Онлайн чтение книги Милый ангел
Среда

6 января 1960 года

Опять этот Дэвид. Ну как он не понимает! Если работаешь в больнице, никакого желания нет смотреть эти ужасные, чудовищные европейские фильмы. Дэвиду хорошо в его стерильном, выхолощенном мирке, где смерть подопытной мышки – событие. Но я-то целыми днями торчу там, где люди терпят боль, мучаются, даже умирают! Суровая действительность окружает меня со всех сторон, с меня довольно слез и страданий! Потому я и выбираю фильмы, на которых можно или уж посмеяться, или слегка всплакнуть, – например, когда видишь, как Дебора Керр, прикованная к инвалидному креслу, теряет свою единственную любовь. Но кино, которое любит Дэвид, – оно угнетает. Не просто печалит, а гнетет.

Все это я пыталась втолковать ему, когда он пообещал сводить меня на премьеру фильма в «Савой». Только сказала, что терпеть не могу не гнетущее, а противное кино.

– Великая литература и кино противными не бывают! – отрезал он.

Но когда я предложила ему помучиться в «Савое», пока я смотрю вестерн в «Принце Эдварде», Дэвид состроил такую мину, что я сразу поняла: помеси проповеди и обличительной речи мне не миновать. Пришлось капитулировать и тащиться в «Савой», на «Жервезу» – по роману Золя, как объяснил мне Дэвид после сеанса. Я чувствовала себя досуха выжатой тряпкой, иначе и не скажешь. Действие фильма происходило в огромной французской прачечной. Для героини, такой юной и хорошенькой, не нашлось мало-мальски приличного ухажера – одни лысые толстяки. Похоже, и Дэвид со временем облысеет: пока мы с ним встречаемся, волосы у него заметно поредели.

Дэвиду втемяшилось доставить меня домой на такси, а я бы с удовольствием прошлась до пристани и села в автобус. Мой провожатый всегда приказывает таксисту остановиться у нашего дома, потом увлекает меня в переулок, в темноте хватает за талию и чмокает в губы – трижды, но так благопристойно, что даже папа римский не осудил бы его. Дождавшись, когда я скроюсь за дверью, Дэвид катит к себе – он живет в четырех кварталах от нас вместе с матерью-вдовой. Правда, у Дэвида еще есть просторное бунгало на Куджи-Бич, но оно сдано семье эмигрантов из Голландии – Дэвид говорил, они чистюли, каких мало. С трудом верится, что у Дэвида в жилах кровь, а не вода. К моей груди он ни разу не притронулся даже пальцем! На кой черт тогда она мне сдалась?

Дома я нарвалась на братцев: шумно прихлебывая чай, они потешались над подсмотренным ритуалом прощания в темном переулке.

Сегодняшнее желание: научиться экономить по пятнадцать фунтов каждую неделю, чтобы к 1961 году сбережений как раз хватило на двухнедельный отпуск в Англии. Дэвид вряд ли увяжется за мной – на кого он оставит подопытных мышей?