Онлайн чтение книги Невинный убийца
Глава 8

Стоя на жарком перроне, я дожидался прибытия парижского экспресса. Я чувствовал себя измученным. Ночью я смог поспать один только час. Утром меня поразила перемена, происшедшая с Бруно. Он выглядел таким больным, что я решил послать за доктором Пирелли, но мне не позволила сделать это Лаура, ни на минуту не оставлявшая нас наедине.

– Он просто волнуется в ожидании Валерии, – нетерпеливо сказала она. – Прошу тебя, Дэвид, не вмешивайся не в свое дело. Стоит ей приехать, как все наладится. Кроме того, к обеду доктор Пирелли так или иначе приедет. Тогда он мужа и посмотрит.

По выражению глаз Бруно я понял, что он поверил той истории, которую рассказала ему обо мне ночью Лаура. Поэтому я был рад уйти из комнаты больного. С мыслями о том, что он не может из-за своей немоты расстроить планы Лауры, наверное, Бруно провел ужасную ночь. Странно, что он еще не лишился рассудка. Расхаживая взад и вперед по перрону, я думал о том, какое это счастье, что мне удалось прошлой ночью подслушать Лауру. Теперь я предупрежден и имел возможность разрушить ее планы. Для выполнения страшного замысла было необходимо мое присутствие поблизости от дома. Если меня там не будет, Беллини не рискнет нанести удар. Значит, в такое время, когда Лауре уже поздно будет менять свой план, я должен отпроситься в Милан. Кроме того, я решил в пятницу навсегда покинуть виллу. Если Лаура будет угрожать мне полицией, у меня есть контрдовод в виде доктора Пирелли. Думаю, она не решится меня задерживать. Мои мысли прервал гудок паровоза. Из-за поворота показался поезд. Мне предстояло встретить дочь Бруно. Я же понятия не имел о том, как выглядит Валерия Фанчини, и стал ломать себе голову, как я узнаю ее в такой толпе.

– Вы Дэвид, не правда ли?

Я резко обернулся. Передо мной стояла молоденькая девушка, смуглая, хорошенькая и с огромными глазами на небольшом личике. Стоя передо мной с приветливой улыбкой, Валерия здесь, на перроне, представляла собой очень привлекательное зрелище.

– Да, – удивленно ответил я. – А как вы меня узнали?

Она весело рассмеялась:

– По описанию Марии. Она сообщила мне в письме, что высокий, темноволосый и красивый американец. Как чувствует себя отец?

– Он с нетерпением ждет вас, – осторожно ответил я.

– Мне не следовало так далеко уезжать от него. Слава Богу, что я вернулась домой и на этот раз навсегда.

Я не мог оторвать глаз от этой девушки. Ее юность, бьющий ключом темперамент, ее естественность очаровали меня.

– У меня сажа на носу или еще что-нибудь не в порядке? – насмешливо спросила она. – Вы смотрите на меня, как на диковинку в зоопарке.

Я почувствовал, что краснею.

– Простите, синьорита. У вас много багажа?

– Очень.

Она кивнула на двух носильщиков, тащивших гору чемоданов.

– Сейчас я займусь ими, – сказал я. – Подождите, пожалуйста, в машине, я недолго.

Наблюдая за укладкой багажа, я вдруг вспомнил о ночном разговоре. Так, значит, именно эту милую девушку Лаура планировала столь хладнокровно и подло убить? До сих пор Валерия была для меня только именем, а не живым человеком. Я думал о ней только тогда, когда вспоминал о своем участии во всей этой истории. Когда мы доехали до пристани, мне стало ясно, что нельзя оставить такую неопытную, юную девушку в руках Лауры и Беллини. Мне было несложно разрушить план Лауры и бежать, но для Валерии опасность оставалась. Рано или поздно Лаура осуществит свой план убийства. Проблема, которую я считал решенной, вновь вставала передо мной. Остановившись у пристани, мы выгрузили багаж. Валерия ждала в тени, пока я и двое носильщиков переложили все в лодку.

