Онлайн чтение книги Осколок его души
Глава 7

В себя я приходила тяжело. На задворках сознания крутилась мысль о том, что что-то часто я начала засыпать в самый ответственный момент. Во рту пересохло, горло неприятно саднило, голова болела и, казалось, одно неловкое движение и она просто расколется пополам.

Кажется, я невольно застонала, пытаясь повернуться на другой бок, когда кто-то осторожно приподнял меня, а моих губ коснулся влажный камень. И далеко не сразу я смогла понять, что кто-то предлагает мне попить из глиняной кружки. Долго не раздумывая, с жадностью потянулась за предложенной влагой. Пожалуй, это был самый сладкий глоток воды в моей жизни…

И, только в этот момент я наконец-то вспомнила и где я, и что собственно произошло. Я резко села, от чего содержимое кружки оказалось у меня за шиворотом, но это было совершенно неважно, поскольку у моей постели сидел Рэби. Не тот старик, которого совсем недавно я пыталась спасти. А именно тот Рэби, которого я знала всю свою сознательную жизнь. Да, он всё ещё выглядел в моём понимании, как человеческий мужчина на пороге пятидесяти оборотов или около того, но не тот глубокий старец, которого я нашла совсем недавно!

Я внимательно смотрела на него, понимая лишь то, что я не понимаю ровным счетом ничего! Рэби точно так же смотрел на меня, продолжая стоять на коленях у изголовья постели. Его золотисто-карие глаза, цвета темного чая, излучали давно знакомое мне тепло и странную грусть. Он несмело улыбнулся и глубоко вздохнул.

– Прости меня…

– Что?

Выпалили мы одновременно, и вновь повисла неловкая пауза. В его комнате было настежь распахнуто окно. Камин он, слава Парящим, погасил, потому я наконец-то могла мыслить более-менее здраво.

– Рэби сын кузнеца из Пхармы, – строго сказала я, называя его тем самым именем, каким он всегда представлялся. И хотя, я хотела продолжить свою тираду, требуя объяснений и заверяя его, что не уйду без оных. Но вместо этого я почувствовала непроходящий ком в горле и то, как по-детски дрожит моя нижняя губа, а взгляд стремительно теряет фокус из-за влаги, которую я не могу контролировать в этот момент. Я не помню, когда я плакала так последний раз. Но, я точно знаю, когда сделала это впервые спустя столько лет, потому что кое-кто очень дорогой мне был жив.

Всё было совсем как в детстве. Честно говоря, бывают девушки, которые умеют плакать красиво и достойно. Опытным путём выяснилось, что я не из их числа. Я вою, у меня текут сопли и, как оказалось, ещё и хрюкаю, а под конец захожусь в икоте. Может быть, если бы Рэби всё это время не гладил меня по голове и не приговаривал, какая я у него хорошая и прочие глупости, я могла бы успокоиться и быстрее. Но его слова вгоняли меня в совершенно отвратительную пучину жалости к самой себе.

– Т-ты, – продолжая икать и в то же самое время пытаясь сделать глоток воды, заговорила я, – что с тобой произошло?

Рэби глубоко вздохнул, вставая передо мной на колени. Так обычно общались слуги со своими хозяевами, но, несмотря на мой так называемый «статус» между нами такого никогда не было.

– Прости меня, – вновь заговорил о прощении он, – но я думал, что так будет правильно.

Он вновь задумался о чем-то о своём, и я не выдержав заговорила вновь.

– Что Рэби? Парящих ради, просто расскажи мне?! Что в этом такого сложного?! Ты ведёшь себя так, что можно подумать мы с тобой чужие!

– Ты знаешь, – начал он, отведя свой взгляд и вперив его в стену, – что означает «сын кузнеца из Пхармы»?

Вопрос показался мне донельзя глупым и странным.

– Это означает, что твой отец был кузнецом в Пхарме, городе на юге империи.

– Нет, – покачал он головой, – это означает, что именно кузнец из Пхармы высек ту самую искру, которая спустя годы стала мной.

– Что? – смысл нашего разговора резко ушел от моего понимания.

