Онлайн чтение книги Маяк на далеком острове
Глава шестая. В ЗАЛИВЕ ЭЛЬ-ГОР

Операция по снятию шхуны с мели прошла благополучно. Однако необходимо было обеспечить ей полнейшую безопасность в бухте. Если скалы благодаря изгибам мыса закрывали шхуну с юга и юго-востока, а прибрежные утесы защищали от восточных ветров, то с других сторон она могла оказаться во власти яростных шквалов, натиска бурь и даже океанских валов. Во время высоких равноденственных приливов она не сможет простоять в этом укрытии и суток.

Конгре прекрасно всё понимал. Поэтому, намереваясь покинуть бухту на следующий день,[116]В начале главы на полях Жюль Верн пометил: «1 января 1860 года». он решил воспользоваться отливом, чтобы проделать часть пути в проливе Ле-Мер.

Тем не менее прежде всего следовало более тщательно осмотреть корабль и проверить состояние корпуса изнутри. Хотя бандиты были уверены, что пробоин нет, все же могло оказаться, что во время крушения пострадали если не обшивка, то набор корпуса. И тогда, перед тем как отправиться в столь долгое плавание, пришлось бы проводить ремонтные работы.

Конгре приказал своим людям немедленно заняться делом и перенести балласт из трюма на уровень флоров[117]Флоры — поперечные днищевые балки между бортами судна. К концам флоров (так называемым скуловым кницам) обычно крепятся шпангоуты. по левому и правому бортам. Тогда не потребуется его выгружать, что сэкономит время и силы. Но главное — время, которым надо было дорожить, учитывая ненадежное положение «Мауле».

Все болванки, составлявшие балласт, были сначала перенесены из носовой в кормовую часть трюма, чтобы позволить осмотреть внутреннюю обшивку. Это сделали Конгре, Карканте и чилиец по имени Варгас, ранее работавший плотником на верфях Вальпараисо и прекрасно знавший тонкости ремесла.

В отсеке от форштевня до гнезда фок-мачты они не обнаружили ни единой поломки. Флоры, шпангоуты[118]Шпангоуты — криволинейные поперечные блоки корпуса судна, подкрепляющие наружную обшивку и обеспечивающие прочность и устойчивость бортов и днища. и наружная обшивка находились в хорошем состоянии. Покрытые медью, они не пострадали от удара о песчаную отмель во время кораблекрушения.

Затем балласт перенесли в носовую часть. Отсек от фок-мачты до грот-мачты также не пострадал. Пиллерсы,[119]Пиллерсы — вертикальные стойки, устанавливаемые в межпалубном пространстве и трюме судна. поддерживающие палубу, не погнулись и не сломались. Трап, ведущий к центральному люку, даже не сдвинулся с места.

Теперь они занялись последней третью трюма, от кормового отсека до ахтерштевня.

Здесь они обнаружили довольно серьезное повреждение. Хотя пробоины не было, всё же на одном шпангоуте левого борта образовалась вмятина длиной метра в полтора. Вероятно, она появилась при столкновении со скалистым уступом, которое произошло, прежде чем шхуну выбросило на песчаную отмель. Пусть обшивка не была разрушена и даже пакля осталась на месте, что помешало воде просочиться в трюм, всё же эта поломка представляла определенную опасность. Корабль перед выходом в море требовал ремонта, если только речь не шла об очень коротком переходе, при условии что шхуна не будет перегружена, а погода установится спокойная. Вполне вероятно, что на ремонт уйдет целая неделя, если, конечно, у Варгаса окажутся материалы и инструменты, необходимые для работы.

Как только Конгре и его спутники узнали, как обстоят дела, радостные крики, приветствовавшие снятие шхуны с мели, сменились проклятиями, вполне оправданными в сложившихся обстоятельствах. Неужели посудина окажется непригодной?.. Неужели они так и не смогут покинуть остров Эстадос?

