Онлайн чтение книги Охотник на Демонов Demon Hunter
Том 4. Глава 3. Неожиданный Клинок (Часть 8)

Лицо О’Брайена вытянулось. Однако вскоре он снова повеселел. С улыбкой он сказал: — Как жаль, что у меня нет возможности спасти больше людей. Как бы то ни было, хорошо, что вы смогли вернуться!

Алан повернул свое тело и с трудом встал на колено: — Я готов поклясться в вечной верности и преданности вашему благородию!

Научный руководитель посмотрел на Алана с удивлением. Этот человек был завербован в Трезубец Посейдона, поэтому у него были всего лишь простые служебные отношения с О’Брайеном. Почему после реконструкции он вдруг поклялся в верности, как это было в древней рыцарской системе? Это не было чем-то обычным даже среди старейших членов Трезубца Посейдона.

Однако О’Брайен лишь рассмеялся, как будто этого следовало ожидать. Он протянул руку и поддержал голову Алана: — С сегодняшнего дня будем сражаться вместе.

— Да, сэр! — ответил Алан глубоким голосом.

За этим последовал простой обед. Сидя за обеденным столом, научный руководитель в очередной раз был потрясен, обнаружив, что О’Брайен и Алан едят чрезвычайно тщательно, до такой степени, что даже не оставляют никаких объедков. Это уже не относилось к категории нежелания тратить пищу впустую, но уже влияло на их древний этикет. Используя довольно неприятную фразу, О’Брайен ел точно так же, как кто-то из пустошей.

О’Брайен рассмеялся, увидев шок, охвативший научного руководителя. Позже он дал простое описание опыта прошедшей реконструкции. Три дня назад руководитель исследований с помощью простого оборудования окончательно подтвердил, что в капсулах материнского древа содержится обильное количество питательных веществ и несколько чудесных гормонов, которые могут существенно стимулировать и высвобождать потенциал человеческого организма. Генетическая стимуляция, естественно, несет в себе определенный риск, но если человек сможет поглощать питательные вещества и контролировать действие гормона, это может принести огромную пользу. С точки зрения эффективности, культуральная жидкость материнского древа была в сто раз эффективнее, чем нынешние основные культуральные жидкости. Кроме того, она была целиком связана со всем материнским деревом. Выработанной каждый день жидкости хватало на наполнение восьми капсул.

Вот почему, после того как была получена свежая порция питательной жидкости, О’Брайен повел семь самых выдающихся бойцов Трезубца Посейдона в культуральные капсулы, чтобы поглотить питательные вещества. Они никак не ожидали, что в тот момент, когда крышки капсул закроются, все они немедленно будут втянуты в другой мир, духовный мир!

В этом мире деревья, цветы, растения и все виды странных злобных зверей, почти все существа становились их врагами! В первые дни О’Брайен чувствовал себя так, словно сражается против всего мира! К счастью, боевое мастерство существ в этом мире было не слишком велико, и именно поэтому им едва удалось вырваться из леса, заполненного существами, в пустынную местность со сравнительно меньшим количеством живых существ, таким образом, едва сумев выжить. Однако это самое первое изменение обстоятельств уже заставило О’Брайена потерять выдающегося бойца.

В последующие несколько лет, большую часть времени О’Брайена занимали сражения, непрерывные и нескончаемые битвы! Каждый раз, когда они сражались, только у одного человека была возможность отдохнуть, и количество времени на отдых, которое они получали, не превышало десяти минут.

Только в этот момент О’Брайен наконец понял, что ему действительно противостоит весь мир!

Этот мир нельзя было считать слишком большим, и у него были границы. О’Брайен потратил целых пять лет, ведя выживших в постоянной борьбе вдоль края мира, прежде чем, наконец, вернуться к началу. Во время этого процесса еще один солдат ушел на вечный покой. Изучив границы этого мира, О’Брайен пришел к выводу, что критическая точка разгадки этого мира находится прямо в центре горного леса. Вот почему их группа разделилась и каждый стал искать свой способ добраться до самого сердца этого мира. Впоследствии О’Брайена ждало ожесточенное сражение, в несколько раз более трудное, чем-то, с которым он столкнулся ранее!

Год спустя О’Брайен наконец-то стоял на вершине центральной божественной башни. Позади него была широкая и бесконечная дорога. Вообще, здесь не было дорог. Только когда О’Брайен прорвался сквозь все препятствия, дорога наконец стала обретать очертания.

В центре божественного алтаря перед О’Брайеном сидели два Хебилу, один мужчина и одна женщина.

— Первые два Хебилу этого мира. После их покорения, этот мир также развеялся, — спокойно сказал О’Брайен.

Научный руководитель был совершенно ошеломлен. Во внешнем мире прошло всего три дня реконструкции, а в духовном мире прошло целых шесть лет войны?!

Неудивительно, что темперамент О’Брайена претерпел такую трансформацию, а также почему Алан и О’Брайен, которые были единственными оставшимися в живых, развили такую особую дружбу. Научный руководитель бросил взгляд на Алана, обнаружив, что он мало чем отличается от прошлого, только его ранее неукротимое высокомерие теперь исчезло без следа. Однако он знал, что Алан сейчас стал совершенно другим человеком. Шесть лет непрерывных боев могли сделать трусливого человека самым доблестным бойцом, не говоря уже о том, что Алан и так имел семь уровней способностей, когда он впервые присоединился к Трезубцу Посейдона!

