Онлайн чтение книги Мисс Ведьма
Глава 4

Мистер Ледбеттер обожал смотреть телевизор. Не считая хвостика, во всем остальном он был совершенно обычным человеком, и, когда магия и прочие странности, творившиеся в Мрачингтоне, чересчур его утомляли, он потихоньку отправлялся к себе в комнату и включал чудесный ящик.

Одной из любимых телепередач мистера Ледбеттера была трансляция конкурса красоты «Мисс Мира». Конечно, считал он, глупо, что девушки разрешают себя измерять, точно они – морковки на сельскохозяйственной выставке, или ходят по кругу, словно цирковые лошади, и все же ему очень нравилось, когда конкурсантки из разных стран съезжались в шикарный отель, а потом выходили на сцену сперва в национальных костюмах, затем в вечерних платьях и наконец в купальниках. Когда же первая красавица планеты поднималась на пьедестал и ей на голову водружали корону, у мистера Ледбеттера всякий раз подкатывал к горлу комок.

После того как Арриман объявил о турнире для выбора самой зловредной ведьмы в Тодкастере, секретарь чародея решил сделать состязания похожими на конкурс «Мисс Мира», только, разумеется, без дефиле в купальных костюмах. Этот этап он исключил еще до того, как воочию увидел матушку Кровохлебку Мейбл Бряк и Этель Коробс. Тем не менее он счел удачной идеей поселить всех ведьм в отеле, привести в порядок их одежду, научить манерам и только потом отправить в Мрачингтон. Самое главное – чтобы все шло по правилам и конкурсантки не жульничали. Любая ведьма, которая наложит заклятье на другую ведьму, будет немедленно дисквалифицирована.

Для этих целей мистер Ледбеттер снял отель «Гранд-Спа» в предместьях Тодкастера. Отель был роскошный, с банкетным залом, коктейль-баром и полосатыми шезлонгами на террасе. Управляющий, который привык иметь дело со съездами политиков, учителей и духовенства, с воодушевлением воспринял новость о грядущей конференции ведьм.

Однако уже после первого дня, проведенного в отеле, мистер Ледбеттер начал думать, что совершил чудовищную ошибку. Матушка Кровохлебка, близнецы Горлодрай и Этель Коробс вели себя совершенно не так, как Мисс Австралия, Мисс Бельгия и Мисс США. Если бы не Белладонна, признался секретарь отряженному в помощь Лестеру, он бы вообще бросил эту затею и предоставил Арриману самостоятельно заниматься выбором жены.

Белладонна, которая приехала раньше других и привезла в соломенной корзинке зубную щетку, ночную сорочку и волшебное зеркальце, оказалась просто чудом. Это Белладонна тактично попросила Этель Коробе снять резиновые сапоги и спрятала их в кладовку после того, как Управляющий пожаловался на кучки навоза, оставленные на ковре. Это Белладонна обмотала липкой лентой жестяную коробку матушки Кровохлебки и убедила старуху, что в приличных отелях не спускаются к обеду в окружении Тучи Мух. А когда Мейбл Бряк залезла в ванну прямо в одежде (у нее пересохли ноги) и Дорис, не привыкшая с кем-то делить водоем, забрызгала ведьму чернилами, именно Белладонна все отмыла и успокоила раздраженную осьминожку, предоставив ей собственную ванну. Увы, благодарностей она не дождалась.

– У меня прямо кровь вскипает, когда я слышу, как они с тобой разговаривают, – сказал ей Лестер.

– Видите ли, им трудно привыкнуть к тому, что я… ну, вы понимаете, – ответила Белладонна.

Воспользовавшись короткой передышкой, они пили чай в офисе, который Управляющий любезно предоставил в распоряжение мистера Ледбеттера. Лестер, впервые увидевший ведьм при свете дня и до глубины души пораженный этим зрелищем, нервно оглядывался по сторонам в поисках шпаги, которую можно было бы проглотить. Мистер Ледбеттер, как всякий организатор, копался в бумагах и за все переживал.

– Может, тебе только кажется, что ты белая? – не отставал Лестер. Он взял в руки зонтик Управляющего, скептически осмотрел и поставил на место. Опыта проглатывания зонтиков людоед не имел, и, если бы эта штука раскрылась у него в животе, ему пришлось бы худо.

– Боюсь, нет, – покачала головой Белладонна. Она, по обыкновению, смотрела в магическое зеркальце, которое повсюду носила с собой. Арриман, сгорбившись, сидел в какой-то каморке, по виду – в чулане для метел.

