Онлайн чтение книги Легчайший воздух The Thinnest Air
Глава 5. Мередит

Тридцать два месяца назад

Кровь.

Повсюду кровь: она капает с моих бедер, размазана по мраморному полу ванной комнаты, стекает по внутренним стенкам нашего девственно чистого унитаза.

Рядом с моим зеркалом стоит синяя коробочка с положительным тестом на беременность. Я собиралась рассказать Эндрю сегодня вечером. Я все спланировала. Романтический ужин в ресторане «Скай Порт», фантастическая поездка по горам и важное признание в самом конце, вместе с прочувствованным письмом, которое я сочиняла все вчерашнее утро.

Главным образом это был «словесный понос», рассуждения о том, что я никогда не знала своего отца и что, глядя на него, когда он рядом с Изабо и Колдером, я испытываю благодарность судьбе за то, что теперь и я пройду этот путь. Я изливала свои соображения о том, какое удивительное чувство защищенности обрела благодаря ему, как прекрасно жить, зная, что любима. Письмо получилось таким длинным, потому что, если честно, я не могла просить у судьбы лучшего отца для моего еще не рожденного ребенка, чем Эндрю, и я хотела, чтобы он это знал.

Наверное, это выглядело глупо и немного по-детски, но я подумала, что неплохо спрятать письмо в каком-нибудь детском альбоме и прочитать через много лет.

Мы пока еще не говорили о детях. В прошлом месяце задержка застала меня врасплох. Я немного растерялась и решила пока ничего не говорить Эндрю. Мне с трудом верилось, поэтому я выждала месяц, прежде чем сделала тест на беременность – просто чтобы окончательно убедиться.

Похожие на схватки боли внизу живота начались вскоре после обеда и усиливались с каждым часом. Сначала я не поверила и бросилась искать в Гугле «ранние схватки при беременности», как можно быстрее печатая эти слова, но, почувствовав, как по внутренней стороне бедер стекает струйка крови, и корчась от боли так, что едва не рухнула на колени, выпустила из рук телефон.

– Мер, ты здесь? – доносится из-за двери ванной голос Эндрю. – У нас заказан столик. Через полчаса нужно быть на месте. Я с нетерпением ждал этого момента весь день.

В его голосе слышится волнение. Зажав между ног белое полотенце и глубоко дыша, я прислоняюсь к двери ванной. Я не хочу, чтобы он видел меня такой.

– Я выйду через секунду, – отвечаю я, и мой голос дрожит. Я собираюсь с силами, чтобы привести себя в порядок и принять более-менее презентабельный вид. Я не уверена, смогу ли сейчас выйти отсюда и, словно ничего не случилось, сесть напротив него за столик ресторана, но попытаюсь.

Насколько я понимаю, срок был небольшим.

Я еще не была у врача. Мне еще не делали УЗИ и не подтверждали беременность – посещение клиники было запланировано на ближайшие недели. Но сегодня вечером исполняется ровно четыре месяца со дня нашей свадьбы, и я подумала, что это будет особый способ отметить наш скромный юбилей.

Стоя на четвереньках с бутылкой чистящего средства для ванной в одной руке и рулоном бумажных полотенец под мышкой в другой, я пытаюсь оттереть пятна подсыхающей крови на плитке пола – крови, которая когда-то наполняла мою опустевшую матку.

Это несправедливо.

– Мередит! – Услышав голос Эндрю, я испуганно вздрагиваю и оборачиваюсь. Он застыл в дверях. Я не слышала, как он вошел. – Боже мой, что случилось?

Вместо того чтобы пробормотать хотя бы слово, я реву. Эндрю не видел у меня ни единой слезинки, и вот я безудержно рыдаю. Все мое тело содрогается, горючие слезы застилают глаза.

Я чувствую себя… опустошенной.

В буквальном смысле опустошенной.

Вся моя любовь, все мои надежды… растаяли как дым, как будто их не было вообще.

Взяв меня за руки, он опускается на колени, притягивает меня к себе и обнимает.

– Говори, в чем дело.

– Я собиралась сказать тебе, – говорю я, чувствуя, как у меня сжимается горло.

– Сказать мне что? – спрашивает он, затем немного отстраняется, хотя и не выпускает из объятий, и буквально прожигает меня взглядом.

– О беременности. – Я не могу заставить себя произнести слово «ребенок». Не сейчас.

Он замолкает, и его рука, которая только что ласково поглаживала мою ладонь, замирает. Мгновение спустя он отстраняется и пристально смотрит мне в лицо.

– Ты была беременна? – спрашивает он. Его лицо бесстрастно.

Я так сильно прикусываю губу, что чувствую во рту вкус крови, и киваю.

– Да. Была.

Эндрю встает, потирает переносицу и вздыхает. Через несколько секунд он начинает расхаживать по пятачку обесцвеченного моющим средством пола.

– Эндрю… – Тыльной стороной ладони я вытираю глаза и заставляю себя встать. Это не совсем та реакция, которую я ожидала от него.

– Я думал, что ты принимаешь таблетки, разве не так? – Он проводит рукой по щеке и смотрит куда-то в сторону.

– Я… да… принимала, – говорю я. – Наверно, я пропустила одну таблетку в какой-то из дней. Я не помню. Я просто не знаю, как так случилось.

