Онлайн чтение книги Последняя жертва Last Sacrifice
Семь

Беда была в том, что я и сама быстро заблудилась в этой темноте.

Жизнь в пустынной местности Монтаны научила меня тому, что ночь может полностью поглотить тебя, стоит отойти от хотя бы крошечных признаков цивилизации. Я даже привыкла кружить по темным лесам. Однако все в округе Академии было мне хорошо знакомо, а леса Западной Виргинии были новой, чужой местностью, и я полностью потеряла ориентацию.

Убедившись, что ушла достаточно далеко от мотеля, я остановилась и огляделась. Ночные насекомые жужжали и стрекотали, в воздухе ощущалась гнетущая летняя влажность. Глядя сквозь листву над головой, я видела сверкающую россыпь звезд на небе – и ни намека на городские огни. Чувствуя себя так, словно мне и впрямь предстоит выживать в дикой местности, я внимательно изучала звезды, пока не отыскала Большую Медведицу, что помогло определиться с направлением на север. Горы, по которым Сидни везла нас, находились на востоке; значит, это направление определенно отпадало. Казалось разумным двинуться на север, выйти на шоссе, связывающее разные штаты, а там либо проголосовать, либо даже пешком выбраться к цивилизации. План не без слабых мест, но и не самый худший.

Одета я была не слишком подходяще для прогулки, но, когда глаза привыкли к темноте, мне удавалось обходить деревья и другие препятствия. Легче, конечно, было бы идти по тропинке – однако Дмитрий наверняка ожидает, что именно так я и поступлю.

Двигаясь неуклонно на север, я постепенно и неосознанно впала в относительно ровный, устойчивый ритм. И подумала, что сейчас неплохо бы проверить Лиссу – времени в моем распоряжении сколько угодно, и нет угрозы ареста. Проникнув в ее сознание, я обнаружила, что она находится в штаб-квартире стражей, сидит в коридоре, в одном из кресел в длинном ряду, где расположились другие морои, включая Кристиана и Ташу.

– Они будут очень придирчиво допрашивать вас, – пробормотала Таша. – В особенности тебя. – Это было обращено к Кристиану. – Ты первый, кого бы я заподозрила, если бы что-то взорвалось.

Да, таково было общее мнение. Судя по встревоженному выражению лица Таши, мое бегство удивило ее не меньше, чем меня саму. Даже если мои друзья пока не рассказали ей всю историю, она наверняка сумела сложить вместе разрозненные куски и, по крайней мере, вычислить, кто стоит за всем этим.

Кристиан одарил ее самой очаровательной своей улыбкой – словно ребенок, пытающийся увильнуть, когда его застукали.

– Сейчас они уже наверняка выяснили, что взрыв был осуществлен без помощи магии. Стражи обследовали каждый фрагмент статуй.

Он не стал углубляться в эту тему на людях, однако Лисса мыслила в том же направлении. Стражи уже поняли, что магия не имеет отношения к взрывам. И даже если мои друзья были главными подозреваемыми, власти наверняка задумались – как и я – над тем, где молодые люди смогли достать си-четыре.

Лисса положила ладонь на руку Кристиана.

– Все будет хорошо.

Мысленно она вернулась к Дмитрию и ко мне; ее интересовало, действуем ли мы в соответствии с ее планом. Она не могла в полную силу сосредоточиться на поисках убийцы Татьяны, пока не получила подтверждение, что мы в безопасности. Как и для меня, решиться на вариант моего побега из тюрьмы ей было нелегко: не исключено, что на свободе я могу оказаться в большей опасности, чем под замком. Она выглядела взвинченной и раздраженной, что не слишком мне нравилось.

«Еще бы, она использовала слишком много духа», – сообразила я.

В Академии она обуздывала себя с помощью медикаментов, а позже – исключительно путем самоконтроля. Однако по мере усложнения ситуации Лисса все больше и больше давала себе послабление. В последнее время она черпала энергию духа просто в огромных количествах, это однозначно. Раньше или позже это по-настоящему плохо скажется на ней. На нас обеих.

– Принцесса? – Из двери напротив Лиссы выглянул страж. – Мы готовы поговорить с вами.

