О последних делах человека. (пер. И. Ивановой)

Онлайн чтение книги Маленькие рассказы
О последних делах человека. (пер. И. Ивановой)

Трамвай звенит и с грохотом несется вверх к Ольшанскому кладбищу.

— Гляди, — обращается низенький мужчина к молодому парню в кроличьем тулупчике, — опять здесь чего-то строят, школу, наверное, какую или кино… Знаешь, я ужасно рад, что увидел его еще раз. «А, это ты», — сказал он. Оно, конечно, ему от этого не стало легче, но всегда важно проявить дружеское участие. «Так я еще приду, — пообещал я, — к тому времени ты уже бегать будешь, — говорю, — и на́ тебе…»

Парень в кроличьем тулупчике уныло закивал головой.

— Я медаль надел; пускай, думаю, он порадуется, — продолжал низенький, — а он и говорит: «Здорово, неужто это ты?» Узнал, значит. Я утешаю: «Иозеф, это пройдет». А он на это: «Маничка, дай мне кусочек потрошков». Она дала, он откусил немножко — откусил только, а съесть ничего не съел. «Маничка, дай мне кусочек потрошков», — с чувством повторил низенький.

Парень в тулупчике шмыгнул носом.

— Конечно, он тебе все же брат был, — утешал его низенький. — Она-то говорила, что он уж и себя не помнит, а он только посмотрел на меня и говорит: «Тоник, это ты, значит?» У, — воскликнул вдруг низенький, радостно потирая руки, — а венков сколько у бедняги будет! Я зашел спросить, во что обойдется венок с лентой, отвечают — восемьдесят пять крон. Тогда, говорю я, никаких лент не надо, лучше я визитную карточку вложу, и написал на ней: «Спи сладко — твой Тоник». Это ведь одно и то же, правда? Надо проявлять дружеское участие, но с какой стати выбрасывать двадцатку на ленту? Все равно ее на кладбище своруют.

— Мне сказали, — слабым голосом отозвался парень в тулупчике, — что венок с лентой стоит девяносто крон, а я говорю: «Сколько бы ни стоил, пускай хоть сто, только сделайте как следует».

— Так это ж для брата, — возразил низенький, — зато венок прекрасный. И на ленте золотыми буквами: «Прости-прощай, Енда и Лидушка», — я тебе говорю, очень красиво. «Прости-прощай, Енда и Лидушка», — повторил он проникновенно. — Скоро доедем, еще две остановки. А на погоду нам повезло, правда! Красивые у него будут похороны.

Парень слабо кивнул.

— А ей ничего не оставляй, — наущал низенький. — Что она, мерзавка, со всем делать будет, сама ведь недолго протянет. Пускай отдаст столик его и одежду, какая осталась. И про часы скажи. Я ей, паскуде, ничего бы не дал. Да и сундук чтоб непременно отдала, скажи, что он еще от отца с матерью.

— Не доехали? — тоскливо спросил парень.

— Еще одна остановка, — ответил низенький, — а потом немного пройти до часовни. Я думаю, Франта тоже придет, да и другие друзья, славно все будет. Раз он с ней не оформлен, так у нее ни на что прав нет. Ты дурак, что ли, вещи ей оставлять? И доктору не плати, он небось и забудет. Если тебе сундук без надобности, возьми да продай. А венок до чего хорош! Только ленту потом домой забери, жалко ее там бросать, повесишь дома на зеркало, понимаешь? А Ладислав умрет, лента и пригодится… Ах, как он обрадовался, бедняга, что я его тогда навестил…

Трамвай затормозил перед кладбищенскими воротами.

— Не прыгай, что ты, погоди, пока остановится, — удержал низенький парня, — еще упадешь, а ты сегодня такой нарядный. Все похороны для тебя были бы испорчены.

И, заботливо поддерживая парня в кроличьем тулупчике, скорбящий друг повернул к кладбищенским воротам.


Читать далее

О последних делах человека. (пер. И. Ивановой)

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть