Онлайн чтение книги Маленькие мужчины
Глава 7. Сумасбродка Нэн

— Фриц, у меня новая идея, — воскликнула миссис Баэр, встретив мужа однажды после школьных занятий.

— Что за идея, моя дорогая? — и он охотно приготовился выслушать новый план, так как некоторые из идей миссис Джо оказывались такими забавными, что было невозможно не посмеяться над ними, хотя обычно они являлись вполне разумными, и он был рад претворить их в жизнь.

— Дейзи нужна компания, да и мальчикам было бы лучше, если бы среди них появилась еще одна девочка. Ты же знаешь, мы всегда верили в преимущества совместного воспитания маленьких мужчин и маленьких женщин, и давно пора действовать в соответствии с нашими убеждениями. Мальчики то ласкают, то тиранят Дейзи, и она портится от этого. Кроме того, они должны научиться вести себя более вежливо и любезно и усовершенствовать свои манеры, а присутствие девочек в школе будет лучше всего способствовать достижению этой цели.

— Ты права, как всегда. Ну, так кого же мы возьмем? — спросил мистер Баэр, видя по выражению глаз миссис Джо, что у нее есть готовая кандидатура.

— Маленькую Энни Хардинг.

— Что! Сумасбродку Нэн, как зовут ее все мальчики? — воскликнул мистер Баэр так, словно его очень позабавила эта новость.

— Да, с тех пор как умерла ее мать, девочка бегает дома без присмотра, а она слишком способный ребенок, чтобы позволить ей остаться без всякого воспитания и оказаться испорченной слугами. Я наблюдала за ней некоторое время, и когда встретила ее отца в городе на днях, спросила, почему он не пошлет ее учиться. Он сказал, что охотно сделал бы это, если бы мог найти такую же хорошую школу для девочек, как наша для мальчиков. Я знаю, он был бы рад прислать ее сюда, так что полагаю, мы съездим к нему после обеда и решим этот вопрос.

— Разве у тебя и так не достаточно хлопот, моя Джо, что ты хочешь взвалить на себя еще и заботу об этой маленькой разбойнице? — спросил мистер Баэр, поглаживая руку жены, лежавшую на его плече.

— О нет, дорогой, нет, — сказала мама Баэр, бодро. — Мне нравится то, чем я занимаюсь, и я никогда не была счастливее, чем с тех пор, как у меня появилась моя "куча мальчиков". Понимаешь, Фриц, я очень сочувствую Нэн и понимаю ее, так как в детстве была такой же буйной, как она. Девочка полна энергии, и ее только нужно научить, что с этой энергией делать, чтобы быть такой же милой и привлекательной, как Дейзи. При ее сообразительности она вполне могла бы извлечь пользу из преподанных ей уроков поведения и даже получить от них удовольствие, если бы они были преподаны правильно, и маленькая разбойница скоро стала бы занятым, счастливым ребенком. Я знаю, как воспитывать ее, так как помню, как воспитывала меня моя дорогая мама, и…

— И если ты преуспеешь хотя бы вполовину так хорошо, как она, то результат будет великолепным, — перебил мистер Баэр, живший под властью жестокого заблуждения, что миссис Баэр — лучшая и наиочаровательнейшая женщина на свете.

— Итак, если вы, сэр, будете смеяться над моими планами, то я посажу вас на целую неделю на плохой кофе! И что тогда с вами будет? — вскричала миссис Джо, шутливо дергая его за ухо, так словно он был одним из ее мальчиков.

— Но разве дикие проделки Нэн не приведут к тому, что у Дейзи волосы встанут дыбом от ужаса? — спросил мистер Баэр, когда Тедди, уцепившись за его жилет, вскарабкался ему на грудь, а Роб на спину, так как маленькие сыновья всегда завладевали отцом, как только кончались школьные занятия.

— В первое время, возможно, так и будет, но даже это принесет Маргаритке пользу. Она становится чопорной и чрезмерно озабоченной хозяйством, и ее надо немного расшевелить. Они всегда хорошо играли вдвоем, когда Нэн приезжала в гости, и, я уверена, девочки благотворно повлияют друг на друга, сами о том не подозревая. Ах, половина секрета воспитания — понимать, как много дети делают друг для друга и когда следует сводить их вместе!

— Я только надеюсь, что мы не получим просто еще одного трудного ребенка в нашей школе.

— Мой бедный Дэн! Я никак не могу до конца простить себе, что позволила ему уйти, — вздохнула миссис Баэр.