– Благодарю вас, – сказала она, когда я помог ей сесть в лодку. – Не знаю, что бы я без вас делала. Можно я сяду за руль? Я хорошо правлю. Во всяком случае, так считал мой отец.

– Прошу вас.

Я уселся сзади Валерии. С ловкостью заправского морского волка она вывела лодку из гавани, прибавила газа – и на полной скорости лодка понеслась по озеру.

– Как чудесно вернуться домой, – сказала девушка, бросив на меня взгляд через плечо. – У нас здесь очень красиво, правда?

– Да, – ответил я. – Мне будет очень жаль уезжать.

– Вы собираетесь уехать?

– Да. В следующий понедельник. Синьора Фанчини уже ищет мне замену.

– Почему вы уезжаете? Мария писала мне, что вы читаете отцу вслух, а ему это нравится.

Я вспомнил взгляд, который бросил на меня утром Бруно. Теперь наверняка мое чтение больше не будет доставлять ему удовольствия.

– Мне нужно продолжать работу над книгой.

– О! – Валерии не удалось скрыть разочарования. – Как жаль, а я надеялась больше узнать о вашей книге. Мне самой хорошо известны наши соборы и церкви. Отец всегда брал меня с собой, когда он еще работал в Министерстве культуры.

– Это уже решено, – сказал я и, чтобы сменить тему, стал расспрашивать Валерию о ее жизни в Англии и Париже.

Всю дорогу до виллы она весело рассказывала о своей жизни. Когда лодка причалила к пристани, я пожалел, что наша поездка кончилась.

– Как вам удастся перенести все эти чемоданы в дом? – спросила Валерия.

– Не беспокойтесь, Виччи мне поможет.

– Ах, Виччи! Как он поживает? Мы с ним всегда были друзьями. Передайте ему привет. Как только смогу, я навещу его. Благодарю вас за все.

Она побежала вверх по лестнице, и ее платье развевалось по ветру.

Не успел я выгрузить багаж Валерии, как ко мне подошел доктор Пирелли.

– Что здесь случилось со времени моего последнего визита? – спросил он, пристально глядя на меня.

– Насколько мне известно, доктор, ничего, – ответил я.

– Однако вы заметили состояние, в котором находится сегодня Бруно?

– Синьора Фанчини сказала, что в такое возбуждение его привело ожидание приезда Валерии.

– Чепуха! Что-то произошло. Синьор Фанчини почти что вне себя. Это же сразу бросается в глаза любому, кто его сегодня видит.

– Действительно, он выглядит подавленным, – осторожно сказал я.

– Это слишком слабо сказано! Он несколько раз пытался мне что-то сказать. Я думаю, что ему пришлось перенести какой-то тяжелый шок, но, если вам ничего не известно, нет смысла об этом говорить. На всякий случай я приеду завтра утром. До тех пор его не следует тревожить. Вам понятно?

– Да, доктор.

Прежде чем уйти, он окинул меня долгим, подозрительным взглядом. Я задумчиво направился на виллу и встретил у входа Лауру.

– Кажется, доктор Пирелли очень озабочен состоянием Бруно, – сказала она, и было видно, что она встревожена. – Во всяком случае, он предписал ему полный покой. Он сказал тебе об этом?

– Да.

– Для Валерии это печально, но тут ничего не поделаешь. Съезди с ней вместе в Паланцу. Она должна будет выполнить несколько моих поручений, а одну мне не хотелось бы ее отпускать. Она ведь так молода.

Я тотчас вспомнил, как Лаура вчера говорила Беллини: «До пятницы нам ничего не следует предпринимать. Кстати, нужно дать Дэвиду время как следует познакомиться с Валерией. Это самое важное». Лаура не собиралась терять время даром.

– Хорошо, поедем с нами, – сказал я.

– Нет, Дэвид. У меня слишком много дел, – она вопросительно посмотрела на меня. – Как тебе понравилась Валерия?

– Она славная.

– Звучит не очень-то воодушевленно, Дэвид. А ведь вы, американцы, любите молодых, хорошеньких девушек.

– Неужели? С таким же успехом можно сказать, что все американки обожают волосатых убийц с сигарами.

С этими словами я ушел.

Я не мог оставаться наедине с Бруно, иначе возбудил бы подозрения у Лауры. Должно быть, он находится в страшном волнении от ночного разговора. Мне хотелось рассказать ему, что я все слышал и попытаюсь защитить Валерию. Однако при сложившихся обстоятельствах от разговора с ним приходилось отказаться. Нужно было ждать другого подходящего случая. Озабоченный и внутренне обеспокоенный, я направился к пристани. Валерия уже ждала меня там. Вид у нее был печальный.

– Что происходит с моим отцом? – спросила она, когда мы сели в лодку. – Он выглядит просто ужасно. Я не думаю, что это связано с моим приездом, как сказала Лаура. Я с удовольствием немного развлекла бы его, но сестра Флеминг не позволила мне остаться с ним. Вам не кажется, что Лаура может иметь к этому отношение?

– Понятия не имею.

Посмотрев на меня, Валерия откровенно сказала:

– Я подозреваю, что вам известно гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

– К сожалению, я действительно ни о чем понятия не имею и бесполезно ломать над этим голову. Мы не можем помочь вашему отцу и только мучим себя нелепыми предположениями. Поехали лучше. Вы за рулем?

– Нет, не хочу. Правьте вы.

Я сел за руль и взял курс на Паланцу. В обществе Валерии день прошел как будто одно мгновение. За короткий срок мы купили все, что нужно, а оставшееся время посвятили осмотру церквей и уже знакомых нам произведений искусства.

Когда я вечером подошел к кровати Бруно, он встретил меня взглядом, полным ужаса, и я понял, если бы он мог, он отпрянул бы от меня. Сестра Флеминг быстро услала меня из комнаты, и Лаура последовала за мной.

– Он завтра останется в постели, так что мне не нужна твоя помощь. Если хочешь помочь мне, то лучше развлеки Валерию. Поезжайте вместе куда-нибудь. Ну, например, в Милан.

Я посмотрел на нее.

– Ты, кажется, стала очень беспокоиться о здоровье Бруно?

– Я скажу Валерии, чтобы она была готова завтра к половине десятого утра. Вы сможете взять машину. – Лаура вернулась в спальню Бруно и захлопнула дверь у меня перед носом.

Незадолго до сна я пришел к выводу, что нужно осуществить свой первоначальный план. Я решил изчезнуть на вечер пятницы с виллы в надежде, что Беллини надоест ожидание и он уедет, не осуществив задуманного убийства. Тогда я смогу найти какую-нибудь возможность навсегда обезвредить и Лауру. На следующее утро ровно в половине десятого Валерия появилась в гараже.

– Лаура хочет, чтобы я поехала с вами в Милан, – недовольно сказала она мне. – Вы согласны?

– Как хотите.

– Я хочу, но мне не нравится, когда мной командуют. Лаура просто приказала мне ехать. Мне хотелось из принципа остаться дома, чтобы доказать ей, что мной нельзя распоряжаться, как ребенком.

– Если вы хотите, то поедем, – сказал я, улыбаясь ей.

– Но нужно вернуться пораньше, чтобы поговорить с доктором Пирелли, когда он приедет.

– Тогда не стоит ездить в Милан. Лучше всего поехать ненадолго в Стреза, а уже завтра – в Милан.

Так мы и поступили, и провели несколько чудесных часов в Стреза. Валерия была очень приятной спутницей, и, как накануне, время в ее обществе прошло так быстро, что, когда мы вернулись на виллу, доктор Пирелли уже собирался уезжать. Когда мы подошли к нему, у него был очень озабоченный и удрученный вид. Было заметно, что его одолевают какие-то сомнения.

– Как папа, доктор? – озабоченно спросила Валерия.

