Онлайн чтение книги Мрачно темнеющий свет A Poison Dark and Drowning
3

Слуга принял у меня перчатки, и я подивилась, как комфортно чувствую себя в доме Блэквудов. В доме Агриппы я была подопечной и ученицей, и, несмотря на то что Агриппа был щедр ко мне, я всегда знала, кто в доме хозяин. Здесь же все было по-другому.

Леди Блэквуд жила наверху, в своих покоях. Я никогда ее не встречала. Когда мне доводилось проходить мимо ее дверей, я чувствовала слабый аромат камфары и засушенных лепестков роз. Формально я была ее подопечной – иначе ситуация была бы неуместной, – но жила так, будто ее и вовсе не было. Если я хотела разжечь камин в какой-нибудь из комнат, просто давала указания, не спрашивая разрешения хозяев. Если я хотела выйти из дома, я могла спокойно это сделать. Блэквуд, возможно, этого не одобрял, но вслух не высказывался. Свобода была дурманящей, как крепкий напиток, и мне иногда казалось, что мы втроем, брат и сестра Блэквуды и я, играем в какую-то игру.

Как только мы вошли, Блэквуд пошел искать Элизу. Я отдала лакею перчатки, шляпку и мантию и улыбнулась. Он принял мои вещи и, прежде чем уйти, учтиво поклонился. Все в доме работало как часы, без всяких сбоев.

– У тебя была довольно занятая ночка, как я понимаю. – Рук шагнул с покрытого тенями порога на свет, его блестящие желтые волосы сияли, как солнце.

– Действительно, слишком занятая… – Я вздохнула.

В глазах Рука светилась нежность. Я почувствовала, что расслабляюсь. Несмотря на все произошедшее сегодня, в тот момент, как я его увидела, я ощутила себя в безопасности.

Одну руку Рук держал за спиной.

– Как ты думаешь, что у меня здесь? – спросил он.

– Двадцать золотых дублонов? Эликсир жизни? – Я снова вздохнула. – Правда, не хватит ли их с меня?

Он протянул мне наливное красное яблочко. Ох, да это же еще ценнее ! Я подивилась глянцевому блеску плода. В наши дни яблоки дороже золота.

– Работа в конюшне обеспечивает просто фантастическое богатство, – скрестив руки, кивнул он. – Давай. Откуси немного.

– Нет, сейчас не буду. Приберегу его пока. – Я поднесла яблоко к носу и вдохнула райский аромат. – Предвкушение усиливает вкус.

После этих слов я почувствовала, как кровь прилила к моим щекам. Последние несколько месяцев, с тех пор как Рук выжил после атаки Корозота, я надеялась, что мы… что мы станем ближе, чем раньше. Я думала, он хотел этого, и этого хотела я , но момент, видимо, еще не настал. Сейчас я боялась, что один из нас – или мы оба – уже растеряли всю храбрость.

Рук сократил дистанцию между нами, и у меня перехватило дыхание.

– Помнишь, когда мы были маленькими, нам дали пудинг на Рождество. Я быстро его проглотил, а ты растягивала удовольствие. – Он слегка улыбнулся. – Ты не меняешься, Нетти… Генриетта.

Мне нравилось, когда он произносил мое полное имя. Катая яблоко между ладонями, я пробормотала:

– Может быть, я поделюсь им с Лилли. Я знаю, она тоже любит яблоки. – Я покраснела еще сильнее, но Рук только рассмеялся.

– Это хорошая идея. – Он взял меня за руку. – Тебя беспокоит Бескожий Человек? – Он в мгновение ока стал серьезным.

– Откуда ты знаешь? – с удивлением спросила я.

– Леди Элиза получила письмо от одного из друзей. Она рассказала мне, на что способен этот монстр, – в его голосе прозвучали низкие ноты гнева. Кажется, Рук был готов пойти и бросить Ре́лему вызов. Я посмотрела вниз. Манжеты Рука были застегнуты, скрывая шрамы, которыми все еще была испещрена его левая рука.

– Мне надо позаботиться о нашем бескожем друге.

– Тогда действуй. – Он галантно прижался губами к моей руке. Хотела бы я, чтобы он не был таким вежливым . – Ешь свое яблоко.

Подмигнув, Рук исчез в коридоре. Мое тело кричало и требовало, чтобы я последовала за ним, в то время как мозг напоминал о пугающей перспективе: неизвестно, чем все закончится. И мне все равно надо было начинать работу.