Страж отступил, и Лисса услышала, как знакомый голос произнес в комнате:

– С вами всегда так приятно беседовать, Ганс. Нужно встречаться время от времени.

Появился Эйб, самодовольный, как всегда. Пройдя мимо стража, он улыбнулся Лиссе и Кристиану с победоносным видом, который отчетливо говорил: «Все в полном порядке», и без единого слова зашагал к выходу.

Лисса с трудом сдержала улыбку, напустила на себя серьезный вид и вместе со своими спутниками вошла в комнату. Перед ней за столом сидели три стража. Одного я видела лишь издали, по-моему, его звали Стил. Двух других я знала хорошо. Ганс Крофт, глава придворных стражей. Рядом с ним – к моему удивлению – сидела Альберта; в Академии Святого Владимира она руководила стражами и новичками.

– Отлично, – проворчал Ганс. – Все в сборе.

Кристиан настоял, что будет присутствовать на допросе Лиссы; Таша настояла на том же в отношении его. Если бы Эйб точно знал, когда их будут допрашивать, он, скорее всего, пошел бы с ними, вместе с моей матерью.

Лисса, Кристиан и Таша уселись напротив стражей.

– Страж Петрова, – заговорила Лисса, не обращая внимания на осуждающий взгляд Ганса. – Что вы здесь делаете?

Альберта еле заметно улыбнулась Лиссе, в остальном сохраняя обычную для стражей невозмутимость.

– Я приехала на похороны, и страж Крофт высказался в том духе, что ему было бы интересно услышать во время этого расследования мнение постороннего.

– И не просто постороннего, но хорошо знающего Хэзевей и ее… мм… союзников, – добавил Ганс. Он из тех, кто предпочитает переходить сразу к сути дела. – Предполагалось, что это будет встреча только с вами, принцесса.

– Мы будем молчать как рыбы, – сказал Кристиан.

Выражение лица Лиссы оставалось спокойным и вежливым, но голос слегка дрожал.

– Я хочу помочь… Я была так… так ошеломлена всем, что произошло.

– Не сомневаюсь, – сухо заметил Ганс. – Где вы были, когда взорвались статуи?

– В похоронной процессии. В королевском эскорте.

Перед Стилом лежала стопка бумаги.

– Это правда. Имеется множество свидетелей.

– Замечательно. А потом? Куда вы пошли, когда толпа запаниковала?

– Обратно в здание Совета, туда же, куда и все остальные. Я подумала, это самое безопасное место. – Ее лица я видеть не могла, но чувствовала, что она старается выглядеть испуганной. – Это страшно – когда мир сходит с ума.

– Есть свидетели, подтверждающие и это, – заметил Стил.

Ганс забарабанил пальцами по столу.

– Вы знали что-нибудь о том, что должно произойти? О взрывах? О бегстве Хэзевей?

Лисса покачала головой.

– Нет! Понятия не имела. Я вообще не думала, что из этой тюрьмы можно сбежать. Там ведь так много охраны!

– Между вами ведь существует эта… связь? – продолжал допытываться Ганс. – С ее помощью вы никаких намеков не уловили?

– Наша связь односторонняя, – объяснила Лисса. – Она читает мои мысли, а я ее нет.

– Это правда, – высказалась наконец Альберта.

Ганс не стал опровергать ее слова, но по-прежнему явно не верил в невиновность моих друзей.

– Вы осознаете, что если утаиваете какую-то информацию или помогали Хэзевей – и это будет доказано, – то последствия для вас будут почти столь же печальны, как для нее? Это относится ко всем вам. Принадлежность к королевской семье не защищает от обвинения в измене.

Лисса опустила взгляд, как будто испугавшись его угроз.

– Я просто поверить не могу… поверить не могу, что она сделала это. Мы же с ней подруги. Я думала, что знаю ее. Мне никогда и в голову не приходило, что она может кого-то убить.

Если бы не ее чувства, которые я ощущала через связь, то могла бы и обидеться. Но я понимала, что таким образом она старается дистанцироваться от меня. Умно.

– Правда? А ведь совсем недавно вы повсюду клялись, что она невиновна, – заметил Ганс.

Лисса посмотрела на него, широко распахнув глаза.

