Онлайн чтение книги Квазимодо на шпильках
ГЛАВА 7

Когда я вернулась домой, часы показывали около полуночи. В прихожей меня встретила злая Юлечка и гневно заявила:

– Я помыться не смогла!

– Не сердись, – улыбнулась я, – сейчас Сережа вынет Асю и Васю, ты примешь ванну, и он сунет крокодилов назад.

– Хотелось бы верить, что все произойдет именно так, – окрысилась Юлечка.

Решив не спорить с ней, я прошла на кухню и обнаружила там Сережку, с упоением поедавшего сосиски.

– Ты где их взял? – с подозрением спросила я.

– На подоконнике лежали, – пояснил он.

– Все слопал?

– Нет, половина осталась.

Произнеся последнюю фразу, парень принялся сосредоточенно обмазывать сосиску толстым слоем горчицы.

Я на секунду призадумалась. Может, сказать ему, что он схарчил корм для крокодилов? И вообще, что сосиски просроченные! С другой стороны, они совсем не пахнут, выглядят вполне пристойно. Эх, похоже, меня обманули, подкинули вместо тухлятины свежий товар. Подумав так, я развеселилась: ну и ну, скажу кому – не поверят! Расстроиться из-за того, что сосиски оказались пригодными для употребления в пищу!

– Ты чего ржешь? – с подозрением осведомился Сережка.

– Сделай одолжение, – быстро попросила я, – вынь крокодилов из ванны.

– Почему я? – поперхнулся он.

– А кто?

– Ты.

Пришлось честно признаться:

– Я очень боюсь их!

– Тогда пусть плавают, нечего аллигаторов беспокоить.

– Им надо воду поменять на бутилированную, без хлорки!

– Обойдутся.

– Так они умереть могут!

– Ну и фиг с ними!

Я вздохнула и изменила тактику поведения:

– Твоя жена хочет принять душ. Ася и Вася ей мешают.

– Пошли, – обреченно сказал Сережка, – если нужно выбирать между злыми крокодилами и разъяренной Юлькой, я предпочитаю иметь дело с аллигаторами.

Ася и Вася мирно лежали на дне.

– Похоже, они сдохли, – пробормотал «камикадзе».

– Нет, – предположила я, – небось от голода ослабели, ну-ка, погоди.

Быстренько сбегав на кухню, я принесла пакет с оставшимися сосисками и осторожно опустила одну в воду. Через секунду крокодильчики рванулись к добыче. Клацнули челюсти. Ася оказалась более проворной, Васе пришлось лишь облизнуться. Мне стало жаль неудачника.

– На, котик, – сказала я и кинула в воду следующую порцию.

Клац, клац.

– Ой, мама, – прошептал Сережка, – как же мне их вынуть?

– За хвост, – посоветовала я, – хватай за самый кончик Асю.

– Почему ее? – напрягся Сережа.

– Она поела хорошо, небось сейчас в хорошем настроении.

Сережка перекрестился, сунул руку в воду, потом резко выдернул. Ася на секунду повисла вниз головой, затем, резко взметнув туловище, изогнулась и щелкнула пастью в миллиметре от его пальцев.

– Мама! – взвизгнул Сережа и выпустил рептилию из рук.

Ася плюхнулась на пол и резво побежала на коротких изогнутых лапах по коридору.

– Караул! – завопил Сережка.

В ванную мгновенно заглянула Катя.

– Ты меня звал?

– Нет, – отдувался сын.

– Но ведь ты кричал: «Мама!»

– Это так, с испугу, – начал было Сережка, но тут из спальни Лизы понесся дикий крик и лай.

Вспомнив, что любимым лакомством крокодилов во все времена считались тучные собачки, я стремглав кинулась на звук.

Лиза стояла на письменном столе с выпученными глазами, к ее ногам прижималась трепещущая Ада. Увидев меня, девочка пропищала:

– Крокодил под кровать залез. Я его как увидела, одним прыжком сюда сиганула, и Адюшу словно на реактивной тяге подбросило.

Я решила успокоить домашних.

– Ася маленькая, совсем крошка.

– Ага, – плаксиво протянул Сережка, – милая крошка с железными зубами! Да она мне чуть полруки не отхватила!

– Немедленно уберите ее из моей комнаты! – завизжала Лиза. – Прямо сейчас! А-а, хватайте Мулю! Ее сожрут.

Я выпихнула в коридор не вовремя вбежавшую в комнату вторую мопсиху и велела:

– Сережка, бери швабру и гони Асю вон, а ты, Катя, неси сюда одеяло, желательно ватное.