Конгре вмешался и сказал:

— Повреждение серьезное, это правда. Мы не можем рассчитывать на «Мауле», если ее не отремонтировать… Для того чтобы добраться до островов Тихого океана, нужно преодолеть сотни миль. Мы подвергаем себя опасности! Но повреждение можно исправить, и мы это сделаем.

— Где? — спросил один из чилийцев, не скрывавший своего беспокойства.

— В любом случае не здесь! — выкрикнул кто-то из его соотечественников.

— Нет, — решительно ответил Конгре, — не здесь, а в заливе Эль-Гор.

В конце концов, это вполне возможно. За двое суток шхуна в состоянии преодолеть расстояние, отделявшее ее от залива. Ей придется следовать вдоль либо южного, либо северного побережья. В пещере, где хранилось награбленное имущество затонувших кораблей, плотник найдет необходимые доски и инструменты. Если на ремонт потребуется две или даже три недели, «Мауле» может там оставаться. Лето продлится еще два месяца. И когда пираты покинут остров Эстадос, сделают они это, по крайней мере, на борту корабля, который обеспечит им полнейшую безопасность, поскольку все неполадки будут устранены.

Кроме того, Конгре хотел, покинув мыс Гомес, провести некоторое время в заливе Эль-Гор. Ни за что на свете не собирался он терять добычу, оставленную в пещере после того, как строительство маяка вынудило шайку укрыться на противоположной оконечности острова. Таким образом, его планы изменились лишь относительно большей или меньшей длительности стоянки шхуны. Но так складывались обстоятельства.

В банде вновь воцарилось спокойствие. Пираты начали готовиться на следующий день в полную воду выйти в море.

Что касается смотрителей маяка, то их присутствие совершенно не беспокоило ни Конгре, ни его спутников. Да и что те могли противопоставить злоумышленникам?

Когда Карканте, оставшись с Конгре наедине, начал об этом говорить, то в ответ услышал:

— Еще до прихода этой шхуны я решил захватить залив Эль-Гор! Возвратившись туда, можно без труда разделаться со смотрителями. Только мы придем не из центральной части острова, незамеченными, а открыто, по морю. Шхуна бросит якорь в бухте. Они, ничего не заподозрив, примут нас. И…

Жест, не оставивший у Карканте ни малейших сомнений, довершил ответ. Действительно, все обстоятельства складывались весьма удачно для планов мерзавца. И теперь только чудо могло помочь Васкесу и его друзьям.

После полудня все готовились к отплытию. Конгре приказал уложить балласт и заняться погрузкой провизии, оружия и других вещей, хранившихся в пещере на мысе Гомес.

После ухода из залива Эль-Гор, а произошло это более года тому назад, Конгре и его спутники питались главным образом консервами. Поэтому тех, что разместили на камбузе, осталось совсем не много. Что касается постельных принадлежностей, одежды, золотых и серебряных изделий, кухонной утвари, то их сложили в кубрике, кормовой рубке и трюме «Мауле», куда вскоре перекочует имущество, спрятанное в пещере при входе в залив.

Короче говоря, бандиты так спешили, что весь груз оказался на борту уже к четырем часам. Шхуна могла сниматься с якоря в любой момент. Однако Конгре не собирался идти ночью вдоль побережья, ощетинившегося рифами, уходившими в море на несколько миль. Он даже не знал, пойдет ли проливом Ле-Мер, чтобы добраться до мыса Сан-Хуан. Это будет зависеть от направления ветра. Если задует северный ветер и начнет к тому же крепчать, то лучше обогнуть остров с юга. Ведь в таком случае «Мауле» прикроет высокий берег. Но каков бы ни был маршрут, по мнению Конгре, переход не должен продлиться более тридцати часов, включая ночную стоянку.

Наступил вечер. Погода не изменилась. Линия горизонта была такой чистой, что в тот момент, когда солнечный диск исчез за горизонтом, пространство пересек зеленый луч.