– Я так и думала! Но потом… когда я услышала, как она обошлась со стражами во время своего бегства…

На этот раз ее огорчение не было полностью наигранным. Да, она считала нужным вести себя так, будто уверена в моей виновности, но когда новость о состоянии Мередит дошла до нее… Да, она действительно была потрясена. Как и я, впрочем; хотя я, по крайней мере, знала, что Мередит поправится.

Ганс все еще воспринимал скептически ее «переход на другую сторону», но оставил эту тему.

– А что насчет Беликова? Вы клялись, что он больше не стригой, но, видно, и здесь что-то пошло не так.

Кристиан рядом с Лиссой заелозил на месте. Его, постоянно защищавшего Дмитрия, эти подозрения и обвинения раздражали все больше и больше. Лисса заметила это и заговорила сама, не дав ему сказать ни слова:

– Он не стригой!

От раскаяния Лиссы не осталось и следа, Дмитрия она была готова защищать с прежним неистовством. Она никак не ожидала, что допрос свернет в эту сторону, готовилась отстаивать меня и свое алиби. Явно довольный такой ее реакцией, Ганс пристально наблюдал за ней.

– Тогда как вы объясните, что он оказался в это замешан?

– Уж точно не потому, что он стригой, – ответила Лисса, снова стараясь взять себя в руки; сердце у нее колотилось часто-часто. – Он изменился. В нем ничего не осталось от стригоя.

– Но он напал на стражей… и не раз.

Судя по выражению лица Таши, она хотела вмешаться и тоже защитить Дмитрия, но прикусила губу. Поразительно. «Что на уме, то и на языке» – это относилось к обоим Озера.

– Не потому, что он стригой, – повторила Лисса. – И он не убил ни одного стража. Роза сделала то, что сделала… ну, не знаю почему. Может, потому что ненавидела Татьяну. Это всем известно. Но Дмитрий… Говорю вам, то, что он был стригоем, не имеет к этому никакого отношения. Он помогал ей, потому что раньше был ее наставником и думал, что она попала в беду.

– Это крайность для наставника, в особенности такого, который – до превращения в стригоя – был известен своей уравновешенностью и рационализмом.

– Да, но он не мог рассуждать рационально, потому что…

Лисса оборвала себя, внезапно осознав, что влипла. Ганс, казалось, быстро сообразил, что даже если Лисса имела отношение к недавним событиям – в чем он отнюдь не был уверен, – то она обеспечила себе непробиваемое алиби. Разговор с ней, однако, давал ему возможность разгадать другую головоломку: участие в моем бегстве Дмитрия. Дмитрий пошел на то, чтобы замкнуть все на себя, даже если это сулило окончательную утрату доверия к нему. Лисса рассчитывала убедить остальных, что его действия объясняются защитными инстинктами бывшего наставника, но, как выяснилось, этот номер проходил не со всеми.

– Почему он не мог рассуждать рационально? – продолжал давить Ганс, не спуская с нее проницательного взгляда.

Перед самым убийством королевы Ганс поверил, что Дмитрий снова стал дампиром. Что-то подсказывало мне – он по-прежнему так считал, но чувствовал, что за всем этим кроется нечто гораздо большее.

Лисса молчала. Она была против того, чтобы люди считали Дмитрия стригоем; она хотела, чтобы они верили – в ее силах возвращать к жизни не-мертвых. Однако если идея того, что Дмитрий просто помогал своей бывшей студентке, кажется неубедительной, то подозрения в отношении его снова всплывают на поверхность.

Внезапно Лисса встретилась взглядом с Альбертой. Та молчала, внимательно оглядывая присутствующих, – как все стражи. На ней также лежала печать мудрости, и Лисса воспользовалась магией духа, чтобы увидеть ауру Альберты. Та казалась хорошей – цвета и энергия спокойные; более того, в глазах Альберты Лисса прочла вспышку понимания и… усмотрела подсказку.

«Расскажи им, – говорили глаза Альберты. – Это создаст новые проблемы, но гораздо менее тяжелые, чем теперешние».

Лисса не сводила с нее взгляда, пытаясь вычислить, не приписывает ли Альберте собственные мысли. Ну какая разница, кому принадлежит идея? Лисса понимала, что она верна, и это главное.

– Дмитрий помогал Розе, потому что… потому что у них были… отношения.