Хватит. За дело!

Я поднялась по лестнице в свою комнату и вытащила из-под кровати сундук Микельмаса. Чужой глаз увидел бы деревянный ящик с круглой крышкой. Возможно, немного потрепанный, но вполне пригодный для хранения белья. Но, как и всегда, оболочка обманчива.

По моему стуку крышка откинулась, и я взяла бумаги, которые сортировала последние несколько месяцев. Каждый раз, когда я работала с заклинаниями Микельмаса, по моему телу пробегала дрожь волнения. Растрескавшаяся красная и зеленая кожа книг, золотые буквы, все еще заметные на выцветших корешках… Я ощущала себя дома, когда держала эти книги в руках. И не только потому, что была рождена колдуньей: книги давали мне чувство защищенности.

Взяв нужное, я запихнула сундук обратно под кровать и пошла вниз. Диванчик у огня в библиотеке был комфортным, а я знала, что читать мне придется долго.

Пока я шла по коридорам, мне хотелось, чтобы этот великолепный дом не был таким тихим, как мавзолей. Это место не располагало к веселью. На полу лежали ковры, колонны из зеленого мрамора, отделанные золотом, подпирали высокие сводчатые потолки, да еще и витражные стекла, как в церкви… Черный бархат и плотные дамасские занавески заглушали звуки. Со стен неодобрительно смотрели портреты – дамы и господа в накрахмаленных воротниках. В нишах размещались чародейские реликвии. Посох, который принадлежал отцу Блэквуда, лежал в стеклянном ящике у одного из окон. Резьба в виде плюща по всей его длине была типичным для этой семьи рисунком.

Очевидно, и для меня – у моей Кашки был почти такой же.

Зайдя в библиотеку, я обнаружила там Блэквуда на диване и Элизу, стоящую перед ним, ее белый лоб был наморщен.

– Но почему тебе нужно разговаривать с Обри Фоксглавом? – Она нервно играла с кусочком кружева на юбке. В кремовом вечернем платье, с бледной кожей, розовыми губами и волосами цвета воронова крыла, собранными в элегантную прическу, девушка походила на Белоснежку.

– Не забывай, сестрица, – Блэквуд, улыбаясь, взял ее за руку, – его родовое поместье находится в Ирландии. Там ты будешь в безопасности. – Он произнес это так, будто заранее репетировал.

Я откашлялась, чтобы обозначить свое присутствие, и Элиза махнула мне рукой.

– Джордж и я просто разговариваем, – сообщила она с искусственной веселостью.

Чтобы скрыть неловкость, я уткнулась в свои бумаги. Да, очень захватывающие бумаги.

Элиза продолжила, обращаясь к брату:

– Ты не можешь всерьез говорить о Фоксглаве. Он же старик.

– Сорок два, – сказал Блэквуд. – И вполне здоров.

– Ты сказал, что у меня будет выбор. – В голосе Элизы послышалось предупреждение.

– Меньше чем через три недели тебе исполнится шестнадцать. – Блэквуд говорил так высокопарно, что я вздрогнула. – Это традиция – объявлять о помолвке в свой первый бал.

Ну конечно: бал Элизы будет шикарным! Везде могла бушевать война, но чародеям надо было соблюдать свои традиции, особенно Блэквудам.

– Я знаю, – напряженным голосом проговорила Элиза. – Проблема не в этом. Ты сказал, что у меня будет выбор . Мой выбор – не Фоксглав. Ты можешь приходить ко мне с любыми другими просителями.

Блэквуд ничего на это не ответил, и она еще больше расслабилась:

– Вот еще что. Я по-прежнему могу пойти завтра в ассамблею? Это совсем рядом – дом Корнелии Бэрри.

– Я не смогу взять тебя с собой, а ты знаешь, что ходить по улицам опасно, – произнес Блэквуд, но я заметила, что он уже дал слабину. Как бы он ни пытался быть суровым, он всегда подчинялся воле своей сестры. По крайней мере… немного уступал.

Элиза прошуршала юбками и обвила руками его шею.

– Я никуда не выходила целых три дня. Мне так скучно , Джордж. Пожалуйста! Ну пожалуйста… – Она прижалась к нему щекой. Блэквуд, уже улыбаясь, погладил ее по руке.

