Онлайн чтение книги Хижина в горах Mean Streak
Глава 6

Джеф вошел через дверь, ведущую в гараж, и отключил сигнализацию в доме. Свет нигде не горел. Комнаты были холодными и пустыми.

Когда он уезжал от Элис, та снова заговорила о своем страхе по поводу того, что Эмори знает об их романе.

– Ты уверен, что она не в курсе?

– Эмори чувствует себя брошенной, играет роль обиженной жены, как может, – заверил любовницу Джеф. – Она просто дуется, вот и все.

Но факт оставался фактом: от Эмори не было вестей, начиная с вечера пятницы, когда она позвонила из мотеля, в котором собиралась переночевать. Уже вечер воскресенья, то есть прошло достаточно много времени, чтобы мужу не позвонила жена, пусть даже обиженная.

Любой женатый мужчина в мире понял бы его желание переждать бунт Эмори и дать ей возможность самой справиться с ее вспышкой гнева. Но ничего не предпринимая, он выглядел не слишком красиво, даже в глазах собственной любовницы.

«Это на нее не похоже. Она всегда звонит. Ты не волнуешься за нее?» Элис не раз повторяла это в течение их совместных выходных.

Джеф не волновался, но знал, что ему следовало бы тревожиться. Он набрал номер мобильного Эмори, но сразу же после первого звонка включилась голосовая почта с просьбой оставить сообщение.

– Я думал, что к этому времени ты уже будешь дома. Позвони мне.

Эмори часто оставалась в клинике после окончания рабочего времени и по выходным, используя это время для бумажной работы. Джеф позвонил на основной номер, потом на номер, зарезервированный только для членов семьи. И там, и там включился автоответчик. Он оставил сообщения, прося жену позвонить ему.

Затем он позвонил в больницу, где она практиковала, и попросил соединить его с педиатрическим отделением.

Снявшая трубку медсестра узнала его по голосу.

– Чем я могу вам помочь, мистер Сюррей?

– Доктор Шарбонно в отделении?

– Я думала, что она до завтра выходная.

– Так и есть. Но я ждал, что она вернется сегодня днем, и мне не удалось связаться с ней по мобильному. В клинике никто не ответил. Я подумал, что она заехала в больницу, чтобы проверить пациента, и задержалась.

– Моя смена только что началась, поэтому я не знаю. Я спрошу.

– Спасибо. Если кто-нибудь ее видел, попросите этого человека позвонить мне. Если моя жена появится, скажите ей, что в ее мобильном сразу включается голосовая почта. Она должна проверить аккумулятор.

Джеф нажал на кнопку «отбой», бросил мобильный на свой письменный стол, встал и начал мерить шагами комнату, решая, как ему поступить. На обдумывание ушло еще несколько минут, но логичным было только одно решение.

Десятью минутами позже Джеф уже мчался на север по автостраде.

* * *

Эмори взяла поджаренный на гриле сандвич с сыром и принялась откусывать маленькие кусочки, проверяя, справится ли ее желудок с твердой пищей. Ее больше не тошнило, осталось только неприятное ощущение под ложечкой, что из этой хижины ей живой не уйти.

После того, как хозяин дома не позволил ей воспользоваться его ноутбуком, Эмори снова легла в постель, не упустив возможности демонстративно поднять крышку компьютера. Она улеглась поверх одеяла, прикрыв его уголком только ноги.

Так Эмори и лежала, напряженная и настороженная. Но мужчина не обращал на нее внимания, занимаясь своими делами. Она почувствовала аромат кофе, который он сварил, и яичницы, которую он для себя поджарил. Потом он вымыл посуду и вышел на улицу, но отсутствовал всего пару минут. Прислушиваясь к его передвижениями по комнате, Эмори задремала.

Проснулась она через несколько часов. Стемнело. Через прорези в ширме она видела, что мужчина включил лампу под джутовым абажуром.

Эмори переживала, не привела ли безуспешная попытка атаковать его к ухудшению ее собственного состояния, оставив совершенно без сил. Но когда она села в постели, выяснилось, что головокружение уже не так ее мучает. А вот головная боль никуда не делась.

Женщина встала и отправилась в ванную. Потом, хотя она поклялась себе, что скорее ад замерзнет, чем она выйдет из своего хилого укрытия, что ему придется тащить ее за волосы из-за ширмы, Эмори вышла из-за нее.

В ту минуту, когда она это сделала, мужчина как раз вернулся с улицы, столь же тепло одетый, как и раньше. Он принес охапку дров. Увидев Эмори, он помедлил на пороге, потом закрыл дверь ногой, вытер подошвы сапог о джутовый коврик и отнес поленья к камину. Он следил за тем, чтобы ящик для дров не пустовал.