Альберта, как я и предполагала, не удивилась; более того, явно испытывала облегчение оттого, что истина вышла наружу. Вот кто был поражен, так это Ганс и Стил.

– Говоря «отношения», вы имеете в виду… – Ганс помолчал, подбирая слова. – Вы имеете в виду романтические отношения?

Лисса кивнула. Она чувствовала себя ужасно – ведь она только что открыла секрет, который поклялась мне хранить; но я не обвиняла ее – в такой-то ситуации. Любовь – надеялась я – послужит достаточным оправданием поведению Дмитрия.

– Он любил ее, – продолжала Лисса. – И она любила его. Если он помог ей сбежать…

– Он действительно помог ей сбежать, – прервал ее Ганс. – Напал на стражей, взорвал бесценные, привезенные из Европы статуи, которым несколько веков!

Лисса пожала плечами.

– Я же сказала – он не мог рассуждать рационально. Видимо, считал ее невиновной и хотел помочь. Он сделал бы для нее все – и это никак не связано с тем, что он был стригоем.

Ганс явно не принадлежал к романтикам.

– Любовь не оправдывает все это.

– Она же несовершеннолетняя! – воскликнул Стил.

– Ей восемнадцать, – поправила его Лисса.

Ганс бросил на нее острый взгляд.

– Я умею считать, принцесса. Если только между ними не разгорелся прекрасный, трогательный роман на протяжении нескольких последних недель – большую часть которых Дмитрий провел в изоляции, – значит, он завязался еще в ваши школьные годы, что выходит за всякие рамки.

Лисса молчала, уголком глаза поглядывая на Ташу и Кристиана. Они силились сохранять безучастное выражение на лицах, но было очевидно, что новость не удивила их, и это лишь подтверждало подозрения Ганса о том, что имело место нарушение закона и порядка. Я вообще-то не думала, что Таша знала обо мне и Дмитрии, и почувствовала себя… не очень хорошо. Знала ли она также, что в какой-то степени он отверг ее из-за меня? И если да, то сколько еще людей знали? Кристиан, наверное, кое-что рассказал ей, но что-то подсказывало мне, что и другие люди начинали догадываться. Достаточно вспомнить мою реакцию после нападения стригоев на Академию. Может, посвятить в эту тайну и Ганса было не такой уж плохой идеей. Ясно же, наш секрет не долго останется секретом.

Альберта откашлялась и заговорила:

– Думаю, у нас сейчас есть более важные причины для беспокойства, чем чьи-то романтические отношения.

Стил бросил на нее укоризненный взгляд и хлопнул ладонью по столу.

– Это в высшей степени серьезно, неужели не понятно?

– Я понимаю одно – мы отвлекаемся от сути дела, – ответила она. Альберта лет на двадцать старше Стила; взгляд, которым она его одарила, откровенно говорил, что он ведет себя как ребенок. – Мне казалось, мы здесь, чтобы выяснить, были ли у мисс Хэзевей сообщники, а не для того, чтобы ворошить прошлое. Пока мы можем с уверенностью утверждать, что единственный, кто помогал ей, – это Беликов, движимый абсурдным чувством привязанности. В результате он стал беглецом, что, конечно, глупо; но все это никак не доказывает, что он стригой.

Я никогда не воспринимала свои взаимоотношения с Дмитрием как «абсурдное чувство привязанности», однако доводы Альберты были услышаны. Что-то в выражении лиц Ганса и Стила подсказывало мне, что совсем скоро о нас будут знать все на свете, но это ничто по сравнению с убийством. И это означает, что если Дмитрия схватят, то не заколют, как стригоя, а всего лишь посадят в тюрьму. Ха-ха, всего лишь! Слабое утешение.

Допрос Лиссы продолжался еще какое-то время; в конце концов стражи решили, что, по крайней мере, к моему бегству она не имеет никакого отношения. Она прекрасно разыгрывала удивление, смятение и даже сумела выжать несколько слезинок по поводу того, как сильно ошиблась во мне. Она также применила совсем чуть-чуть принуждения – не с целью промывания мозгов, но вполне достаточно, чтобы возмущение Стила сменилось сочувствием. Прочесть реакцию Ганса было труднее; когда мои друзья уходили, он напомнил Таше и Кристиану, что разговор с каждым из них еще впереди и желательно с глазу на глаз.