– Без изменения, – ответил он. – У вашего отца был сильный шок, и что-то его глубоко мучает. Жаль, что я не могу выяснить, что именно. Я дал ему снотворное, так что он будет долго спать. Не нужно его тревожить. Я просил даже Лауру поменьше бывать у него. Это касается также и вас. Сестра Флеминг сделает все необходимое. Она останется здесь до конца недели.

Интересно, как воспримет эту новость Лаура? Раз сестра Флеминг не уедет, Лауре придется отложить свой план. Наверняка она сейчас вне себя от ярости, что из-за своей неосторожности пошла на поводу у своей мстительности и рассказала все Бруно и тем самым встревожила его. Меня же, напротив, устраивала такая отсрочка: в моем распоряжении теперь было больше времени, чтобы отыскать какой-нибудь выход и защитить Валерию. Доктор Пирелли повернулся ко мне:

– Насколько я слышал, вы хотите покинуть нас в понедельник. Это верно?

– Вообще говоря, да, – ответил я и вдруг почувствовал, что все это время я старался отделаться от мысли о неизбежности отъезда. – Я предупредил синьору Фанчини.

– Меня больше устроило бы, если бы вы могли остаться еще на неделю. Мне не хотелось бы, чтобы в тот момент, когда синьор Бруно так болен, с ним имел дело какой-то новый человек. Вы смогли бы задержаться?

Я задумался.

– Прошу вас, – сказала Валерия. – Мой отец не любит перемен. Ему будет лучше, если вы останетесь.

– Ну что ж, хорошо, я останусь, – ответил я с внутренним облегчением.

Пирелли кивнул:

– Прекрасно.

– Отцу угрожает опасность, доктор? – со страхом спросила Валерия.

– Нет, у него здоровое сердце, не бойтесь. Ему нужно только время, чтобы он мог успокоиться, прийти в себя. Он должен скоро оправиться. – Доктор кивнул и дружески похлопал Валерию по руке. – Старайтесь побольше развлекаться и не волнуйтесь. – С этими словами он направился к машине. Валерия повернулась и посмотрела на меня сияющим взглядом.

– Как хорошо, что вы остались, Дэвид. Раз уж мы не можем помочь отцу, поедем сегодня после обеда на Изола Балла и погуляем там в парке. Это лучше, чем слоняться здесь, а завтра поедем в Милан.

– Не знаю, хорошо ли все это. Ведь меня взяли сюда, чтобы работать. Лучше все-таки спросить у синьоры.

– О, она не будет возражать. Так поедем?

– Если хотите, я согласен.

Когда после обеда я выходил из кухни, меня остановила Лаура. Она была бледна и выглядела уставшей и измученной. Я хорошо понимал, как трудно ей сейчас приходится. Уже в последний раз с Беллини было нелегко. Теперь же, когда она вынуждена отсрочить убийство, наверняка он доставит Лауре еще большие трудностей. Поэтому она была такой озабоченной.

– Пирелли просил тебя остаться? – спросила она.

– Да. Это была твоя идея?

– Конечно, нет. Меня совсем не устраивает, чтобы ты оставался, Дэвид. Я предпочла бы, чтобы ты уехал в понедельник.

– Раз ты так считаешь, тебе лучше всего переговорить с доктором. Я согласился остаться только потому, что он просил.

Она бросила на меня сердитый взгляд.

– Раз он уж счел нужным, тебе лучше остаться. Я рада, что с тобой говорил именно доктор Пирелли, а то у меня создалось впечатление, что ты собираешься влюбиться в Валерию и готов использовать любой предлог, чтоб отложить отъезд.

Я с трудом сдержался.

– Ты мне больше ничего не хочешь сказать?

– Подожди. Судя по всему, Валерия с удовольствием развлекается с тобой. Она спрашивала меня, не возражаю ли я против этого. Я ответила, что ничуть. Разъезжайте и развлекайтесь.

Лаура повернулась и медленно направилась с веранды в свою комнату.

В последующие дни Валерия и я проводили все время вместе. Мы побывали в Милане и на озере Комо. На моторной лодке мы посетили Лукарно. Там мы поднялись на фуникулере и насладились великолепной панорамой развалин и Альп. Вечерами мы ловили рыбу на озере. Мы купались, болтали между собой и развлекались. Для меня время, казалось, остановилось. После того как меня било и швыряло в потоке жизни, казалось, что меня прибило к тихому и милому берегу. Пожалуй, за всю свою жизнь я не чувствовал себя таким счастливым. Не знаю когда, но я полюбил Валерию. Возможно, это случилось тогда, когда я впервые увидел ее и она показалась мне олицетворением молодости, красоты и жизненной силы. Осознал же я это чувство впервые, очевидно, на пляже в Перро. Мы лежали в тени деревьев и болтали. Я посмотрел на Валерию и встретил ее взгляд. Она покраснела и быстро отвернулась. Наверно, именно тогда я и понял, что мы теперь значим друг для друга. Это была настоящая любовь, которой я до сих пор не знал никогда. Валерия не вызывала у меня той безумной страсти, какую я ощущал при виде Лауры, это было более глубокое и нежное чувство. Однако я знал, что все это безнадежно. Я был на тринадцать лет старше Валерии, у меня не был ни денег, ни будущего, и меня, кроме того, разыскивала итальянская полиция.

– Дэвид… – начала Валерия и замолчала.

– Да? – спросил я, избегая ее взгляда.

– Вы меня интригуете. Вы для меня загадка. Почему вы нанялись к нам в качестве служителя?

– Ради Бога, прошу вас, не взваливайте на себя мои заботы.

– Вы действительно хотите уйти от нас, когда отцу станет лучше?

– Да, я должен, наконец, закончить свою книгу.

Некоторое время Валерия сидела молча и смотрела на озеро.

– Без вас здесь будет очень скучно, – наконец сказала она.

– Это скоро пройдет. Вы найдете себе какое-нибудь новое занятие.

Она посмотрела на меня.

– Вы не хотите изменить свое решение и остаться? Вы могли бы заниматься работой моего отца.

– Какой работой?

– До того как с ним произошел несчастный случай, он наблюдал за реставрацией обветшавших церквей в Ломбардии. Эта работа и теперь продолжается под присмотром местных властей, но за ней никто не надзирает. Наверное, отец был бы рад, если бы вы разобрали его материалы и привели их в порядок. Разве это было бы неинтересным занятием для вас? Я уверена, что он щедро наградил бы вас и принял бы посильное участие в работе.

Искушение было сильным, но я не имел права надеяться.

– Нет, мне очень жаль, но из этого ничего не выйдет. Как только я закончу свои обязанности на вилле, я уеду.

Валерия встала.

– Об этом я и не подумала. Конечно… Дэвид, если вы собираетесь на родину…

Возвращаясь с прогулки, мы оба были необычайно молчаливы.

Все эти дни состояние Бруно не улучшалось. В среду мы ожидали доктора Пирелли. Когда он приехал, я помогал садовнику колоть дрова для зимней топки. Пирелли прошел в комнату Бруно и оставался там почти целый час. Когда доктор вышел, у него был задумчивый и недовольный вид. Он долго говорил с Валерией, а потом увидел меня и подозвал к себе для разговора.

– Мне нужно с вами поговорить. Проводите меня, пожалуйста, до машины. – Остановившись около машины, он сказал: – Могу сообщить, что синьор Фанчини чувствует себя гораздо лучше. Он проснулся после долгого сна, и этот отдых подействовал на него чрезвычайно благоприятно. Думаю, что с этого времени его состояние будет постепенно улучшаться.

– Очень рад, – сказал я.

– Если улучшение сохранится до завтра, то больного необходимо будет перенести на воздух. Я сказал Валерии, что она может остаться с отцом после обеда. Сестра Флеминг хотела провести конец недели у больной родственницы в Милане. Если улучшение состояния у синьора Фанчини будет стойким, то она спокойно пусть уезжает на несколько дней.

