Холод

Онлайн чтение книги Норвежский лес: скандинавский путь к силе и свободе Norwegian forest: the Scandinavian path to strength and freedom
Холод

«Белые люди разжигают большой огонь и садятся вдали от него. Мы разжигаем маленький огонь и садимся к нему близко».

Индейская пословица

Мерзнуть и быть в тепле – это разные вещи. Такие же разные, как железо и руда или сырое и жареное мясо. Для первых северных поселенцев зимнее время было гранью между жизнью и смертью. И древесина для них значила очень много. Заготовка топлива была одной из самых важных задач, и логика была очень проста: заготовишь мало – будешь мерзнуть, заготовишь слишком мало – умрешь.

* * *

Возможно, многовековой холод и страдания создали неповторимый нордический ген, отвечающий за любовь к розжигу дров, которым люди из теплых и комфортных уголков земли не обладают. Ведь именно древесина позволила северным народам выжить на этой территории. Если бы ее не было, эти холодные земли не были бы заселены. Даже за те сто лет, что мы живем с обогревателями и парафиновыми печами, наша благодарность древесине и чувство, что мы у нее в долгу, не исчезли. Радость, которую многие испытывают при заготовке дров, вызвана, скорее всего, именно пробуждением к жизни этого гена розжига древесины и тем, что он помогает наладить контакт с тем древним собирателем хвороста, от которого мы все берем начало.

На протяжении веков древесина значила все для жителей севера. С незапамятных времен известно, что люди заготавливали свежие дрова и просушивали их для грядущей зимы. Это, естественно, нашло отражение и в языке: на шведском и норвежском мы называем древесину для розжига дровами (ved), а древние скандинавы называли лес почти идентичным словом – vidr.

ЛЕС И ТЕПЛО БЫЛИ НЕРАЗРЫВНО СВЯЗАНЫ, ЕЩЕ С НЕЗАПАМЯТНЫХ ВРЕМЕН ЛЮДИ СОБИРАЛИСЬ ВОКРУГ КОСТРА В СВОИХ ЖИЛИЩАХ, А ПОЗЖЕ – ВОКРУГ ОЧАГА, ДЫМ ОТ КОТОРОГО УХОДИЛ В ОТВЕРСТИЕ КРЫШИ ИЛИ ШАЛАША. НОРВЕЖСКИЙ ЯЗЫК ПОЛОН СТАРЫХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ, КАСАЮЩИХСЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ОГНЯ, И САМОЕ РАСПРОСТРАНЕННОЕ – «ТОПИТЬ ДЛЯ ВОРОН» – ОЗНАЧАЕТ БЕЗДУМНО РАСХОДОВАТЬ ДРОВА ИЛИ ТОПИТЬ БЕЗ ПОЛЬЗЫ.

Без сомнения, в древние времена древесина была необходима людям во всем мире как для обогрева, так и для приготовления пищи. Это самый древний источник тепла, и традиция его потребления определяется в основном двумя вещами: какого типа лес есть в непосредственной доступности и насколько холодно бывает зимой. Например, в 1850-х годах в Париже, население которого составляло тогда один миллион жителей, потребление древесины составляло 500 000 кубометров в год.

На сегодняшний день особый интерес для изучения методов и культуры розжига представляют северные страны благодаря тому, что потребление древесины здесь существенно возросло за последние 30 лет. И для этого есть несколько причин. У нас много леса, и традиции обогрева древесиной никогда не нарушались обогревом с помощью угля или иного источника энергии. Именно северные страны стали инициаторами разработки современных печей, вызывающих минимальное загрязнение. Но, возможно, важнее всего то, что мы не можем при помощи модернизации изменить нашу погоду. На севере все так же холодно, как и раньше.

Заготовка леса и уют

Методы заготовки леса, сушки и укладки дров достаточно схожи в северных странах. Потребление леса в Норвегии, Швеции и Финляндии составляет в среднем 300, 340 и 390 килограммов древесины на душу населения, а одна только густонаселенная Швеция потребляет 3 миллиона тонн дров ежегодно. Даже в нефтяной Норвегии 25% энергии, предназначенной для отопления жилых домов, приходится на древесину, половина из которой заготавливается частным образом.

Так что потребление древесины северными странами не просто большое. Оно колоссальное.

Насколько колоссальное? Рассмотрим это на примере. Возьмем годовое потребление дров в Норвегии, которое составляет 1,5 миллиона тонн при условии среднехолодной зимы. Если каждое 30-сантиметровое полено уложить в поленницу высотой два метра (выше нельзя, так как сооружение может упасть), то длина ее составит 7200 километров, таким образом, норвежская национальная поленница растянется от Осло до Конго.

Немного легче было бы разместить ее на плоской квадратной поверхности. Если ее высота все так же составляла два метра, поленница заняла бы всего два квадратных километра.


Сухая и хорошая горная береза в устойчивой кладке. Собрана Эйдмундом Освангом, Древсе


Нет, ошибки в вычислениях нет – подсчеты проверены и подтверждены компетентными работниками Статистического управления Норвегии, которые частенько получают удивленные комментарии в ответ на публикации о том, насколько высоко потребление дров в Норвегии. Более понятным может быть сравнение с товарным составом: если в него уложить 1,5 миллиона тонн дров, то получится около 2000 полных товарных поездов, в каждом из которых по 12 вагонов. Это выглядит внушительно, но треть Норвегии покрыта лесами. А если взглянуть на поленницу протянувшуюся от Осло до Конго, с высоты птичьего полета, она будет казаться волосинкой. На самом деле годовое потребление дров составляет всего 12% от естественного прироста и меньше 0,5% от всего объема лесного массива Норвегии.

Сейчас самое время немного раздвинуть горизонты, ведь мировой рекорд по потреблению древесины принадлежит совсем не северным лыжникам в куртках для любой погоды и даже не одетым в меха русским сибирякам, а маленькому Бутану, где средний показатель потребления дров составляет 850 килограммов на человека. 90% всей энергии, затрачиваемой в этой стране на обогрев и приготовление пищи, приходится на древесину.