Следующим в коридоре ждал своей очереди Эдди. Лисса улыбнулась ему, вполне по-дружески, без намека на какой-то заговор между ними. Тут как раз Эдди вызвали в комнату на допрос. Лисса волновалась за него, но я знала, что самообладание стража позволит ему удержаться строго в рамках заготовленной версии. Скорее всего, лить слезы, как Лисса, он не станет, но будет не менее шокирован моей «изменой», чем она.

Таша рассталась с Лиссой и Кристианом, как только они оказались в коридоре, напомнив им, что надо соблюдать осторожность.

– Пока все вроде бы идет как надо, но мне не кажется, что стражи полностью сняли с вас подозрение. В особенности Ганс.

– Между прочим, я в состоянии сам позаботиться о себе! – заявил Кристиан.

Таша закатила глаза.

– Да, я вижу, что происходит, если предоставить тебя самому себе.

– Слушай, не надо злиться из-за того, что мы не рассказывали тебе. Во-первых, у нас времени не было, а во-вторых, мы не хотели без крайней необходимости впутывать кого-то еще. Кроме того, вспомни, ты сама предлагала раньше безумные планы.

– Это правда, – согласилась Таша; кто-кто, а она никогда не была образцом для подражания, если речь заходила о том, чтобы играть по правилам. – Просто все так усложнилось – Роза в бегах, а теперь и Дмитрий…

Она вздохнула, не закончив фразы, но я и без того догадывалась, о чем она думает. При виде глубокой печали в ее глазах я почувствовала укол вины. Как и все мы, Таша страстно желала, чтобы Дмитрий восстановил свою репутацию. Однако его помощь в побеге той, кому официально предъявили обвинение в убийстве королевы, почти лишало его такого шанса. Я и сама не хотела его впутывать; может, мое нынешнее бегство еще окупит себя.

– Все устроится, – сказал Кристиан. – Вот увидишь.

Уверенным, однако, он не выглядел, и Таша улыбнулась ему.

– Просто будь осторожен, пожалуйста. Не хочу увидеть в камере и тебя. Вокруг творится такое, что у меня нет времени ходить на свидания в тюрьму. – Ее улыбка угасла, она снова была полна решимости без обиняков говорить все, что думает. – Наша семья оскандалилась в глазах всех. Можешь поверить, они собираются выдвинуть Эсмонда в качестве кандидата! Господи боже! У нас уже случилась не одна трагедия, только этого не хватало.

– Не знаю никакого Эсмонда, – сказал Кристиан.

– Идиот, – сухо бросила Таша. – В смысле, он, не ты. Кто-то в нашей семье должен рассуждать здраво, если мы не хотим ставить себя в ложное положение.

Кристиан усмехнулся.

– Позволь высказать предположение: ты как раз и есть этот «кто-то»?

– Конечно. И я уже заготовила список весьма достойных кандидатов, – ответила она с озорным блеском в глазах, поворачиваясь к выходу.

Кристиан проводил ее взглядом. По прошествии многих лет на их семье все еще лежало позорное пятно того, что его родители добровольно стали стригоями. Таша мирилась с этим с большей легкостью – несмотря на ее нытье, – поскольку такое положение давало ей возможность участвовать в принятии важных для семьи Озера решений. Кристиан даже не пытался ни к кому подлаживаться. Происшедшее было достаточно ужасно, чтобы с ним обращались хуже, чем с любым другим мороем, чтобы не иметь стражей и всего о стального, полагающегося членам королевских семей. Но встречать такое же отношение со стороны собственных родных? Это особенно его тяготило.

– Они в конце концов изменят свое мнение, – предположила Лисса с оптимизмом, которого на самом деле не испытывала.

Если Кристиан и собирался ответить, то не успел, поскольку к ним пристроился новый спутник: мой отец. Его неожиданное появление напугало обоих, но я нисколько не удивилась. Зная, что Лиссу допрашивают, он, скорее всего, болтался неподалеку, дожидаясь возможности поговорить с ней.

– Хорошо на воздухе, – любезно заметил Эйб, поглядывая на деревья и цветы с таким видом, словно они втроем просто прогуливались по территории двора. – Но будет жарко, когда взойдет солнце.