– А ты попробуй! – загорелся Лестер, страстно желавший, чтобы хозяйкой Мрачингтон-холла стала Белладонна. – Видишь печатную машинку на столе? Готов спорить, если постараешься, то легко превратишь ее в клубок змей или что-нибудь в этом духе. Главное, поверь в себя!

Белладонна вздохнула. Она знала, что пытаться бесполезно, но не любила разочаровывать окружающих, а потому встала и порылась в кармане юбки в надежде на волшебную палочку или что-нибудь подобное. Разумеется, в кармане не нашлось ничего, кроме горсточки целебных трав, крохотного мышонка и номерного кольца почтового голубя, удравшего с голубятни. Белладонна спрятала содержимое кармана обратно, зажмурилась, взмахнула руками над печатной машинкой и мысленно представила самые отвратительные вещи, которые только пришли ей на ум: сырую печень, шнурки для ботинок и разрытые могилы. Затем она отступила назад.

– Батюшки! – ахнул мистер Ледбеттер.

Машинка превратилась вовсе не в клубок ядовитых змей, а в горшок с алой бегонией – чудесной, благоухающей бегонией, в цветах которой жужжали золотистые пчелки.

– Мило, – угрюмо заметил людоед.

– Я же говорила, – виновато прошептала сконфуженная Беладонна. Она вернула печатной машинке первоначальный вид и взяла в руки зеркальце. С каким презрением отнесся бы к ней Великий Чародей, если бы увидел эти жалкие потуги!

– По-прежнему хандрит? – осведомился Лестер.

– Ну что вы, «хандрит» – это не про Арримана Ужасного, – возразила Белладонна. – Хотя настроение у него в последнее время не очень.

– Поддерживаю, – согласился людоед.

Колдун и вправду пребывал в ужасном состоянии с того самого дня, как на шабаше узрел всех кандидаток в жены. Его мучили кошмарные сны, он просыпался с криками и бормотал что-то о мухах и волосатых подбородках, которые гоняются за ним по коридорам. У чародея пропал аппетит, начали вылезать усы. Он нещадно гонял Магического Дозорного, заставляя того отправляться к воротам задолго до рассвета, в отчаянной надежде, что новый колдун все же явится и необходимость в женитьбе отпадет.

– Почему он сидит в чулане для метел? – недоумевала Белладонна.

– Ждет сэра Саймона, вот почему, – нахмурившись, ответил Лестер. – Чулан – любимое место призрака.

– Это тот покойный джентльмен, с которым он иногда разговаривает?

Лестер кивнул.

– Он самый. Скончался в 1583 году. Зарезал семь жен.

Мистер Ледбеттер отложил бумаги в сторону, подошел к Белладонне и вместе с людоедом заглянул ведьме через плечо. В зеркальце появилась мутная тень, и Арриман обрадованно вскочил.

– Не нравится мне это, – покачал огромной головой Лестер. – Хозяин давно пробовал воскресить сэра Саймона, но после шабаша вообще ни о чем другом думать не может. Когда сегодня я принес ему на завтрак вареное яйцо, он сидел в кровати с огромной книгой, «Некромантия» называется. Плохо дело.

– Не стоит беспокоиться, – произнес секретарь. – Уже двести лет никому не удавалось воскресить привидение.

На самом деле мистер Ледбеттер немного тревожился. А вдруг Арриману удастся его затея? Убийца семерых жен – не самый приятный жилец в доме, где намечается свадьба.

Через час ведьмы в полном составе собрались в холле отеля, ожидая, когда мистер Ледбеттер ознакомит их с правилами конкурса. Каждая приложила уйму стараний, чтобы выглядеть достойно. Мейбл Бряк украсила свои жесткие курчавые волосы сушеными икринками, матушка Кровохлебка залепила подбородок свежим лейкопластырем, а Этель Коробс нашла мужество отказаться от резиновых сапог и вышла в свет в толстых шерстяных носках.

– Все собрались? – вопросил мистер Ледбеттер, задержав взгляд на Белладонне, которая скромно сидела поодаль от остальных.

– Не все, – выкрикнула Нэнси Горлодрай, бренькнув серьгами из костяшек пальцев. – Придурошной Миналот нету.