Создавалось впечатление, что ночь будет спокойной. Так и случилось. Большинство пиратов провели ее на борту. Одни — в кают-компании, другие — в трюме. Конгре занял каюту капитана Паильи, а Карканте — его помощника.

И всё же они несколько раз выходили на палубу, чтобы взглянуть на небо и море и убедиться, что даже при полной воде «Мауле» не грозит никакая опасность и ничто не отсрочит ее отплытия.

Восход был великолепным. А ведь в здешних широтах редко можно увидеть, как солнце появляется над таким прозрачным горизонтом.

На рассвете Конгре причалил на шлюпке к острову и по узкой расселине, почти от самой кромки мыса Гомес, добрался до гребня утеса.

С такой высоты он мог обозревать морское пространство на три четверти картушки компаса. Только на востоке взгляд останавливали далекие громады между мысами Парри и Ванкувер.

На западе и юге море оставалось спокойным. Небольшие волны появились только у входа в пролив, поскольку ветер начинал набирать силу и всё больше крепчал.

В открытом океане не было видно ни парусов, ни дыма. Несомненно, «Мауле» не придется повстречаться с каким-либо кораблем во время короткого перехода до мыса Сан-Хуан.

Конгре принял окончательное решение. Справедливо опасаясь, как бы ветер не превратился в штормовой, и ни за что не желая испытывать шхуну, подставляя ее под волны, всегда высокие при смене фаз прилива, он решил идти вдоль южного побережья острова и добраться до залива Эль-Гор, обогнув два мыса: Северал и Дьего. Тем более что расстояние, независимо от северного или южного маршрута, было примерно одинаковым.

Конгре спустился на пляж и направился к пещере, чтобы убедиться, что они ничего не забыли. Ничто не выдавало присутствия разбойников на западной оконечности острова Эстадос.

Было самое начало восьмого. Уже начинался отлив. Он благоприятствовал проходу по узкому проливчику, извивавшемуся среди рифов.

Якорь был немедленно взят на кат.[120]Взять якорь на кат — подтянуть якорь с помощью талей или специального троса к клюзу, не вытаскивая его на палубу. Затем подняли фор-стеньги-стаксель[121]Фор-стеньги-стаксель — косой треугольный парус, растягиваемый между стеньгой фок-мачты и бушпритом. и кливер — этого при северо-восточном бризе должно было хватить для выхода «Мауле» за пределы отмелей. Шхуна отправилась в путь.

Конгре держал штурвал, а Карканте выполнял функции впередсмотрящего. Потребовалось не более десяти минут, чтобы миновать рифы. Вскоре на шхуне ощутили легкую бортовую и килевую качку.

По приказу Конгре Карканте велел поставить фок и бизань,[122]Бизань (парус) — нижний косой парус, поднимаемый на бизань-мачте (ближайшей к корме мачте судна). заменявший грот в парусном вооружении шхуны, а затем поднять марсель.[123]Марсель — прямой четырехугольный парус, второй снизу. На крупных кораблях это название относилось к двум рядам парусов — второму и третьему снизу (соответственно: нижний и верхний марсель). Во французском флоте верхний марсель назывался малым. После того как паруса были подняты и закреплены, «Мауле» взяла курс на юго-запад, чтобы пройти мимо крайней точки острова.

Через полчаса шхуна миновала скалы мыса Гомес, а затем стала держать курс на восток, идя в полумиле от суши и взяв круче к ветру. Однако ветер и так благоприятствовал ее продвижению под прикрытием южного побережья острова.

Тем временем Конгре и Карканте убедились, что легкое суденышко прекрасно держится на воде при любых обстоятельствах. Безусловно, во время летнего сезона оно без всякого риска доберется до тропических морей Тихого океана, оставив позади последние острова Магелланова архипелага.