Тьма, ставшая для меня помехой в лесу Западной Виргинии, создавала приятную «полуденную» обстановку для тех, кто жил по вампирскому расписанию. Лисса искоса взглянула на Эйба, на его яркую зеленовато-голубую рубашку под бежевой спортивной курткой.

Притворная несерьезность Эйба заставила ее усмехнуться. Такая уж у него была привычка – начинать со светской беседы, прежде чем перейти к более важным темам.

– Вы здесь не для того, чтобы рассуждать о погоде.

– Стараюсь быть вежливым, только и всего. – Он смолк, дожидаясь, пока мимо пройдут две моройские девушки, и потом спросил, понизив голос: – Надеюсь, все прошло хорошо?

– Просто прекрасно.

Она, конечно, не стала посвящать его в инцидент с «абсурдным чувством привязанности», поскольку понимала, что он печется об одном – чтобы ни на кого из них не пало и тени подозрения.

– Сейчас стражи допрашивают Эдди, – сообщил Кристиан. – И хотят позже заняться мной, но, думаю, это относится ко всем нам.

Лисса вздохнула.

– По правде говоря, у меня такое чувство, что этот допрос не так уж опасен по сравнению с тем, что нам предстоит.

Она имела в виду, что они должны вычислить настоящего убийцу Татьяны.

– Шаг за шагом, не все сразу, – пробормотал Эйб. – Не стоит поддаваться унынию, пытаясь одним взглядом объять необъятное. Мы пока в самом начале.

– В том-то и проблема. – Лисса раздраженно отпихнула лежащую на мостовой ветку. – Я даже понятия не имею, с чего начать. Убийца Татьяны ловко замел свои следы и подставил Розу.

– Шаг за шагом, шаг за шагом, – повторил Эйб.

Он говорил в этой своей лукавой манере, которая иногда раздражала меня, но сегодня допекла и Лиссу. До сих пор вся ее энергия была сосредоточена на том, чтобы вытащить меня из тюрьмы и отправить в безопасное место.

Теперь, когда эта часть задачи была выполнена и напряжение отчасти схлынуло, тяжесть всей ситуации в целом обрушилась на нее. Почувствовав ее тревогу, Кристиан обхватил ее рукой за плечи и очень серьезным тоном заговорил с Эйбом.

– У вас есть какие-нибудь идеи? До сих пор у нас нет ни одной сколько-нибудь серьезной улики.

– Зато возникают кое-какие обоснованные предположения, – ответил Эйб. – К примеру, убийца Татьяны имел доступ в ее личные покои. Список таких людей невелик.

– Но и не так уж мал. – Загибая пальцы, Лисса начала перечислять: – Королевские стражи, ее друзья, родные… и это при условии, что никто не подменил записи стражей о ее посетителях. И, насколько нам известно, некоторых гостей вообще никогда не отмечали в журнале. Думаю, у нее не раз бывали тайные деловые встречи.

– Что это за деловые встречи в спальне, в ночной рубашке? – задумчиво произнес Эйб. – Конечно, смотря что разуметь под делами.

Лисса внезапно остановилась: ее пронзила догадка.

– Эмброуз.

– Кто?

– Дампир… по-настоящему красивый… У них с Татьяной были… мм…

– Отношения? – с улыбкой, намекающей на недавний допрос, подсказал Кристиан.

Теперь остановился Эйб. Их с Лиссой взгляды встретились.

– Я видел его. Типичный дамский угодник.

– Он точно имел доступ в ее спальню, – сказала Лисса. – Но я просто не могу… ну, не знаю. Не могу представить, чтобы он сделал такое.

– Внешность обманчива, – заметил Эйб. – Он проявлял большой интерес к Розе в зале суда.

Теперь по-настоящему удивилась Лисса.

– О чем вы?

Эйб этим своим жестом злодея поглаживал подбородок.

– Он разговаривал с ней… или подал какой-то сигнал. Точно не знаю, но как-то они контактировали, несомненно.

Умный, наблюдательный Эйб. Заметил, что Эмброуз сунул мне записку, но не в полной мере осознал, что произошло.

– Значит, нужно поговорить с ним, – заключил Кристиан.

