Онлайн чтение книги Магический спецкурс
Глава 4

В следующие два дня лучше не стало. Каждое занятие преподаватели выясняли, что у меня нет фокусирующего артефакта. Каждый раз очень удивлялись и все как один рекомендовали мне в ближайшие выходные, когда нам будет позволено покинуть стены Орты, напомнить родителям о том, что без него я не смогу учиться. Как будто я не поняла этого с первого раза! Я как заведенная повторяла, что обязательно это сделаю, краснея под насмешливыми взглядами однокурсников, ловила извиняющийся взгляд Андрея и ободряюще улыбалась ему.

К проблеме отсутствия артефакта добавилось еще и то, что я внезапно оказалась самой отстающей студенткой. Все остальные так или иначе сталкивались с магией дома. Многих родители перед обучением здесь подготовили в теории. Поэтому все схватывали материал быстро, а преподаватели и рады были не оглядываться на отстающих. То есть на меня.

Я всегда была отличницей, сколько себя помнила. Причем, я никогда особо не напрягалась для этого. Просто меня хорошо подготовили перед школой, а потом я уже сама начала получать кайф от хороших оценок. Благодаря отличной памяти и умению быстро соображать, мне все давалось легко. Только вовремя прочитать параграф в учебнике, один раз послушать объяснение решения, запомнить формулу, понять принцип… Учителя и в школе, и потом в институте говорили, что у меня большое будущее. Я и сама в это верила. Меня ставили в пример, назначали старостой даже не помню с какого класса. Всегда первая.

И вот внезапно я стала последней. Самым унизительным было то, что все остальные пошли на спецкурс сразу после школ, их родители не стали тянуть до максимально возможного возраста.

В пятницу утром нас ждало первое занятие по выбранной специальности. Мне отчаянно хотелось его прогулять. Хотя куратор наверняка уже знала об отсутствии у меня базового фокусирующего артефакта, мне не хотелось снова сидеть в сторонке, пока остальные практикуются. К тому же Хильда, как и собиралась, пошла на Боевую магию, а с ней туда умудрился попасть и Андрей. В группе по снадобьям я никого толком не успела узнать. Однако прогульщицей я никогда не была. Даже странно, но я действительно никогда не прогуливала ни уроков, ни лекций. Даже на физкультуру ходила исправно, иногда – одна. Вот и сегодня у меня не хватило духу не пойти на занятия.

Аудитория снадобий больше походила на химическую лабораторию. Никаких котлов и чадящих горелок. Все очень стерильно и, как обычно, разочаровывающе обыденно. Пробирки, емкости, весы, коробочки с ингредиентами, ножи и деревянные ложки. Однажды мы с мамой ходили на кулинарный мастер-класс. Там к нашему приходу подготовили примерно такое же рабочее место: все, что может пригодиться.

Мои волнения оказались напрасны. Для приготовления первого снадобья магия нам не требовалась, а это значило, что я могла работать наравне со всеми. Обрадованная этим фактом, оставшуюся часть вступительного слова профессора Карр я, признаюсь честно, слушала вполуха. Там шли обычные предупреждения по технике безопасности и обещания фантастического результата, сотворенного собственными руками. Я немного оживилась к теории, когда Карр принялась расписывать нам на доске рецепт. Снадобье называлось «Танцующий человечек».

– Это снадобье может пригодиться вам на приветственном вечере в субботу, – с улыбкой добавила она.

Приветственный вечер – некий местный аналог посвящения в студенты, про который я совсем забыла, переживая из-за учебы. Судя по названию и анонсу, снадобье то ли помогало танцевать, то ли заставляло это делать.

Мои мысли переключились на предстоящий праздник. Вечеринки я любила. Они никогда не мешали мне быть отличницей, ведь для хороших оценок ничего зубрить мне не приходилось. Поэтому и свободного времени у меня всегда хватало. Пойти на вечеринку в субботу было бы очень здорово после всей этой адовой недели. Если бы не мои планы устроить родителям истерику как можно скорее. Устраивать истерику после вечеринки будет очень странно.

«Ладно, ограничусь напоминанием про артефакт и возмущенным молчанием по этому поводу, – думала я. – Поистерить смогу и позже». Интуиция подсказывала, что после того, как у меня появится артефакт, моя жизнь в Орте легче не станет.