– Хорошо. Я организую сопровождение.

– Я тебя обожаю! – Она взъерошила ему волосы на макушке. – Я пошла наверх. Спокойной ночи.

Элиза поцеловала меня в щеку и вышла из комнаты. Блэквуд проводил ее взглядом.

– Мы ведь не в последний раз слышим о Фоксглаве, не так ли? – спросила я, присаживаясь к огню.

Бедная Элиза. Все свои привилегии она получила дорогой ценой: делая то, что велели ее отец или брат. Мне становилось плохо от одной этой мысли.

– Я не хочу, чтобы она об этом беспокоилась. Не сейчас, – вздохнул он.

Я открыла свои бумаги на описании колдунов предреволюционной Франции. Блэквуд взял одну из бумаг. Пробежался глазами, затем перечитал еще раз, но на его лице ничего не отразилось.

– Это из твоего колдовского сундука, не так ли?

– Тут интересно. Тебе бы почитать, – проговорила я.

– Уайтчёрч велел тебе держаться от всего этого подальше . Ты вообще когда-нибудь слушаешь старших?

– Да. Когда я думаю, что они правы.

Он разве что не застонал:

– Почему бы тебе вместо этого не почитать романы?

– Я разложила все по датам. Посмотри.

Упорядочивание всего делало меня счастливой. Когда я была маленькой, мне нравилось раскладывать книги в библиотеке Бримторна по алфавиту. Иногда за угощение я сортировала их по цвету. Я пыталась увлечь Рука, но он падал на пол и притворялся, что умер.

Блэквуд ущипнул себя за переносицу, но затем все-таки сел на диван рядом со мной; сиденье прогнулось под его весом, и я успокоилась.

– Ты считаешь, здесь есть что-то, что может нам помочь?

– Любая деталь о Ре́леме, неважно, насколько незначительная, могла бы меня на что-то натолкнуть. – Я отложила одну из бумаг. С удовольствием задержалась бы на войнах Наполеона, но мне надо работать быстро.

– А какие незначительные детали ты ищешь?

– Все книги, которые я читала о Древних и их тактике, попали ко мне от ученых-чародеев. Никто не исследовал колдовскую теорию.

– Колдунам нет большого дела до войны, – равнодушно произнес Блэквуд. – Орден об этом позаботился.

Публичное использование колдовства было запрещено в Англии более десяти лет. С теми, кого на этом поймали, делали ужасные вещи. Вот почему я так отчаянно испугалась, когда Микельмас открыл мне мое колдовское происхождение.

– Тогда подумай. Если я найду что-то полезное, это могло бы изменить мнение Императора о колдунах. – Я, конечно, не ждала этого с затаенным дыханием, но не оставляла надежды.

Дверь открылась, и лакей внес поднос с изысканным чайным сервизом. Он поставил поднос перед нами на стол и разлил по чашкам дымящийся шоколад. Аромат немедленно согрел меня, и да – здесь была тарелочка с имбирными хлебцами, моими любимыми! Блэквуд вручил мне чашку; он выглядел довольным собой.

– Откуда ты знал, что я приду сюда с бумагами? – Я тут же схватила хлебец.

– Ты всегда читаешь по вечерам. Я слишком хорошо тебя знаю.

– О! Я, наверное, очень скучная.

Блэквуд на минуту задумался.

– Нет. Я думаю, мне нравится тебя предвосхищать.

– Что, я так предсказуема? – Я подула на шоколад и сделала глоток.

– Мне нравится старая добрая рутина. – Он с пристальным вниманием стал читать какую-то бумагу из стопки, а читая, положил руку на диван и коснулся края моего платья. Я немного отодвинулась. Конечно, это ничего не значило, но я не хотела, чтобы ему стало слишком комфортно.

– Хочешь мне помочь? – В конце концов, у меня была порядочная кипа бумаг. Но Блэквуд быстро отложил то, что читал.

– Мне действительно не надо в это ввязываться. – Он покосился на бумаги, как будто они кусались. – Но сообщи, если что-нибудь найдешь.

Блэквуд нагнулся, чтобы поднять несколько разлетевшихся листов. Его взгляд остановился на одном из них: они и правда были интересными. Он легко и непринужденно сел на пол. Когда я впервые его повстречала, сама мысль о Блэквуде, сидящем на полу, была бы нелепой. Как все изменилось за несколько месяцев!

