Онлайн чтение книги Обсидиановая комната The Obsidian Chamber
17

Филипов стоял у лазаретного люка и смотрел на таинственного человека, прикованного наручником к планке внизу трюма. Этот человек провел с ними десять дней, но сегодня они знали о нем не больше, чем в тот час, когда подняли его на палубу. А это означало – ничего. Человек вроде бы спал, но Филипов не был в этом уверен. Первые несколько дней, после того как они выловили его из воды, он провел в каком-то глубоком ступоре. Этого и следовало ожидать, ведь он чуть не умер от гипотермии. Они хорошо о нем заботились, держали в тепле, кормили бульоном, когда он смог его принимать, забинтовали его раны и сломанный палец, устроили его поудобнее. Потом три дня его лихорадило. И опять в этом не было ничего удивительного. Но команда начала нервничать, беспокоиться, что если их остановит береговая охрана и поднимется к ним на борт, то все будет кончено.

Чтобы минимизировать такую возможность, Филипов увел «Маниболл» за полуостров Скудик, в самую дикую береговую линию Соединенных Штатов – в Нижневосточный Мэн с его тысячами необитаемых островов, бухточек и речных устьев. Филипов хорошо знал это побережье, а еще он знал привычки береговой охраны. Несколько дней они перебирались с одного мелководья на другое, держась подальше от морских путей и передвигаясь в основном по ночам. Но атмосфера на борту корабля продолжала ухудшаться, и немудрено: хотя лихорадка у таинственного человека прошла и он явно был на пути к выздоровлению, от него по-прежнему не удавалось добиться ни единого слова. Могло показаться, что у него поврежден мозг, что не исключалось при данных обстоятельствах. Но в те несколько раз, когда Филипов смог заглянуть в серебристые глаза пленника, он видел в них настороженность и ум. Он печенкой чувствовал, что этот парень прекрасно соображает. Но почему тогда он молчит? Каким образом он оказался в воде? И откуда у него эти раны? Впечатление было такое, будто его помял медведь, оставив на теле глубокие, длинные царапины, разрывы и следы укусов.

Все это чертовски нервировало команду.

Теперь человек лежал в своей привычной позе с закрытыми глазами. Филипов разглядывал его, держа руку в кармане и играя золотым перстнем несостоявшегося утопленника. Он не сомневался, что ответ – или, по крайней мере, часть ответа – содержится в гербе или символе на этом перстне. Странная это была эмблема: причудливое вертикальное облако с пятиугольной звездой внутри и молния, ударяющая вниз, поражая кошачий глаз, в котором вместо зрачка выгравирована цифра 9. Филипову эта эмблема показалась военной. Смит, его первый помощник и компьютерный гуру команды, часами сидел в Интернете в поисках аналога, но все безуспешно. То же относилось и к необычному медальону на шее человека, хотя медальон выглядел не служебным, а скорее семейным или, возможно, даже средневековым. Смит попытался найти этого парня с помощью распознавателя лиц в Интернете, но и эта затея потерпела неудачу. Проблема состояла в том, что лицо этого без пяти минут мертвеца стало таким изможденным и худым, что он, вероятно, перестал быть похожим на самого себя и компьютерная программа не смогла найти соответствие.

Ключом к личности этого человека был перстень, не стоило и сомневаться.

Филипов смотрел на незнакомца с растущей злостью. Этот сукин сын играл с ними в молчанку. Почему?

Он спустился в трюм и подошел к пленнику. Тот лежал с закрытыми глазами, пристегнутый к планке, и спал. Или, вернее, притворялся спящим. Пока Филипов смотрел на него, его веки поднялись, открывая две сверкающие серебряные монеты с точками черных зрачков. Этот человек скорее походил на призрака, чем на человеческое существо.

Филипов склонился над ним:

– Кто ты?

Глаза незнакомца смотрели на Филипова с какой-то непонятной дерзостью. Этот человек появился у них на борту полумертвым, а теперь, вероятно, восстановился в гораздо большей степени, чем показывает это.

– Я собираюсь вышвырнуть тебя назад в океан. Как тебе это понравится?

К его удивлению, человек заговорил. В первый раз. Его голос звучал едва ли громче шепота:

– Повторение этой угрозы становится утомительным.

Филипова ошарашила спокойная ровность голоса, южный акцент и явно высокомерный тон.

– Значит, ты умеешь говорить! Я знал, что ты морочишь нам голову. Ну хорошо, теперь, когда ты обрел дар речи, говори, кто ты.

– Вопрос не в этом. Вопрос в том, кто вы. Но можете не беспокоиться, ответ я уже знаю.

– Значит, так? И кто же я, по-твоему, маленький говнюк?

– Вы самый несчастный из всех людей на земле.

Выругавшись, Филипов пнул его ногой по ребрам. Но и после этого лицо пленника не дрогнуло, он ни на миг не отвел глаза в сторону.