Как только мужчина переложил туда свежие поленья, он сразу снял верхнюю одежду, стряхнув льдинку с куртки, прежде чем повесить ее на вешалку.

– Пошел снег с дождем.

– Какая удача для тебя. Чем хуже погода, тем тебе легче удерживать меня здесь в плену.

Копируя ее иронию, он ответил:

– Взгляни на светлую сторону. Тебе не придется голодать. У меня достаточно еды, чтобы мы могли продержаться несколько дней.

После такого диалога он отправился готовить куриный суп с лапшой из банки и сандвичи с сыром, один из которых теперь неторопливо ела Эмори. Честно говоря, простая еда оказалась восхитительной на вкус, и чем больше она ела, тем сильнее становился ее голод. После пробежки накануне Эмори испытывала недостаток углеводов. Суп восполнил потерянный натрий. Она съела всю порцию.

Хозяин дома заметил ее пустые тарелки, но воздержался от комментариев и просто отнес их в мойку.

– Кофе?

– Нет, благодарю. У тебя есть какой-нибудь чай?

– Чай, – он повторил это слово так, словно никогда его не слышал.

– Неважно.

– Прости, я не любитель чая, – он поставил свою кружку с кофе на стол и сел напротив Эмори.

– Тебе следовало бы его иметь. Кто знает, вдруг пленница его попросит.

– Ты у меня первая.

– Первая пленница или первая любительница чая?

– И то и другое.

– Я тебе не верю.

Совершенно не тронутый этим мужчина дернул плечом и подул на кофе, прежде чем отпить первый глоток. Поставив кружку на стол, он перехватил взгляд Эмори, устремленный на металлическую перекладину между стропилами. Когда она снова посмотрела на мужчину, их глаза встретились, и Эмори показалось, что ее ударили под дых. Она не собиралась спрашивать его о перекладине, боясь услышать ответ.

Ощущая тяжесть его взгляда, она принялась водить пальцем по узору на дереве стола.

– Что ты сделал?

– Когда?

– Я о твоем преступлении. Что это было?

Эмори не смотрела на него столько, сколько смогла. Когда она осмелилась встретиться с мужчиной взглядом, его глаза сверкали, словно ограненные драгоценные камни. Эмори сочла бы их красивыми, если бы не боялась их.

– Помнишь, ты сказал: «Я не позволяю им войти»?

– Угу.

– Ты о полиции? Ты прячешься от властей!

– В десятку, Док.

– Прекрати называть меня так. Похоже на кличку домашнего питомца. А я не собираюсь быть для тебя домашним питомцем.

– Послушного питомца из тебя не получится. Ты царапаешься.

Эмори постаралась не смотреть на длинную кровавую отметину на его щеке. Кровь запеклась, но царапина выглядела ужасно. Ему явно было больно.

– Тебе следовало бы обработать рану перекисью, чтобы не занести инфекцию.

– Точно, следовало бы. Но мне не хотелось рушить эту стену Иерихона, – он кивком указал на ширму. – Я боялся нового нападения.

– Я не настолько сильно тебя ранила.

– Я не боялся, что ты причинишь мне боль. Я боялся сделать больно тебе.

Выражение шока на ее лице заставило его объяснить:

– Не специально. Но если бы мне пришлось защищаться от тебя, я мог бы сделать тебе больно, потому что я намного крупнее тебя.

Его габариты были бы пугающими и в том случае, если бы Эмори стояла за ним в очереди в супермаркете, или оказалась в одном лифте, или даже сидела рядом в самолете. Ему незачем было стараться выглядеть внушительным, его роста было достаточно. Свитер кремового цвета с узором в виде кос облегал его торс, подчеркивая ширину плеч и груди.

В его кистях, обхвативших керамическую кружку с кофе, та казалась хрупкой фарфоровой чашечкой из игрушечного чайного сервиза, которым Эмори играла в детстве. Даже в спокойном состоянии руки мужчины пугали ее. От косточки на запястье до кончиков длинных пальцев они выглядели так, будто способны сделать…

Многое.

Эмори вспомнила, как нежно эти пальцы касались ее шеи. Вы же мокрая как мышь. От мыслей, промелькнувших в ее голове, щеки женщины вспыхнули. Она сделала глоток воды из стакана, потом возобновила свой допрос с того места, на котором остановилась.

– Ты служил в армии?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты очень аккуратен. Все сложено, все на своем месте. Сапоги стоят парами.

– Должно быть, ты тщательно обыскала мой дом.

– А ты этого не ожидал?

– Ожидал, – он вытянул длинные ноги перед собой. – Я знал, что ты любопытна.

– И что же ты заранее от меня спрятал? Наручники? Кожаные ремни?