– Понимаю, – разочарованно сказал я. Это значило, что если сестра Флеминг уедет, то Лаура осуществит свой план.

Доктор продолжал:

– Как мне сообщила сестра Флеминг, вы часто встречаетесь с Валерией.

– Синьора Фанчини просила меня развлечь синьориту.

– Да, так я и понял. Но пока синьор Фанчини не в силах позаботиться о своих делах, я являюсь опекуном Валерии и отвечаю за нее. Вряд ли для нее полезно пребывание в вашем обществе, Чизхольм. Я ничего не имею против вас, но Валерия, как и все молодые девушки, впечатлительна. Мне бы не хотелось, чтобы она влюбилась в вас. Теперь она сможет проводить больше времени с отцом, а когда у нее будет свободное время, вы не должны попадаться у нее на пути. Я был бы вам за это очень признателен.

Я почувствовал, как вся кровь ударила мне в голову.

– В таком случае, доктор, – резко сказал я, – вам самому придется позаботиться о ее развлечениях. Не думаю, что синьор Фанчини или сестра Флеминг подходящее общество для нее.

Доктор рассмеялся.

– Не сердитесь, Чизхольм. Вам известно не хуже, чем мне, как легко девушке влюбиться в такого красивого мужчину, как вы, да если он еще постоянно находится рядом. Я не запрещаю вам видеться с Валерией, а только прошу вас позаботиться, чтобы она не наделала никаких глупостей.

– Хорошо, – ответил я. – Я постараюсь следовать вашим советам.

– Благодарю вас. Не хотите ли вы при этих обстоятельствах покинуть нас в понедельник?

– Хочу.

– Тогда я постараюсь подыскать вам замену. Я уже говорил с синьорой Фанчини и сказал ей, что сам позабочусь об этом. Это будет довольно просто. Итак, считайте, что с понедельника вы свободны.

– Весьма благодарен, – сказал я.

Кивнув, доктор сел в машину и, высунувшись из окна, спросил:

– Надеюсь, вы не обиделись, Чизхольм?

– Разумеется, нет. На вашем месте я поступил бы точно так же.

– Я так и думал, – сказал он, улыбнувшись. – Рад, что не разочаровался в вас. До свидания.

С минуту я смотрел вслед удаляющейся машине, а потом повернулся и направился в сад. Около веранды мне встретилась Валерия.

– Мне хотелось бы с вами поговорить, Дэвид, – сказала она. – Прошу вас, спустимся вниз, к гавани.

– Я занят, – ответил я, стараясь избежать ее взгляда. – Меня ждет Виччи.

– Но мне очень нужно с вами поговорить, – повторила она. – Пойдемте со мной, Дэвид. Это очень важно.

Я последовал за ней по лестнице вниз к пристани. Когда мы оказались под сенью плакучих им, Валерия повернулась ко мне.

– О чем говорил с вами сейчас доктор Пирелли?

– Он сказал, что вашему отцу лучше.

– Но он сказал что-то еще. Он запретил вам встречаться со мной, правда?

Мне пришлось улыбнуться при виде ее сердитого и испуганного лица.

– Но ведь он совершенно прав, Валерия. Мы с вами забыли, что я здесь только слуга. Люди, вероятно, сплетничают о нас, и сестра Флеминг, наверное, возмущена.

– Какое дело сестре Флеминг до нас! – воскликнула Валерия. – И доктор Пирелли не имеет права вмешиваться в мои личные дела.

– Нет, он-то как раз имеет. Он ваш опекун, а вы еще ребенок.

– Но я совсем не ребенок, Дэвид! Или вы тоже хотите, чтобы мы больше не встречались?

– В моем положении приходится выполнять приказания.

– Это не ответ.

– Мне было очень приятно всюду ездить с вами, – медленно сказал я. – Мне нравится ваше общество, но я не смею идти против распоряжений доктора Пирелли.

– Это все-таки не ответ на мой вопрос. Не старайтесь увильнуть, Дэвид. Это слишком важно для меня. Я не хочу, чтобы вы уезжали. Я хочу видеться с вами. Я люблю вас, Дэвид!

