Онлайн чтение книги Неправильный мертвец The Wrong Dead Guy
Глава 5

Если бы деньги возжелали отдохнуть пару недель, расслабиться и подышать свежим воздухом, они бы отправились в Каррвуд, маленькое частное поселение, что раскинулось посреди зеленых холмов северного Лос-Анджелеса. Охраны в Каррвуде было больше, чем в Кремле, а крыс и белок, обнаруженных на территории, не травили, а ловили, упаковывали и отправляли в небольшое, но хорошо укомплектованное сообщество грызунов-пенсионеров за пределами Палм-Спрингс. Сказать, что Каррвуд богат, было все равно что сказать «“Титаник” затонул».

Поселение нарекли в честь его основателя, Джозефа Питни Карра, который сколотил состояние на недвижимости и древесине, но во время сухого закона начал поставлять виски из Мексики. Фактически Каррвуд начался как крошечный «ориенталистский» подпольный бар под названием «Báichī De Pìy@n» , что, как заверили Карра, в переводе значит «Будуар Дьявола».

На самом деле это означало «Задница идиота».

Незаконный самогон Карр прятал от местных копов и федеральных агентов в огромной пещере, которую выкопал в склоне холма. А в 1927 году, расчищая землю для нового жилищного проекта, застройщик взорвал небольшую рощицу прямо над пещерой Карра. Расчистилось все от души, поскольку высокооктановый мексиканский джин и бурбон отправили значительную часть инвестиций застройщика в стратосферу. Компания быстро обанкротилась, и Карр начал скупать землю.

Выручку от подпольной продажи спиртного он потратил на строительство первых особняков в так называемом Каррвуде. И не продал ни одного. Разочарованный надувательством в сфере недвижимости, Карр возвел вокруг собственности витиеватый забор и задумался над следующим шагом. К его удивлению, люди тотчас начали стекаться в Каррвуд, ведомые шансом поселиться в столь эксклюзивном месте, что покупателям даже не дозволялось ступить внутрь. Сам того не сознавая, Карр случайно создал первое закрытое поселение в Южной Калифорнии.

А вот потом с заборами он переборщил. К сожалению, ни одна из инвестиций Карра не оправдалась. Его курорт для домашних питомцев в стиле Ривьеры прогорел через год, а огороженный утиный пруд стал полной катастрофой. Люди не могли подобраться к уткам достаточно близко, чтобы подкармливать их крошками, потому бросали через забор буханки хлеба. Почти каждое воскресенье после обеда целые стаи крякв вынимали из воды с контузией или находили прибитыми закваской к берегу. Карр тихонько убрал ограду и вернулся к продаже излишне дорогой недвижимости местным шишкам. До сих пор ни одна утка не садится в Каррвуде. Они могут прилететь и нагадить, но не приземлиться.

В тот день в самом центре Каррвуда, в просторном доме на Вье-Карре-лейн, шесть верных агентов перемен, замышляя революцию, устроили тайное собрание вокруг отделанного мрамором кухонного островка.

Дом принадлежал родителям Хизер и Дилана Баркер. Они и другие заговорщики пили пиво и апельсиновый сок, ожидая, когда экономка Консуэла выйдет во двор навестить садовника.

Дилан проводил ее взглядом и повернулся к сестре:

– Думаешь, они там тискаются?

– Конечно.

– Секси.

– Они женаты, идиот. – Хизер закатила глаза. – И ты бы знал об этом, если бы хоть раз с ними поговорил.

– Я не знаю испанского.

– Они говорят по-английски.

– Хм, – протянул Дилан. – Мне никто не сообщил.

Хизер указала на него банкой местного пива:

– Классовая дискриминация в чистом виде.

– Сказала девчонка с новым «Мерседесом».

– Это гибрид!

– С кожаными сиденьями с подогревом, – подначил брат. – Ты же вегетарианка.

– От виниловых сидений жутко вредные выбросы.

– Не такие вредные, как из твоего большого рта, – пробормотал Дилан.

Хизер швырнула в него пригоршню импортных орешков-васаби, но брат увернулся.

Тайлер, лидер группы, поднял орешек с прилавка и положил обратно в миску:

– Что ж, раз теперь дом чист, может, перейдем к делу? Кажется, Брэд хотел что-то сказать.