Не знаю, что произошло дальше. Мы перешли к приготовлению снадобья, рецепт был очень простым, все ингредиенты – перед носом. Я спокойно следовала рецепту, хоть и думала о другом. Я достаточно хорошо умею готовить, поэтому никаких сложностей возникнуть не должно было. Однако после добавления очередного ингредиента вязкая жидкость в моей «кастрюльке» вдруг опасно зашипела и начала пениться. Я замерла, а когда оно начало пузыриться и подниматься, испуганно присела под стол.

– Ларина!..

Не знаю, что хотела сказать профессор Карр: небольшой локальный взрыв, сопровождавшийся противным «плюх», прервал ее. После этого все стихло, а я осторожно вылезла из-под стола. О чем тут же пожалела.

Профессор Карр была облита моим «снадобьем» с ног до головы, несколько соседних столов и студентов тоже пострадали. Впрочем, никаких серьезных жертв и разрушений я не заметила.

– Ларина, какого демона вы творите? – обычно сдержанная и приветливая преподавательница сорвалась на крик. – Как вы умудрились испортить элементарное снадобье, с которым справляются даже дети в школе? Вы потеряли глаза, мозги и руки где-то по пути в этот класс? Мало того, что всю неделю вы без дела просидели абсолютно на всех занятиях, вы решили закончить ее форменным вредительством? Если вы не хотите тут учиться, вы можете просто собрать вещи, уведомить учебную часть и уйти, не надо добиваться отчисления!

Она кричала на меня, а я чувствовала, как становлюсь пунцовой и слезы начинают щипать глаза. Так стыдно мне еще никогда не было. Все смотрели на меня, перешептывались, показывали пальцами и смеялись. Те, на кого попало снадобье, еще и недовольно фыркали, намекая на то, что кому-то придется заплатить за чистку, а то и новую одежду.

У меня перехватило горло от унижения и обиды. Я ведь ничего такого не сделала! Я все делала правильно, точно по рецепту из предложенных ингредиентов. Ну, может быть отмеряла не с точностью до грамма да время засекала не до секунды, но это же мелочи! Едва ли дети умудрялись отслеживать их.

Я очень старалась не расплакаться, но слезы сами потекли по щекам. Только это и остановило поток негодования. Профессор Карр недовольно поджала губы и процедила:

– Вон отсюда. И подумайте хорошенько, хотите ли вы здесь учиться. В том числе и на моем предмете.

Не говоря ни слова, я схватила сумку и выбежала в коридор. Там я дала волю и слезам, и рыданиям, благо коридоры Орты большую часть времени были довольно пустынными, даже между занятиями.

Меня разрывали противоречивые чувства. Отличница, жившая во мне долгие годы, рвалась все исправить и всем доказать, что я могу лучше. Обиженная девочка требовала сейчас же забрать вещи, отправиться домой и больше никогда не переступать порог Орты. Ни о каком празднике я, конечно, уже не думала.

Немного успокоившись и вытерев слезы, я поняла, что отличница на мгновение победила обиженную девочку. Во мне поднялось жгучее желание сделать так, чтобы профессору Карр стало неловко за свои слова. Правда, вернуться к снадобьям я бы точно не смогла, а идти на поклон к Ноту, который наверняка уже сформировал группу, смысла я не видела. Поэтому я решительным шагом отправилась к аудитории, в которой обитал профессор Норман. Для этого пришлось свериться с весьма удобным путеводителем, который нам выдали. Он был похож на обычную свернутую в несколько раз карту, только сразу показывал место, в котором находишься. А если приложить к нему руку и подумать о человеке или номере аудитории, то он показывал, как добраться к цели. Как многочисленные картографические сервисы в интернете, только в масштабах одного здания.

Решимость не покидала меня до самой аудитории, но эта пятница была решительно не моим днем. Стоило мне постучать в дверь и распахнуть ее, как я услышала испуганное восклицание профессора:

– Какого демона?

И в ту же секунду увидела, что какая-то студентка, стоявшая напротив двери и «державшая» подрагивающий темный шар, неловко дернула рукой. Шар вырвался из ее хватки и полетел в меня. Я не успела даже ойкнуть, как мир вокруг потемнел.

* * *

Такой несчастной я не чувствовала себя лет с восьми, когда мне запретили заводить домашних животных. Ощущение полного бессилия, непонимания со стороны окружающих и безысходного одиночества не накрывало меня так даже во время переходного возраста. А сейчас к страданиям морального характера добавились еще и физические.