– Только мой ноутбук. И не слишком хорошо, как оказалось. Но я не думал, что у тебя хватит сил вытащить ящик из-под кровати.

– Я приложила все силы, которые у меня были.

– У тебя осталось достаточно, чтобы наброситься на меня.

– Но этого не хватило, чтобы с тобой справиться.

– Тебе следовало об этом подумать.

– Я подумала.

– Ах, да, верно. Мясной нож.

– Не слишком-то он мне помог.

– Он проделал дыру в моем самом лучшем шарфе.

Ему хватало наглости веселиться, и это вывело Эмори из себя. Она решила застать его врасплох.

– Расскажи мне о войне.

Удар попал в цель. Мужчина подтянул ноги, сел прямее, отпил глоток кофе. Обычные, непринужденные действия, но в данном случае красноречивые.

– Итак? – нажала Эмори.

– Что ты хочешь узнать?

– В каких войсках ты служил?

Молчание.

– Когда ты служил?

Молчание.

– Где?

Когда мужчина не ответил и на этот вопрос, Эмори сказала:

– Нечего сказать на военную тему?

– Только то, что я никому бы этого не посоветовал.

Они смотрели друг на друга через стол. В его немигающем взгляде Эмори увидела предупреждение: на этом разговор надо закончить. Она не стала испытывать судьбу.

– Коробки с патронами в шкафчике в ванной комнате…

– Я думал, что ты их не достанешь.

– Мне пришлось встать на цыпочки. Если у тебя есть патроны, то должны быть и ружья.

– Во время твоего обыска оружие ты не нашла?

Эмори покачала головой.

– Очень плохо. Иначе ты могла бы пристрелить меня, вместо того чтобы царапать ногтями или пытаться заколоть ножом. Тебе бы понадобилось меньше сил.

Он снова над ней смеялся. Эмори нанесла ответный удар.

– Твое преступление было связано с насилием?

Его усмешка исчезла. Нет, не исчезла, потому что это предполагает постепенное действие. Его веселость испарилась мгновенно, уголки рта опустились, губы превратились в узкую твердую полоску, привычную для него.

– В высшей степени.

Прямой ответ наполнил Эмори отчаянием и мучительным чувством безнадежности. Она бы предпочла, чтобы он все отрицал или смягчил свои слова. Все еще цепляясь за тщетную надежду, женщина сказала:

– Если это было нечто такое, что ты совершил в военное время…

– Нет.

– Понимаю.

Он резко хохотнул.

– Ты ни черта не понимаешь.

Мужчина поднялся так внезапно, что Эмори едва не лишилась чувств. Она тоже вскочила, оттолкнув стул. Тот упал. Когда раздался грохот, Эмори поморщилась.

Он обошел стол, поднял ее стул, поставил на место сердитым движением, так что ножки громко стукнули о пол.

– Прекрати вскакивать при каждом моем движении.

– Тогда прекрати меня пугать.

– Я не пугаю.

– Пугаешь!

– Я не собирался этого делать.

– И все-таки ты меня пугаешь.

– Почему? Я не сделаю тебе ничего плохого.

– Если это правда, тогда позволь мне позвонить мужу…

– Нет.

– …и сказать ему, что со мной все в порядке.

– Нет.

– Почему?

– Мы это уже проходили. Я устал говорить об этом. И я устал от того, что мне приходится справлять малую нужду на улице под проклятым деревом. Именно этим я и занимался весь день, чтобы не потревожить твой сон. Но теперь я собираюсь пойти в ванную, воспользоваться удобствами и принять душ. Чувствуй себя как дома. Суй нос куда тебе заблагорассудится, – мужчина широким жестом обвел комнату. – Дом в полном твоем распоряжении.

Резкими движениями мужчина собрал ширму, панели громко стучали друг о друга, потом поставил ее на место у стены.

– Ширма будет стоять здесь.

Подойдя к двери ванной комнаты, он открыл ее и включил свет, но прежде чем войти внутрь, он обернулся к Эмори:

– Ты заблудишься, не пройдя и десяти ярдов. Но сегодня вечером мне что-то не хочется тебя искать. Так что похорони все планы, которые ты уже наметила.

После этого он вошел в ванную.

Как только за ним закрылась дверь, Эмори взяла ноутбук с дивана, куда мужчина поставил его, пока накрывал на стол к ужину. Она села с компьютером к столу, подняла крышку, включила и подвела курсор к окошечку пароля.

Ее пальцы замерли на клавишах. И там и остались. Как она могла угадать его пароль, если она совершенно ничего не знала о нем? Ни имени, ни дня рождения, ни родного города, ни занятия, ни хобби. Ничего.

Эмори все же попробовала несколько сочетаний, некоторые на военную тему, большинство были просто смехотворными. Но как она и ожидала, ни одно из них не подошло.

– Проклятье!

– Не везет?

Она резко дернулась и развернулась на стуле, не услышав, как мужчина вышел из ванной. На нем были только джинсы. Носки, сапоги и свитер он держал в руках. Если Эмори он казался пугающим до этого, то в таком виде он страшил ее еще больше. Влажные волосы. Босые ступни. Голая грудь.

В смятении Эмори снова повернулась к ноутбуку, не слишком аккуратно опустила крышку и встала.

– Иди к чертям!

– Ты уже это говорила.

– И я не шутила.

Она обошла его и направилась в ванную.

– Я оставил тебе немного горячей воды.

Эмори громко хлопнула дверью и собралась уже закрыться на защелку, когда вдруг обнаружила, что таковой нет.

Ей очень хотелось принять душ, манил свежий аромат мыла и шампуня, но она боялась снять одежду, поэтому решилась только освежиться над раковиной с помощью одной из его аккуратно сложенных махровых салфеток-мочалок. Она провела ею по испачканным кровью волосам, но смыть твердую корку не смогла, тем более что каждое движение причиняло боль.

На крючке на двери висела та самая фланелевая рубашка, в которой она спала прошлой ночью. Утром, еще до его возвращения, Эмори переоделась в свой костюм для бега, но теперь ей не терпелось снова влезть в рубашку.

Женщине очень хотелось расчесать спутанные волосы там, где на них не было крови. Но воспользоваться чужой щеткой для волос ей показалось слишком интимным. Зубы она почистила пальцем.

Перед тем как открыть дверь, Эмори выключила свет в ванной. Мужчина сидел в шезлонге и при свете лампы читал книгу в бумажном переплете. Пока она отсутствовала, он надел белую футболку без рисунка и белые носки. Он не поднял голову и ничем другим не показал, что заметил ее присутствие.

Эмори скользнула под одеяло, сняла легинсы для бега, потом повернулась на бок лицом к стене.

Спустя полчаса он выключил лампу. Эмори еще не спала и остро ощутила его приближение к кровати. Она крепко зажмурилась и затаила дыхание.

Вне себя от страха она снова и снова повторяла про себя: «Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо».

Но в этой мольбе была просьба не только не причинять ей боль, не убивать ее, но и не разочаровать ее. Это было глупо, необъяснимо, но так было. По причинам, не имевшим ничего общего со страхом, она не хотела, чтобы он оказался психопатом, насильником, убийцей, чтобы в нем было нечто ненормальное или дьявольское.

– Я знаю, что ты не спишь. Посмотри на меня.

Если не считать гулко стучавшего сердца, она лежала не шевелясь.

Матрас прогнулся, когда он поставил колено рядом с ее бедром. Эмори в испуге повернулась на спину и ахнула, когда он поставил ладони по обе стороны от ее плеч, нависая над ее телом, не позволяя ей видеть стропила, пугающую металлическую перекладину. Ничего кроме его лица.

– Когда погода улучшится, клянусь, я отвезу тебя вниз. Я прослежу за тем, чтобы ты была в безопасности. До этого момента я не причиню тебе боли. Понятно?

Не в силах вымолвить ни слова, Эмори только кивнула.

– Ты мне веришь?

Она ответила абсолютно честно:

– Я хочу тебе верить.

– Ты можешь мне верить.

– Как я могу верить, если ты не ответил на главные вопросы?

– Задай мне главный вопрос.

– Как тебя зовут?

– Это имеет значение?

– Если это не имеет значения, почему ты мне не говоришь?

– Поверь мне, Док, если ты влезешь в мою жизнь, тебе не понравится то, что ты обнаружишь.

– Если ты не хотел, чтобы я в нее влезла, тебе не следовало приносить меня сюда.

Он почти улыбнулся.

– В этом ты права.

Эмори рассматривала черты его лица, пытаясь по нему прочитать, что такое ужасное он совершил. Это было сильное лицо, в высшей степени мужское, но в нем было больше таинственного, чем угрожающего.

– Почему ты скрываешься от властей?

– Почему люди это делают?

– Чтобы их не поймали.

– Ты сама все сказала.

– Как законопослушная гражданка я просто не могу…

– Нет, можешь, – с напором произнес он. – Ты можешь просто не спрашивать.

Эмори вдруг утомили его завуалированные угрозы, и она решила бросить ему вызов.

– Или что? Что ты сделаешь? Ты обещал не причинять мне боли.

Даже если бы она не видела его глаза в темноте, она бы почувствовала их взгляд, вбирающий в себя ее рот, шею, распахнутый ворот рубашки, все тело до самых бедер. Потом их глаза снова встретились.

Эмори затаила дыхание.

Он прошептал:

– Тебе не будет больно.