Брэд не жил в Каррвуде и находил его одновременно пугающим и ошеломляющим. Брэд водил подержанную «Хонду Цивик», которая была старше большинства его товарищей-революционеров, но не возмущался богатством Хизер и Дилана. Просто для него оно было столь же чуждо, как камни на Луне. Брэд боялся прикасаться к любым предметам и поверхностям в доме, чтобы ненароком не повредить. Даже стакан апельсинового сока стоял нетронутым в добрых двадцати сантиметрах от его руки.

– Речь о нашей последней операции, – начал он. – Здорово, конечно, что мы освободили всех мышей из медлаборатории, но все они выросли в неволе. Помните, как мы пытались их отпустить? Они просто застыли, а потом провожали нас до моего дома. Теперь у меня полная квартира мышей с ушами на спине. Нет, они вполне дружелюбные, но я все время опасаюсь повышать голос и шепчу.

– Ты же в курсе, что уши недееспособны, да? – спросил Уоррен, грузный юноша с бородой, которую и Распутин счел бы излишне буйной.

– Ага, но они меня как будто осуждают.

– Тебе нужно чаще развлекаться, чувак, – подала голос Линда, сидевшая рядом с Диланом.

– Сама бы попробовала устроить свидание в квартире, полной Франкенмышей, – буркнул Брэд.

– У меня в гараже куча светящихся в темноте морских свинок, так что хватит ныть, – произнес Уоррен.

– Я не ною. Мой голос становится высоким от расстройства.

– Это почти точное определение нытья, – заметила Сара, девушка Тайлера.

Хизер ее ненавидела.

– К чему ты ведешь, Брэд? – спросил Тайлер.

– К тому, что, возможно, нам следует пересмотреть наши методы.

– Есть конкретные предложения?

Брэд заерзал на стуле. Он терпеть не мог, когда его ставили в неловкое положение перед Сарой, которая интересовалась им не больше, чем системой работы туалетов в космосе.

– Да. Разве не лучше пока что освобождать, ну, вы поняли, обычных животных? На днях одна из мышей выбралась в коридор, и я подумал, что домовладелица вызовет полицию.

– Повезло, что не вызвала, – сказала Сара.

Брэд мрачно покачал головой:

– Не вызвала, но взбесилась. Орала на меня на каком-то иностранном языке без единой гласной. Затем позвала священника, и тот провел обряд экзорцизма. Теперь коридор перед моей квартирой увешан четками и распятиями. Все в здании считают меня Дракулой. То есть… я ведь даже молочные продукты не ем.

– Ладно. Пока что только обычные животные, – постановил Тайлер.

– Не говори «животные», – поправила Линда. – Они такие же личности, как мы.

– А не слишком путано? – нахмурилась Хизер. – «Освобождать личностей» звучит так, будто я хочу освободить Уоррена.

– Мне и тут неплохо, – откликнулся Уоррен.

– Видишь? Уоррену и на месте круто, – вставил Дилан.

Линда посмотрела в окно на задний двор:

– И все же… Как-то это неправильно.

– Давайте проголосуем, – предложил Тайлер.

Над кухонным островком взмыли руки.

– Предложение принято, – вынес он вердикт. – Отныне животных именуем личностями.

Сара склонила голову набок:

– Тогда Уоррен в пролете. Он точно животное.

– Так и есть, – усмехнулся Уоррен.

Хизер уставилась на идеальные руки Тайлера, потягивающего пиво.

– Вернемся к повестке дня, – продолжил он. – У кого-нибудь есть идеи, каких животных… личностей мы можем освободить?

– Из зоопарка? – предложил Дилан.

Сара вскинула брови:

– Шутишь? Там животные… личности питаются лучше, чем некоторые из нас.

– Но они должны обитать в естественной среде.

– Удачи с перевозкой анаконд на Амазонку, – фыркнул Уоррен. – Когда одна из них тебя проглотит, я помогать не стану.

– А как насчет летучих мышей? – спросил Брэд.

– Жутковато, – скривилась Сара.

– Пингвинов? – внесла свою лепту Линда.

Хизер покосилась на нее:

– Они живут в Антарктиде.

– Мой парень работает в «Севен-Элевен». У них есть большой морозильник.

– Три тысячи миль в ширину? – спросил Уоррен. – Если нет, то это не одно и то же.

– Вряд ли, но могу уточнить.