При звуке знакомого имени маленький Тедди, так и не забывший своего друга, высвободился из объятий отца и просеменил на пухлых ножках к двери, выглянул с печальным лицом на солнечную лужайку, а затем просеменил обратно, сказав огорченно, как он это всегда делал, когда не находил нигде того, кого горячо хотел увидеть:

— Мой Дэнни скоро придет.

— Я думаю, что нам следовало оставить Дэна здесь, хотя бы ради Тедди. Он так его любил, и, возможно, любовь малыша сделала бы для него то, чего не сумели мы.

— Я иногда сам чувствую то же самое, но после того как он пытался подбить мальчиков на дурные поступки и чуть не спалил дом дотла, я счел, что будет безопаснее убрать смутьяна, по крайней мере, на время, — сказал мистер Баэр.

— Обед готов, дай мне позвонить в колокольчик, — и Роб начал соло на этом инструменте, так что никто уже не мог слышать собственных слов.

— Так могу я взять Нэн, да? — спросила миссис Джо после обеда.

— Десяток Нэн, если хочешь, моя дорогая, — отвечал мистер Баэр, в отцовском сердце которого было место для всех озорных и заброшенных детей на свете.

Вернувшись в тот день из поездки, миссис Баэр еще не успела распаковать свой веселый груз маленьких мальчиков, без которых редко отправлялась в путь, когда через заднюю дверь экипажа на лужайку перед домом выскочила девочка лет десяти.

— Эй, привет, Дейзи! Где ты?

Дейзи вышла на крыльцо. Судя по ее виду, ей было приятно видеть гостью, но вместе с тем она явно слегка встревожилась, когда Нэн сказала, по-прежнему прыгая на месте, словно было невозможно стоять смирно:

— Я тут останусь навсегда, папа разрешил, а мой сундук привезут только завтра, так как все мои вещи надо выстирать и зачинить, а твоя тетя приехала и забрала меня сразу с собой. Здорово, правда?

— Ну конечно. А ты привезла свою большую куклу? — спросила Дейзи, вспомнив, что во время своего последнего визита, Нэн разорила весь свой кукольный домик и настояла на том, чтобы вымыть гипсовое лицо красавицы Бланш-Матильды с мылом, чем навсегда испортила цвет лица бедняжки.

— Да, она где-то тут, — отвечала Нэн, с самой нематеринской беспечностью. — Я сделала для тебя колечко — выдрала для этого волосы из хвоста Доббина. Хочешь? — и Нэн достала кольцо из конского волоса и протянула Дейзи в знак примирения, так как при последнем расставании обе они клялись, что никогда не будут больше разговаривать друг с другом.

Красота подношения смягчила Дейзи, она стала более сердечной и предложила пройти в детскую, но Нэн сказала:

— Нет, я хочу увидеть мальчиков и зверинец, — и убежала, крутя свою шляпу на одной завязке. Завязка оборвалась, и хозяйка оставила шляпу на произвол судьбы в траве.

— Привет, Нэн! — закричали мальчики, когда она вприпрыжку подбежала к ним и объявила:

— Я остаюсь у вас.

— Ура! — завопил Томми со стены, на которой сидел, так как Нэн была родственной душой, и он предвкушал немало совместных удовольствий в будущем.

— Я умею подавать, дайте мне тоже поиграть в крикет, — сказала Нэн, которая охотно бралась за все на свете, не страшась ни шишек, ни синяков.

— Мы сейчас не играем, и, вообще, наша команда подает без тебя.

— Зато я могу перегнать любого из вас, — заявила Нэн, прибегая к своему самому сильному аргументу.

— Это правда? — спросил Нат у Джека.

— Она бегает очень хорошо для девочки, — отвечал Джек, смотревший на Нэн со снисходительным одобрением.

— Попробуем? — сказала Нэн, горячо желая продемонстрировать свои силы.

— Слишком жарко, — и Томми вяло сполз со стены, словно совершенно измученный жарой.

— А что стряслось со Стаффи? — спросила Нэн, чьи быстрые глаза перебегали с лица на лицо.

— Ему повредило мячом руку, а он из-за любой чепухи ревет, — отвечал Джек презрительно.

— Я — нет, я никогда не плачу, даже если очень больно, это только маленькие ревут, — сказала Нэн высокомерно.

— Я мог бы заставить тебя зареветь в две минуты, — отвечал рассерженный Стаффи.

— Попробуй!

— Тогда пойди и сорви крапиву, — и Стаффи указал на жилистый образчик этого кусачего растения возле стены.

Нэн мгновенно схватила крапиву, вырвала ее и протянула Стаффи вызывающим жестом, несмотря на почти невыносимое жжение.