– Хитрая какая, – обиделся Сергей, – сама и выгоняй, я боюсь.

– Ты мужчина, – попыталась воззвать к нему стоящая на столе Лизавета.

– И что? – парировал Сережка. – Я не могу быть трусом? Извините, но я не привык жить с крокодилами.

С этими словами он сунул мне в руку щетку. Понимая, что делать нечего, я опустилась на колени и засюсюкала:

– Асенька, иди сюда, моя кошечка, не надо бояться, мы тебе ничего плохого не сделаем.

Под кроватью царили полнейшая темнота и тишина. Когда наша мопсиха Ада, которая терпеть не может купаться, забивается в преддверии очередной водной процедуры под софу, ее всегда можно обнаружить по гневному сопению и раздраженному ворчанию. Ася же не издавала ни звука.

Я повернулась к Сереже:

– Похоже, там никого нет.

– Неправда, – затопала ногами Лиза, – она просто притаилась.

– Полезай под кровать, – велел Кирюша.

– Не хочу, – сопротивлялась я.

– Что она тебе сделает? – принялся издеваться Сережа. – Маленькая, хорошенькая, беззащитная такая…

– Все равно не желаю.

– А кто их привез! – напомнила Юлечка. – Кто приволок мерзких рептилий и уверял всех, что никаких проблем не будет, кто обещал…

Из прихожей раздался звонок.

– Я открою! – заорал Кирюшка и понесся к двери.

– Ну, – продолжила Юлечка, – Лампудель, начинай!

Пожалев, что не обучена молиться, я наклонилась, сунула под кровать длинную щетку и тут же услышала хорошо знакомый картавый голосок:

– Господи, куда ни зайду, везде люди собачатся, ну не поверите, с последнего этажа спускаюсь, и у всех в квартирах одна картина. Широковы лаются, Куховкины матерятся, Сенчуковы визжат, только у вас тихо. Ну до чего приятно! Лиза, а почему ты на столе стоишь? Ой, Адюлечка! Вы пускаете собак на постель?

Я быстро засунула швабру под кровать и выпрямилась. В нашем доме только один человек способен произносить пятьсот слов в минуту, задавая вам одновременно с десяток вопросов. Это Нина Ивановна Серегина, председатель правления нашего кооператива.

Дом, в который мы переехали из блочной пятиэтажки, был построен на паях сотрудниками какого-то НИИ. Поэтому тут есть правление, заседающее раз в неделю и развешивающее в подъезде свои указания. Впрочем, претензий к пенсионерам, решившим тратить бездну свободного времени на благо остальных жильцов, у меня нет. Они делают много хорошего и полезного, ну, например, собрали деньги на благоустройство двора, потолкались по приемным и выбили средства на установку железной двери в подъезд, провели всем домофон.

Еще у нас в самом дальнем углу, за гаражами, имеется специальная площадка для выгула домашних любимцев. Ее украшает замечательная табличка: «Место принадлежит собакам, прописанным в этом доме, остальных просят ходить в сквер у метро». Руководит бойкими пенсионерами Нина Ивановна, вдова полковника, дама, почти всю жизнь проведшая в гарнизонах. В свое время она помоталась с супругом по просторам необъятного СССР и везде, куда бы ни приезжала, мигом становилась председательницей женсовета.

Нина Ивановна весит под сто кило и способна массой раздавить того, кто посмеет ее ослушаться. Она до сих пор живет будто в советское время и ведет себя соответственно. Если вы задержали плату за квартиру, можете быть уверены, что ваша фамилия окажется в списке, вывешенном на первом этаже под грозной «шапкой»: «Позор должникам». Еще правление выпускает стенгазету «Прожектор», где кое-кто из жильцов, например Саня Теменов, подвергается резкой критике за частое употребление горячительных напитков.

А когда Олег Войнов, бросив жену и троих детей, переметнулся к хорошенькой Надюшке из пятнадцатой квартиры, Нина Ивановна устроила целую, как бы сейчас сказали, пиар-кампанию, в результате которой Олег вернулся к супруге, а Наденька вынуждена была поменять квартиру. Серегина искренне считает себя хозяйкой дома. Иногда это злит, но чаще радует, потому что слесарь, плотник и электрик приходят к нам по вызову сразу и относительно трезвыми, лифты в подъездах работают, почтовые ящики никто не поджигает, и свет на лестницах горит круглосуточно.

Лиза осторожно слезла со стола.

– Здрассти, Нина Ивановна.

– Добрый вечер, – пропыхтела толстуха. – Вот у меня тут обращение от правления. Зачитать вслух или каждый сам ознакомится?