Секретарь вздохнул. Мисс Топь прислала заполненную заявку, но сама так и не приехала, а мистер Ледбеттер на дух не выносил беспорядка и путаницы.

– Куда ей на конкурс! – подала голос Мейбл Бряк. – Размазня-баньши.

– А еще этот ее баран, – поддакнула Этель Коробс. – Как глянешь на него, так хоть вешайся с тоски.

Остальные закивали. Перси, фамильяр Моналот, действительно был невероятно унылой скотиной, убежденной, что у прочих овец трава зеленее, а жизнь – лучше и насыщенней.

– Что ж, придется начинать без нее, – заключил мистер Ледбеттер.

Тут портье что-то шепнул ему на ухо. Лицо мистера Ледбеттера просветлело.

– Проводите ее сюда, – попросил он портье и громко объявил: – У нас еще одна участница.

Однако, судя по виду, провожать новую участницу вовсе не требовалось: надменно и важно она вплыла в холл, точно королева. Ведьмы испуганно съежились в креслах, а Белладонна охнула. Вошедшая даже отдаленно не походила на бледную, худосочную мисс Топь. Новая ведьма оказалась долговязой дамой с черными волосами, уложенными в высокую прическу. Длинные ногти были накрашены кроваво-красным лаком, плечи укрывала накидка из тюленьего меха; на запястьях и пальцах сверкали брильянты и жемчуга, а ожерелье было – о ужас! – из человеческих зубов. Однако более всего публику поразил фамильяр новой ведьмы: на поводке, отделанном стразами, неуклюже ковыляло странное серое животное с вытянутой мордой, свиным пятачком и когтями устрашающей величины.

– Это еще что за зверь? – шепотом спросила матушка Кровохлебка, которая за всю жизнь не наскребла денег на поход в зоопарк.

– По-моему, это муравьед, – так же шепотом отозвалась Белладонна.

– Добрый вечер, – надменно произнесла новоприбывшая. – Меня зовут мадам Олимпия. Я приехала на турнир.

– Боюсь, тут какое-то недоразумение, – произнес мистер Ледбеттер. – в конкурсе могут принять участие только местные, тодкастерские ведьмы.

Мадам Олимпия улыбнулась – от этой улыбки бросало в дрожь.

– Все верно, я – самая что ни на есть местная ведьма.

– Но как такое возможно? – начал мистер Ледбеттер. – Мы…

– Я приобрела в собственность «Мерзкий уголок», коттедж мисс Гвендолен Топь, – перебила черноволосая ведьма, небрежно бросив поводок со стразами на ручку кресла. – Тесноват для меня, но по-своему прелестный. Мисс Топь изъявила желание посмотреть мир.

– Быть того не может! – решительно возразила матушка Кровохлебка. – Если из дому хоть на шаг выйти надо, бедняжка вся пятнами покрывается, а скажи про путешествия, и с ней припадок сделается.

– Тем не менее она отправилась путешествовать, – твердо сказала мадам Олимпия и снова зловеще улыбнулась. – Кажется, в Турцию.

Она раскрыла сумочку из крокодиловой кожи, достала пудреницу и принялась пудрить нос. Стоило Белладонне поймать самовлюбленный взгляд, которым мадам Олимпия наградила свое отражение, и она сразу поняла, что перед ней злая фея – ведьма самого древнего, черного и опасного вида. К этому же типу относилась Моргана ле Фэй – чародейка, по вине которой погиб славный король Артур, и Цирцея, обратившая храбрых спутников Одиссея в свиней. Злые феи прекрасны собой, но их красота обманчива. Они наводят морок, чтобы заманивать мужчин в ловушку, делать их беспомощными и выпытывать секреты. Добившись своего, феи убивают пленников.

– Хорошо, мадам, передайте мне, пожалуйста, заполненную заявку, – сказал мистер Ледбеттер.

Правила есть правила: раз ведьма поселилась в Тодкастере, то имеет полное право участвовать в состязаниях. И все же мистер Ледбеттер с тяжелым сердцем внес новую конкурсантку в список. Он плохо разбирался в типах ведьм, но при взгляде на мадам Олимпию у него в жилах стыла кровь.