— Молодец! — закричали мальчики, готовые признать храбрость даже в представительнице слабого пола.

Обожженный стыдом куда сильнее, чем Нэн крапивой, Стаффи решил одолеть ее другим способом и сказал язвительно:

— Привыкла совать руки, куда попало, вот тебе и не больно. А вот пойди-ка и стукнись головой как следует о сарай, и спорим, что тогда ты заорешь.

— Не делай этого, — сказал Нат, который ненавидел жестокость.

Но Нэн побежала прямо к сараю и стукнулась головой так, что распростерлась плашмя, а звук при этом был как от стенобитного орудия. С кружащейся головой, но не потеряв самообладания, она встала, слегка пошатываясь, и сказала энергично, хотя лицо ее исказилось от боли:

— Мне больно, но я не плачу.

— Давай еще раз, — сказал Стаффи сердито, и Нэн сделала бы это, но Нат удержал ее, а Томми, забыв о том, что измучен жарой, налетел на Стаффи как бойцовый петушок, крича:

— Кончай это дело, а не то полетишь у меня сейчас через амбар вверх тормашками! — и так тряс и дергал бедного Стаффи, что через минуту тот уже не знал, стоит ли он на ногах или на голове.

— Она сама мне велела, — вот все, что он сказал, когда Томми оставил его в покое.

— Ну и что, если сказала, это ужасно подло обижать маленьких девочек, — заметил Деми с упреком.

— Хо! Мне все равно. Я не маленькая девочка, я старше тебя и Дейзи, вот так-то! — вскричала Нэн неблагодарно.

— Тебе ли проповедовать, Дьякон, ты сам задираешь Маргаритку каждый день! — выкрикнул Коммодор, который только что появился во дворе.

— Я не обижаю ее! Разве я тебя обижаю, Дейзи? — и Деми повернулся к сестре, ласково поглаживавшей обожженные руки Нэн и настоятельно рекомендовавшей приложить мокрый платок на быстро растущую на лбу фиолетовую шишку.

— Ты лучший мальчик на свете, — быстро отвечала Дейзи, добавляя, как принуждало ее к тому желание быть правдивой: — Ты делаешь мне больно иногда, но нечаянно.

— Уберите биты и все остальное, и думайте о том, что делаете. На борту этого корабля драки запрещены, — сказал Эмиль, который, в известной степени, командовал остальными.

— Как поживаешь, Мадж Уайлдфаер[21]Мадж Уайлдфаер — красивая, но взбалмошная девушка, героиня романа английского писателя Вальтера Скотта (1771 — 1832) "Эдинбургская темница".? — спросил мистер Баэр, когда Нэн пришла с остальными к ужину. — Подавать следует правую руку, доченька, последи за своими манерами, — добавил он, когда Нэн предложила ему левую.

— Правая болит.

— Бедная маленькая ручка! Чем она занималась, что появились эти пузыри? — спросил он, потянув ее правую кисть из-за спины, куда она спрятала руку с видом, заставившим его предположить, что она что-то натворила.

Прежде чем Нэн успела заговорить, Дэйзи на едином дыхании выложила всю историю, в то время как Стаффи пытался спрятать покрасневшее лицо в чашке с хлебом и молоком. Когда рассказ был окончен, мистер Баэр бросил взгляд на жену, сидевшую на другом конце длинного стола, и сказал с искрящимися смехом глазами:

— Это скорее по твоей части, так что я не буду вмешиваться, моя дорогая.

Миссис Джо знала, что он имеет в виду, но прониклась еще большим расположением к своей черной овечке за ее мужество, хотя сказала лишь, и при том самым серьезным тоном:

— Вы знаете, зачем я пригласила Нэн приехать сюда?

— Чтобы изводить меня, — пробурчал Стаффи, с набитым ртом.

— Чтобы помочь сделать из вас маленьких джентльменов, и я думаю, вы показали, что некоторые из вас нуждаются в этом.

Тут Стаффи снова уткнулся в свою чашку и не появлялся оттуда, пока Деми не рассмешил всех, сказав как всегда медленно и задумчиво:

— Как она может помочь нам, когда она сама как мальчишка?

— Именно поэтому! Помощь нужна ей не меньше, чем вам, и я ожидаю, что вы подадите ей пример хороших манер.

— Она тоже будет маленьким джентльменом? — спросил Роб.

— Ей это понравилось бы, правда, Нэн? — добавил Томми.

— Нет, не хочу, ненавижу мальчишек! — яростно выкрикнула Нэн, так как рука у нее еще саднила, и она начала думать, что могла бы показать свою храбрость более разумным способом.