Возможно, Конгре удастся добраться до залива Эль-Гор к вечеру. Но шхуна поздно прошла траверз мыса Северал, а он предпочел бы подняться по заливу до того, как солнце скроется за горизонтом. Конгре не стал добавлять парусов. Он не воспользовался ни брамселем фок-мачты, ни топселем грот-мачты и довольствовался средней скоростью в пять-шесть миль в час.

В первый день похода «Мауле» не встретила ни одного корабля. Опускалась ночь, когда шхуна пристала к берегу мыса Ванкувер, проделав примерно половину пути.

Здесь громоздились огромные скалы и самые высокие утесы острова. Шхуна бросила якорь в кабельтове от берега в прикрытой выступающим мысом бухточке. Даже в порту корабль не чувствовал бы себя в большей безопасности. Конечно, если бы подул южный ветер, для «Мауле» могла возникнуть угроза. Ведь на этом побережье острова Эстадос, которое подвергается мощному натиску полярных бурь, море штормит так же сильно, как и в районе мыса Горн.

Однако представлялось, что при северо-восточном ветре погода удержится. Разумеется, подобная удача благоприятствовала планам Конгре и его сообщников.

Ночь на 3 января выдалась очень спокойной. Ветер, стихнувший около десяти часов вечера, вновь усилился ближе к рассвету.

Как только небо стало светлеть. Конгре отдал приказ сниматься с якоря. Были поставлены убранные на ночь паруса. Кабестан вернул якорь на место, и «Мауле» тронулась в путь.

Мыс Ванкувер выступал в море примерно на пять-шесть миль, протянувшись почти в меридиональном направлении. Теперь шхуне требовалось подойти к побережью, уходящему на восток до мыса Северал где-то на двадцать миль.

«Мауле» отправилась в путь при тех же условиях, что и накануне. Едва она приблизилась к берегу, как оказалась в спокойных водах, защищенных высокими скалами.

Но как же ужасен вид этого побережья, безусловно, более опасного, чем берега пролива! Скопище огромных глыб, наверняка неустойчивых, поскольку многие из них загромождали пляж до самых последних рубежей прилива, чудовищные черные рифы, стоящие так близко друг к другу, что между ними нет свободного пространства, куда могла бы войти не то что шхуна, а легкая шлюпка. Ни одной доступной бухточки, ни одной песчаной отмели, на которую может ступить нога человека! Вот какое суровое укрепление защищало остров Эстадос от грозных бурь, налетавших из антарктических краев!

Шхуна шла со средней парусностью, держась менее чем в двух милях от берега. Поскольку Конгре его не знал, то опасался подходить слишком близко. К тому же, не желая подвергать «Мауле» испытаниям, решено было оставаться в спокойных водах, какие не встретишь мористее.

На второй день плавания уже к трем часам «Мауле» оказалась вровень с мысом Северал, обогнув который, ей оставалось пройти на север шесть-семь миль, чтобы достичь входа в залив Эль-Гор.

Не приходилось сомневаться, что судно до заката солнца бросит якорь у подножия маяка, в небольшой бухточке, которую три недели тому назад покинул «Санта-Фе».

Но Конгре знал, что с другой стороны мыса скорость «Мауле» будут сдерживать встречные северо-восточные ветра, с которыми шхуна принуждена будет бороться в течение нескольких часов. Если же ветер начнет крепчать в момент прилива, шхуна с трудом удержится, поскольку ее подхватит течение. Возможно даже, что Конгре столкнется с необходимостью укрыться за мысом Северал и ждать следующего дня, чтобы добраться до залива.

Но поскольку Конгре очень торопился закончить поход к вечеру, то принял все меры, чтобы обогнуть мыс Северал.

Прежде всего требовалось уйти мористее, поскольку мыс выступал на восток на целых две мили. Было уже видно, с каким неистовством волны бьются о берег, вскипая пеной, хотя дул не слишком сильный ветер. Это было обусловлено месторасположением мыса, встречей течений Атлантического и Тихого океанов, которые будоражат эти края. Здесь море всегда волновалось. Валы с грохотом накатывали друг на друга даже тогда, когда на других берегах острова царило спокойствие.

