Онлайн чтение книги На Дальнем Западе
СКВАТТЕРЫ ИЗ КАМПЫ

Час проходил за часом. Солнце мало-помалу катилось к горизонту. Маленький отряд из пяти человек на четырех конях, словно корабль, плывущий по зеленым волнам океана, мчался по направлению к югу по беспредельному простору Великой равнины.

Уже не было никаких сомнений в том, что пожар пожирает именно поселок при почтовой станции, носящей имя Кампы. Джон Мэксим опять ехал впереди отряда. По пути он не упускал из виду ничего, что могло бы дать ему хоть какие-нибудь приметы близкой опасности.

В этом отношении его особого внимания удостаивались птицы и звери, вольные обитатели прерий: по тому, как держались животные и птицы, можно было безошибочно определить, близко или далеко индейцы.

Пока животные не выказывали особой тревоги: по сторонам Джон Мэксим видел идущих на водопой антилоп или спокойно летящих куда-то птиц. Это давало возможность предположить с известною долей вероятности, что по крайней мере в непосредственной близости индейцев не было. Иначе животные исчезли бы, напуганные близостью людей.

— Мустанги! — обратил внимание индейского агента Гарри на приближающийся табун прекрасных, гордых животных.

В самом деле, по степи вихрем мчался целый табун мустангов, состоявший по меньшей мере из сорока голов.

По первому взгляду в лошадях можно было опознать представителей благородной андалузской крови.

Испанцы, захватив Мексику, ввезли в Америку эту породу. Эрнандо Лотто привез андалузскую лошадь в долину Миссисипи, и там, найдя для себя подходящие условия, она невероятно быстро размножилась и заселила бесконечные степи.

Индейцы прерий истребляли мустангов в огромном количестве, используя как их мясо, так и шкуры наравне с мясом и шкурами бизонов. Кроме того, охота на мустангов давала индейцам великолепных верховых лошадей. Но эта непрерывная погоня краснокожих за мустангами очень скоро выработала в мустанге инстинкт непреодолимой боязни по отношению к индейцам. Мустанги дичали и избегали всех тех мест, где им угрожала опасность повстречаться с краснокожими. Таким образом, теперь, увидев в степи табун мустангов, наши знакомые могли почти безошибочно определить, что индейцев вблизи нет.

Некоторое время спустя путники заметили, что столб дыма становится как будто тоньше, прозрачнее. Потом дым и совсем исчез и облачко, собравшееся в небе над местом пожарища, словно растаяло, испарилось.

— Что за чудеса? — бормотал Джон, нетерпеливо поглядывая в ту сторону, где еще так недавно ясно виднелся дым.

— Да, этак, пожалуй, и с дороги сбиться нетрудно! — отозвался траппер Гарри.

— Погоняйте лошадей! Скорее! — командовал Мэксим. Но быстрый бег лошадей едва не повлек за собой катастрофу: почти в одно и то же мгновение все четыре коня взвились на дыбы перед каким-то невидимым препятствием, встреченным на пути, и всадники только с величайшим трудом удержались в седлах.

— Ловушка, Джон! — крикнул Гарри, хватаясь за ружье. В самом деле, поперек пути было протянуто скрытое в густой траве лассо.

— Едва ли для нас чейены хлопотали тут! — осмотрев место, заявил агент. — Должно быть, они думали, что именно в этом направлении пойдет почтовый фургон. И я держу пари: если пошарить хорошенько, мы нашли бы и другие лассо!

Но слова агента были заглушены грохотом далекого взрыва. И в той стороне, где должна была находиться станция, к небу бурно поднялся клубами черный столб дыма.

— Взрыв! — крикнул Джордж. — Ясное дело — станция взорвана. Куда мы теперь полезем? Зачем нам туда впутываться?

Но агент крикнул на него:

— Замолчи! Потерял голову, что ли?

Затем, немного смягчая тон, Джон Мэксим скомандовал:

— Вперед, ребята! Но только не зевайте и не гоните лошадей. Пусть идут шагом. Если мы и наткнемся на лассо, то не рискуем пострадать.

Они прошли таким аллюром несколько сот метров. Следов засады не было. И потому агент вновь стал торопить своих спутников: солнце готовилось зайти, а до станции надо было добраться раньше ночи.

Сумерки уже сгущались. Здесь и там на потемневшем небе зажигались одинокие звездочки. А странники все еще мчались, пришпоривая лошадей, по направлению к Кампе.

— Смотрите! Фургоны! — придержал на мгновение своего коня агент.