– Много-много оборотов тому назад я родился в пламени кузнеца, – улыбнулся он. – Ив, эвейи ищут своего дракона за Полотном, чтобы стать одним целым со своей стихией в этом мире, но иногда крошечные частички энергии, что парит за полотном, просачиваются в этот мир – это крупицы «живой» магии, энергии и силы. У них нет разума, нет плоти, в моём случае это была жалкая искра, которая поселилась в неугасаемом пламени кузни на окраине Пхармы. Я нежился на раскалённых углях, лелеемый заботливыми руками своего отца, который не позволял мне угаснуть. В жаре его печи рождалось лучшее оружие Империи, потому, как и я отвечал ему своей силой взамен на заботу. Я рос и становился сильнее и в один прекрасный момент почувствовал, что моему пламени становится тесно в этой крошечной кузне. Я мог сжечь свой дом. Не со зла, а потому, что у огня нет чувства меры в его жажде и голоде. Тогда у меня не было мыслей, лишь чувства и порывы. Я всего лишь был пламенем, пришедшим с той стороны Полотна.

– И…что было потом?

– Потом меня услышал твой прадед. Он услышал зов пламени, толком не понимая, кто или что его зовет, но увидев решил забрать меня с собой, пока не произошла беда. Я, правда, мог послужить причиной того, что Пхарма исчезла бы с лица земли, а мой голод так и остался бы неутоленным.

– Но как тогда, – я всё ещё не могла поверить в его слова, но понимала, что Рэби говорит правду и ждет от меня понимания.

– Как он смог совладать со мной? Он же был настоящим эвейем, а сердце огненного дракона… – перевёл он дыхание. – В его огромном сердце нашлось место и для меня. Лишь, когда он передал меня твоему деду, я обрёл свой первый облик. Помнишь, на всех портретах рядом с ним есть один и тот же рыжий пёс?

– Ты был псом? – выпучив глаза, пробормотала я. Не то, чтобы мне надо было повторять дважды, но сейчас хотелось повторить, чтобы точно признать этот факт.

– Псом, кошкой, мышью, – засмеялся он, – какая разница, на тот момент я мог быть только в образе животного. Человеческий организм и сознание сложнее, до него я дорос только рядом с твоим отцом.

На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Я пыталась осознать то, что сказал он. Одна мысль о том, что Рэби не человек, выбивала меня из колеи, превращая мой реальный мир, в котором я привыкла существовать, в нечто сотканное из иллюзий и моих собственных заблуждений. Непривычное чувство.

В то же самое время, я думала о том, как могла быть настолько слепой и не замечать того, что творилось рядом со мной? Но, Рэби… я видела его кровь! Это была кровь человека! Он ел, спал, дышал… Да, демоны меня побери, он старел!

– Но, как же, – пробормотала я, проводя рукой по спутанным волосам. – Я не знала! Я ничего не замечала! Столько лет… как же? – подняла я взгляд на него.

Рэби немного грустно улыбнулся. Я кожей ощущала его сочувствие, но я ненавидела, когда на меня так смотрят. Он обманывал меня! Столько лет лгал мне! Вопреки всем доводам разума, в глубине моей души поднимал голову вечно голодный гнев и ярость. Он требовал, чтобы я отпустила его. Только так мне будет легче! Только так, я смогу вновь мыслить здраво.

В этот самый момент, Рэби осторожно взял мою ладонь и положил себе на щеку. Глубоко вздохнул, лицо его вдруг стало таким расслабленным и умиротворённым, когда я попыталась отпрянуть от него, он продолжал удерживать мою руку. Секунда, две и я с удивлением поняла, что всё прошло. Ни гнева, ни ярости, лишь спокойствие и умиротворение.

– Ты питаешься мной, – прошептала я.

Сама мысль была пугающей. Человек, который был мне отцом, братом, другом ел меня, фигурально выражаясь, но всё же.

– Хм, – усмехнулся он, – не так часто и много, как хотелось бы, – расплылся он в счастливой улыбке, от ко- торой у меня мороз по коже пошел. – Знаешь, – сказал он, – сейчас очень важно, чтобы ты правильно поняла то, кто я и как именно всё так получилось. Когда погиб твой отец, а я именно уверен, что он погиб не по своей воле, – неожиданно резко сказал он, – и пострадала ты, меня не было рядом. Я уезжал по его поручению, а когда вернулся, то оказалось, что у меня больше нет…

– Хозяина? – предположила я.

– Носителя, было бы точнее, – в ответ мне усмехнулся он. – Ниром не владел мной, скорее я помогал ему, а он мне. Но прежде всего, он был мне другом. Именно рядом с ним моё сознание сформировалось, у меня появилась новая форма и я стал более сложным… наверное, так.

