Онлайн чтение книги Мрак и рассвет
Город смерти

Вскоре Беатрис успокоилась. Страх и тоска тяжело давили на сердце, но она понимала, что не время поддаваться слабости. Так много надо сделать, если они хотят жить.

— Знаете, — тихо сказал Штерн, — я хочу, чтобы у вас было полное представление о том, что произошло. Отныне мы все будем делать вместе.

Взяв Беатрис за руку, Штерн повел ее по опасно раскачивающейся площадке. Сохраняя предельную осторожность, они исследовали окружающее со всех сторон.

Их взгляды скользили над немыслимым мавзолеем цивилизации. Время от времени они прибегали к помощи зрительной трубы.

Как инженер и предполагал, нигде не было ни малейшего признака жизни. Ни звука не доносилось, ни одной струйки дыма не поднималось в небо.

Мертвый город покоился между рекой и заливом, где ни один парус не белел на солнце, ни один усталый буксир не выбрасывал клубы пара, ни один пакетбот не покачивался у причала.

Вся территория — Джерси, Полисейд, Бронкс и Лонг Айленд — была покрыта густыми хвойными лесами и дубовыми рощами, над которыми то тут, то там возвышались скелетоподобные остатки стальных конструкций.

Искусственные острова также покрывала растительность. При виде Статуи Свободы с погасшим факелом Беатрис издала легкий крик скорби и отчаяния. Подарка Франции больше не существовало, на ее месте покоилась лишь темная бесформенная масса.

Окаймляющие берег моря мертвые остатки доков и дамб представляли собой беспорядочное нагромождение бетона и металла, среди которых можно было различить огромные каркасы судов. Яркий зеленый ковер растений покрывал даже обломки пакетботов. Все деревянные суда, баржи и шлюпки исчезли.

— Смотрите, — сказал Штерн, — стены почти всех зданий рухнули вниз или в сторону улиц. Как много обломков! Сейчас трудно сказать даже, в каком месте был парк. Все полностью завоевано растительностью, и невозможно определить, ни где он начинался, ни где заканчивался. Природа все же отомстила человеку.

— Природа взяла свое, — произнесла Беатрис. — Эти более светлые зеленые линии, как мне кажется, были некогда проспектами. Глядите, как они тянутся вдаль, словно зеленые велюровые ленты. Везде, где только можно, мать-природа снова подняла свои стяги. Послушайте! Что это?

Они напряженно прислушались. Издалека донесся приглушенный, но ужасающий звук.

— О! Неужели все-таки остались еще люди? — воскликнула девушка, схватив инженера за руку.

— Вовсе нет, — со смехом ответил тот. — Я вижу, вам совсем не знаком вой волков. Я тоже впервые услышал его возле Гудзонова залива прошлой зимой… то есть последней зимой перед годом X. Не слишком приятно, не правда ли?

— Волки! Но как же… есть…

— Почему нет? Вполне возможно, что разнообразная живность на острове сохранилась и сейчас. С чего вы решили, что подобное невозможно? Ну, ну, не волнуйтесь. Пока мы ничем не рискуем. А чуть позже можно будет устроить охоту. Давайте перейдем на другую сторону и посмотрим, нет ли там для нас чего-нибудь нового.

Девушка кивком головы согласилась. Вместе они добрались до южной стороны башни, продвинувшись настолько, насколько это позволяло полуобвалившееся ограждение. Осторожно переставляя ноги, они боялись, что в любое мгновение карниз может обвалиться, увлекая их за собой в смертельную бездну.

— Смотрите! — воскликнул Штерн, указывая рукой. — Эта длинная зеленая линия была некогда Бродвеем. А сейчас это вполне респектабельный Арденский лес, не правда ли… Видите там внизу вдалеке эти странные железные клетки, сверкающие на солнце? А мосты, поглядите-ка!

Картина полного разрушения ужасала. Только башни Бруклинского моста стояли на своем обычном месте.

Другие постройки, более новые и мощные, казались нетронутыми безжалостным временем, но даже на расстоянии Штерн мог видеть невооруженным глазом, что Вильямсбургский мост прогнулся, а мост Блэкуэл Айленд превратился в руины. «Как все это ужасно и трагично! — думал инженер. — Но даже сейчас, превратившиеся в обломки, как великолепны творения рук человеческих!»