Ветер дул с северо-востока, а значит, будет оставаться встречным вплоть до входа в залив. Придется лавировать, разворачивая шхуну не более чем на четыре румба.[124]Румб — угловая единица измерения направления в море; одна тридцать вторая часть картушки компаса (т. е. один румб равен 11,25 градуса). Следовало учитывать, что в течение нескольких часов плавание будет очень сложным, а значит, очень утомительным.

Кроме того, путешествие вдоль восточного побережья не предвещало ничего хорошего на всем своем протяжении. Его защищал величественный барьер из рифов. Поэтому Конгре придется соблюдать осторожность и держаться на некотором расстоянии от берега.

Он взял штурвал и приказал Карканте подтянуть шкоты,[125]Шкоты — снасти, служащие для управления парусами. Шкот привязывают к нижнему свободному концу паруса, не закрепленному за рей или за мачту. чтобы идти бейдевинд. Как это часто случается, если конфигурация берега поменяет направление ветра или тот немного свернет к северу, «Мауле» сможет выстоять, не меняя галса, и добраться до мыса Дьегос при входе в залив без чрезмерных усилий экипажа, каковых надо было избежать прежде всего.

Наконец, продвигаясь левым галсом, шхуна взяла курс на север, отойдя в океан на добрых три мили. С этого расстояния побережье просматривалось полностью, от мыса Сан-Хуан до мыса Северал.

В то же самое время показалась башня Маяка на краю Света, которую Конгре видел впервые. Взяв в каюте капитана Паильи подзорную трубу, предводитель шайки смог увидеть одного из смотрителей, несшего вахту на галерее и наблюдавшего за морем. Солнцу оставалось стоять над горизонтом еще целых три часа.

Конгре был уверен, что шхуна не ускользнула от глаз смотрителей маяка. Поскольку Васкес и его товарищи видели, как судно повернуло на северо-восток, то могли подумать, что оно направляется к Мальвинским островам. Но после того как «Мауле» пошла бейдевинд, разве у них не возникнет вопрос, не ищет ли она вход в залив?

Впрочем, Конгре не было дела ни до того, что шхуну заметили, ни даже до того, что предположили, будто она намеревается найти якорную стоянку. Всё это нисколько не меняло намерений предводителя пиратов.

К величайшему удовлетворению Конгре, вторая половина пути должна была пройти в самых благоприятных условиях. Ветер немного повернул к северу. Паруса слегка провисли и уже были готовы полоскаться на ветру. Однако шхуна, намереваясь во что бы то ни стало добраться до мыса Дьегос, продолжала подниматься, не меняя галса.

Сейчас обстоятельства складывались вполне удачно. В противном случае при таком состоянии корпуса судно не сумело бы выдержать много маневров и до прибытия в бухту открылась бы течь.

Но именно так и случилось. Когда «Мауле» находилась всего в двух милях от залива, один из людей, сидевших в трюме, поднялся на палубу и крикнул, что вода начала просачиваться в щель разошедшейся обшивки.

Как раз в этом самом месте шпангоут пострадал, когда корабль наткнулся на риф. Остававшаяся до сих пор целой обшивка разошлась, хотя и всего на несколько дюймов.[126]Дюйм — традиционная мера длины в англо-американских странах; в метрической системе соответствует 2,54 см.

Авария не представляла серьезной угрозы, и, переместив балласт, Варгас мог, не затрачивая особых усилий, заткнуть течь паклей.

Всем было ясно, что пробоину необходимо тщательно залатать. В том состоянии, в какое шхуна пришла после крушения у мыса Гомес, она не могла, не подвергаясь опасности, достичь тропических морей Тихого океана.