Пятнадцать оборотов назад. Турийские леса.

Молодая женщина в изысканном белоснежном кимоно, на котором единственным ярким пятном был алый шелковый пояс, стояла у распахнутого окна. Она жадно вдыхала прохладный воздух, который словно впитал в себя аромат дождя, прелой листвы и гари. Цвет её волос в лучах заходящего солнца более всего напоминал теплую карамель. Идеальная бледность кожи, изящные черты лица. В руках она держала бе лый ирис, то и дело поднося его к лицу, и вдыхая аромат. На губах женщины играла нежная улыбка. Казалось, она никак не может решить, чего ей хочется больше: вдыхать аромат траурного цветка или продолжать смотреть на остов обго ревшей восточной башни. За неё решил резкий стук в дверь.

– Кто? – резче, чем следовало, рявкнула она.

Вместо ответа дверь широко распахнулась, а на пороге возник тот, кто теперь принадлежал ей.

– Ты? – изумлённо изогнув бровь, сказала она, позволив себе улыбнуться. — Наконец-то.

– Что произошло?! – то ли прошептал, то ли просипел мо лодой загорелый воин, переступая порог.

– Трагедия, – просто ответила Дорей. – Сейчас работают королевские следователи, но боюсь…

Вопреки тому, что Дорэй могла умело изобразить любое нужное ей чувство так, что даже чужие люди не могли не проникнуться к ней, её обаяние огненного эвейя никогда не дей ствовало на мужчину, что стоял напротив неё. Взгляд Рэби оставался твердым и непреклонным.

– Ты забыла, Иса, я вижу истину. Не криви свой рот, я не понимаю смысла, когда слова и гримасы не несут в себе насто ящее. Пламя не откликается на пустоту.

– Демоны, – усмехнулась Дорэй, – должна же я трениро ваться на ком-то, чтобы изобразить истинную скорбь, — фыркнула она, небрежно бросая цветок на стол перед собой. – Я понятия не имею, что тут произошло! Всё просто сгорело, — тяжело вздохнула она. — Когда я попыталась совла дать с пламенем, то ничего не вышло. Это огонь истинного эвейя. Мне он неподвластен, – устало опустилась она на стул. – Неважно, с последствиями я разберусь. Они не посме ют уничтожить нас. Я не позволю. Если уж на то пошло, пусть забирают его дочь. Толку от неё всё равно ни теперь, ни потом не будет…что там осталось-то, Парящие, — отмахнулась она. – Ей же лучше, если так. Хоть для рода сможет стать полезной.

– Что с Ив? – напрягся всем телом мужчина.

– Без разницы, — отмахнулась женщина. — Лучше бы подумал, что будет с нами со всеми, в том числе и с тобой, если пострадаю я и мои дети!

Рэби скупо улыбнулся, прямо взглянув женщине в глаза.

– Вы мне без надобности.

– Ч-то? – нахмурилась она. – Искра не существует отдель но от пламени, забыл?

– Помню, — кивнул он. — Именно поэтому ни ты, ни твои дети мне не нужны. Ты не удержишь север одна, в курсе? Уже совсем скоро от тебя ничего не останется и так или иначе, но род Игнэ исчезнет. Твои дети… для меня они пустышки. Единственный, кто сможет тебе помочь до совершеннолетия детей — это я и ты это знаешь.

– Ты же говоришь всё это не просто так, м? Чего ты хо чешь?

– Ив.

* * *

– Люди, эвейи, не важно. Все те, кто не обрел своей целостности за полотном, видят лишь то, что желают. Дорэй не видела смысла в том, почему я пожелал остаться с тобой, растить тебя, защищать, помогать, но она считала, что заключила выгодную сделку. Моё пламя помогало сдерживать холод, а взамен глупый элементаль нянькался с сиротой.

– Зачем же глупый элементаль выбрал для себя такую судьбу? – пытаясь проглотить тяжелый ком в горле, поинтересовалась я.