Эндрю застывает на месте и пристально смотрит на меня.

– Такое не должно повториться, Мередит.

У меня нет слов. Я утратила дар речи. Я гляжу на мужчину, за которого вышла замуж, мужчину, с которым собиралась провести остаток моих дней, представляя себе детскую коляску, штакетник, лужайку у дома и все такое прочее, – и не узнаю его.

С таким же успехом он может быть мне совсем чужим. Кипящий от гнева незнакомец с побагровевшим от ярости лицом. Я никогда раньше не видела его таким: это реальный, неподдельный гнев. Он смотрит на меня так, будто я только что предала его, предала его доверие, и мое первое инстинктивное желание – поскорее убраться отсюда.

Что я и делаю.

Не обращая внимания на огненную печь внизу живота, я прохожу мимо Эндрю и роюсь в своей половине шкафа, срываю с деревянных вешалок джинсы и свитера и сбрасываю в кучу столько, сколько смогу унести. Затем поворачиваюсь, чтобы уйти, но он перегородил собой проход.

– Что ты делаешь? – Выражение его лица смягчается, от ярости не остается и следа – словно ее и не было, словно мне показалось. – Ты никуда не уйдешь.

Превозмогая боль, я делаю шаг вперед.

– Конечно, уйду.

Он подходит, выхватывает из моих рук одежду и бросает на пол у наших ног. Она с глухим шлепком падает на плюшевый коврик.

– Нет, нет и нет, – заявляет он, как будто разговаривает с человеком, решившим прыгнуть с крыши небоскреба. – Ты этого не сделаешь. Это не очень хорошая идея.

По моей щеке скатывается крупная слеза.

Эндрю вытирает ее.

– Прости, – говорит он.

Я ничего не отвечаю.

– Я был в шоке, – продолжает он. Теперь его голос мягок, а взгляд – еще мягче. – Я не выбирал слова… Я не должен был так реагировать… Я не хотел тебя расстраивать. – Он убирает от моих глаз прядь волос. – Я должен был обнять тебя и утешить. Ты моя жена, Мер. Ты – любовь всей моей жизни. Тебе было больно, я же думал только о себе. Я был не прав… ты ведь простишь меня?

Наши взгляды встречаются, и это продолжается целую вечность, но я не могу выбросить из памяти его лицо, каким оно было несколько минут назад. Его нахмуренные брови. Его стиснутые зубы. Его раздувающиеся ноздри. Ледяной холод в глазах.

Он целует меня. Его губы теплые и нежные, его руки запутались в моих волосах, но все не так, как раньше. Все испорчено, разрушено, погублено.

Руки Эндрю скользят по моим рукам. Его пальцы замирают на моих ладонях и переплетаются с моими пальцами. Он целует меня в лоб и медленно, еле заметно улыбается.

– Мы еще не говорили о создании семьи, – говорит он.

– Но так получилось.

– Знаю, – говорит он и, наклонив голову, смотрит на меня. – Просто отныне будь осторожна, хорошо? Ты будешь самой красивой мамочкой… когда-нибудь. А пока я хочу наслаждаться тем, что мы имеем сейчас. Куда нам торопиться? У нас ведь все идеально, тебе не кажется?

Он подносит мою руку к губам и приникает к ней долгим поцелуем. Я тотчас переношусь в прошлую ночь, когда он шептал мне на ухо, что его жизнь наконец стала идеальной, я же могла думать лишь о том, насколько идеальной она станет с ребенком.

Как же я ошибалась!

– Я пока не готов делить тебя с кем-то еще, – говорит он, то ли поддразнивая меня, то ли всерьез. – Извини, но я хочу, чтобы ты как можно дольше была только моей.

Еще неделю назад эти слова вызвали бы у меня трепетание бабочек в животе и тепло в груди, но в этот момент я ничего не чувствую.

Его слова, его прикосновения… они оставляют меня равнодушной.

– Я хочу лечь, – говорю я, высвобождаю руки из его ладоней и возвращаюсь в спальню.

Он не удерживает меня, и я заползаю под груду плюшевых покрывал на нашей огромной кровати. Перекатившись на бок, я закрываю глаза и вдыхаю запах лаванды, исходящий от наших чистых, идеально отутюженных простыней.

Мягкий ковер гасит его шаги, затем раздается тихий скрип двери, и воцаряется мертвая тишина.

– Мередит. – Некоторое время спустя шепчет мне на ухо мой муж. Я не знаю, как долго лежу здесь, и не слышала, когда он вернулся. Кровать с моей стороны прогибается. – Я принес тебе воды и обезболивающее. Сядь.

Открыв глаза, я поворачиваюсь к нему и приподнимаюсь. Он взбивает подушки у меня за спиной, кладет в мою ладонь две коричневые таблетки и протягивает стакан воды без газа.

Свет из нашей ванной отбрасывает на стену тени. Я смотрю, как он отходит от меня и, прежде чем лечь в постель, надевает шелковую пижаму.

– Я отменил наш заказ, – сообщает он, придвигаясь ближе и обнимая меня. Он притягивает меня к теплому изгибу своего плеча и опускает подбородок на мою голову. – Я здесь ради тебя, Мер. Твои желания для меня закон.

В этот момент я почти забываю о том, что случилось сегодня.