Тайлер снова посмотрел на Брэда:

– Раз уж ты заварил эту кашу, какие еще будут варианты?

Впившись зубами в ноготь большого пальца, Брэд наконец сказал:

– Не знаю. Предлагаю залечь на дно, решить, что делать с мышами и морскими свинками, и держать руку на пульсе.

– Другие идеи? – Тайлер обвел взглядом присутствующих. – Нет? Тогда голосуем. Кто за перерыв и переоценку наших методов?

Поднялись руки. Он сосчитал.

– Тогда решено. Сидим тихо и ищем правильную цель.

– Обязательно использовать слово «цель»? – пробурчала Линда.

– А ты что предлагаешь? – спросил Дилан.

– Вольнычности.

– Что? – не поняла Хизер.

– Вольнычности. Типа вольные личности.

– За это я голосовать не буду, – заявил Уоррен.

– Может, отложим этот спор на другой раз? – вздохнул Тайлер.

Линда скрестила руки на груди и надула губы:

– Ладно.

– Если на сегодня все, давайте закажем пиццу.

– Круто, – обрадовался Дилан. – И какой же она будет?

– Дружмансипированной, – вставила Линда.

– Я подумывал, скорее, о грибной.

– Это типа «дружба» и «эмансипация», – объяснила она.

– Мы же вроде решили больше не говорить о делах, – напомнила Сара.

– Может, с ананасами? – предложила Хизер.

– В пицце? – ужаснулся Брэд. – Я живу с мышами-мутантами и не собираюсь еще и пиццу мутантскую есть.

Уоррен кивнул:

– Ага, никому не нужен твой дурацкий фруктовый пирог.

– К тому же ананасы – инвазивный вид, – добавил Дилан. Брэд скорчил гримасу:

– Неправда. Они дико растут по всем Гавайям.

– Тогда почему я так подумал?

– Итак, грибы, – вмешался Тайлер. – Еще что-то?

– Кудзу, – сказал Дилан.

– Кто-то делает пиццу с кудзу? – поразилась Сара.

– Нет. Это инвазивный вид.

– Никто не хочет есть кудзу, – сказала Линда.

– Знаю.

– Тогда зачем предложил?

– Пытался объяснить, что такое инвазивный вид.

– Думаю, и так понятно, что инвазивные виды никто не поддержит.

– Я поддержу! – воскликнул Уоррен. – Голосую за кудзу.

– Не начинай, – предупредил Тайлер.

Уоррен стукнул кулаком по столу:

– Хочу дружмансипироваться с кудзу!

Тайлер повернулся к Линде:

– Видишь? Это ты начала.

– Прости.

– Могу я отдельно заказать себе пиццу с ананасами? – спросила Хизер.

Уоррен покачал головой:

– Пицца – инвазивная пища. Я хочу корн-дог.

– Заткнись, Уоррен, – велела Сара.

Он обхватил себя руками:

– А теперь я чувствую себя таким измутенным. Это типа «измученным» и «угнетенным».

– В пиццерии нет корн-догов, – отрезал Тайлер.

– Тогда я съем твою империалистическую лепешку, но только потому, что хочу выпустить ее и прочих малышек-пицц в естественную среду обитания – мой живот.

– Как насчет оливок и грибов? – спросил Тайлер. – И если кто-то скажет, что оливки – это инвазивный вид или деспотичный овощ, я сожгу это место дотла.

– Технически оливки – фрукт, а не овощ, – заметила Линда.

– Ну вот. Дайте-ка мне спички.

Хизер допила пиво:

– Это летний дом моих родителей. Ты не можешь его сжечь.

– Ага. После сожжения целого дома вредных выбросов будет больше, чем от виниловых сидений, – протянул Дилан.

Сестра удостоила его гневным взглядом.

– Тогда только грибы, и все, – провозгласил Тайлер.

– Может, буррито?

– Заткнись, Уоррен, – хором произнесли Хизер и Дилан.

Пока остальные спорили, Брэд смотрел мимо них в гостиную, где по телику размером с носорога шла реклама местного автодилера, Шерифа Уэйна-младшего. Особого внимания стоило то, что Шериф Уэйн-младший вещал о своих очень-очень низких ценах со спины усталой и явно угнетенной ламы.

– Эй, ребят, – позвал Брэд. – А как вам этот парень?