Лисса кивнула. В душе у нее бурлили противоречивые чувства. Волнение и радость из-за того, что появилась хоть какая-то ниточка, – и огорчение, поскольку это означало, что добрый, мягкий Эмброуз оказывается под подозрением.

– Я займусь этим, – беззаботно сказал Эйб.

Она остановила на нем тяжелый взгляд. Выражения ее лица я не видела, зато заметила, как Эйб непроизвольно сделал шаг назад и в его глазах вспыхнуло удивление. Даже Кристиан вздрогнул.

– И я хочу быть там, – заявила она решительно. – Предупреждаю вас, никаких безумных допросов с пытками без меня.

– Вы хотите присутствовать при пытках? – спросил Эйб, приходя в себя.

– Никаких пыток не будет. Мы просто поговорим с Эмброузом как цивилизованные люди, понимаете?

Она снова вперила в него твердый взгляд, и в конце концов Эйб, уступая, пожал плечами с таким видом, как будто подчиниться женщине вдвое младше него – обычное дело.

– Прекрасно. Мы сделаем это вместе.

Лисса не очень-то поверила в его готовность, и он почувствовал это.

– Так и будет, – добавил Эйб, продолжив путь. – Это подходящее время – как практически любое другое – для расследования. С приближением выборов монарха во дворе начнется суматоха. Появятся новые люди, а здешний народ будет очень занят.

Густо насыщенный влагой ветер взъерошил волосы Лиссы. В нем чувствовалось обещание жаркого дня – как и предсказывал Эйб. Лисса подумала, что лучше пораньше лечь в постель.

– Когда должны состояться выборы? – спросила она.

– Как только наконец упокоят дорогую Татьяну. События обычно происходят быстро. Правительство должно снова заработать. Ее похоронят завтра на церковном кладбище со всеми формальностями, но повторения процессии не будет. Волнение еще не улеглось.

Я испытала неприятное чувство из-за того, что церемония похорон пройдет в сокращенном варианте. С другой стороны, если в результате будет найден истинный убийца… думаю, Татьяна предпочла бы такой вариант.

– Как только похороны состоятся и начнутся выборы, – продолжал Эйб, – все королевские семьи, пожелавшие выдвинуть кандидата на корону, – и, конечно, все они пожелают, – сделают это. Вы никогда не видели выборов монарха? Это целый спектакль. Естественно, еще до проведения голосования все кандидаты должны пройти испытание.

В том, как он сказал «пройти испытание», было что-то зловещее, но в этот момент мысли Лиссы были далеко. Никакой другой королевы, кроме Татьяны, она не знала, и на нее обрушилась вся тяжесть осознания того, что предстоит смена власти.

– Новый монарх может повлиять на все, к добру или к худу. Надеюсь, это будет кто-нибудь достойный. Может, из семьи Озера. – Она с надеждой посмотрела на Кристиана, но он лишь пожал плечами. – Или Ариана Селски. Мне она нравится. Хотя вряд ли мое мнение имеет значение, – с горечью добавила она, – ведь я не могу голосовать.

Монарха выбирает Совет; значит, и в этом вопросе она останется в стороне.

– Выдвижение кандидатур – сложная процедура, – заметил Эйб, оставив без ответа ее последнее замечание. – Все семьи будут стремиться подобрать того, кто станет отстаивать их интересы, но одновременно имеет шанс получить большинство голосов…

– Ой!

Меня грубо выдернули из расчетливого мира моройской политики назад, в леса Западной Виргинии, – и очень болезненным способом. Что-то твердое отбросило меня на плотно слежавшуюся землю, листья и ветки царапали лицо. Сильные руки держали крепко, и голос Дмитрия заговорил в ухо:

– Лучше было бы спрятаться где-нибудь в городе. – Чувствовалось, что он отчасти забавляется. Придавленная его тяжестью, я не могла двинуться. – Это последнее место, где я стал бы искать. А так получилось, что я точно знал, куда ты побежала.

– Нечего строить из себя умника… – пробормотала я сквозь стиснутые зубы, пытаясь вырваться.

Черт побери! Он и впрямь умный. И снова наша близость вводила в заблуждение. Раньше она, похоже, действовала и на него, но, по-видимому, он усвоил этот урок.

– Ты просто удачно угадал, вот и все.

