Онлайн чтение книги Луна костяной волшебницы Bone Crier's Moon
3. Бастьен

Еще девять дней, и я убью ее.

Я забираюсь на стропила кузницы – лучшее место для тренировок, пока Гаспар отсиживается в таверне. И даже сомневаться не стоит, что старик проторчит там еще час.

Девять дней .

Я упираюсь ногами в крепкую центральную балку и надвигаю капюшон на глаза. Когда я встречусь с ней, будет полнолуние, но ночь может быть облачной или дождливой. Погода в Довре, да и во всей Южной Галле, не отличается постоянством.

Я достаю из-за пояса два ножа. Первый я стащил из-под носа Гаспара, пока тот остывал после ковки. А второй ничем не примечателен. Дешевый. Его рукоять не сбалансирована. Но этот нож принадлежал отцу, так что я ношу его в память о нем. И убью им ради него. Несмотря на капюшон, скрывающий обзор, я делаю выпад вперед. Пыль, взметнувшаяся под ногами, забивается в нос. Я отпрыгиваю назад и вновь атакую, отрабатывая удары. Эти упражнения я проделывал уже тысячи раз. И проделаю еще тысячу. Ведь невозможно подготовиться слишком хорошо. Да и полагаться на волю случая не стоит. Костяные волшебницы непредсказуемы. Невозможно угадать, у каких зверей она украла магию, пока не встретишься с ней лицом к лицу. Но даже потом остается лишь гадать. Она может оказаться вдвое сильнее. Или крупнее. А может и вовсе с легкостью перепрыгнуть через меня и ударить со спины.

Я разворачиваюсь на балке и перехватываю рукояти ножей, а затем метаю их в вертикальную балку. В воздухе тут же удовлетворяющий стук. Я устремляюсь к ним и хватаюсь за рукояти. Но не вытаскиваю их, а использую как опоры, чтобы забраться на балку уровнем выше.

Я представляю себе мост и девушку, которую мне предстоит убить. Подойдет любая из костяных волшебниц. Они все убийцы. Так что я заберу у них то, что они украли у меня. Жизнь одной из них в обмен на жизнь моего отца.

Всего девять дней, Бастьен. И мой отец обретет покой. Я обрету покой. Хоть и не могу представить себе этого чувства.

Зацепившись ногами за верхнюю балку, я отпускаю руки. А затем раскачиваюсь и исполняю сальто назад. Капюшон слетает на спину, когда я приземляюсь в центр нижней балки.

Мне будет чем удивить Костяную волшебницу.

Громкие хлопки прерывают мою тренировку. Гаспар рано вернулся . Мышцы невольно напрягаются, но голос, который раздается следом, – хриплый и женский.

– Браво.

Жюли . Она стоит, прислонившись к наковальне, в неосвещенной части кузни. И лишь ее соломенные волосы светятся в луче света, льющегося из открытого окна. В руке она крутит монету, периодически подбрасывая ее.

– Это настоящий золотой? – Я вытираю покрытый испариной лоб рукавом.

– Почему бы тебе не спуститься сюда, чтобы узнать это?

– Почему бы тебе не подняться ко мне? – Я подхожу к торчащим из дерева ножам. – Или ты боишься высоты?

Выдернув лезвия из древесины, я прячу ножи в ножны.

Жюли фыркает.

– Ты уже забыл, что именно я на прошлой неделе спрыгнула с крыши мясной лавки, чтобы украсть гуся?

– А, так это мертвый гусь так визжал?

Глаза Жюли сужаются до щелочек, но я вижу, как она старательно сдерживает смешок.

– Хорошо, Бастьен. Я поднимусь туда, если тебе так хочется поиграть со мной.

Вот только звал я ее не для этого.

Она неторопливо подходит к одной из опор, хватается за крюки для инструментов Гаспара и поднимается ко мне. Легинсы плотно облегают ее стройные мускулистые ноги. Я тут же отвожу взгляд, а затем сглатываю.

«Дурак», – упрекаю себя. Если я не в силах сдерживать себя рядом с Жюли, то что же со мной будет, когда я увижу Костяную волшебницу? Ведь они невероятно прекрасны. По крайней мере, так говорится в легендах. И моя единственная встреча с женщиной в белом тому доказательство. Даже несмотря на мой испуг – и на вспыхнувшую ненависть к ней, – я не могу забыть ее редкую, настораживающую красоту.

Я опускаюсь на стропила, свесив одну ногу вниз, а вторую прижав к груди. Жюли взбирается на балку в нескольких метрах от меня. Ее грудь тяжело вздымается над корсажем. Она стала затягивать его туже с тех пор, как я поцеловал ее.