– Не говорите так!

Валерия подошла вплотную ко мне.

– Но ведь ты меня тоже любишь.

Не успел я понять, что делаю, как она очутилась в моих объятиях.

– О Дэвид, любимый, – нежно сказала она, обвивая руками мою шею. Я попробовал мягко отстранить ее, но она не отпускала меня.

– Прошу тебя, не надо, Дэвид.

– Мы не должны этого делать. Это нехорошо. Что сказал бы твой отец, если бы он нас здесь увидел?

– Не говори глупостей, Дэвид. Это касается только нас двоих. Я полюбила тебя с того момента, как только увидела на перроне. Ты стоял с озадаченным видом и искал меня взглядом.

– Замолчи! – крикнул я и с силой оттолкнул Валерию от себя: она говорила почти те же слова, что и Лаура когда-то в моей комнате в Милане.

– Дэвид!

– Это не приведет ни к чему хорошему. Нас разделяет пропасть, пропасть образа жизни, возраста…

– Не беспокойся, я уже все устроила, – ответила Валерия, улыбаясь. – Я говорила о тебе с отцом. Он к тебе неплохо относится, и, если я его попрошу, он, конечно, даст тебе ту работу, о которой мы говорили. Тогда ты сможешь остаться здесь и, помимо всего, работать над своей книгой. О Дэвид, неужели ты не веришь, что все устроится?

– Нет, Валерия. Это не так просто. Мне очень жаль, но такое невозможно. Да и вообще, ты ведь меня почти не знаешь. Прежде всего я слишком стар для тебя. Мы должны расстаться.

– Валерия! – Это был голос Лауры. – Валерия, где ты?

– Иди к ней, – сказал я, слегка подтолкнув Валерию. – Нас не должны видеть вместе.

– Я не оставлю этого так, – сказала она. – Я знаю, что ты любишь, и я люблю тебя. Я не допущу, чтобы ты совершал глупость.

С этими словами она повернулась и побежала вверх по лестнице.