В ДЕРЕВНЯХ БУТАНА ПОТРЕБЛЕНИЕ ДРОВ СОСТАВЛЯЕТ 850 КИЛОГРАММОВ НА ЖИТЕЛЯ. БУТАНЦЫ ВЫРУБАЮТ ПРАКТИЧЕСКИ ВЕСЬ ЕСТЕСТВЕННЫЙ ЛЕСНОЙ ПРИРОСТ, И ПОТРЕБЛЕНИЕ ДРЕВЕСИНЫ ДЛЯ НИХ ЯВЛЯЕТСЯ СОЦИАЛЬНОЙ И ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОБЛЕМОЙ, ТАК КАК СТРАНА ПОСТОЯННО БАЛАНСИРУЕТ НА ГРАНИ ДРОВЯНОГО КРИЗИСА.

Раньше такие кризисы случались во многих частях Европы. Несколько сотен лет назад древесина использовалась в огромных количествах для плавильных печей, строительства жилья и кораблей. В то время были вырублены огромные территории лесов, и во многих странах постоянно наблюдалась угроза нехватки древесины. Малый ледниковый период только ухудшил ситуацию, и тогда настоящим спасением во многих местах стал уголь. Таким же опасно высоким было потребление древесины и в Швеции. Жилье тогда отапливалось в основном открытыми очагами, огонь в которых необходимо было поддерживать днем и ночью. Теперь мы называем такое устройство очага в доме «открытым дизайном», благодаря ему возле огня могут собираться все члены семьи.

ОТКРЫТЫЕ ОЧАГИ ДАЮТ МАЛО ТЕПЛА, ПОЭТОМУ ДЛЯ НИХ ТРЕБУЕТСЯ КОЛОССАЛЬНОЕ КОЛИЧЕСТВО ДРОВ. В 1550 ГОДУ ДЛЯ ОБОГРЕВА ДВОРЦА КОРОЛЯ ЮХАНА III В ВАДСТЕНЕ ЗИМОЙ БЫЛО ДОСТАВЛЕНО 33 000 ПОВОЗОК ДРОВ.

А когда Швеция строила свои чугунолитейные заводы, для того, чтобы обеспечить энергией строительство, пришлось вырубить огромные лесные территории. В 1700-х годах Швеция была очень близка к дровяному кризису. Но шведы – изобретательный народ. Королевские советники заказали двум перспективным инженерам сконструировать более эффективную печь, и по прошествии нескольких месяцев была разработана закрытая печь, которой мы пользуемся по сей день. На первых чертежах 1767 года было написано, что такая печь предназначена для экономии дров.

Великобритания растеряла многое из культуры топки древесиной после того, как леса были вырублены и страна, оказавшись на пути к урбанизации, перешла на уголь. Но память о прелестях дровяного отопления в те времена была еще жива, и в произведении Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» мы можем найти важный символ классового неравенства: «Владея углем, он имеет возможность, как и подобает джентльмену, топить свой камин дровами».

В Норвегии были полностью вырублены только дубовые леса, и ее население никогда не было настолько велико, чтобы ощущалась нехватка древесины. Лесной массив был также хорош в Финляндии, и там тоже уголь не стал основным средством обогрева. Только после распространения электричества и мазута в 1900-х годах потребление древесины в Норвегии начало падать, особенно в городах.

Безопасность в тяжелые времена

Во время Второй мировой войны, в самые тяжелые времена, древесина в который раз продемонстрировала свои прекрасные качества. В оккупированной Норвегии объем производства каменноугольного кокса и мазута для растопки резко сократился. Продажи древесины в 1943 году выросли в четыре раза по сравнению с 1938 годом, в дополнение к этому происходила массовая вырубка леса на фермах. В Финляндии энергоснабжение все еще базировалось на древесине, и в военные годы финны организовали огромные склады дров. Каждый военный год вырубалось более 10 миллионов тонн леса, и в Хельсинки перед каждой зимой бóльшая часть площади Хаканиеми была заполнена древесиной. Вероятно, это были самые большие составленные вместе поленницы за все историю, так как длина площади в то время составляла 1,6 километра, а высота поленниц была несколько метров.


Поздняя зима – прекрасное время для заготовки дров: в деревьях мало влаги, а поленья не пачкаются от грязи. Но укладка на замерзшую землю может принести сюрпризы, когда все растает – почва может подвинуться, и поленница упадет


Во время войны ветки активно использовались, аппарат Krisekvisten собирал их в пучок. Ветви перевязывали проволокой разной длины и клали на вал, где проволока затягивалась


В военной Европе сотни тысяч единиц техники были переоборудованы для работы на дровяном газовом генераторе. Принцип работы этого устройства очень схож с новейшими технологиями сжигания топлива в котлах. Большой котел устанавливался позади машины и наполнялся небольшими поленьями (желательно из осины или ольхи), которые тлели в котле, позволяя выделяемому газу попадать через трубу внутрь генератора. Карбюратор в такой технике, как правило, заменяли на газовый аппарат, впускающий свежий воздух, а свечи зажигания, вентили и прочие части мотора не трогали. Требовалось два-три килограмма дров, чтобы автомобиль на таком топливе мог проехать расстояние, которое обычно проезжали на литре бензина. Пожилые люди, проживающие на юге Норвегии, рассказывали, что по окончании войны найти осину в их местности было практически невозможно.

Война напомнила людям, насколько важными в тяжелые времена являются легкодоступные источники энергии, а в послевоенное время дровяные печи были незаменимы при восстановлении Северной Норвегии. В 1946 году правительство дало четкий сигнал крупным производителям печей, чтобы они не экспортировали свою продукцию на более привлекательные зарубежные рынки, а поставляли ее в регион Финнмарк. Причина была проста: без дровяных печей люди не смогли бы построить и заселить дома на разоренных войной территориях. Кстати, вырубка леса особо подчеркивалась в 1944 году в планах норвежского правительства, находящегося в изгнании. Сразу после окончания войны страна должна была приобрести 220 000 пил, 515 000 ножовок, 10 000 точильных камней и 5300 лопат для того, чтобы обеспечить людей строительными материалами и дровами.

Падение и возрождение дров

С приходом мира вернулись промышленные и более простые в использовании источники энергии. В старых рекламных роликах рассказывалось о преимуществах радиаторов – электрических батарей, которые в скором времени должны были стать основным источником тепла. Как и новые легко открывающиеся окна и линолеум, батареи отопления стали частью современной, обустроенной эры. Наконец-то семьи были застрахованы от опасности пожаров, избавлены от мусора и щепок перед дверцей печи и от необходимости выгребать золу. Не нужно было вставать среди ночи, чтобы подбросить дров в остывшую печь, отпала необходимость вызывать трубочиста, чтобы тот почистил дымоход и печные перегородки. Должно быть, в то время люди по-настоящему смогли оценить преимущества прогресса, ведь теперь достаточно было просто переключить термостат, отрегулировав температуру батарей одним щелчком, и, повернувшись на другой бок, продолжить спать дальше.

ПОЭТОМУ НЕТ НИЧЕГО УДИВИТЕЛЬНОГО В ТОМ, ЧТО ПОТРЕБЛЕНИЕ ДРЕВЕСИНЫ В ТОТ ПЕРИОД СОШЛО НА НЕТ, ВЕДЬ В 1950-Е ГОДЫ РУБКА ЛЕСА ОСТАВАЛАСЬ ТАКИМ ЖЕ ТРУДОЕМКИМ ДЕЛОМ, КАК И СТО ЛЕТ НАЗАД: ВСЕ ПРИХОДИЛОСЬ ДЕЛАТЬ ВРУЧНУЮ.

Печки были не такими эффективными, как сейчас. Электричество и мазут стали дешевой альтернативой, требовали малых трудозатрат и позволяли поддерживать тепло всю ночь. Дома часто были плохо изолированы и требовали использования малозатратного источника тепла в течение дня. И для этого прекрасно годилось электричество. После войны продажи древесины существенно упали. В 1970-х годах электричество и мазут были такими дешевыми, что только люди, которым дрова доставались бесплатно, выбирали дровяные печи в качестве основного способа обогрева. В этот период потребление древесины в Норвегии было на самом низком уровне, но позже стало расти снова и растет до сих пор.

Потребление древесины в Норвегии и Дании с 1976 года увеличилось в десять раз. В наше время дрова покрывают одну четвертую часть всего обогрева в норвежских домах. Объем энергии, которую позволяет получить средний годовой дровяной запас, составляет 6,5 киловатт-часа[1]Киловатт-час – внесистемная единица измерения количества произведенной или потребленной энергии, а также выполненной работы. Используется преимущественно для измерения потребления электроэнергии в быту, народном хозяйстве и для измерения выработки электроэнергии в электроэнергетике. – Прим. ред. . Реальный эффект зависит от типа печи, но энергия, полученная от сжигания годового объема древесины, соответствует количеству энергии, вырабатываемой одиннадцатью электростанциями в Алте[2]Гидроэлектростанция, производящая в год 655 киловатт-часов. – Прим. пер. . Примерно половина этого объема дров заготавливается частным образом (в 1800-х годах норвежцы только с помощью ручной пилы и топора заготавливали в два раза больше, чем сейчас).

Возрождение традиции топить печь дровами обусловлено несколькими взаимосвязанными обстоятельствами. Рост личного благосостояния привел к тому, что электрическая пила и машина с прицепом перестали быть редкостью. В нефтяной индустрии случился кризис, цены на мазут и электричество возросли, на рынке появились эффективные и экологичные печи, кроме того, производители печей стали уделять большое внимание дизайну. Позже появилась неожиданная поддержка в лице организаций, озабоченных климатическими изменениями на нашей планете и нестабильностью мировой экономики. Использование древесины, имеющей свои полузабытые достоинства, вписалось в эту картину. Древесина нейтральна и является возобновляемым источником энергии. Поэтому ее использование оправдали (с учетом того, что сжигание идет в высокоэффективных печах) и поддержали все организации по защите окружающей среды.

И ТУТ ПОЯВИЛСЯ ЕЩЕ ОДИН НЕВОЛЬНЫЙ ГОСТЬ, СЛОВНО ЧАСТЬ КАКОГО-ТО НЕИЗВЕСТНОГО ПЛАНА, И ПРИБИЛСЯ К ЭТОЙ КОМПАНИИ: ТЕХНИКА ВСТАЛА НА СТОРОНУ ЛЮБИТЕЛЕЙ КОЛОТЬ ДРОВА. У ФЕРМЕРОВ ТЕПЕРЬ ИМЕЮТСЯ ТРАКТОРЫ, А У ОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ – МАШИНЫ С ПРИЦЕПАМИ. ХОРОШИЕ ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ ПИЛЫ СТАЛИ ДОСТУПНЫ В ЦЕНЕ.

Гидроколуны были усовершенствованы, и стоимость их снизилась, это привело к тому, что они стали довольно часто встречаться на фермерских дворах. Этот крепкий аппарат обычно присоединяется к трактору, он нарезает, раскалывает и проталкивает полено через накопительный лоток и далее в мешок или на поддон. Машина позволяет одному человеку справляться с массивными поленьями и заготавливать большое количество дров быстро. Кроме того, стоит она недорого, а результат впечатляющий. Фермеры по всей стране быстро разглядели возможность заработка на продаже дров. В Норвегии, например, ассоциация производителей дров насчитывает 4500 членов. Они придерживаются новых требований, представленных в Норвежском стандарте (разработка такого стандарта стала новаторской идеей, и сегодня норвежские стандарты для дров широко используются во многих странах Европы). Цена на дрова стала приемлемой, и они стали более доступны.

Оздоровительный принцип

Однако радость от потрескивающих в камине поленьев не сводится к разнице в кронах и эре[3]Норвежские деньги, как рубль и копейка. – Прим. пер. . Живой огонь дарит большее наслаждение. Людей тянет к огню, ведь с древних времен люди собирались вместе у костра. Кроме того, существует явное различие в качестве тепла, идущего от электрических батарей и от дровяной печи. Во-первых, дровяная печь сама сильно нагревается. Невозможно согреть ноги, усевшись на обогреватель, а электрические обогреватели должны работать достаточно долго, чтобы прогнать холод из дома. Электрические панели редко дают больше 2000 Вт, тогда как даже маленькая дровяная печка с легкостью дает 6000 Вт, а многие – до 14 000 Вт.

В НАУКЕ НЕТ РАЗДЕЛЕНИЯ МЕЖДУ ТЕПЛОМ, ПОЛУЧЕННЫМ ОТ ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ ИЛИ ПУТЕМ СЖИГАНИЯ ДРОВ. НО НАШЕ ТЕЛО ПО-ДРУГОМУ РЕАГИРУЕТ НА ИНТЕНСИВНОЕ ТЕПЛО, КОТОРОЕ ИДЕТ ОТ ДРОВЯНОЙ ПЕЧИ, ЕЩЕ И ПОТОМУ, ЧТО СОВРЕМЕННЫЕ КАМИНЫ СО СТЕКЛЯННЫМИ ДВЕРЦАМИ ИЗЛУЧАЮТ ЭЛЕКТРОМАГНИТНЫЕ ТЕПЛОВЫЕ ЛУЧИ.