— Мне жаль, что ты ненавидишь моих мальчиков, так как они могут продемонстрировать хорошие манеры и быть очень приятными в общении, когда захотят. Доброта во взглядах, словах и действиях — вот настоящая вежливость, и любой может проявлять ее, если только постарается обращаться с другими людьми так, как хотел бы, чтобы эти люди обращались с ним самим.

Миссис Баэр обращалась к Нэн, но мальчики подтолкнули друг друга локтем и, похоже, поняли намек и приняли его во внимание, по меньшей мере, на время. Они передавали масло и говорили "пожалуйста" и "спасибо", "да, сэр" и "нет, мэм" с необычной любезностью и уважением. Нэн не говорила ничего, но сидела тихо и воздержалась от того, чтобы пощекотать Деми, хотя испытывала громадное искушение сделать это по причине сверхдостойного вида, какой он напустил на себя. Она также, казалось, забыла о своей ненависти к мальчикам и после ужина играла с ними в прятки до темноты. Стаффи, как было замечено, часто предлагал ей пососать его леденец во время игры, что, очевидно, "подсластило" ее характер, так как последними ее словами, перед тем как отправиться в постель, были:

— Когда придет чемодан с моими ракеткой и воланом, я дам вам всем поиграть.

Утром, едва проснувшись, она тут же спросила: "Пришел мой чемодан?" и, когда ей сказали, что он прибудет позднее в течение дня, она сделалась сердитой и раздраженной, кипела от злости и порола свою куклу так, что Дейзи была шокирована. Она умудрилась, однако, как-то просуществовать до пяти, когда вдруг куда-то исчезла. Впрочем, ее не хватились до ужина, так как в доме полагали, что она ушла на холм с Томми и Деми.

— Я видела, как она мчалась по аллее одна, во всю прыть, — сказала Мэрианн, входя в столовую с заварным пудингом и обнаружив, что каждый спрашивает: "Где Нэн?"

— Она убежала домой, маленькая разбойница! — воскликнула миссис Баэр с встревоженным видом.

— Может быть, она пошла на станцию, посмотреть, не пришел ли ее багаж, — предположил Франц.

— Это невозможно, она не знает дороги! И даже если бы нашла свой багаж, не смогла бы тащить тяжелый сундук целую милю, — сказала миссис Баэр, начиная думать, что ее новая идея о совместном воспитании мальчиков и девочек, возможно, окажется довольно трудной для осуществления.

— Это было бы на нее похоже, — и мистер Баэр схватил шляпу, чтобы пойти искать девочку, когда возглас стоявшего у окна Джека заставил всех поспешить к двери.

За окном можно было видеть мисс Нэн, которая тянула следом за собой очень большую картонку, завязанную в бельевой мешок. Выглядела она очень разгоряченной, запыленной и усталой, но маршировала энергично, а, подойдя с пыхтением к ступенькам, уронила свой груз, облегченно вздохнула и заметила, садясь на него и скрещивая на коленях натруженные руки:

— Я больше не могла ждать, так что просто пошла и забрала его.

— Но ты же не знала дороги, — сказал Томми, в то время как остальные стояли вокруг, явно считая произошедшее отличной шуткой.

— О, я нашла дорогу запросто, я никогда не заблужусь.

— Но до станции целая миля, как ты смогла уйти так далеко?

— Ну да, далековато, конечно, но я часто отдыхала.

— Разве не была коробка слишком тяжелой для тебя?

— Она такая круглая. Было страшно неудобно ее тащить, я думала, у меня прямо руки отвалятся.

— Не представляю, как начальник станции позволил тебе забрать ее, — сказал Томми.

— Я ему ничего не сказала. Он сидел в кассе и не видел меня, так что я просто взяла свою коробку с платформы.

— Сбегай и скажи ему, что все в порядке, Франц, а то старый Додд будет думать, что ее украли, — сказал мистер Баэр, присоединяясь к взрыву смеха, который вызвало у присутствующих дерзкое хладнокровие Нэн. — Я сказал тебе, что мы пошлем за твоим багажом, если его не привезут. В следующий раз ты должна ждать, а то попадешь в какую-нибудь беду, если убежишь. Обещай мне это, а то я не осмелюсь выпустить тебя из вида ни на минуту, — сказала миссис Баэр, вытирая пыль с разгоряченного лица Нэн.

— Ладно, не буду, только папа говорит мне всегда, что не следует ничего откладывать на потом, вот я и не откладываю.