— Расскажи мне, что произошло в последнее время, — приказал О’Брайен, принимаясь за еду.

Руководитель быстро распределил самые свежие разведданные по приоритетам, а затем осторожно заговорил о том, что, по его мнению, было самым важным вопросом.

Пока О’Брайен слушал, его аппетит постепенно пропадал. В конце концов, его зубы остановились на полпути к куску мяса, и его тело стало неподвижным, как статуя.

Только когда научный руководитель закончил говорить, О’Брайен проглотил весь кусок говядины: — Подготовьте для меня десять солдат и три машины, оснащенные тяжелыми огневыми средствами. Мы отправимся в Поместье Лехай Оушен. Алан, как ты себя чувствуешь? Если ты готов, тогда пойдем со мной.

Алан продолжал доедать бифштексы со скоростью три укуса на кусок, а затем ответил ровным голосом: — Конечно готов! Тридцати минут отдыха уже более чем достаточно.

Семь с половиной часов спустя О’Брайен стоял перед главным входом в Поместья Лехай. Он спокойно оценивал это поместье, которое было полно деревенского стиля. Тем временем Алан, глазами, как если бы он смотрел на трупы, осматривал очень бдительных охранников, расположенных вокруг главного входа и стен по периметру.

Через десять минут, все Поместье Лехай было превращено в море пламени. Все слуги и стражники были казнены, а трупы свалены в кучу у стен главного здания. Пламя вырывалось из каждого окна этого древнего здания. В свете этого яркого пламени, около дюжины людей дрожали от холода, большинство из них были женщинами и детьми.

О’Брайен присел на корточки. Он взял на руки пятилетнего или шестилетнего мальчика, а потом приказал солдату открыть канал связи. Через полминуты на оптическом экране появилось величественное лицо старика, который казался немного худым и бледным.

— О’Брайен? Действительно, прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, и ты, кажется, тоже немного изменился. Подожди, ты держишь маленького Питера! Почему ты в Поместье Лехай? Ты… Ты сжег мое поместье! — когда он увидел сцену, которая передавалась через оптический экран, Каплан изменил свое первоначальное отношение с этикета на рев!

— Я слышал, что несколько дней назад ты провел операцию на северной базе, направленную против Персефоны, — О’Брайен говорил несколько рассеянно, как будто гнев Каплана был ему совершенно безразличен, до такой степени, что он даже успел ущипнуть маленького Питера за щеку.

Каплан с трудом подавил гнев и страх: — Это был приказ Бевуласа. Я просто действовал согласно приказу.

— Выполнял приказ? Ты генерал драконьих всадников, и Бевулас не может напрямую отдать тебе приказ. На самом деле, даже если генерал Морган отдаст тебе приказ, ты можешь не выполнять его. Позволь спросить, что именно пообещал тебе Бевулас, что ты добровольно согласился заплатить такую огромную цену? — говоря это, О’Брайен продолжал играть с лицом маленького Питера. Он знал, что маленький Питер — единственный сын Каплана. О’Брайен узнал об этом пять минут назад.

Каплан наблюдал, как лицо маленького Питера покраснело и распухло, и он не мог плакать, даже если бы захотел, из-за крепкой хватки вокруг его шеи, а так как он не мог ему помочь, то Каплан полностью изгнать весь гнев в своем голосе. С мольбой в голосе он сказал: — Мы можем как следует обсудить это, просто отпусти маленького Питера. Я верю, что все можно обсудить! Кроме того, разве семья Артура уже не объявила, что они разорвали все связи с Персефоной?

О’Брайен спокойно ответил: — Так и есть. Персефона была изгнана из семьи, и приказ об изгнании был издан лично мной. Однако тот факт, что ее исключили, не имеет никакого отношения к текущему делу. Я просто почувствовал, что ты, как и все это поместье, немного неприглядно.

Сказав это, О’Брайен расслабил хватку. Маленький Питер тут же выпал из его рук!

— Нет! — яростный рев Каплана был таким громким, что даже изображение на оптическом экране начало дрожать! Его лицо уже было полностью искажено: — Ты делаешь Лорда Бевуласа своим врагом, он убьет тебя! — прорычал он в бешенстве, глядя на удаляющуюся фигуру О’Брайена: — Он убьет всех, кто связан с тобой!

О’Брайен направился к особняку. Слушая проклятия Каплана, он даже не обернулся, а просто ответил спокойным и неторопливым голосом: — Ты всего лишь один из псов Бевуласа. Как ты думаешь, какую цену он готов заплатить за псину? Что же касается того, чтобы сделать Бевуласа своим врагом… на завтрашней встрече я отдам мой голос против него прямо перед его лицом!

Затем О’Брайен равнодушно приказал Алану, стоявшему рядом с ним, «Убить всех», прежде чем выйти из поместья размеренной походкой.

Пламя пожрало все Поместье Лехай…

Чего Каплан не знал, так это того, что в том другом мире, в течение года резни в самом сердце этого мира, О’Брайен сталкивался со всеми типами ментальных атак. В этом духовно сконденсированном мире, все его ментальные слабости бесследно исчезли в результате того, что больше всего он сражался со своими ближайшими кровными родственниками.

В тот год, О’Брайен лично убил Персефону 11 776 раз.