Обычная электрическая панель или обогреватель могут только согреть воздух в помещении, а пламя и угли посылают инфракрасные лучи такого же типа, как солнечные лучи. Когда эти лучи доходят до нас, тепло нарастает в коже и теле с интенсивностью, которая дает ощущение комфорта и безопасности. Климат в помещении тоже будет иным. Потребление кислорода приводит к циркуляции воздуха, и печь поглощает часть пыли. Это, а также запах горящего дерева и дыма, вид постоянно изменяющегося пламени возвращают нас к первозданной магии костра.

И дело не только в уюте, похоже, связь с самой древней формой энергии сидит в нас очень глубоко – мы ощущаем инстинктивную безопасность, которую дарит огонь. Когда в армии проводятся зимние сборы, одна из инструкций гласит: при опасности как можно скорее развести костер. Это дает ощущение безопасности и активизирует силы.

Также интересно почитать дневник лирика Улава Х. Хаугеса от 4 января 1975 года: «Я не люблю электрическое тепло. Первое, что я делаю каждое утро, – разжигаю камин, кладу в него хорошие березовые поленья, и только когда я вдохну в него жизнь, в гостиной становится уютно».

Словосочетание «вдохнуть жизнь» можно толковать по-разному. (Возможно, Хаугес имел в виду, что, когда огонь в камине хорошенько разгорится, он начнет дышать сам.) Еще интереснее, почему этот скрытный лирик выразил свои мысли именно в то январское утро. Дневник не дает ответа на этот вопрос, но, если просмотреть популярные (хотя и монотонные) сводки погоды в Норвегии за последние 110 лет, можно узнать, что 2–5 января 1975 года на западе и севере Норвегии разыгралась самая сильная непогода за многие годы. Ураган выбрасывал на берег лодки, разрушал дороги и обрывал электрические и телефонные линии. Бергенская железная дорога была заблокирована снежными завалами, а в районе Ордала несколько тысяч людей оказались изолированы от мира.

Разведение огня в камине позволяет наладить контакт с природой. Человек становиться термостатом, находясь между холодом снаружи и теплом внутри, так же как полено является связующим звеном между лесом и домом. Человек, собравшийся развести огонь, должен выйти на улицу, к поленнице, а потом зайти внутрь, преодолев холод. Холод кусается, но человек может его победить. На одно мгновение он соприкасается с необходимостью сделать это и одновременно получает глубокое удовлетворение, схожее с тем, которое испытывал пещерный человек.

Возможно, мы стали настолько современны, что способны заглянуть в прошлое и открыть свою душу для того, что совершенно не интересовало предыдущие поколения. Когда стали популярны кухонные инструменты из твердой пластмассы, деревянный поднос вместе со старой мебелью был сожжен (все, что сохранилось, продается сейчас как крестьянский антиквариат).

ЛЮДИ БЫЛИ РАДЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ТЯЖЕЛОГО, ГРУБОГО ХЛАМА, КОТОРЫЙ НЕВОЗМОЖНО БЫЛО СОДЕРЖАТЬ В ИДЕАЛЬНОЙ ЧИСТОТЕ. РАДОСТЬ ЭТА БЫЛА ТАК ЖЕ СИЛЬНА, КАК РАДОСТЬ, КОТОРУЮ ИСПЫТЫВАЕМ МЫ СЕГОДНЯ, ИЗБАВЛЯЯСЬ ОТ СТАРОГО КОМПЬЮТЕРА. ПРЕДЫДУЩЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ПОКРЫЛО ДУБОВЫЕ ПОЛЫ ЛИНОЛЕУМОМ И ЗАКРЫЛО ТРАДИЦИОННЫЙ НОРВЕЖСКИЙ ОРНАМЕНТ НА ДОМАХ ОБЛИЦОВОЧНЫМИ ПЛИТАМИ, В НАШЕ ВРЕМЯ ОНИ ВЕРНУЛИСЬ НАЗАД.

Энергия и национальные особенности

В Норвегии, Швеции и Финляндии дровами не обогреваются, но людям не хватает этого способа обогрева: они скучают по нему, ощущая своеобразную ностальгию. И это единственный способ получения энергии, который отражает национальную культуру. Рубка и укладка дров могут все рассказать о человеке, заготавливающем дрова, а поленницы в деревнях являются напоминанием о связи домов с лесами. Это часть национальной души, как и беговые лыжи, местные газеты и охота на лося.

Но одно это не является объяснением, почему многие норвежцы остаются верны средневековому способу обогрева домов, оснащенных сверхскоростным Интернетом. Главное объяснение возросшего потребления дров очень прагматично: использование дров прошло процесс модернизации и было интегрировано с другими способами получения энергии. Кроме того, дрова исполняют особую миссию, являясь национальным сберегательным счетом в борьбе против холода. Проблема электричества заключается в том, что при технических неполадках оно подводит. Бóльшая часть Норвегии испытывает долгие суровые холода зимой. Температура доходит до –25 градусов (–13 градусов по Фаренгейту), а нередко газеты сообщают, что она упала до –40 градусов (–47 градусов по Фаренгейту). В таких условиях неполадки с электроэнергией уже через пару часов становятся общественной катастрофой. Многие деревни, особенно расположенные вдоль побережья, снабжаются электричеством через один-единственный кабель. Если поставка электроэнергии полностью нарушается, нет лучшего и более универсального резерва, чем резерв дров, который позволяет вскипятить воду и приготовить еду. В январе 2007 года Стейген в Норланде в холод и непогоду находился без электричества шесть дней. Дровяные печи были спасением.

Поэтому в Норвегии существует требование, чтобы во всех домах определенного размера всегда был альтернативный источник отопления – на практике дровяная печь. Самое интересное, что не строители ввели это требование, а управление по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям. Причина вполне ясна: печь и запас дров спасут население от паники и эвакуации. И не только благодаря притоку энергии.