– Мне не требуется удача, Роза. Я всегда найду тебя. Все зависит от того, насколько ты хочешь усложнить себе жизнь. – Он говорил легким тоном, делающим всю ситуацию еще более нелепой. – Мы можем повторять все это снова и снова – или ты будешь благоразумна и просто останешься со мной и Сидни.

– Это не благоразумие! Это беспечность и расточительство!

Он вспотел – и от жары, и оттого, что наверняка быстро бежал, догоняя меня. Адриан пользовался одеколоном, от которого у меня всегда кружилась голова, но естественный запах теплой кожи Дмитрия опьянял тоже. Просто удивительно, что я по-прежнему замечала эти мелочи, хотя вполне обоснованно продолжала злиться на него за то, что он держит меня в плену. Может, злость действовала на меня возбуждающе?

– Сколько раз мне придется объяснять логику того, что мы делаем? – раздраженно спросил он.

– Пока не уступишь.

Я снова попыталась освободиться, с тем лишь результатом, что наши тела оказались еще плотнее прижаты друг к другу. Возникло чувство, что на этот раз фокус с поцелуем не сработает.

Он рывком поднял меня на ноги, заведя руки за спину и крепко держа их. Пространства для маневра было лишь чуть-чуть больше, чем пока я лежала на земле, – но явно недостаточно, чтобы освободиться. Он медленно повел меня обратно.

– Я не допущу, чтобы ты и Сидни подвергали себя риску из-за меня. Я сама о себе позабочусь, просто отпусти меня!

Ему приходилось чуть ли не волочить меня. Увидев высокое, тонкое дерево, я зацепилась за него ногой. Мы остановились.

Дмитрий застонал и переместил руки, пытаясь отодрать меня от дерева. Я тут же рванулась, но не сделала и двух шагов, как он снова схватил меня.

– Роза, ты не можешь победить, – устало сказал он.

– Как лицо, болит? – спросила я.

В густом полумраке никаких следов моего удара видно не было, но я не сомневалась, что завтра появится синяк. Стыдно было уродовать его лицо таким образом, но ничего, он поправится, и, может, это преподаст ему урок, что не стоит связываться с Розой Хэзевей.

А может, и нет. Он снова потащил меня.

– Учти, будешь еще рыпаться, я закину тебя на плечо.

– Ну-ну, попытайся, – ответила я. – Интересно будет посмотреть.

– Что, по-твоему, будет чувствовать Лисса, если тебя убьют? – Он сильнее сжал руки; казалось, ему хочется хорошенько встряхнуть меня – так сильно он был расстроен. – Попробуй представить, каково это будет для нее – потерять тебя.

На мгновение я растерялась. Я не хотела умирать, но рисковать моей жизнью именно это и означало: рисковать моей жизнью, а не жизнью кого-то другого. И однако я понимала, что он прав. Моя смерть окажет на Лиссу разрушительное действие. Тем не менее… я должна была рискнуть.

– Надо верить, товарищ. Я не погибну, – упрямо заявила я.

Это был явно не тот ответ, которого он хотел.

– Есть другие возможности помочь ей, помимо твоих безумных планов.

Внезапно я перестала упираться. Дмитрий споткнулся, захваченный врасплох отсутствием сопротивления.

– Что такое? – спросил он, удивленно и подозрительно.

Я устремила взгляд в ночь, ничего не видя. Перед моим внутренним взором снова возникли неспешно идущие Лисса и Эйб, припомнилось охватившее ее чувство бессилия, желание обрести право голоса. В ушах, казалось, зазвучал голос Татьяны.

«Она – не последняя из Драгомиров. Есть еще один».

– Ты прав, – сказала я наконец.

– Прав в чем?

Дмитрий совершенно растерялся – обычная реакция, если я соглашалась с разумными доводами.

– Мое возвращение ко двору не поможет Лиссе.

Молчание. Я не могла видеть выражение его лица, но уверена – он был шокирован.

– Я пойду с тобой в мотель и не стану больше предпринимать попыток вернуться.

Еще один Драгомир. Нужно найти этого второго Драгомира. Я сделала глубокий вдох.

– Но я не собираюсь сидеть сложа руки. Я хочу кое-что сделать для Лиссы – и вы с Сидни поможете мне.