Все тело ныло и чесалось, но чесать его запрещалось: отвратительные язвы, покрывшие кожу, тут же начинали кровоточить. Поэтому мне как ребенку забинтовали руки чем-то настолько мягким, что почесаться я не смогла бы при всем желании.

Меня определили в лазарет Орты. Оказалось, что здесь есть и такое. Видимо, студенты достаточно часто калечили друг друга во время занятий. Как я узнала, когда пришла в себя, я попала под темное проклятие. Оно случайно сорвалось с рук студентки третьего курса из-за того, что я бесцеремонно ввалилась в аудиторию в процессе его формирования. Сообщили мне об этом почти таким же свирепым ором, с каким перед этим выгнала с занятий профессор Карр. Только на этот раз свирепствовал профессор Норман. Я точно так же позорно разрыдалась, потому что ко всем переживаниям этого дня на тот момент мне было еще и больно. Плачущих студенток профессор Норман не выносил даже больше, чем профессор Карр. По крайней мере, он заткнулся на полуслове, развернулся и пулей вылетел из лазарета, оставив меня на попечение медсестры. Которая, кстати, тоже не сказала мне ни одного доброго слова.

Такая несправедливость убивала меня. Я же не знала, что в то время, когда у остальных студентов спецкурса в расписании стояла специализация, профессор Темных ритуалов и заклятий занимался с третьим курсом. Если бы знала, не стала бы так врываться. Наверное. Но почему-то никто не хотел посочувствовать мне. Разве что Хильда и Андрей, заглянувшие навестить меня вечером, пытались изобразить симпатию. Получилось это только у Хильды. Андрей так старательно отводил взгляд от уродующих меня язв, что это сводило на нет все его усилия.

Есть я не могла. Меня мутило с момента попадания под заклятие, а единственная попытка пересилить себя закончилась тем, что все проглоченное через пять минут было извергнуто моим желудком обратно. Больше я не пыталась. Медсестра «любезно» объяснила мне, что проклятие, под которое я попала, призвано быстро извести человека.

– И как вы будете меня лечить?

Она пожала плечами.

– Я не лечу темные проклятия. Возможно, профессор Норман или ректор Ред что-то смогут сделать.

В общем, медицина в магическом мире производила примерно такое же впечатление, как и в нашем. Никто не спешил мне на помощь, поэтому я подозревала, что вскоре умру. Не к утру, так к вечеру. Не к вечеру, так к понедельнику точно. Вода лезла в меня только по паре глотков раз в два-три часа. И спать я тоже не могла, как я поняла примерно во втором часу ночи. Зато реветь я могла вдоволь: ведь меня оставили совершенно одну.

До тех пор, пока не хлопнула дверь и я не услышала уверенно приближающиеся ко мне шаги.

– Госпожа Ларина? Надеюсь, вы не спите?

Я только сильнее натянула на себя одеяло. Получить очередной нагоняй от Нормана мне совершенно не хотелось.

– Если и дальше будете игнорировать мое присутствие, я уйду, а после дополнительных часов под проклятием ваше восстановление займет гораздо больше времени.

Я повернулась к нему лицом. Да-да, зареванным, покрытым зудящими и кровоточащими язвами лицом. Он даже бровью не повел. Стоял надо мной в своей все так же наглухо застегнутой черной преподавательской форме, сцепив руки за спиной. Интересно все-таки, этот высокий твердый воротник не натирает ему кожу?

– Чего вы от меня хотите? – мой голос прозвучал еле слышно. В горле очень сильно пересохло.

– В настоящий момент я хочу, чтобы вы сели и дали мне руку.

Я не стала спорить. Села на постели и вытянула руку вперед, как будто предлагая ему взять кровь из вены. Если он ее найдет.

– Прекрасно.

Он сел на кровать рядом со мной, одной рукой осторожно зафиксировал мое запястье, а второй надел на него браслет из какого-то легкого металла. Когда щелкнула застежка, я почувствовала, как прохладная поверхность браслета приятно успокаивает зудящую кожу под ним. Профессор Норман несколько секунд не шевелился, так и сидел, обхватив руками мое запястье, и что-то едва слышно бормотал, прикрыв глаза. Я молча наблюдала.