В моем распоряжении было целых полдня. Я решил куда-нибудь съездить, чтобы спокойно все обдумать. Надо было искать выход из создавшегося положения. Занимаясь запуском подвесного мотора, я увидел, как из бухты, затененной плакучими ивами, вырвалась большая моторная лодка и быстро двинулась в сторону Стреза. За рулем сидела Лаура. С минуту я понаблюдал за удаляющейся лодкой, а потом дернул за шнур, завел мотор своей лодки и двинулся тоже в сторону Стреза. Мне хотелось убедиться, что Лаура поедет к Беллини. Спустя полчаса я обнаружил лодку Лауры в гавани около гостиницы на Изола Паскателли. Удовлетворенный, я поплыл дальше. Очевидно, Лаура пока не отказалась от своего плана. Я причалил к гавани Стреза, привязал лодку и вышел на набережную. Теперь я должен был прийти к окончательному решению. Наступил момент, когда не могло быть и речи о каких-либо отсрочках. Я дошел по жаркому солнцу до цветника около отеля «Регина-Палас» и уселся там на скамью. Предполагавшаяся ранее моя отлучка с виллы в пятницу вечером могла только отсрочить грозившую опасность, но не ликвидировать ее совсем. Не говоря уже о том, что я не рискнул бы оставить Валерию одну на вилле, так как я не знал, не изменит ли Лаура своего плана и не склонит ли Беллини к убийству даже в том случае, если не удастся свалить вину на меня. Мне стало ясно, что без серьезных контрмер мне не удастся предотвратить опасность, грозившую Валерии. Я понимал, что здесь есть только один выход, но до сих пор боялся смотреть правде в глаза. Положение было таково: Валерия любит меня, а я люблю Валерию. Ее отец может дать мне интересную работу. Возможно, он даже согласится выдать дочь за меня замуж. Но присутствие Лауры разрушало все это. Она выступала здесь в роли злого демона, от которого никак не избавиться. Достаточно было одного ее слова, и меня арестуют, а потом, вероятно, повесят за убийство, которого я не совершал. Однако самое худшее заключалось в том, что Лаура собиралась убить Валерию. Счастье и покой Валерии, как и мои, находились в руках Лауры, этой страшной женщины, которая не остановится ни перед чем, лишь бы достичь своей цели. Пока она жива, нам постоянно будет угрожать опасность. Значит, единственный выход – это сделать так, чтобы Лаура умерла сама, исчезла… Эта мысль давно приходила мне в голову. Сначала я отвергал ее, но потом постепенно привык и увидел в ней единственное спасение. А как же иначе? Лаура собирается убить Валерию. Почему же я не имею права сделать с ней то же самое? Неужели она имеет право на жизнь, если не поплатится сама за свои черные замыслы? Кровь застучала у меня в висках, рот пересох. Я пытался найти другой выход, но его не было. Оставалось одно: если я не хочу потерять Валерию, Лаура должна умереть. Припоминая свои разговоры с Лаурой, я знал теперь, как легко привыкнуть к мысли об убийстве, как просто попасть в этот страшный водоворот. Гнетущая атмосфера на вилле, угрюмый и жестокий характер Лауры, мое собственное двусмысленное положение и любовь к Валерии – все это способствовало таким мыслям. Но каким образом привести этот план в исполнение? Может быть, мне удастся впутать в это дело Беллини и свалить всю вину на него, как Лаура собиралась поступить со мной? У меня было мало времени: на разработку плана оставалось только два коротких дня. Я закурил новую сигарету и поразился, какой твердой была моя рука, хотя на этой жаре меня охватывал озноб. Нужно разработать план и вести себя крайне осторожно. Говорят, что каждый убийца допускает хотя бы одну ошибку. Я не мог позволить себе этого. Прежде всего – мотив, он должен ясно и определенно указывать на Беллини. На его счету было несколько тюремных отсидок, и он был известен полиции как бандит и насильник. Полицию будет легко убедить, если мотив будет четким и определенным. Но что это может быть за мотив? Здесь мне на ум пришел жемчуг Лауры. Она уже взяла его и один раз надевала. Будет несложно похитить его у нее из комнаты, конечно, если она не наденет его в пятницу. Беллини был известен в доме как служитель. Наверняка он должен был знать о жемчуге. Он хотел украсть жемчуг и при этом убил Лауру. Я нетерпеливо отер со лба холодный пот. Лаура собирается встретиться с Беллини в девять часов в лодочном ангаре. Она позаботится о том, чтобы я в это время был в гараже и занимался машиной. Валерия в это время будет с отцом. Я должен буду незадолго до девяти зайти в лодочный ангар. Поскольку Лаура дала мне ключ, я смогу сделать это без труда и стану дожидаться ее прихода. Когда она войдет, я нанесу ей смертельный удар, а потом поспешу к гавани, чтобы встретить Беллини. С ним придется быть очень осторожным. Лучше всего будет нанести ему удар мешком с песком по голове в тот момент, когда бандит будет вылезать из лодки. Потом я суну ему в карман жемчуг и брошу труп в озеро. Если мне повезет, полиция решит, что Беллини утонул во время бегства.

На первый взгляд, план выглядел весьма удачным, хотя в нем имелись сомнительные моменты. Предположим, Беллини придет в лодочный ангар раньше Лауры. Или они придут вместе. Нужно было принять во внимание обе возможности, но основная идея меня устраивала. Я еще долго сидел на солнце, рассматривая мой план шаг за шагом, учитывая каждый элемент риска, отыскивая вероятные ошибки и возможности их избежать. Странно, но при этом я понял, что в убийстве есть своя притягательная сила. Мысль о нем больше не ужасала меня и не отпугивала. Мне даже показалось, что счастье, которое еще сегодня утром было от меня очень далеко, приблизилось ко мне на один шаг. Может быть, мне еще удастся его не только приблизить, но и испытать.