– И что теперь? – Она упирает руку в бедро, но это не отвлекает внимания от дрожащих ног. – Ты заставишь меня идти к тебе?

Я молча смотрю на нее.

– Не хочешь пойти навстречу ко мне? – начинает торговаться она.

– Хм. – Я постукиваю пальцами по подбородку. – Нет.

Усмехнувшись, Жюли показывает мне монету.

– Я собиралась поделиться с тобой. Но теперь, пожалуй, оставлю ее себе. Может, куплю себе шелковое платье.

– Прекрасный наряд для воровки.

Вот только я не представляю себе Жюли в платье. Она единственная в Довре, кто не носит их вообще. И если какой-нибудь смельчак решается указать ей на это, то она ставит ему фингал. А если он на этом не остановится и назовет ее «Жульен», то уходит, согнувшись пополам и держась за свое ушибленное достоинство.

– Иди сюда. – Я небрежно машу ей рукой. – До земли всего четыре с половиной метра. Самое ужасное, что может случиться, если ты свалишься отсюда, это треснет череп. Ну, или сломаешь шею, но разве хорошая беседа не стоит этого?

– Ненавижу тебя.

Усмехнувшись, я облокачиваюсь спиной о столб.

– Нет, это не так.

Наше общение вновь вызывает привычные эмоции. Я подначиваю Жюли, как в старые добрые времена… до того, как совершил ошибку и поцеловал ее. Жюли и ее брат Марсель для меня словно семья. И мне не стоило переступать черту.

Ее коса перелетает на плечо, когда она смотрит вниз.

– Ты бросаешь мне вызов?

– Конечно.

– А что я получу, если дойду до тебя?

– Ты хотела сказать, если выживешь ? – Я пожимаю плечами. – Ну, тогда я оставлю монету тебе.

– Она и так моя.

– Докажи это.

Жюли вновь бросает взгляд вниз и поджимает дрожащие губы. Она легко одолеет меня в сражении на ножах. Но у каждого есть свои слабые места. Сделав глубокий вдох, Жюли встряхивает руки. И в ее карих глазах появляется так хорошо знакомый мне блеск, означающий, что она последует за мной куда угодно. Так что неудивительно, что они с Марселем решили через девять дней отправиться вместе со мной. И вместе со мной найти способ отомстить. Мои друзья тоже потеряли отца.

Я никогда не встречался с Тео Гернье. Мне было двенадцать, когда я решился ограбить аптеку, но вместо этого услышал его имя и узнал о его судьбе. В тот день аптекарь рассказывал кому-то о странной болезни, которую не смог вылечить три года назад. Потому что никогда не сталкивался с необычным заболеванием костей. Эта болезнь оказалась последней трагедией в жизни Тео после того, как он потерял жену, а затем и любовницу.

Решив, что в этом могли оказаться замешаны Костяные волшебницы, я весь следующий месяц пытался выяснить, что случилось с двумя детьми Тео. По словам аптекаря, у них не оказалось родственников, готовых позаботиться о них. И в конце концов я нашел Жюли и Марселя в другом районе Довра, где они, как и я, питались отбросами, чтобы выжить. Пообщавшись, мы сложили воедино причины смерти наших отцов и пришли к выводам, что у нас есть общий враг. А затем поклялись заставить Костяных волшебниц заплатить за то, что они отняли у нас.

Жюли зажимает монету зубами и широко разводит руки в стороны, после чего делает первый шаг.

От моей улыбки не остается и следа, пока я внимательно наблюдаю за ней.

– Смотри вперед, а не вниз. Сосредоточься на расстоянии, которое тебе необходимо преодолеть. Найди цель впереди и не своди с нее взгляда.

Жюли вздыхает, но послушно делает, как я сказал.

– Хорошо, а теперь продолжай идти.

Я позвал сюда Жюли не ради забавы, а чтобы помочь ей. Если она сможет преодолеть страх высоты, то ее ничего не сможет остановить. Она станет взбираться на крыши Довра и прыгать с одной на другую с ловкостью уличной кошки. Станет идеальной воровкой.

Она преодолела уже половину пути, а ее лицо раскраснелось в предвкушении победы. Но внезапно ее брови хмурятся и уверенность дает трещину. А ведь ей оставалось лишь несколько шагов.

– Успокойся, Жюли. Выбрось все мысли из головы. Расслабься.

Ее дыхание прерывается. На висках вздуваются вены. И она опускает глаза.