И правда, в нескольких сотнях метров от маленького отряда смутно, словно призраки, виднелись огромные «корабли прерий» — колоссальные фургоны с полотняным верхом, какие употреблялись в ту эпоху переселенцами почти исключительно для странствований по прериям. Для пионера, ищущего, где бы осесть, такой фургон служил и экипажем, и домом, и, наконец, во время нападений индейцев, — оригинальной крепостью.

— Скваттеры! — воскликнул Джон, разглядывая медленно подвигающиеся по степи фургоны. — Откуда-то бегут, бедняги. Но откуда? Куда?

Конвой из нескольких вооруженных людей, сопровождавший фургоны, увидев внезапно вынырнувший из травы отряд наших приятелей, схватился за ружья.

— Кто идет? Что за люди? — донесся тревожный крик.

— Свои! — откликнулся Джон, пуская свою лошадь в галоп. Подъехав к обозу, он увидел, что охрану его составляло человек пятнадцать скваттеров и трапперов, вооруженных по большей части винтовками. Из-под навесов фургонов выглядывали женские и детские лица, и среди женщин многие оказались тоже хорошо вооруженными.

Навстречу четырем всадникам вышел высокий, плечистый старик с серебристой бородой. На нем был потрепанный мундир американской милиции с сержантскими галунами. Держа ружье в руке, старик цепко и внимательно оглядел приближавшихся и повторил свой вопрос:

— Что вы за люди? Что вам здесь надобно?

— Мы посланцы полковника Деванделля, стоящего со своим отрядом у ущелья в горах Ларами! — ответил, приостанавливаясь, Джон Мэксим.

— Значит, и вы беглецы? — спросил старик.

— То есть как это «беглецы»? — недоумевающе переспросил агент.

— А, Господи! — нетерпеливо сказал старик. — Да вы разве не знаете, что отряд Деванделля уничтожен индейцами сиу?

— Что? Что вы говорите? — вскрикнул вне себя Мэксим.

— Ну да! Вчера ночью сюда добрался один из солдат Деванделля. Индейцы напали на отряд на рассвете. Кажется, никому, кроме этого солдата, спастись не удалось. Вы, впрочем, тоже удрали?

— Да нет же! Нас полковник полтора дня назад отправил с одним поручением. Мы ничего и не подозревали… Господи Боже!.. Так отряд уничтожен? А сам полковник Деванделль? Что с ним? Он убит?

Старик пожал плечами.

— Кто же знает что-нибудь определенное? — пробормотал он.

Мнимый гамбусино и Миннегага обменялись друг с другом полными злобной радости взглядами.

Гарри и Джордж вне себя от горя опустили головы.

— Вы слышали, товарищи? — задыхаясь, обратился к трапперам агент.

— Горе нам! — вздохнул Гарри.

— Это дело рук Яллы. Это она нанесла Деванделлю ужасный удар! — как бы про себя бормотал агент с затуманенным взором. — И, поди, этому вампиру удалось захватить нашего командира живым в свои грязные лапы! Теперь она издевается над беднягою, терзая его.

— Нет, нет! — закричал Джордж. — Будем надеяться, мистер Мэксим, что этого не случилось, не могло случиться! Будем надеяться, что наш бравый командир пал как воин, в бою, и Ялле досталось только бездыханное тело!

— Да, будем надеяться! — уныло согласился агент, подавляя невольный вздох. — Мы рассчитывали присоединиться к почтовому каравану…

— Да, конечно, присоединяйтесь! — радостно ответил сержант.

Минуту спустя агент дрожащим, неверным голосом задал вопрос сержанту:

— Послушайте, старина! Уверены ли вы, что отряд полковника действительно разгромлен?

Сержант пожал плечами.

— Говорю же я вам! Какие же сомнения могут быть? Отряд был крошечный. Вы это должны знать лучше меня… А индейцы словно обезумели…

На побледневшем лице агента лежало выражение глубокой скорби. Две крупные слезы сползли по ресницам и покатились по впалым щекам. Но Джон Мэксим быстро собрался.

— Что же делать? — пробормотал он, пожимая плечами. — Такова жизнь в этом краю. Сегодня ты, завтра я… Кто знает, что суждено нам? Но, клянусь, если только я раньше времени не лягу в могилу, я отдам всего себя одному делу: я буду мстить всем краснокожим за гибель моего командира. Я и раньше не особенно мягко относился к этим зверям. Но все же… Теперь, пусть судит меня Бог, ни один краснокожий не увидит от меня пощады. Я не успокоюсь, пока в отместку за полковника не погублю тысячу краснокожих демонов…

В то время как велись эти переговоры, обоз стоял на месте и большинство людей эскорта держались около фургонов с ружьями наготове. Но мало-помалу к разговаривавшим присоединились несколько скваттеров.