– Если я найду что-то важное, ты будешь первым, кому я сообщу, – сказала я.

– Хорошо, – Блэквуд снова уставился на огонь, он был где-то очень далеко.

– Что такое? – спросила я.

Он покачал головой.

– Ничего. Читай сколько хочешь. – Он снова поднялся на ноги с грациозностью кошки и ушел.

Пока ползли час за часом, единственным звуком в библиотеке было долгое потрескивание в очаге. Я ела хлебцы, стараясь не разбрасывать повсюду крошки, и читала, пока у меня не стало рябить в глазах.

Следующие два дня все повторялось. Подъем, тренировка с Валенсом, патрулирование барьера, когда была моя очередь, а вечером – чтение в библиотеке. Я дотошно прочитывала каждый клочок бумаги, но в основном они были бесполезны.

Магический сундук извергал совершенно странные штуки. Я нашла оловянного солдатика, который превращался в живую гусеницу, если до него дотронуться. Еще попалась пудра, из-за которой моя кожа зачесалась и сделалась зеленой, затем – двадцать пустых нюхательных коробочек и крошечное ручное зеркальце с чем-то похожим на отпечаток большого пальца в центре. Когда я коснулась отпечатка, на две секунды меня посетило очень яркое, мелькнувшее как молния видение: молоденькая девушка, примерно моего возраста, с темной кожей и прекрасными яркими глазами. На ней было розовое вечернее платье, и она улыбалась. Видение исчезло, когда я от удивления выронила зеркало.

Действительно, у Микельмаса был миллион секретов.

Истории о знаменитых и вспыльчивых колдунах заполняли страницы его книг; истории Великой Банной войны 1745 года, в которой Эстер Холлоуэй и Тобиас Смолл участвовали в дуэли, чтобы проверить, кто одним лишь волшебством мог отстирать все белье в Лондоне. Были упоминания Ральфа Стрэнджвейса, основателя английского сообщества колдунов и его диковинных способностей вызывать из ниоткуда зверей и извлекать из земли золото.

Но когда дело касалось войны с Древними, можно было найти только стандартный набор событий: Микельмас и Уиллоубай (и отец Блэквуда, Чарльз, но вот этого кусочка не было ни в одной книге) разорвали реальность, проделав в ней дыру, двенадцать лет назад. Ре́лем и его монстры пришли через эту дыру. Даже спустя все это время о самом Ре́леме было известно очень мало. В его власти была способность не задумываясь содрать с кого-нибудь всю кожу и мясо, и было ясно, что еще у него были какие-то физические способности: в конце концов, я встречалась с ним на волшебной астральной плоскости. Но, может быть, у него были и другие способности? Что, если он показал нам не все? Наши знания о нем были схематичными, даже по сравнению с тем, что мы знали о других Древних.

На третью ночь чтения допоздна моя фрустрация усилилась. Огонь еле теплился, виски пульсировали. Я потерла глаза, прежде чем встать, а когда потянулась, корсет уколол меня прямо в ребра.

Пора бы уже подняться к Лилли и готовиться ко сну. Нехорошо заставлять ее ждать слишком долго.

Но я не могла снова не посмотреть на изображение одной из жертв Ре́лема. Его предваряло довольно грязное описание того, как именно Ре́лему нравилось сдирать с людей кожу. Он начинал с кистей, и несчастная жертва наблюдала за этим. Я представила, как кричу, пока он сдирает с меня кожу, как шкурку с апельсина.

Дверь со скрипом открылась. Мои пальцы инстинктивно вспыхнули.

– Генриетта? – Рук подошел ко мне, держа в руках шляпу. – Я не хотел тебя напугать.

Со стоном я погасила искры и обвила его шею; мое сердце стучало, как отбойный молоток.

– Я просто сама себя напугала. У меня это хорошо получается, – пробормотала я.

Рук стиснул меня в объятиях. Одно сладкое мгновение я не думала о монстрах. Но он отпустил меня и вежливо отошел на шаг.

Опять. Всегда эта вежливость. Вздохнув, я взяла с полу книгу, которую читала.

– Я боялся, что не смогу тебя увидеть, – сказал он, снова подходя ко мне. Теперь это стало нашим привычным танцем: он подходил ближе, а затем робко отступал, как жеребенок. Во мне вскипела досада.