Merde [4]Проклятие – фр. .

Ноги Жюли подгибаются, и она заваливается в сторону. Я тянусь к ней, но не успеваю ухватиться, поэтому быстро падаю на балку грудью, чтобы схватить ее за руку.

Пальцы скользят по коже, но мне удается схватить ее ладонь. Из-за веса Жюли меня невольно тянет вниз, и я еще сильнее прижимаюсь к балке. Она размахивает второй рукой и сдавленно кричит.

– Я держу тебя, Жюли!

Подтянувшись, она обхватывает второй рукой мое запястье. При этом каким-то чудом умудрившись не выронить монету изо рта.

– Наковальня прямо под тобой, – предупреждаю я. – Так что я хочу затащить тебя обратно, хорошо?

Она стонет, но послушно кивает.

Я стискиваю балку ногами и медленно поднимаю ее наверх, пока, наконец, она не оказывается рядом со мной. Оседлав балку и сев лицом ко мне, она пытается отдышаться. Ее руки сжимают мою шею, а тело дрожит. Я крепче прижимаю ее к себе, проклиная себя за то, что бросил ей этот вызов. Если я потеряю еще кого-нибудь… Я закрываю глаза.

– Молодец, – с трудом выдыхаю я. – Ты прекрасно справилась.

Она издает нотки истерического смеха.

– Если ты расскажешь об этом Марселю, я убью тебя, – предупреждает Жюли, не вынимая монеты изо рта.

– Вполне честно.

Она отстраняется и смотрит мне в лицо. Наши носы почти соприкасаются, когда она слегка вздергивает подбородок, словно приглашая меня забрать монету. Я отвожу одну руку от ее талии и достаю золотой из ее зубов.

Жюли тут же облизывает губы.

– Ну?

Я слегка прикусываю монету.

– Это и правда золотой, – с застенчивой улыбкой отвечаю я.

Ее ресницы слегка прикрывают глаза. Кажется, она собирается меня убить. Но вместо этого Жюли целует меня.

Это оказывается настолько неожиданным, что я теряю равновесие. И в этот раз именно Жюли приходится прижимать меня к балке. Но ее губы продолжают прижиматься к моим. Так что я поддаюсь этому искушению. Она слишком хороша. Я обхватываю ее талию, отчего Жюли слегка отстраняется, овевая теплым дыханием мое лицо. Но как только поцелуй становится настойчивее, мой желудок скручивается в петлю палача[5]Петля палача – узел, который чаще всего использовали при повешении. Считается одним из самых надежных и прочных узлов.. Я готов обмануть и обворовать любого в Довре, но только не этих двоих, кем дорожу больше всего. Именно эти чувства я испытываю сейчас – словно обманываю и обворовываю Жюли. И каждый день на протяжении шести недель, что мы с ней провели вместе, пытался понять, почему. Просто я отдаю то, что не должен отдавать.

– Жюли… – Я нежно отстраняюсь от нее, но она не сдвигается с места, сопротивляясь до последнего.

И именно за это я люблю ее… просто не так, как она этого хочет. Во всяком случае, пока. А может, не полюблю никогда.

– Жюли, нет .

Я сильнее прижимаюсь к балке, а она упирается в нее руками и заглядывает мне в глаза.

Ее взгляд переполнен болью. Но я не могу вновь ступить на эту дорожку. Она лишь возненавидит меня. Мне бы хотелось отступить на несколько шагов и спрятать руки в карманы, но мы застряли на стропилах.

Вздохнув, я провожу рукой по волосам. Их давно пора помыть, да еще и подстричь. Обычно именно Жюли выступает в роли парикмахера.

– Оставь монету себе, – говорю я и кладу золотой между нами. – Купи шелковое платье, как и хотела. А затем надень его на весенний праздник.

– Я не собиралась покупать себе платье, идиот. – Она хватает монету и прячет в свой карман. – Что нам нужно, так это еда.

– Ну, через девять дней…

– Через девять дней что ? Ты покончишь со своим прошлым? Вдруг заработаешь хорошую репутацию?

Я пожимаю плечами.

– Через девять дней мы можем покинуть Довр. И начать новую жизнь в другом месте.

– Ты так говоришь каждое полнолуние, – огрызается Жюли и качает головой, стараясь обуздать свой вспыльчивый нрав. – Мы потратили на это уже больше года , Бастьен. И следили за каждым мостом. Может, пора уже признать, что Костяные волшебницы, скорее всего, умерли или переехали куда-то еще… что и нам следует сделать.