– Лучше уж вы, – вежливо предложила Катя, – а мы потом подпишем.

– Тогда несу.

– Конечно, конечно, – засуетилась я, – может, чайку? С мармеладом? Только что купили, потрясающе свежий.

– Спасибо, Евлампия Андреевна, – царственно кивнула Нина Ивановна, – только куда мне с таким весом сладкое?

– У вас изумительная фигура, – мигом покривил душой Сережа.

– Ох, врунишка, – погрозила ему председательница толстым пальцем, украшенным чудовищным перстнем с красным камнем.

Но было видно, что комплимент пришелся ей по душе.

Серегина опустилась в жалобно застонавшее под ней кресло и велела:

– Прошу всех занять места.

Мы плюхнулись кто куда. Нина Ивановна вытащила из папки листок, откашлялась и завела тоном профессора, объясняющего первокурсникам сложный материал:

– «В целях улучшения комфортности, обеспечения спокойствия и безопасности проживающих в кооперативе жильцов правление постановило: а) указать Борисову А.И. на недопустимость его поведения; б) велеть ему в трехдневный срок освободить территорию дома и двора от принадлежащего ему животного; в) в дальнейшем запретить появление нетрадиционных зверей в нашем кооперативе».

Сережка захихикал:

– Нетрадиционные звери? Это кто?

– Наверное, «голубые», – предположила Лиза.

Нина Ивановна нахмурилась:

– Девочке твоего возраста не следует знать подобные вещи!

– Извините, – быстро сказала Катя, – мы не очень поняли, о чем речь.

– Да, – кивнула я, – объясните попроще. Что сделал Антон Борисов?

Нина Ивановна сунула листок в папку.

– Вам и в голову не придет! Привез из Африки обезьяну, почти с человека ростом. Она постоянно хулиганит. Разбила окно на лестнице, стоит Антону Ивановичу податься на работу, как эта дрянь начинает шуметь, краны откручивать, в результате было затоплено целых три этажа. Терпение у людей лопнуло, и мы постановили изгнать исчадие ада.

– А если Антон не подчинится, – проявила любопытство Юлечка, – тогда что?

– Пусть попробует, – сдвинула брови Нина Ивановна, – есть методы его поучить! Сначала наглядная агитация: стенгазета, выпуски «Молнии», публичное порицание. Если не поможет, применим иную тактику. Я вам так скажу: собаки, кошки, попугайчики, черепахи, даже крысы – это нормально, держи сколько хочешь.

– А жаба? – влез Кирюшка.

– Пожалуйста, – разрешила Нина Ивановна, – от нее, правда, пользы нет, но и вреда никакого. С другой стороны, какой прок от моего кота Епифана? Домашние любимцы есть почти во всех квартирах, и слава богу. Но обезьяна! Или я, или она в этом доме!

Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Да уж, не повезло Антону Ивановичу, если вопрос поставлен таким образом. Ясное дело, в этом противостоянии у несчастной обезьяны нет никаких шансов.

– Он бы еще крокодила завел! – возмущалась тем временем Нина Ивановна. – Впрочем, я тогда бы просто вызвала санэпидстанцию и выселила хулигана. Аллигаторы – переносчики страшных, неизлечимых инфекций. Ой, вы купили новую собаку, хорошенькая вроде, только странная. Что это за порода?

Я проследила за ее взглядом и похолодела. Из-под кровати медленно выползала Ася. Очевидно, домашние тоже мигом сообразили, чем грозит нам свидание Аси и Нины Ивановны, потому что Лиза, забыв про свой страх, мигом треснула рептилию пяткой по морде. Ася, не ожидавшая такого обращения, юркнула назад.

– Где собачка? – фальшиво удивилась Катя.

– Вы не узнали Мулечку с Адюшей? – замела хвостом Юлечка. – Очень мы мопсов раскормили.

– А Рейчел и Рамик в моей комнате спят, – влез Кирюшка.

– Да ваших я хорошо знаю, – отмахнулась Нина Ивановна, – в особенности Рамика. Несется вечно через двор как оглашенный, вчера чуть с ног не сбил. Я вот про эту говорю.

Я снова проследила за ее взглядом и чуть не вскрикнула. Мерзопакостная Ася преспокойно вылезала с другой стороны кровати и, медленно таща за собой хвост, двигалась в сторону двери. При этом учтите, что спальня Лизы имеет двадцать квадратных метров, кровать стоит у окна, выход из комнаты в противоположном углу, а Ася, только недавно проявлявшая редкостную прыть, сейчас шествовала со скоростью беременной черепахи.