Пробило шесть часов, когда «Мауле» оказалась у входа в залив Эль-Гор на расстоянии полутора миль от берега. Конгре приказал убрать верхние паруса, без которых теперь можно было обойтись. Оставили лишь марсель, кливер и бизань. При галфвинде[127]Галфвинд — ветер, дующий прямо в борт судна (точнее: направление ветра составляет прямой угол с диаметральной плоскостью судна). и с таким набором парусов «Мауле» без особых усилий встала на якорь в глубине залива Эль-Гор.

Однако не стоит забывать о том, что Конгре превосходно знал фарватер и мог обойтись без лоцмана.

К тому же около половины седьмого на море был направлен луч прожектора. Зажглись огни маяка. Первым кораблем, которому маяк осветил путь в залив, оказалась чилийская шхуна, попавшая в руки пиратов, которых она доставила на место их преступных действий.

Солнце постепенно скрывалось за высокими пиками острова Эстадос. В этот момент «Мауле», оставив по правому борту мыс Сан-Хуан, вошла в бухту, простиравшуюся вплоть до мыса Дьегос, и сбавила ход. Ей вполне хватило часа, чтобы малым ходом добраться до подножия маяка.

Спускались сумерки. Однако было довольно светло, чтобы Конгре и Карканте, проходя мимо пещеры, могли убедиться, что вход в нее по-прежнему завален камнями и ветвями кустарников. Ничто не выдавало их присутствия в этой части острова. Конечно, они найдут свою добычу в том виде, в каком оставили.

— Всё идет хорошо, — сказал Карканте Конгре, стоявшему немного позади.

— А теперь будет еще лучше, — ответил Конгре.

Самое большее через сорок пять минут «Мауле» войдет в бухточку, где бросит якорь.

Именно в этот самый момент ее приход решили обсудить два человека, спускавшиеся с уступа на берег.

Этими людьми были Фелипе и Морис. Они готовились спустить на воду шлюпку, чтобы подняться на борт шхуны. Что касается Васкеса, то он нес вахту. Именно поэтому Конгре и его сообщникам пришла в голову мысль, что за маяком наблюдают только два человека.

Шхуна дошла до середины бухточки, бизань и марсель были убраны. Оставался только кливер, шкоты которого Карканте приказал потравить.[128]Травить — здесь: ослаблять снасть.

В глубине залива Эль-Гор начинала сгущаться тьма, когда якорь пошел на дно.

Именно в этот момент смотрители поднялись на борт «Мауле».

И тут же по сигналу Конгре Морис получил удар топором по голове и упал смертельно раненный. Одновременно Фелипе, получивший две пули, выпущенные из револьвера, рухнул рядом. Послышался короткий вскрик, и все было кончено.

Стоя возле окна вахтенного помещения, Васкес услышал выстрелы и увидел гибель товарищей.

Ему была уготована та же участь. Если он попадет в руки бандитов, то нечего ждать пощады. Несчастный Фелипе, бедный Морис! Васкес ничего не мог сделать для их спасения. Он оставался наверху, охваченный ужасом. Хладнокровное преступление совершилось мгновенно!

После минутного оцепенения к Васкесу вернулась способность соображать. Он вновь обрел самообладание и трезво оценил сложившуюся ситуацию. Ему предстояло придумать, как ускользнуть от рук негодяев. Когда шхуна встанет на якорь, некоторые из них, вероятно, захотят подняться на маяк. Кто знает, может быть, они намереваются погасить прожектор и сделать залив недоступным, по крайней мере, до рассвета?..

Васкес не колебался. Он выбежал из вахтенного помещения и стремительно спустился по лестнице. Войдя в жилую комнату, он никого там не обнаружил. К счастью, никто из преступников еще не сошел на берег.

Нельзя было терять ни минуты. Смотритель уже слышал плеск весел шлюпки, отчалившей от шхуны. Через несколько мгновений на берег высадится целая шайка.

Васкес схватил два револьвера и заткнул их за пояс. Затем собрал кое-какую провизию в мешок, закинул его на плечо, незамеченным покинул башню, быстро спустился и растворился в сумерках.