«В конце марта 1845 года я одолжил топор и направился в лес возле озера Уолден, где хотел построить себе дом… Топор был дорог его хозяину, но я отдал его назад еще более острым, чем он был» – так Торо начал свой роман «Уолден». Он мечтал о спартанской жизни, без владения какими-либо вещами, поэтому и одолжил топор. Скорее всего, он использовал топор, похожий на тот, что изображен на фотографии, – американский топор производства Gränsfors Bruk


ДРОВА ЯВЛЯЮТСЯ ЭКСТРЕМАЛЬНО ПРАКТИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИЕЙ. ЕЮ МОЖНО ПОДЕЛИТЬСЯ С НУЖДАЮЩИМИСЯ СОСЕДЯМИ, ОНА НЕ УБЕГАЕТ, НЕ ЗАВИСИТ ОТ КАБЕЛЯ.

ДРОВА РАЗГОРАЮТСЯ ОТ СПИЧКИ, ИХ МОЖНО СКЛАДИРОВАТЬ ГОД ЗА ГОДОМ, И ОНИ ДЕЛАЮТ СВОЕ ДЕЛО, ДАЖЕ ЕСЛИ САМИ ПО СЕБЕ НЕ ПЕРВОКЛАССНОГО КАЧЕСТВА. ЭНЕРГИЯ В ТВЕРДОЙ ФОРМЕ ДАЕТ ОСОБОЕ ЧУВСТВО ЗАЩИЩЕННОСТИ. ПОЛЕННИЦА НИКОГДА НЕ ПОДВЕДЕТ, ХОЗЯИН ВИДИТ, СКОЛЬКО У НЕГО ОСТАЛОСЬ ДРОВ. А КОГДА ТЫ ВНОСИШЬ ДРОВА В ДОМ, ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ТЯЖЕСТЬ В ТВОИХ РУКАХ ИДЕНТИЧНА КОЛИЧЕСТВУ ТЕПЛА, КОТОРОЕ ТЫ ПОЛУЧИШЬ.


Самым цитируемым писателем из тех, кто когда-либо рассказывал об отношениях между человеком и дровами, был Генри Давид Торо, в 1845 году переехавший жить в лес из-за того, что посчитал современное американское общество слишком суетливым (и это в 1845 году!). В своей книге «Уолден, или Жизнь в лесу» он писал: «Интересно заметить, как дорого ценятся дрова. Даже в современное время в этой новой стране дрова имеют более постоянную и универсальную ценность, чем золото. Несмотря на все наши открытия и изобретения, никто не сможет пройти спокойно мимо поленницы. Она так же ценна для нас, как для наших саксонских и нормандских прародителей».

В ЭТОМ ЖЕ ПРОИЗВЕДЕНИИ ТОРО СФОРМУЛИРОВАЛ ТЕПЕРЬ УЖЕ ИЗБИТОЕ ВЫРАЖЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ДРОВА ГРЕЮТ ДВАЖДЫ: ОДИН РАЗ, КОГДА ИХ РУБИШЬ, И ВТОРОЙ, КОГДА ИХ СЖИГАЕШЬ.

На мой взгляд, ему надо было добавить и те случаи, когда дрова не только рубишь, но носишь и укладываешь в поленницу. Однако это не соответствовало жизненной философии Торо, ведь по примеру Эйнштейна он хотел упростить все, что можно было упростить, и он умер так, как должен был умереть человек его формата: от воспаления легких, которое заработал, лежа на животе и считая кольца на пне.

Несмотря на то что использование дров является частью нервной системы норвежцев, они ни в коем случае не должны считаться образцом передовых энтузиастов чистой биоэнергии. Как любые городские жители, особенно живущие в больших городах, норвежцы привыкли к тому, что все товары доступны в одночасье и везде. Каждое холодное время года поставщики дров наблюдают в городе хаос, а покупателей в панике, когда поставка электричества не удовлетворяет все нужды, а запасы дров закончились. Тогда обычные уважаемые граждане начинают рваться без очереди или пытаться заполучить вязанки дров обманом, и многие продавцы в Осло стараются отдавать предпочтение пожилым людям в условиях нехватки. В период холодов два источника всегда дают интервью по радио: информационная служба энергетических компаний, которая сообщает, что в резервуарах недостаточно воды[4]В Норвегии основным источником электроэнергии являются гидроэлектростанции, и объем выпавших осадков определяет количество энергии и цену за 1 кВт. – Прим. пер. , и поставщики дров, которые говорят: «Люди забыли запастись дровами. Они не закупают дрова до тех пор, пока не похолодает».


Управление импровизированным лесовозом со временем воспитает настоящего ценителя дров

Нет дыма без огня?

Главный вопрос нашего времени, который нас тревожит: можем ли мы топить дровами и одновременно быть спокойными за окружающую среду?

ДРОВЯНЫЕ ПЕЧИ ВЫПУСКАЮТ УГЛЕКИСЛЫЙ ГАЗ (СО2), НО ЭНЕРГИЮ, ПОЛУЧАЕМУЮ ПРИ СЖИГАНИИ ДРОВ, ВСЕ РАВНО ПРАКТИЧЕСКИ В ЛЮБОЙ НАУЧНОЙ СРЕДЕ НАЗЫВАЮТ ЭКОЛОГИЧЕСКИ ЧИСТОЙ. ЭТО ОБУСЛОВЛЕНО ТЕМ, ЧТО ЗА ВРЕМЯ СВОЕГО РОСТА ДЕРЕВЬЯ ПОГЛОЩАЮТ УГЛЕКИСЛЫЙ ГАЗ, НО РАНО ИЛИ ПОЗДНО ГАЗ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЫПУЩЕН. ЕСЛИ ДЕРЕВО СЖИГАЕТСЯ В ПЕЧИ, ОБЪЕМ ВЫДЕЛЯЮЩЕГОСЯ ПРИ ЭТОМ УГЛЕКИСЛОГО ГАЗА СООТВЕТСТВУЕТ ТОМУ КОЛИЧЕСТВУ, КОТОРОЕ ВЫДЕЛЯЕТ ДЕРЕВО, КОГДА ОНО УМИРАЕТ И СГНИВАЕТ.

Поэт Роберт Фрост использовал точное определение «сжигание без дыма», когда описывал гниющее дерево. Это можно назвать бездымным догоранием распада.

Сжигание дров является эффективным способом, который дает возможность насладиться самым лучшим в мире солнечным коллектором, просто позволив естественному процессу охватить весь дом. Леса имеют непревзойденную способность поглощать углекислый газ. Проблема заключается в том, что деревья не живут вечно. Рано или поздно (для некоторых видов деревьев уже через тридцать лет, для других – не раньше чем через несколько сотен) дерево гибнет и начинает гнить. Тогда выделяется то же количество углекислого газа. Если задаться целью ограничить до минимума выделение газа, находящегося в деревьях, их тогда следует срубить и вечно хранить в сухом месте. Их можно использовать в строительстве, но деревянный дом также имеет свой срок жизни: однажды он сгниет, сгорит или его придется снести. Кроме того, углекислый газ интенсивнее всего поглощается деревьями, пока они молоды и находятся в стадии роста. Поглощение углекислого газа можно увеличить на какой-то момент путем омоложения лесов.