– Вот и все, – резюмировал он меньше, чем через минуту, убирая руки. – Носите, пока не почернеет. Как только это произойдет, он сам расстегнется. Отдадите его мне, я уничтожу.

Я посмотрела на тонкую узкую полоску стального оттенка без единого признака застежки.

– Что это? – неуверенно поинтересовалась я, внутренне ожидая, что меня сейчас снова сочтут идиоткой. И возможно, наорут.

– Абсорбент. Он будет впитывать в себя проклятие из вашего тела, пока не поглотит его полностью, – неожиданно спокойно объяснил Норман. Если он и счел меня идиоткой, то вида не подал. – Самые тяжелые симптомы снимутся к утру. Я имею в виду язвы и тошноту. Но еще несколько месяцев проклятие может прятаться более глубоко. В это время возможны периодические недомогания, быстрая утомляемость и плохой аппетит, но, если будете следить за режимом, это не будет слишком сильно вас терзать. Мне удалось сделать браслет достаточно быстро. Чем дольше проклятию ничего не противостоит, тем сложнее его потом вывести.

– Вот как, – обескураженно пробормотала я. Значит, наорав на меня, он все же отправился заниматься моей проблемой, а не своими делами. – Спасибо.

– Пожалуйста. – Он встал, собираясь уходить. – Постарайтесь уснуть. Во сне браслет работает лучше.

– Хорошо. А он будет работать… ну, в моем мире?

Норман удивленно приподнял бровь.

– Он будет работать хоть на луне, но вам лучше эти выходные провести в постели, а не возвращаться домой. Повидаетесь с родителями на следующей неделе.

Похоже, о моей проблеме с фокусирующим артефактом он не знал.

– Я не хочу повидаться, – возразила я, не глядя на него. Вместо этого я рассматривала на глазах уменьшающиеся и подсыхающие язвы. – Я собираюсь покинуть Орту. Вообще. Нечего мне здесь делать.

– О, вот как? – Он вдруг снова сел на мою кровать и с интересом уставился на меня. – А я отчего-то подумал, что вы собрались перейти со Снадобий на мой предмет. И поэтому так уверенно ворвались в мою аудиторию.

– Да, в тот момент план был таким. Но потом я попала под заклятие. На меня опять все наорали. Я снова почувствовала себя круглой дурой, только теперь еще поняла, насколько опасно быть круглой дурой в таком месте. Я просто вижу, что мне не стоит тратить время. Я ничего не знаю о магическом мире. Ничего здесь не понимаю. И никому нет дела до того, что мне нужна помощь. Я не знаю, почему родители скрывали от меня все это до самого последнего момента, почему не подготовили меня. И мне все равно. Пусть платят штраф, а я уж как-нибудь в обычном мире перебьюсь. Без магии, но зато с электричеством и интернетом. Мне там привычнее. И там у меня есть план. Там я уже чего-то добилась, а тут я снова пустое место.

Не знаю, с чего меня вдруг прорвало. Профессор Норман не был похож на местного психолога, призванного помочь с адаптацией студенток-неудачниц. И на роль подружки он не тянул. Так уж сложилось, наверное: я начала отходить от проклятия, вокруг ночь и тишина, день выдался отвратительный, а он сам задал вопрос, вот и получил ответ сполна.

– Стало быть, во всех ваших несчастьях здесь виноваты неправильные родители, а дополнительную возможность в жизни вы без колебаний готовы отмести только потому, что ради нее придется немного напрячься? А напрягаться вы не хотите, хотите только не быть пустым местом.

– Вы все переворачиваете с ног на голову!

Чего и следовало ожидать. Нечего было с ним откровенничать.

– Да нет, все так и есть. Вы действительно пустое место в мире магов. Вы в этом не виноваты, ваши родители сделали выбор за вас. Причем дважды: сначала, когда покинули магический мир, а потом, когда решили вам о нем не рассказывать. Магический мир не знал вас, вы не знали о нем, но вы такая же его часть, как он – часть вас. Да, чтобы найти здесь свое место придется потрудиться. Возможно, даже не очень сильно. Пока вы не приложили ни малейшего усилия, чтобы сделать это. Сразу начали огорчаться, жалеть себя и искать виноватых. Если с таким же настроем вы собираетесь реализовывать ваш план в своем мире, вас постигнет неудача. Запомните мои слова.