– Ах, это! – растерянно воскликнула Катя. – Это!..

– Это не наша, – быстро сказала Юля.

– Ага, – кивнула Лиза, – приятели дали, сами отдыхать уехали, а Асю нам привезли.

– Что за порода такая? – не успокаивалась Нина Ивановна, близоруко щурясь. – Странная очень. Кого-то она мне напоминает.

Я сжалась в комок. Перед глазами мигом предстала стенгазета, которую вывесят у лифта… Позор крокодиловладельцам и обезьянолюбам!

– Это такса! – заявил в порыве вдохновения Сережка.

– Да? – продолжала сомневаться Серегина. – А почему у нее хвост такой?

– Ну… дефект породы, близкое родственное скрещивание, – развила тему Катя, – подобных собак мало, потому и получился такой странный хвост.

Противная Ася, словно почуяв, что речь идет о ней, застыла посреди комнаты.

– Слышь, Лампудель, – еле слышно прошептал Сережка, – ну-ка, встань и унеси «собачку», а то нас с жилплощади выпрут.

– Сам утаскивай, – одними губами ответила я.

– Это точно такса, – выпалила Лиза.

– Да? – воскликнула Нина Ивановна. – Не может быть! Я хорошо знаю такс, они другие.

– Эта такса особая, – начал врать Кирюшка, – она называется… эх… э…

– Московская пупырчатая голая той-такса! – выпалила Юлечка. – Всего три штуки на столицу имеется. Страшно дорогая и редкая особь. Без шерсти, вроде кошки-сфинкса.

– Скажите пожалуйста, – недоверчиво протянула Нина Ивановна, – чего только в наше время не увидишь, но почему она зеленая?

На секунду все растерялись, потом Катюша робко пропищала:

– Видите ли, эта порода имеет нежную кожу, стоит ей дать что-нибудь яркое в пищу, мигом меняет цвет. Знаете, дети иногда желтеют от морковного сока!

Серегина кивнула.

– Вот, – воодушевилась Катюша, – а мы угостили Асю вчера… э… э…

– Зеленым луком, – пришел на помощь Сережка, – вот результат.

– И она съела? – разинула рот председательница. – Собачка сожрала такую горечь?

– Ей понравилось, – пожал плечами Сережка.

– И морда странная… и лапы… Знаете, на кого она похожа? На крокодила! – сообразила гостья.

В комнате стало очень тихо.

– Давайте попьем чайку! – закричала Юля.

Сережка наклонился ко мне:

– Лампудель, если сейчас не унесешь Асю, нас выселят. Ну-ка, вспомни, Матросов лег грудью на амбразуру, чтобы спасти товарищей, а ты боишься аллигатора.

– Очень, ну просто очень напоминает крокодила, – зудела Нина Ивановна, роясь в сумке. – Ну-ка, где мои очки!

Сережка пнул меня в спину. Ощущая себя храбрым спартанским мальчиком, я подскочила к Асе и, схватив ее за шершаво-мягкое тело, прижала к своей груди. Сейчас она откусит мне руки, голову, а потом сожрет все остальное. Чтобы неповадно было проявлять героизм в недобрый час. Впрочем, если вспомнить историю, все герои плохо заканчивали, это уже после их смерти имена несчастных присваивали улицам и площадям, но меня появление переулка под названием Ламповский не обрадует, мне-то уже будет все равно!

Однако отчего-то Ася совершенно спокойно лежала на моих окостеневших от ужаса руках.

– Вот видите, – зачастил Сережка, – какой крокодил! Разве бы Лампудель смогла так нежно обнимать хищника! Это всего лишь маленькая трогательная московская пупырчатая голая той-такса. Лампа ее просто обожает, целыми днями целует.

Поняв, что следующей его фразой будет: «Ну-ка, Лампуша, покажи, как ты обожаешь Асю», я попыталась шагнуть в сторону коридора, но ноги словно кто-то прибил к полу.

Тем временем Нина Ивановна вынула большие очки, нацепила их на нос и велела:

– Евлампия, ну-ка поднесите собачку поближе, я хочу получше рассмотреть ее!

Тут словно какая-то невидимая рука пнула меня пониже спины, и я вымелась из комнаты на крейсерской скорости. Последнее, что услышала, был бодрый голос Сережки:

– У щенка очень строгий режим, ему пора ужинать. Давайте же, Нина Ивановна, заявление. Сейчас все подпишем. Абсолютно правильная инициатива! Держать дома экзотических животных нельзя!