— Это трудный вопрос, так что я думаю, нам лучше дать ей теперь ужин со всеми остальными, а позднее — полезный урок наедине, — сказал мистер Баэр, слишком развеселившийся, чтобы сердиться на юную леди за ее необычный подвиг.

Мальчики нашли, что это "здорово забавно", и Нэн развлекала их весь ужин отчетом о своих приключениях: большая собака залаяла на нее, а мужчина засмеялся над ней, а женщина дала ей пончик, а ее шляпа упала в ручей, когда она остановилась попить, измученная жарой и напряжением.

— Я думаю, у тебя теперь будет хлопот полон рот, моя дорогая. Томми и Нэн — этого вполне достаточно для одной женщины, — сказал мистер Баэр полчаса спустя.

— Я знаю, потребуется какое-то время, чтобы укротить этого ребенка, но она такая щедрая девочка с горячим сердцем, что я любила бы ее, даже если бы она была гораздо более озорной, — отвечала миссис Джо, указывая на веселую группу, в центре которой стояла Нэн, раздавая свои вещи направо и налево, так щедро, словно большая картонка была бездонной.

Именно эти хорошие черты скоро сделали маленькую Сумасбродку, как они называли ее, всеобщей любимицей. Дейзи больше никогда не жаловалась на скуку, так как Нэн изобретала восхитительнейшие игры и забавляла всю школу своими проделками, которые были ничуть не менее забавны, чем проделки Томми. Она похоронила свою большую куклу и забыла о ней на неделю, а потом, когда откопала, обнаружилось, что кукла совсем испорчена плесенью. Дейзи была в отчаянии, но Нэн отнесла куклу к маляру, работавшему в доме, и тот покрасил ее в кирпично-красный цвет и снабдил вытаращенными черными глазами, после чего Нэн обрядила ее в красную фланель, украсила перьями, вручила ей один из свинцовых топориков Неда, и в виде индейского вождя покойная Поппидилла била томагавком всех других кукол, так что воображаемая кровь текла по детской ручьями. Она отдала свои новые туфли нищему ребенку, надеясь, что ей позволят ходить босиком, но обнаружила, что не всегда возможно сочетать благотворительность и комфорт, и ей было приказано впредь просить разрешения, прежде чем раздавать свою одежду. Она восхитила мальчиков, устроив огненный корабль из кровельной доски с двумя большими парусами, пропитанными скипидаром, которые она подожгла, прежде чем пустить его в плавание по ручью в сумерки. Она запрягала старого индюка в плетеную тележку и заставляла носиться вокруг дома на безумной скорости. Она отдала свои коралловые бусики за четырех несчастных котят, которых мучили какие-то бессердечные мальчишки, и ухаживала за мохнатыми крошками несколько дней нежнее матери, смазывая их раны кольдкремом и кормя их с кукольной ложечки, а потом, когда они все-таки умерли, горевала о них, пока не утешилась одной из лучших черепах Деми. Она заставила Сайласа вытатуировать якорь у нее на плече, такой же, как у него, и умоляла еще и изобразить голубую звезду на каждой щеке, но он не осмелился, хотя она уговаривала и настаивала так, что мягкосердечному человеку было нелегко противиться ее желанию. Она пыталась прокатиться верхом на каждом из животных в имении, от большой лошади Энди до сердитой свиньи, от которой была спасена с большим трудом. На что бы ни вызывали ее мальчики, она тут же пыталась это сделать, каким бы опасным ни было задание, а они никогда не уставали испытывать ее храбрость.

Мистер Баэр предложил им заменить всякое другое соперничество соревнованием в учебе, и Нэн находила не меньшее удовлетворение от использования своего живого ума и прекрасной памяти, чем резвых ног и веселого языка, в то время как мальчикам пришлось стараться изо всех сил, чтобы не отстать, так как Нэн показала им, что девочки могут делать почти все так же хорошо, как мальчики, а кое-что и получше. В школе не было наград, но одобрительное "Молодец!" мистера Баэра и хорошая запись в Книге Совести миссис Баэр, учили их любить долг ради самого долга и стараться исполнять его в уверенности, что рано или поздно вознаграждение придет само. Маленькая Нэн быстро почувствовала преимущества новой атмосферы, наслаждалась ею, и было очевидно, что это именно то, что в чем она нуждается: маленький заброшенный садик был полон душистых цветов, увидеть которые мешали сорняки, но когда добрые руки начали ухаживать за ним, появились всевозможные новые зеленые ростки, обещая расцвести пышным цветом в теплом климате любви и заботы — лучшем климате для молодых сердец и душ по всему миру.