Я недоверчиво нахмурилась, разрываясь между желанием потребовать оставить меня в покое и испугом. Мне не хотелось потерпеть неудачу в своем мире тоже. Испуг победил.

– Почему?

– Потому что вам постоянно придется искать свое место и доказывать, что вы ему подходите, – спокойно пояснил Норман. – И при первой же неудаче вы заскулите и попытаетесь сбежать снова. Правда, бежать будет уже некуда.

Его слова задели меня. Я сердито скрестила руки на груди и посмотрела на него исподлобья.

– И что же, я должна тратить год здесь, просто чтобы научиться находить свое место?

– Если вы так ставите вопрос, то нет, конечно, не должны. Возвращайтесь домой. – Он снова встал, демонстрируя намерение уйти, но все же задержался у моей постели. – Не нужно делать Орте одолжение. Магический мир зовет вас сюда не потому, что вы ему нужны. А потому что он вам нужен. Но если вы чувствуете иначе – уходите. Уходите, но потом не плачьте по чуду, которое так и не случилось в вашей жизни. Ведь вы сами отказались от него.

Он повернулся и уже сделал шаг прочь, но я испытала непреодолимое желание его удержать. Мне нужно было закончить этот разговор и разобраться во всем.

– Профессор, постойте!

Он остановился и вопросительно посмотрел на меня. Я почему-то смутилась.

– Объясните, что вы имели в виду.

– Только то, что если вы не пройдете обучение в Орте, вы никогда не сможете раскрыть свой магический потенциал, а он у вас, как у всех рожденных еще в магическом мире, очень велик.

– Вы что-то путаете. Я родилась уже в Москве. В нормальном мире. У меня так в свидетельстве о рождении записано!

Он рассмеялся и покачал головой.

– В свидетельстве у нее написано… Вы и правда совсем ничего не понимаете. У всех Покинувших есть необходимые документы, даже у ваших родителей. Но поверьте взрослому умному магу, я чувствую такие вещи. Я только что зачаровывал для вас браслет, а это проблематично сделать, не оценив общий потенциал, ведь проклятие цепляется на ваш магический поток и питается от него. Вы родились в магическом мире, а потом уже вместе с родителями покинули его.

– Да нет же, папа сказал, что я родилась уже позже…

– Я не знаю, почему он так сказал, – профессор Норман пожал плечами. – Но это не может быть правдой.

Я не знала, что ответить. Сама по себе такая неточность в отцовских словах не была чем-то выдающимся. Но на фоне того, что от меня всю жизнь скрывали магический мир и ничего не хотели о нем рассказывать даже после того, как мне пришлось о нем узнать, это настораживало.

Я так погрузилась в собственные мысли, что почти забыла о том, что не одна. Профессор Норман, так и не дождавшись какой-либо реакции, снова подошел ближе к моей кровати и заговорил сам:

– Госпожа Ларина, поверьте, я понимаю, что вы чувствуете. Я тоже когда-то был вырван из привычного окружения и вынужден учиться жить в новом мире. Никто не жаждал мне помочь. И я тоже был слишком горд и слишком глуп, чтобы обратиться за помощью. Не повторяйте мои ошибки. Просите помощи, когда чувствуете, что вам она нужна. И не принимайте поспешных решений, торопясь захлопнуть для себя дверь, которая только приоткрылась. Возможно, за дверью вы найдете ответы на вопросы, которые пока не можете даже сформулировать.

Я снова удивленно посмотрела на него. Интересно, с чего он вообще решил устроить эту душеспасительную беседу? Неужели только потому, что когда-то сам был в моем положении?

– А вы тоже из Покинувших?

– Ни в коем случае, – презрительно фыркнул он, давая понять, как на самом деле относится к этому явлению. – Я, напротив, никогда не бывал по ту сторону Занавеси. У меня все было иначе.

– Вы никогда не были в… обычном мире? – я, честно говоря, удивилась. – Вы же цитировали «Евгения Онегина».

– Вы можете процитировать что-нибудь из Шекспира?

Я пожала плечами.

– Ее глаза на звезды не похожи, нельзя уста кораллами назвать…

– Вы были когда-нибудь в Англии?

– Нет.

– Вот видите, – он улыбнулся. – Цитировать Шекспира вам это не мешает. Спокойной ночи, госпожа Ларина.

Он снова повернулся и пошел к выходу. На этот раз я не стала его останавливать.