Глаз начинает подергиваться, и я стискиваю челюсти.

– В Южной Галле по сравнению с другими районами больше всего упоминаний о Костяных волшебницах. И самые первые легенды о них родились именно здесь. А не где-то еще. Они не умерли, Жюли. Такие женщины не умирают просто так.

В ее взгляде вновь появляется знакомый блеск.

– Не потому ли, что иначе у тебя пропадет единственный стимул просыпаться по утрам?

Так, пора заканчивать этот разговор.

Я упираюсь ногами в балку и выпрямляюсь во весь рост.

– Пошли. – Я протягиваю Жюли руку, но она делает вид, будто не замечает ее. – Отлично. Оставайся здесь.

Я разворачиваюсь и делаю шаг.

– Подожди, – окликает Жюли, вынуждая меня оглянуться. – Я тоже хочу отомстить за смерть отца. Ты же знаешь, как я этого хочу, но… Что, если мы не сможем? Что, если у нас не получится ?

Ребра сжимаются от резкой боли, пронзившей грудь. Я даже мысли о неудаче не допускаю. Так как она может думать об этом? Жюли и Марсель не видели, как их отца убили на мосту. Да, Тео умер, но его болезнь протекала медленно.

Через несколько лет после смерти их матери он привел в дом красивую женщину. Она штопала им одежду, пела песни и спала в постели их отца. Они считали ее посланной небесами. Женщина даже помогала Тео в его работе писца, разглаживая пергамент пемзой и отмечая линии линейкой и шилом. А когда его доход удвоился, они могли позволить себе сладости и дорогое деревенское вино.

Но однажды утром Жюли увидела, как женщина стояла над спящим Тео с вырезанным из кости ножом. Заметив ее, женщина испугалась и выбежала из дома и больше никогда не возвращалась. Вскоре Тео заболел, его кости стали хрупкими, как стекло. Каждый раз, стоило ему упасть, у него ломалась какая-то кость. Пока одно из падений не оказалось настолько серьезным, что оборвало его жизнь.

Я пристально смотрю на свою подругу.

– Я обязательно отомщу. Если хочешь, сдавайся, но я никогда не отступлюсь.

Жюли прикусывает нижнюю губу. Маленькая щель между двумя передними зубами – единственное, что напоминает мне о девочке, которую я встретил, когда нам обоим исполнилось по двенадцать лет. А теперь нам уже восемнадцать. И мы стали достаточно взрослыми для того, чтобы беспокоиться о нашей дальнейшей жизни. О том, что мы станем делать, когда отомстим за наших отцов. Но пока я не готов думать о чем-то еще, кроме этого.

– А кто сказал, что ты единственный, кто не станет отступать? – заявляет она, скрывая за ухмылкой беспокойство, мелькнувшее на лице. – Я просто проверяла тебя. Верни меня на твердую землю, и в следующее полнолуние я не стану убегать. Ты получишь свою добычу, а мы с Марселем свою.

Я рассказал друзьям о второй женщине, которую видел в ночь смерти отца. А затем Марсель пересмотрел все книги, которые припрятал в окрестностях Довра, – те, что спас из библиотеки своего отца, – и выяснил, что Костяные волшебницы всегда появляются парами. Так что для мести нам понадобится всего одна встреча.

– А теперь помоги мне спуститься вниз, пока я не столкнула тебя на наковальню, – объявляет Жюли.

С моих губ срывается дружелюбный смешок.

– Хорошо, – отвечаю я и довожу ее до перекладины, откуда она сможет спуститься вниз.

Но когда до пола остается меньше метра, замок на двери начинает скрипеть. Жюли чертыхается и спрыгивает вниз. Я не мешкая следую за ней и перекатываюсь по полу, чтобы тут же вскочить на ноги. Дверь распахивается настежь. И мы замираем в ярком квадрате солнечного света.

Гаспар таращится на нас в пьяном угаре. Одна из его подтяжек свалилась с плеча, а живот выпирает над поясом заштопанных брюк. Мы быстро протискиваемся мимо него, пока он с ревом хватается за один из раскаленных прутьев. Но ему никогда не поймать нас.

Оказавшись на улице, мы с Жюли хватаемся за руки и, не задумываясь, переставляем ноги в едином ритме, потому что так часто сбегали от опасности. Наше поспешное бегство вызывает у меня смех, и она в ответ одаривает меня ослепительной улыбкой. Мне так хочется поцеловать ее прямо сейчас, но я отвожу взгляд, не позволяя себе поддаваться искушению.

Всего девять дней . А затем я смогу подумать о Жюли.