Когда же переговоры были закончены, сержант дал свистком сигнал, и погонщики захлопали бичами, подгоняя лошадей. Фургоны тронулись с места и, врезаясь огромными колесами в рыхлую почву, поплыли, качаясь и как будто ныряя. Обоз держал путь по направлению к Соленому озеру.

Агент Джон Мэксим и оба траппера ехали в авангарде, держась рядом с руководителем каравана. Мнимый гамбусино, по-прежнему держа Миннегагу у себя за спиной, понемногу отстал.

— Ты все поняла, дочь моя, что говорили белые? — шепнул он девочке.

— Да, отец! Бледнолицые разбиты. Моя мать исполнила свою заветную мечту…

— Твоя мать… твоя мать! — проворчал индеец. — Она слишком поддается своим страстям. Теперь она ослеплена жаждою мести и готова поставить на карту все…

— А разве она не права? — горячо вступилась индианка. — Разве она не должна была отомстить полковнику за гибель моего брата, Птицы Ночи?

Странная улыбка зазмеилась на устах индейца.

— Птица Ночи? — прошептал он. — Ты плохо знаешь свою мать, дитя. Поверь, в глазах Яллы Птица Ночи стоил меньше, чем в моих глазах эта трубка… Она сама послала парня на убой.

— Не говори, не говори так! — страстно отозвалась девочка. — Я знаю, все сиу уважают, все сиу боготворят мою мать!

Красное Облако обернулся в седле, и его взгляд встретился с искрящимся взором девочки,

— Да, в твоих жилах, я это вижу, течет гораздо больше крови Яллы, чем моей. Ты еще ребенок, но я грубо ошибаюсь, если из тебя не выйдет существо еще более страшное, чем твоя мать! Вот что!

— Да! Я — дочь Яллы!

— И моя!

— Кто знает? — страстно крикнула девочка. — Может быть, ты вовсе не отец мне? Мне довольно того, что у меня есть мать, за которую я готова убить кого угодно… Даже тебя, отец!

— Ну, тише, тише! — прикрикнул на звереныша индеец. — Так или иначе, ты в самом деле моя дочь. Помолчи. Впрочем, постой. Скажи, уверена ли ты, что, когда покидала палатку Деванделля, он был уже мертв?!

Миннегага пожала плечами.

— Мой нож вошел в его спину. Он упал как подкошенный. Хлынула потоком кровь. Что я еще знаю?

— Да, да! Не будем же, дитя, больше возвращаться к разговорам об этом! Ведь если только ты не убила полковника, то он достался твоей матери, а она не замедлит докончить то, что так удачно начала ты, моя красивая змейка. Вот теперь меня интересует вопрос: если отряд Деванделля уничтожен и сиу спустились в прерию во главе с твоей матерью, то что, собственно, остается делать нам?

— Если бы мы могли бросить этих бледнолицых… Нам было бы легко теперь присоединиться к отрядам сиу, отыскать мою мать. Разумеется, потом мы непременно напали бы на этот караван и перерезали бы всех, всех! Тут много белых женщин. Я их ненавижу! Тут есть белые дети. Я сама перерезала бы им горло!..

— Потише, потише! — прервал ее взволнованным шепотом индеец. — Ты, говорю же, еще более кровожадна, чем твоя мать! Нет, ты городишь вздор! Ялла еще далеко отсюда. Наконец, она послала нас разыскать Левую Руку, и мы подвергнемся ее гневу, если не исполним ее поручения и самовольно вернемся к ней, а я знаю лучше тебя, что такое навлечь на себя гнев Яллы…

— А если я не хочу бродяжничать тут с тобою? Если мне больше нравится быть с матерью, чем с тобою?

Глаза индейца загорелись. Он обернулся к сидевшей за его спиною девочке и сказал угрожающим голосом:

— Миннегага! Ты забываешь закон нашего племени! Разве ты не моя дочь?! Разве я не имею права швырнуть тебя с седла вот тут, в траву? И если тебя пожрут койоты или растерзают волки, то никто не осудит меня за это. Потому что я твой отец и имею право на твою жизнь и смерть. Не забывай этого, девочка!

В ответ Миннегага злобно заскрежетала зубами, потом хрипло рассмеялась.

А караван, прокладывая себе дорогу в густой траве прерий, все двигался по направлению к Соленому озеру.

Колыхались, словно корабли в бурю, огромные фургоны.

Луна освещала своим бледным, призрачным светом фантастическую картину. По обеим сторонам в густой траве скользили нечеткими тенями трусливые койоты, словно выжидая, не отстанет ли кто из путников…