Мадам Олимпия была не из Тодкастера и, более того, вообще не с Севера. Она жила в Лондоне и держала косметический салон – жуткое заведение, в котором попавшихся на удочку глупых женщин уверяли, что при помощи массажа, чудо-кремов, подтяжек и откачки жира сделают из них красавиц. Дурочки платили мадам Олимпии бешеные деньги, а та добавляла в кремы и мази капельку магии, после чего клиентки некоторое время на самом деле выглядели сногсшибательно. Действие магии, однако, заканчивалось очень быстро, и женщины становились уродливей прежнего. В панике они опять бежали к мадам Олимпии, выкладывали еще бо́льшие суммы, и все повторялось снова. Девушек, которые на нее работали, ведьма держала в черном теле, всячески третировала и платила им сущие гроши.

У мадам Олимпии было пять мужей, и все пятеро куда-то исчезли при весьма загадочных обстоятельствах, перед этим отписав ей свои средства. Сама она утверждала, что мужья умерли один за другим, но вот какая штука: сразу после того, как вдова сообщила о смерти первого супруга, обитателей Эппингского леса напугало появление волка-оборотня с водянистыми голубыми глазами и проплешиной. Второй и третий мужья пропали без вести с разницей в один год, и в обоих случаях работницы косметического салона со страхом замечали, что хозяйкино ожерелье из человеческих зубов изрядно удлинилось. Четвертый супруг действительно врезался на своем «ягуаре» в фонарный столб, зато пятый… Никто не мог утверждать наверняка, что случилось с пятым мужем мадам Олимпии, но гроб, в котором его хоронили, был подозрительно легким. А теперь эта злодейка нацелилась на Арримана Ужасного, Чародея Севера!

Прослышав о конкурсе, она немедленно заявилась в Тодкастер и «уговорила» Моналот продать коттедж. Само собой, Моналот никуда не хотела уезжать; она плакала, выла и стенала, как полагается настоящей баньши, но стоило мадам Олимпии вскользь упомянуть, что может приключиться с мисс Топь и Перси в случае отказа, как Моналот ощутила прямо-таки непреодолимое желание продать дом и отправиться в кругосветное путешествие по комплексной турпутевке.

Мистер Ледбеттер начал излагать правила конкурса. Ведьмы должны надеть свободные черные накидки и маски, дабы судьи оценивали их не по внешности, а по колдовским достижениям. Порядок выступления определит случай: творить волшбу конкурсантки будут по очереди, в соответствии с номером, который вытащат из шляпы. Перед началом турнира нужно подать перечень реквизита, чтобы организаторы заранее приготовили все необходимое: драконью кровь, решето для плавания по морю и так далее.

Мадам Олимпия слушала вполуха. Ей хватило одного взгляда на соперниц, чтобы увериться в своем превосходстве. Правда, молодая золотоволосая ведьмочка довольно смазлива, но ее можно не брать в расчет – сразу видно, что она белая. Титул хозяйки Мрачингтона непременно достанется Олимпии, и уж тогда…

Едва дождавшись, пока мистер Ледбеттер закончит, она встала и сладко потянулась.

– Проследите, чтобы муравьеда накормили и напоили, – небрежно бросила она. – Пойду переоденусь к ужину.

С этими словами она выплыла из холла, оставив прочих ведьм кипеть от злости.

– Заносчивая корова! Ехидна! – прошипела ей вслед Нэнси Горлодрай. – Чтоб ей сдохнуть!

Как ни странно, на этот раз Нора полностью поддержала сестру.

* * *

Этой ночью Белладонне долго не удавалось заснуть. Ужин прошел замечательно, хотя аппетит у белой ведьмы пропал еще до того, как в ее тарелку с грибным супом упал пластырь, отклеившийся с подбородка матушки Кровохлебки. Потом поднялся шум вокруг Этели Коробс, которая непременно хотела положить любимую хавронью рядом с собой на двуспальную кровать. Когда же Белладонна добралась до своей комнаты, ей пришлось отвлечься на Дорис: осьминожка в ванне призывно вытягивала щупальца и требовала внимания.

Однако тревожило Белладонну совсем иное. Проходя по коридору мимо распахнутой двери номера мадам Олимпии, она мельком увидела злую фею и притулившегося у ее ног муравьеда. Одетая в золотой пеньюар, с распущенными черными волосами, мадам Олимпия стояла посреди комнаты, глядела в магическое зеркальце, предназначавшееся Моналот, и глухо смеялась. Это был поистине жуткий, зловещий смех.

– Ты говорил о Силе и Тьме, Чародей Севера? – донеслось до Белладонны. – Так получи, чего хотел!

Этот ужасный смех все еще стоял в ушах Белладонны, когда она наконец уснула.