Таким образом, обогрев дровами не увеличивает выделение углекислого газа, пока поддерживается баланс между потреблением и обновлением леса. Вопрос должен сводиться к тому, одобряем ли мы получение энергии путем сжигания или нет. Но, к сожалению, все не так просто.

Самая большая проблема при сжигании древесины, особенно в городе, – это выбросы из трубы. Некоторые считают, что из трубы отапливаемого дома должен валить дым, но это не так. Дым является энергетически богатым газом, содержащимся в дровах. Наблюдать за дымом, идущим из трубы, все равно что наблюдать за тем, как неиспользованное топливо из мотора капает через выхлопную трубу.

Разница в выбросах между правильным и неправильным сжиганием огромна. При использовании высокоэффективных печей и качественных дров практически невозможно увидеть или почувствовать, что в доме топят камин. А при полностью оптимальном сжигании придется залезть на крышу и подойти к трубе, чтобы почувствовать запах. Все, что потенциально может загрязнить окружающую среду, просто сжигается и превращается в тепло. В противном же случае получается огромное количество дыма и золы, которые являются результатом неправильной топки. Продукты сгорания могут разносить зловоние и едкий дым на всю округу.

НО С ПОМОЩЬЮ ЗНАНИЙ МОЖНО СУЩЕСТВЕННО УМЕНЬШИТЬ КОЛИЧЕСТВО ВЫ ХЛОПОВ ИЗ ВСЕХ ВИДОВ ПЕЧЕЙ И КАМИНОВ. ДЛЯ ЭТОГО ПРОСТО НУЖНО ЗАГОТАВЛИВАТЬ КАЧЕСТВЕННЫЕ ДРОВА И ИЗУЧИТЬ ПРИНЦИПЫ ГОРЕНИЯ.

В 1982 году общественности Норвегии были представлены результаты исследования, которые повергли в шок всю страну. В маленьком городке Эльверум в Хедмарке – одном из самых активных деревосжигательных регионов страны, где растут огромные сосновые леса, а температура надолго опускается до –30 градусов, – в течение зимы измерялись показатели воздуха. Исследование подтвердило, что из-за топки дровами в маленьком городке в воздух попадало столько же твердых частиц, как из-за машин в центре Осло, которые в то время передвигались на шипованной резине и этилированном бензине и в которых использовались карбюраторы без катализаторов и дизели без сажевого фильтра.


Дым от огня – это не выхлопные, а не сгоревшие газы, полные энергии. При полной переработке от огня идет только слабый пар и светлый дым из трубы. Остальное переходит в тепло


Корень проблемы был тут же найден. Загрязнение было самым большим в периоды мягкой погоды, потому что в то время обычным делом было заполнить печь дровами на всю ночь, а потом перекрыть доступ воздуха, чтобы дрова тлели и давали постоянное тепло на протяжении всей ночи. Некоторые даже добавляли сырых дров, чтобы уменьшить сгорание. Это приводило к образованию огромного количества твердых частиц и несгоревших газов. В холодные периоды, когда печи работали на полную мощность, дым просто перерабатывался.

Норвежцы сделали выводы, и эти обескураживающие результаты способствовали разработке современных печей со значительно меньшими выхлопами. Государственные исследовательские институты стали сотрудничать с производителями печей с целью создания более эффективных печей, которые позволили бы сократить количество выбрасываемых в атмосферу твердых частиц. Норвежская фабрика Jøtul, продукция которой имеет успех во всем мире, уже в 1960-е годы производила прототипы печей, которые сейчас известны как печи чистого горения, но государственная поддержка дала толчок развитию данного направления. В 1998 году в Норвегии был разработан закон, согласно которому во всех монтируемых печах должен использоваться принцип чистого горения, и страна придерживается этих одних из самых строгих норм контроля выбросов в мире. Кроме того, были проведены образовательные кампании для того, чтобы население топило правильно.

ИССЛЕДОВАНИЯ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ПРОЦЕСС СЖИГАНИЯ ДРОВ В НОРВЕГИИ СТАЛ СУЩЕСТВЕННО ЭКОЛОГИЧНЕЕ, ЧЕМ 30 ЛЕТ НАЗАД. КАЧЕСТВЕННЫЕ ДРОВА, КОТОРЫЕ ПРАВИЛЬНО СЖИГАЮТСЯ В СОВРЕМЕННОЙ ЭФФЕКТИВНОЙ ПЕЧИ, ДАЮТ МЕНЕЕ 5% ВЫБРОСОВ ПО СРАВНЕНИЮ СО СТАРЫМИ ПЕЧАМИ – ОБЫЧНО ВЫБРОСЫ СОСТАВЛЯЮТ ЧЕТЫРЕ-ПЯТЬ ГРАММОВ НА СОЖЖЕННОЕ ПОЛЕНО.

Самые лучшие норвежские и датские печи выбрасывают всего 1,25 грамма твердых частиц на килограмм дров, тогда как старые печи обычно выбрасывали 40-50 граммов или больше, даже при оптимальном использовании. Кроме того, они стали более эффективны: существуют печи, которые используют 92% энергии дров.

Но все-таки до сих пор на сжигание дров приходится половина объема твердых частиц, загрязняющих воздух в Норвегии. Поэтому постоянно проводятся кампании, чтобы напомнить людям правила топки, и многие регионы предоставляют материальную поддержку тем, кто хочет перейти на печи чистого горения.

Норвегия не одинока в своих начинаниях. Множество исследований в области изучения вреда от городских печей приходятся на Крайстчерч, самый древний город в Новой Зеландии. В старинных кварталах обогрев печами до сих пор является важным способом получения тепла. Расположение города благоприятствует образованию смога, и бóльшая часть загрязняющих веществ попадает в воздух при использовании дров. Это приводит к росту заболеваний, связанных с проблемами дыхания. Печи чистого горения являются необходимым условием в городе, а производители дров облагаются штрафами, если влажность дров составляет более 25%.