Его, восхищенного, охватило неистовое желание восстановить эти руины, заставить работать все машины мира.

Но, сознавая свое бессилие, он грустно улыбнулся. Казалось, Беатрис разделяла его чувства.

— Возможно ли, — произнесла она, — что вы и я, мы останемся единственными наблюдателями, как Маколей, перед разрушенным Лондонским мостом? Неужели мы действительно видим то, что предрекали философы и поэты? «Могучее сердце остановилось» раз и навсегда? Сердце мира перестало биться?

Штерн лишь кивнул головой, не переставая думать. Действительно ли он и Беатрис — единственные живые представители рода человеческого? Той цивилизации, для которой он когда-то так много работал, нет? Возможно ли, что оба они станут единственными читателями последней главы славной Книги человечества?

Инженер вздрогнул и еще раз посмотрел вокруг. Его разум еще не привык к страшной реальности. И чтобы не сойти с ума, не нужно делать слишком глубокий анализ происшедшего, надо постараться какое-то время совсем не думать об этом.

Солнце мягкими лучами согревало голубое небо.

Вскоре над Гудзоном появились золотые и пурпурные нити. Сумерки осторожно окутывали разрушенный город, голые проемы окон, обвалившиеся стены, тысячи зияющих отверстий, камни, кирпич, город, по которому когда-то катила большая и разноголосая человеческая волна.

Штерн и девушка стояли ослепленные, зачарованные спектаклем солнечного заката над миром, лишенным людей, не в силах что-либо понять и сказать.

Над джунглями Юнион Сквер, заросшей зеленью бывшей 23-й Улицей, лесом Мэдисон Сквер, они слышали биение своих сердец. Их дыхание стало слитным. На полуобвалившемся карнизе над ними щебетали несколько ласточек.

— Поглядите-ка на Флэтирон Билдинг! — воскликнула вдруг Беатрис. — Какие жуткие развалины!

Она взяла из рук Штерна зрительную трубу и с интересом стала разглядывать груду металла и камней. Стальной каркас был хорошо виден во многих местах. Крыша провалилась внутрь, полностью уничтожив верхние этажи, где виднелись лишь изуродованные балки. Взгляд девушки задержался на некоторых этажах здания, когда-то ей хорошо знакомых.

— О! Я могу даже заглянуть внутрь кабинета на восемнадцатом этаже! — воскликнула он. — Вот, поглядите! Возле угла. Я… я знаю.

Вдруг она замолчала и опустила дрожащую руку. Штерн заметил, что девушка побледнела.

— Пойдемте вниз, — проговорила она. — Я не могу больше выносить это. Не могу! Этот разрушенный кабинет! Сделайте так, чтобы я этого больше не видела!

Мягко, как испуганного ребенка, инженер повел Беатрис по площадке к двери, затем по шаткой лестнице к пыльному хаосу, бывшему когда-то его собственным кабинетом. И там, положив руку на плечо девушки, попытался ее успокоить:

— Послушайте меня, Беатрис. Попробуем все проанализировать. Попробуем решить проблему, как два мыслящих существа. Не будем пока принимать в расчет то, что произошло в действительности; мы все равно не сможем узнать это с достоверностью, пока не проведем небольшую разведку. Мы не знаем даже, какой сейчас год. Не знаем, остался ли еще кто-нибудь в живых на этой планете. Но, вероятно, сможем это узнать, если выработаем рациональный план своего существования. Если все стерто с лица земли, подобно буквам с грифельной доски, наше счастливое избавление от смерти просто поразительно и загадочно.

Штерн сжал ладонями лицо Беатрис и посмотрел в ее глаза, как бы желая проникнуть ей в душу и понять, способна ли девушка на предстоящую им борьбу.

— Наверно, мы сможем найти ответы на все вопросы. Когда-нибудь, если удастся проанализировать все стороны этого явления, я пойму, что произошло в действительности.

Девушка с доверчивостью улыбнулась ему сквозь слезы, стоявшие в ее глазах. В последних лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь запыленное стекло, ее глаза засверкали, как алмазы.