Онлайн чтение книги Меня зовут Бёрди
8

Кончается третья неделя слежки Паоло. Он не отставал от девчонки ни на шаг, но так ничего толком и не узнал. Виноваль велел ему смотреть в оба. Гонорары текут, а результата ноль, мать уже начинает нервничать. Паоло же всем доволен и уже видит, как его новый усилитель Vox AC 30 приближается семимильными шагами.

Сегодня утром он закопался дома, у него осталось двадцать минут, чтобы добраться до Бастилии. Подхватив шлем, он бежит вниз по лестнице. Слишком поздно замечает брошенную кем-то на ступеньках сумку между вторым и первым этажами и, пересчитав оставшиеся ступеньки, с размаху влетает в стену напротив.

– Черт, Фарид, – слышит он. – Сколько раз тебе повторять, не бросай свои вещи где попало. Так и покалечиться недолго.

– Да, прости дурака.

– Все в порядке, месье?

– Ты глянь, кто это! Паоло! А мы как раз шли к тебе. Ты что-то пропал, ни слуху ни духу, мы забеспокоились.

С этими словами Карим Мусауи цепко ухватывает его за затылок, не давая подняться. Удар был сильный, его сердце колотится между верхней губой и носом.

– Ты хоть не ушибся?

– Куда это ты намылился? Спешишь?

– Ты же не думал, что заткнешь нам рот первым куском, и опять ищи тебя свищи?

– Если так, значит, ты нас и правда за придурков держишь, разве так поступают с теми, кто протянул тебе руку помощи в трудный момент?

Паоло откашливается.

– Ребята, я знаю, я стараюсь, как могу. Зарплата была вчера, я как раз шел к вам.

Карим еще усиливает хватку, прижимая его лицо к полу.

– Кончайте! Посмотрите у меня во внутреннем кармане. Мне заплатили наличкой, это для вас.

Фарид бесцеремонно тянет его за куртку и вытаскивает бумажник. Забрав лежавшие там банкноты, он швыряет бумажник ему в лицо.

– Малыш, не заставляй нас снова приходить. Мы с тобой по-доброму, благодари Ахмеда, но теперь всё. Ждем тебя в следующую субботу с остальным, и, уж пожалуйста, не вынуждай меня сделать тебе и вправду больно.

Паоло ждет, когда они выйдут из подъезда, и только после этого поднимается. Они были терпеливы, но их терпению пришел конец.

Вот уже несколько дней Берди практически не выходит из сквота. Их оборвавшийся разговор так и стоит у него поперек горла, и он не знает, что с ним делать. Результатов нет, и он тревожится, что мог что-то упустить, а то ведь только и видел тогда курочку, несущую золотые яйца, вместе с новым усилителем.

Глядя сквозь витрину бистро, он думает, что и представить себе не мог такого: выходить на работу в воскресенье, на улицу Рокетт, в 8 часов утра. Он пьет второй двойной кофе, когда девушка выходит из дома одна.

Она умыта и причесана, но красоту не навела. Похожа на школьницу в день открытого педсовета. Вымыла голову и зачесала волосы назад, открыв тонкое миндалевидное личико, которому неожиданно спокойные глаза придают робкий вид. Вот только шрам. На ней легкое платье из набивной ткани и кроссовки – очень далеко от имиджа панкушки, к которому он уже привык.

Берди садится в метро, потом на RER[17] RER – система скоростного общественного транспорта, обслуживающая Париж и пригороды. Представляет собой объединение пригородных наземных железнодорожных линий и новых, возникших в 1960–1990-е годы, подземных линий в границах Парижа. до Шату[18]Город в 10 км от Парижа в округе Сен-Жермен-ан-Ле., то и дело оглядываясь через плечо, видимо, проверяет, не идет ли он за ней. За эти недели он научился быть невидимым, сливаться со стенами, никаких отличительных признаков, никаких личных вибраций.

Выйдя с вокзала, она сворачивает направо и идет по улице к центру городка. На указатели не смотрит, похоже, знает дорогу наизусть. Они пересекли Шату с его буржуазными домиками и частными аллеями. Паоло несколько раз замедлял шаг, любуясь старинными постройками и огромными садами. Все спокойно, мирно, чистенько, почти виртуально от этой безымянной тишины. Другая планета в нескольких минутах езды на RER.

Она вошла в большой частный сад в конце тупика. Табличка на воротах гласит: Резиденция «Озерная» – Дом престарелых – Club Senoir .

Паоло думает, что девчонка, видно, охмуряет какого-нибудь старичка, чтобы пополнить кошелек. Дождавшись, когда она дойдет до главного здания, он тоже входит в ворота. Погода прекрасная, и всем, похоже, хочется подышать воздухом. Он идет по аллее, улыбаясь и кивая каждому встречному, потом, зайдя за дерево, откуда можно наблюдать за входом, оставаясь незамеченным, проверяет сообщения на телефоне и закуривает. Виноваль нервничает и хочет знать, есть ли сдвиги. Шала пишет, что репетиция сегодня отменяется, зато ему, кажется, удалось договориться о концерте с «Антихристом», это хорошая новость. Последнее сообщение от Алисии, которая приезжает на два дня в Париж и не отказалась бы воспользоваться его гостеприимством. Он отвечает утвердительно, уточнив, что встретиться с ней сможет, скорее всего, только вечером.

Они оба знают, что значит это «гостеприимство». Уже три года, как это продолжается, и такое молчаливое соглашение, похоже, устраивает всех. Секс, вкусные ужины вдвоем, долгие вечера – и это все. Это избавляет от душевных ран, которых они не могут себе позволить. Их ночи всегда оставляют у обоих послевкусие как удовольствия, так и печали.

Загасив сигарету о ствол дерева, Паоло видит выходящую группу пенсионеров и среди них Берди со старушкой, которую она держит под руку. Ее спутница оборачивается, продолжая шутить с друзьями, когда они удаляются в глубь парка. Небольшая рощица ограничивает владения с северной стороны. Женщина, несмотря на свой возраст, выглядит вполне здоровой, шагает бодро, с улыбкой на губах. Берди тоже улыбается, но иначе, чем в те вечера, когда она пила и шутила со своей компанией. Эта улыбка словно застыла на лету, он видит в ней скорее гримасу.

Они дошли до опушки леса, там остановились и, обменявшись несколькими словами, свернули под деревья. Паоло берет вправо от тропы, по которой они пошли. Он оглядывается и, убедившись, что его не засекли, углубляется в рощу. Она гораздо больше, чем ему казалось. Стараясь не хрустеть сухими ветками, он идет параллельно тропе, где виднеются две женщины. Останавливается, пропуская их немного вперед. Через несколько минут идет дальше по прямой и вдруг понимает, что не видит больше ни женщин, ни дома.

Он снова останавливается, прислушиваясь к малейшему звуку, который мог бы его направить, и замечает в нескольких метрах от себя разрушенный колодец, засыпанный землей. С него он наверняка их заметит. Взобравшись на холмик, он сразу видит крашеные волосы и розовую тунику старушки, сидящей к нему спиной. Они в двух шагах от него. Паоло решает подойти ближе, обогнув колодец, чтобы послушать, о чем они говорят, и, присев на корточки, ставит мобильник на запись.

От того, что он видит, телефон падает из рук. Записывать тут нечего. Старуха задрала платье до пупа, а ее трусы валяются на земле под ногами. Она прижимает к своему лону лицо Берди. Шумно, прерывисто дышит и что-то бормочет вполголоса, слов ему не разобрать. Одной рукой она крепко давит девушке на макушку, вжимая голову между своих ляжек. Через некоторое время он все же решается сфотографировать сцену, наверное, это будут самые омерзительные снимки в его жизни.

Берди копошится между ног старухи, пока та не испускает короткий хрип, содрогнувшись всем телом.

Она отстраняет лицо девушки и улыбается ей.

– Очень хорошо, Соня, ты делаешь успехи.

Лицо панкушки ничего не выражает. Оно утратило весь свой свет невинности. На несколько секунд ее глаза, два черных шарика, становятся двумя сполохами ненависти, устремленными на спину старухи, надевающей трусы. Паоло знает, что в эту минуту она готова ее убить. Женщина оборачивается, улыбаясь. Злоба мгновенно исчезает из глаз Берди, сменяясь той самой улыбкой-гримасой, которую он уже видел раньше. Она не здесь, только ее тело сидит на земле, пустая оболочка.

Старуха раскрывает ладонь, в которой оказывается скомканная банкнота, и протягивает ее девушке. Она поправляет тунику, а Берди утирает губы, словно желая стереть произошедшее. Женщина молча направляется к парку, даже не оглянувшись на нее, неподвижную.

Через несколько минут Паоло видит высокого пожилого мужчину, приближающегося по тропе.

– Соня, как мило, что ты навестила нас в такой солнечный денек.

Он расстегивает брюки, и они соскальзывают на землю.

Голос у него ласковый, но в глазах ни малейшей теплоты, только инстинкт собственника, желание обладать. Схватив девушку за волосы, он засовывает свой дряблый член ей в рот. Паоло, оцепенев, бессильно наблюдает сцену, как виртуальную картинку, не укладывающуюся в голове.

Так продолжается почти два часа. Мужчины и женщины сменяют друг друга, приходят с приветливым словом, уходят равнодушно, не прощаясь. Все заряжены энергией черных дыр и через свои половые органы алчно всасывают каждую искорку жизни Берди. Она сует банкноты в карман, даже не разглаживая.

Когда наконец уходит последняя клиентка, девушка поднимается, ерошит волосы, опустив челку на самые глаза, вновь превратившиеся в два черных шарика. Прислонившись к дереву, закуривает сигарету. Ее миндалевидное личико маячит серой звездой, метеоритом, заблудившимся в бесконечной ночи. На минуту она заходится нервными рыданиями, но ни слезинки не видно на ее щеках. Ее тело сотрясается в долгой судороге из самого нутра, сгибается в рвотном позыве, исторгая изо рта смесь спермы и желчи. Держась за дерево, она ждет, когда отхлынет волна и снова станут слушаться ноги.

Он следует за ней, когда она выходит из леса. Минуя тропу, ускоряет шаг, чтобы первым прийти к главному зданию. Женщина в розовой тунике ждет на скамейке под козырьком, листая журнал, этакая милая старушка, наслаждающаяся теплым весенним деньком.

Когда Берди подходит ближе, старуха говорит ей с улыбкой:

– Красавица моя, ты же не уйдешь, не поцеловав на прощание бабулю?