Этот не бюрократичный вид энергии

Конечно, современное общество не сможет перейти полностью с электричества на дрова. Но дрова являются фантастическим компонентом в любой энергетической бухгалтерии, потому что они могут сократить требования к другим источникам энергии. Общество, построенное только на электроэнергии, сталкивается с проблемой того, что ее объем должен равняться максимальному потреблению в самые холодные периоды. В Норвегии дровяные печи исполняют важную роль по разгрузке электрического кабеля в периоды сурового холода, и давно признано, что дрова уменьшают потребность в постройке новых электростанций. Все происходит автоматически и контролируется потребителем: в холодные периоды цены растут, и электрические обогреватели не справляются.

Даже когда мы рассматриваем дрова наравне с другими источниками тепла, удивительно, но они занимают стойкую позицию. Гидроэнергия является одним из самых экологически чистых видов энергии, но прежде ее получение требует больших вторжений в окружающую среду: сооружения плотины, строительства линий передач. Кроме того, потеря электроэнергии от турбины до розетки составляет часто 20–30%. Уголь, мазут и парафин не являются возобновляемыми источниками. Для их переработки требуются крупные индустриальные фабрики, и много энергии уходит как на производство, так и на транспортировку. Электрический ток должен проходить по кабелю, и, если он поврежден, энергия исчезает совсем. Почвы получают серьезные повреждения, если бензовоз переворачивается или бак с мазутом получает трещину. Та же ситуация с пеллетами – топливными гранулами: они возобновляемы, но производятся на фабрике. Ветряные мельницы не всегда приветствуются в ландшафте. Атомная энергия крайне эффективна, но, к сожалению, это дамоклов меч.

Для сравнения, при дровяном отоплении инфраструктура до смешного мала. Чугунная печь пригодна для использования как минимум 40–50 лет, и, вероятнее всего, ее будут топить местными дровами. Самое главное – достать их очень просто, и на это затрачивается очень мало энергии: дерево валится, рубится, обтесывается и складывается на просушку.

НОВОЕ ДЕРЕВО НАЧИНАЕТ РАСТИ НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ, ГДЕ СТОЯЛО СТАРОЕ. ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ПРОСУШКИ МЫ ИМЕЕМ 4,2 КВТ ЭНЕРГИИ НА КИЛОГРАММ. (ДЛЯ СРАВНЕНИЯ, УГОЛЬ ДАЕТ ПОЧТИ ВДВОЕ БОЛЬШЕ ЭНЕРГИИ, НО ОТСЮДА НАДО ВЫЧЕСТЬ ЗАТРАТЫ НА ПРОИЗВОДСТВО И ТРАНСПОРТ.)

Для частного использования нужна собственно одна бензопила, топор и машина с прицепом. Два работоспособных человека без проблем заготовят дров на 12 000 кВт за неделю работы. Это будет примерно семь-восемь прицепов дров, и, если лес находится недалеко, им понадобится 20–30 литров бензина, возможно – меньше, для транспортировки дров и использования бензопилы.

Процесс прост и лишен бюрократии, его могут выполнять и молодые, и старые. Это работа с повторяющимися элементами, но она не скучна. Она приносит одинаковую радость как владельцу своего бизнеса, которому хочется расслабиться и позволить мыслям летать в облаках, так и людям, занимающимся работой по найму. В Норвегии существует множество государственных предприятий по заготовке и переработке древесины, на которых трудятся люди с ограниченными возможностями и вносят свой посильный вклад. Таким образом они принимают участие в создании легкодоступной биоэнергии.

Нарисованная картина не будет настолько проста, если мы рассмотрим заготовку леса в действительно большом масштабе: с помощью машин для рубки и изымания большого количества биомассы. Кроме этого, должна учитываться разница во времени между поглощением и выделением углекислого газа: если мы валим и сжигаем большое количество старого леса, за короткое время выделится углекислый газ, который не будет поглощен до тех пор, пока не вырастет новый лес. При продолжительном дисбалансе природа будет страдать до тех пор, пока это уравнение не придет в равнодействие. Выбросы от транспорта, необходимого для индустриальной заготовки, дополняют картину.

Недостаток древесины для потребителя заключается в том, что она требует усилий: она тяжелая, ее надо донести до печи, за которой, в свою очередь, надо постоянно следить, иначе она погаснет через пару часов. Но, если предпринять усилие и приобрести одну из тех печей, что сохраняют тепло, эта проблема станет меньше.

ОДИН ИЗ САМЫХ ИНТЕРЕСНЫХ И СОВРЕМЕННЫХ ВАРИАНТОВ ОТОПЛЕНИЯ – ЭТО КОТЕЛ, КОТОРЫЙ ЧЕРЕЗ СИСТЕМУ ЦЕНТРАЛЬНОГО ОТОПЛЕНИЯ МОЖЕТ ОБОГРЕВАТЬ БОЛЬШИЕ ЗДАНИЯ, НАПРИМЕР ГОСУДАРСТВЕННЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ. МНОГИЕ КОТЛЫ АВТОМАТИЗИРОВАНЫ, И СОВРЕМЕННЫЕ ВАРИАНТЫ ДАЮТ МИНИМАЛЬНОЕ ЗАГРЯЗНЕНИЕ.

Небольшой аргумент в пользу древесины заключается в том, что местная, экологически чистая энергия безопасна с точки зрения большой политики. Страны, зависимые от нефти, угля и прочих ископаемых видов топлива, относятся с особой осторожностью к своим ресурсам. Но никто никогда не развязывал войну ради владения лесом, и ни одна популяция морских птиц не пострадала (как из-за разлившейся нефти) из-за перевернувшегося прицепа с дровами. Поленница не предотвратит начало войны, но простые, местные источники энергии заключают в себе мало конфликтных моментов.

При рассмотрении с любой точки зрения: как культурный феномен, как источник биоэнергии или как способ общения с природой – эта самая старейшая форма энергии может много нам предложить. Сторонники «интеллигентной топки» в Норвегии объединились вокруг следующего лозунга: «Наконец-то то, что нам нужно, действительно растет на деревьях».


Симметрично посаженный и хорошо ухоженный березовый лес в Фованге в Гудбрандсдалене. Деревьям около 20 лет

Нурскугбигда (Nordskogbygda) – лес молодости

Выпал первый снег, и следы от колес машины показывают дорогу к Арне Фъелю в Нурскугбигде. Арне – фермер, глубоко понимающий культуру деревни, а также внештатный лектор в Норвежском музее леса.

