Онлайн чтение книги Московская плоть
15

С утра Фофудьин и Малюта угощались в Сандунах, занюхивая свежепомытую московскую плоть распаренным березовым веничком. Вчера председатель, не рискнув осложнять церемонию, так и не рассказал Параклисиарху о журналисте с его злополучной находкой, а сегодня, чувствуя свою вину, он решил предварительно задобрить начальника службы безопасности и подсластить горькую информационную пилюлю собственным бонусом. Посещение членами комьюнити Сандуновских бань с некоторых пор строго регламентировалось графиком, исключения составляли лишь специальные бонусы за особые заслуги. Сандуны являли собой сугубо праздничную, особо деликатесную трапезную московских.

Поскольку камеры видеонаблюдения, которыми снабжены были Сандуны в целях безопасности, не фиксировали членов комьюнити, туда вне графика хаживали только Митрофания с Жу-Жу. Дамы не только столовались там без ограничения, но и прислушивались к болтовне элитных клиенток, соривших инсайдерской информацией, почерпнутой ими от мужей и любовников. Информация сия позволяла корректировать политику московских и выстраивать ее наиболее целесообразно.

Бонусный вторник в Сандунах председатель получил за свои титанические усилия по улучшению качества жизни московской плоти. Термин «качество жизни» ввело в употребление именно московское комьюнити. Переход от натурального хозяйства с его экологически чистыми продуктами к товарно-денежному создал ряд проблем, связанных с местным ноу-хау: «не обманешь – не продашь». Ушлые торгаши норовили подсунуть публике не только краденую одежду или ветошь с заштукованными прорехами, но и порченые продукты, в результате чего участились случаи отравления в рядах членов комьюнити, не говоря уже о собственно публике.

Быстро оценив перспективы возгонки ПРА на торговле, московские тем не менее пытались, как могли, упорядочить процесс: развести «обжорки» с двухкопеечными пустыми щами и пирожками с несвежей требухой для нищих обывателей и приличные заведения для относительно чистой публики. В стремлении прекратить безобразия комьюнити даже учредило комитеты по защите прав потребителей. Но комитеты очень скоро стали зарабатывать деньги на шантаже тех, на кого объегоренные потребители жаловались. Потому что нет такой благой идеи, которую ловкие люди не использовали бы себе на корысть.

Ничто так не отравляло жизнь комьюнити, как скверные запахи, коими была пропитана Москва. Мифическая высшая благодать, по мнению адептов христианства, требовала умерщвления плоти в оплату спасения духа. Поэтому физическая культура и языческий культ здорового тела были преданы анафеме. Плоть была объявлена сосудом греха, с чем никак не могли согласиться члены комьюнити, всячески стараясь внедрить в сознание москвичей мысль о том, что здоровый дух может жить только в здоровом теле. Но клерикалы жестко контролировали общественное сознание. Болезни и распространение инфекций выдавались попами за непосредственный результат греховной жизни. От этого происходило пренебрежение гигиеной, а также распространение антисанитарных обычаев. Улицы Москвы были загажены мусором и нечистотами, среди которых бродили домашние животные.

Водопровод и канализация добирались до Москвы долгими окольными путями, и попали сюда не скоро. Самотечный родниковый водопровод существовал в Московском Кремле с 1491 года. Устроен он был при Иване III и предназначался для подачи воды при осаде. Полтора века спустя англичанин Христофор Галовей построил в Кремле водопровод с водонапорной башней, натолкнувшей комьюнити на мысль о технологии ПРА-напорных башен. И тут позвольте отвлечься на некоторое время от размышлений о гигиене московской плоти и уделить толику внимания персоне Галовея, который не только дал Москве водопровод, но и позволил лондонским управлять московским временем: под руководством Галовея были изготовлены новые часы для Спасской башни. С помощью специальных механизмов они исполняли какой-то нехитрый мотивчик, а также отмеряли москвичам время дневное и ночное. Цифры заменены были славянскими буквами, стрелки на циферблате отсутствовали, и назывались часы – «Вербариус». Петр I в пылу прогерманских преобразований распорядился убрать аглицкие, а повесить немецкие, и понеслось над Лобным местом «Ах, мой милый Августин». С Петром лондонские связываться не стали по причине его лютого и горячего нрава, но в 1770 году в Грановитой палате были неизвестно кем найдены и вновь установлены английские часы. Лондонские нарезвились вволю, управляя московским временем по своему усмотрению: задерживали его, как только могли, так что Москва погружалась в цивилизационную спячку, да еще потешались, что она отстала от Европы навсегда, но остановить московское время им все же не удалось – спасали часы, подаренные Фофудьину Григорием Орловым, выполненные Московской казенной часовой фабрикой – единственные хранители московского времени.