Может быть, его надо было немного поощрить? Но я даже не знала, с чего начать. Похлопать ресницами? Притвориться, что оступилась, и заставить его подхватить меня? Почему-то казалось, что нам все это не подходит.

– Как прошел твой день? – натянуто и неуклюже спросила я. – Лошади тебе обрадовались?

Можно подумать, конюшни открыты в столь поздний час.

– Очень обрадовались. – Он взъерошил свои золотые волосы. – Они настаивали на дополнительной пригоршне овса.

– Ты их балуешь. – Я придвинулась немного ближе, и он мне позволил. Да, так было гораздо лучше.

– Я рад, что у меня есть эта работа. – Он сжал губы. Ему претила мысль жить за счет благотворительности Блэквуда. В первые дни, после того как он чуть не умер, Рук все время порывался выбраться из постели, чтобы броситься вон из дома и начать искать работу. – А как ты? – спросил он. Выражение его лица смягчилось.

– Это был самый отвратительный день, – пробормотала я.

– Все еще читаешь… – Он взял у меня книгу и пролистал страницы. – Ты полагаешь, здесь есть способ остановить Бескожего Человека? Правда?

– Помалкивай об этом, – покраснев, сказала я. – Я не хочу, чтобы поползли слухи.

– Никто не узнает. – Он поймал мою руку. У него в глазах был какой-то стальной свет, которого вчера не было. – Я все еще не понимаю, почему Ре́лему понадобилась ты.

Я осторожно высвободилась и села на диван.

– Вероятно, это способ показать людям, что чародеи не могут защитить свою великую Предначертанную . – Я невольно округлила глаза, произнося эти глупые слова. – Кто знает? Может, он считает, что я что-то могу для него сделать.

– Он тебя никогда не получит. – Рук сел рядом со мной и смял в руках шляпу.

– Конечно, не получит. Всем известно, что меня очень трудно поймать, – легко произнесла я.

Это заставило его улыбнуться.

– Ты помнишь, как твои способности впервые проявились, когда нам было тринадцать? И что нам приходилось делать, чтобы скрыть это от Колгринда?

О да, в те дни я поджигала буквально все.

– Я подпалила шторы в его кабинете…

Рук улыбнулся.

– И ты подожгла рододендрон в саду. А я убедил Колгринда, что это была самовзрывающаяся птица. – На лице Рука читалась гордость.

Представив пафосное выражение лица нашего директора, я захихикала. Мы с Руком придвинулись друг к другу поближе. Если бы я протянула руку, смогла бы его коснуться.

Я повернула голову и посмотрела Руку в глаза. В его черные глаза . От их черноты я задрожала. Когда-то они были бледно-голубыми, но цвет изменился. Это было частью его дара от Корозота. Частью его трансформации. Мы с Фенсвиком замедлили этот процесс за счет наших знаний и эликсиров, но сдержать могли только на время.

Рук сказал:

– Я помогал тебе тогда, и я могу помочь тебе сейчас. Я мог бы использовать свою силу, чтобы защитить тебя. – Он накрыл мою руку своей. Сердце сильно стучало, пока я смотрела на игру отсветов пламени у него на лице, на четкую линию его подбородка.

Я хотела как-то подразнить Рука, но огонь в камине начал гаснуть. Из углов комнаты прокрались тени и начали играть у наших ног. Я инстинктивно отодвинулась, и тени исчезли. Рук встал, тихо выругавшись.

– Мы не можем играть с твоими способностями, пока не узнаем, как их встретят, – сказала я. Хотя я знала, как чародеи их встретят. Мы оба знали.

– Конечно, – произнес он отчужденным тоном.

– Однажды война закончится. И мы будем свободны.

– Однажды… – эхом повторил Рук. Он прикоснулся ко мне – просто рука на моей талии. – Генриетта, – прошептал он, и у меня по спине пробежала дрожь. Его черные глаза искали мои, он наклонился ближе. Еще ближе.

Он не собирался останавливаться.

Пытаясь не дрожать, я скользнула руками по его плечам и отклонила голову назад… Но он отвернулся от меня, сильно закашляв кровью. С упавшим сердцем я наблюдала, как тени снова поползли к ногам Рука.

– Помоги, – прошептал он, снова развернувшись ко мне. Его черные глаза стали бездонными.