Отопительный сезон в самом разгаре, и в деревенском доме старые и новые печи держат приятную температуру. Дом построен в 1870 году, и кристально чистые окна того времени имеют правильные, характерные для старинного стекла маленькие выпуклости. Охотничья тропа начинается сразу за дверью, где сегодня в сенях стоит ружье. На подоконнике блестят три патрона.

– Я думаю, – говорит Арне, – чем больше ты становишься городским жителем и чем проще тебе купить все, что требуется, в круглосуточном магазине, тем меньше тебя радуют эти гигантские поленницы, расставленные по всей деревне. Скорее всего, и людям из теплых стран это не очень понятно.


В Австралии местное население собирает сухие веточки, если им нужно приготовить еду.


Лес Арне Фьеля вырос на заброшенных полях. Он постоянно прореживал деревья, чтобы стволы были ровными, а кора хорошей


Но здесь, в Норвегии, мы должны признать, что, если судить по климату, мы живем в развивающейся стране. В древние времена холод и долгие зимы научили нас планировать. Пощады ждать не приходилось. Мы должны были заготавливать дрова на всю зиму и еще припасти немного на крайний случай. Так было заведено. Нам должно было хватить дров на всю зиму иначе семье пришлось бы мерзнуть, и в худшем случае люди могли замерзнуть насмерть. Мне кажется, это наложило на нас, норвежцев, отпечаток. Пока государство не ввело порядок, согласно которому сильные заботятся о слабых, а умные помогают недалеким или тем, кому не повезло, нам нужно было заботится о себе самим и думать о том, как заготовить достаточно дров. Ведь если холода стояли на три недели дольше, чем обычно, приходилось мерзнуть.

Арне заготавливает свои дрова на нескольких лесных участках, расположенных недалеко от фермы, но к одному из них он относится по-особому. Этот лес – результат дотошного управления, и с ним связана интересная семейная история. Земля изначально принадлежала небольшой ферме неподалеку. Там жила женщина с сыном, которого она родила, когда была еще совсем юной. Сын не женился, и они прожили вдвоем всю свою жизнь. Их маленькое хозяйство было практически на самообеспечении благодаря принадлежащему им маленькому ухоженному полю.

Мать дожила до очень преклонных лет, и сын, когда она умерла, был настолько стар, что сразу переехал в дом престарелых. Арне изъявил желание купить ферму, но долгие годы хозяин никак не мог принять решение, а фермой никто не управлял. Только через 20 лет Арне получил разрешение на покупку фермы. Поле тогда полностью заросло березой благодаря тому, что сын, перед тем как уехать оттуда, вспахал его. Деревья пустили корни по всему полю, и Арне пришлось отказаться от первоначальной, более выгодной идеи выращивать на нем пшеницу.

– Тогда я подумал, – рассказывает Арне, – что это уникальная возможность вырастить здесь идеальный лес. Все деревья были одного возраста, они росли на плодородной почве в прекрасных условиях.

И Арне начал ухаживать за лесом, как будто каждое дерево было кустом роз. Он проредил его три раза и вырастил деревья различной высоты. Это требовало затрат, и его жена улыбалась и качала головой, когда он поднимался рано стряхнуть снег с деревьев, чтобы те не прогнулись под его тяжестью. Но у них теперь есть все основания, чтобы гордиться результатом. Сейчас березы стоят ровно, как флагштоки. Многие из них имеют стволы до девяти метров без единого сучка. Кроме дров, Арне снимает бересту с самых лучших деревьев. Береста гладкая, как кожа, и стоит дорого.

Ферма эта была построена в те времена, когда отопление дровами было единственным вариантом обогрева. На каждом этаже деревенского дома были установлены большие, старинные многоуровневые печи, а по трубе видно, что на размерах никто не экономил. Дымоход имел вмурованную внутрь лестницу и был таким широким, что трубочист мог спуститься в саму трубу и вылезти через люк шириной в один квадратный метр.

– Я бы не сказал, что в старые времена люди имели нежное или романтичное отношение к дровам, – продолжает Арне. – Большинство работ на ферме были очень тяжелыми, просто каторжными. Заготовка древесины считалась одним из важнейших дел, которое необходимо было выполнить наряду с огромным количеством других дел, стоявших на очереди. Чтобы отапливать всю ферму, требовалось очень много дров. А эта ферма расположена так, что снег тает поздно, и, пока труд не стал механизированным, весной было довольно много работы.


Арне заготавливает дрова возле фермы и предпочитает хорошо проветриваемые поленницы, которые позволяют создать хорошие условия для сушки


Арне рассказывает, что работы на ферме шли одна за другой все лето. И до глубокой осени не было времени нарубить дров или запланировать привоз древесины. К этому моменту дровосек уже почти год рубил лес и складывал в кучи, и только осенью все это привозилось на ферму и кололось. Часто дрова не успевали просушить до прихода зимы.

– Когда я был молодым, меня это жутко раздражало, – говорит Арне. – Скорее всего, сейчас я такой энтузиаст потому, что мой отец всегда игнорировал заготовку дров. Я помню, как постоянно приносил вязанки из леса. Их нужно было развязать и положить под печь оттаивать.

Пол на кухне вздувался, и по нему текла холодная вода, перемешанная с опилками. Сейчас, уже будучи взрослым, когда я слышу свист в полене, мне хочется плакать. Поэтому я рублю и колю дрова весной. И я получаю от этого огромное удовольствие. Я топлю печь всеми видами дров и знаю, как то или иное дерево ведет себя в печи. Я рассматриваю каждое полено и, если вижу на нем красивый узор, откладываю его и использую для резьбы. Я просто стал таким. Я не переношу, чтобы что-то пропадало.

Арне признается, что больше всего ему нравится колоть дрова. Это в принципе повторяющиеся действия, но они не скучные. А ведь так много повседневных дел могут нагонять на нас тоску!

– Часто, если я присутствую на встрече и она меня увлекает, я могу подумать о том, что я мог бы сказать еще. Но я не озабочен никакими проблемами, когда стою у дровокола. Моя голова никогда не бывает настолько приятно пустой, как в то время, когда я занимаюсь дровами.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Ларс Миттинг. Норвежский лес: скандинавский путь к силе и свободе
1 - 1 25.02.19
Психология саморазвития 25.02.19
Рубка дров 25.02.19
Старик и дрова 25.02.19
Холод 25.02.19
Лес 25.02.19
Холод

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть