Йеля. Говорит, это лучшее решение в его жизни.

Я сосредоточилась, чтобы не закатить глаза.

– Хорошо ему.

– Может, и тебе там больше понравится.

– А может, и нет, – сухо бросила я. Мы с папой и мамой уже раз двадцать об этом спорили, и мне сей разговор порядком надоел. Они хотели, чтобы я поступила в Йель. Ноги моей там не будет. Мы злились, а заканчивалась дискуссия разочарованием и обреченностью. По всей вероятности, родители не оставят надежд на колледж Лиги плюща, пока я не получу диплом.

– Там рядом с тобой будут люди твоего круга, – вмешался папа.

Я посмотрела на отца угрюмо. Почему они завели ту же песню именно сейчас? Вечер казался таким приятным до сего момента.

– Я и так среди людей своего круга. Все мои однокурсники изучают юриспруденцию, как и в Йеле.

– Не смеши меня. Это и сравнивать нельзя, – разозлился отец.

– Почему же? – дерзко осведомилась я. – Потому что они не прячут под матрасами семизначные суммы?

– Дело не в деньгах, – отрезала мама, покачав головой, при этом свет от люстры изящно преломился в ее бриллиантовых серьгах, которые стоили как небольшой автомобиль. – У этих людей совсем другая жизнь. Их воспитывали не так, как тебя.

– И правда, например, не в гомофобных семьях.

– Михаэлла! – рявкнул отец, гневно сверкнув глазами. Я изрекла слово на букву «Г», с которым родители не хотели иметь ничего общего, впрочем, как и с сыном-геем. Какая ирония.

Я ответила отцу упрямым взглядом. Я не хотела этого произносить: просто сорвалось с языка. Но такова реальность, и я не собиралась извиняться за правду и тем более брать свои слова назад. Иначе я выставлю себя ничем не лучше родителей.

Мама хмыкнула.

– Успокойся, Грэм. Ничего же не случилось.

Она взяла его за руку. Некоторое время отец никак не реагировал на прикосновение, а только продолжал в упор смотреть на меня, но наконец он отвел взгляд и расслабил плечи.

– Прости, – вздохнул он. – Я не хотел срываться.

– Извинения приняты, – с улыбкой промурлыкала мама, выжидающе посмотрев на меня: требование недвусмысленно.

Но я не собиралась говорить то, что она хотела услышать.

Я просто молча взглянула на мать, а она нахмурила брови – этому взгляду она научилась за долгие годы работы в суде и могла выдерживать его бесконечно. Но мы не в зале суда, я – не подсудимая, поэтому маме пришлось в конце концов разочарованно отвернуться.

Как же я устала! Да и сердце у меня измучилось. Полусонная, я поднималась к себе, не слыша ни звука, кроме скрипа ступеней. Деревянные половицы холодили босые ступни: высоченные каблуки я сбросила еще в машине, после долгих часов на ногах болели пальцы и пятки.

После ссоры с родителями я отправилась в «Супернову». В тот вечер клуб оказался забит до отказа. С напускной улыбкой я слилась с толпой счастливых людей, расспрашивая всех об Эдриане и показывая его фотографию. С надеждой я вглядывалась в лица, ожидая увидеть блеск в глазах, который подсказал бы, что Эдриана узнали. Тщетно. Ни одна живая душа его не видела – так повторялось из раза в раз, но почему-то именно сегодня меня будто ножом по сердцу полоснули. Это из-за ужина у родителей? Или потому, что в толпе в клубе меня грызло одиночество? А может, я просто впервые с тех пор, как начала поиски брата, вернулась поздно вечером в пустую квартиру? Одинокая и измученная несбывшимися надеждами.

Тяжело вздохнув, я преодолела последнюю ступеньку и потянулась к связке ключей, чтобы отыскать нужный, как вдруг свет в коридоре погас.

Да чтоб тебя! Отчаявшись и смирившись, я запрокинула голову и глубоко вздохнула, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. Неужели я действительно поверила, что судьба сегодня на моей стороне? Я так жестоко ошиблась. Она только водила меня за нос: вот тебе, последнюю лекцию отменили. Зато весь оставшийся день будет на редкость скверным .

Вот уж спасибо.

Глаза привыкли к темноте, и я разобрала, что она вовсе не кромешная: из-под двери квартиры Джулиана на лестничную площадку проникал тусклый свет. Осторожно пробираясь вдоль стены, я нащупала выключатель. Ожили мигающие на потолке лампы.

Вставив ключ в замочную скважину, я заметила записку, приклеенную к двери.

Просто оставь посылку возле двери.

Джулиан

Серьезно? Или это такая шутка? Он предпочитает рисковать и оставлять посылку ворам, вместо того, чтобы просто прийти и забрать ее лично? Я же всего лишь хотела дать ему чаевые! И в мыслях не было, что его уволят.

Скомкала записку и повернула ключ. Войдя в квартиру, небрежно бросила туфли на пол, схватила посылку и двинулась к Джулиану.

Постучала. Сначала стояла мертвая тишина, затем послышались шаги, мяуканье, и дверь открылась.

Джулиан в спортивных штанах и темной футболке. Черная тень рыскает возле его ног. Хорошо видно шрам на левом предплечье, который я заприметила еще на вечеринке. Но я не обратила на шрам ни малейшего внимания, как и на озадаченное выражение его лица.

– Что…

Но договорить Джулиан не успел: я сунула посылку прямо ему в руки.

– Держи.

И, развернувшись, убралась восвояси. Ну и чего в этом сложного?