Вопреки всей своей холодности, выдержке, принятию собственной участи, я оказалась не готова к тому, что единственный человек в этом отвратительном мире, которого я по-настоящему любила, мог использовать меня. Все эти годы, я думала, что достаточно хорошо защитила себя и своё сердце от лишних невзгод и разочарований, не позволяя себе и мысли о том, что однажды смогу стать чьей-то парой, воспарить к вершинам северных гор или почувствую приятие общества. У меня не было ничего, и я привыкла. Только я и Рэби. Но, я оказалось совершенно не готова к тому, что возможно не было и его…

– Нет более истинного наследника Игнэ, кроме тебя. Ты пламя, рядом с которым я могу оставаться и продолжать своё существование в этом мире. Не делай этого, – с силой сжал он мою ладонь. – Не смей отгораживаться от меня. Огонь не может существовать в изоляции. Ты не понимаешь, но я единственный путь, который ты оставила нетронутым и по которому могла получать те крохи силы, чтобы оставаться в живых. Ты не помнишь, а я никогда не говорил тебе, потому как ты отвергала саму свою суть, но ты не человек и законы людей не подходят тебе. Эвейю мало просто есть, спать, дышать, он должен постоянно быть в контакте со своей стихией, чувствовать её и быть рядом. Как я мог сказать тебе, что родился в пламени? Если даже при виде обычной свечи, твоё сердце переставало биться, а лёгкие отказывались дышать. Я был для тебя тем, кем должен был быть, глупая ты девчонка! Не смей думать обо мне так, словно я твой враг. Я вижу это в твоих глазах: «Он использовал меня». Вот, что ты думаешь. Но, ты забыла главный закон, которому я учил тебя: Мир – это замкнутый круг, сотканный из сил, которые неустанно взаимодействуют друг с другом. Я не смог бы без тебя, а ты не прожила бы и оборота без меня. Однажды ты просто угасла бы, точно пламя свечи, что просто гаснет без воздуха. Знаешь ли ты, что означает твоё имя? – вдруг спросил он. – Ив – это «ветвь», и Лин – «несгибаемый». Это имя придумала твоя мать, и я верю, что это было не просто так.

Он говорил и говорил, а я ощущала, как уходит гнев и обида, а на их место приходит осознание его правоты. Его уроки, наши схватки, мой последний бой с Китарэ, именно он открыл мне глаза, как именно я могла взаимодействовать с родной стихией.

– Тебе следовало сказать мне раньше, – всё же ответила я, – ты ведь…сильно истощен, так? Тебе стало лучше лишь потому, что я пришла к тебе сегодня. А, что было бы, если бы я не сделала этого ещё несколько дней? Что было бы, старый ты пень?! – уже со злостью в голосе спросила я, боясь даже представить, как нашла бы его хладный труп или того хуже не нашла бы ничего!

– Я не рассчитал, – промямлил он, потупив взгляд. – Даже мысли не было, что начну так быстро угасать без тебя…

– Идиот, – буркнула я, в который раз за сегодня наиная закипать ни с того ни с сего. С моей выдержкой происходило что-то неладное, и не признать этого было бы просто глупо.

– Что произошло в Храме? – вдруг поинтересовался Рэби. – Ты изменилась… Течение энергии внутри тебя ускорилось…

– Я понятия не имею, что это значит, а случилось то, что теперь можешь звать меня Ис и тренировать вежливую форму обращения, как к будущему члену Совета Двенадцати, – поджав губы, ядовито отрапортовала я. – Хотя вероятнее всего, разговаривать ты будешь уже с урной, в которую сложишь пепел с моего ритуального костра, – тяжело вздохнула я.

– Что? – нахмурился он.

– Неважно, по дороге объясню.

– По дороге куда?

– В Храм конечно, – вновь раздраженно ответила я. – Идем. Поздравляю, теперь ты мой личный… не знаю кто, но будешь при мне.

– Но…

– Никаких «но», Рэби! Ты говорил, что людям нельзя находиться в Храме, полагаю, это не относится к элементалям. А в той ситуации, которую создала Дорэй, одна я просто не справлюсь. Мне нужна твоя помощь! – выпалила я. – Идём, нам надо ещё продать лошадей…

На все необходимые сборы у нас ушло ещё полдня. Обратно в Храм мы возвращались, когда стемнело. За это время я успела рассказать Рэби о событиях последних дней. О том, как познакомилась с наследником, как стала частью его ожерелья, как превратилась в парня, которого все считают психом и задавакой. Всё это время, он лишь задавал уточняющие вопросы, но не пытался высказывать своего мнения. А это значило лишь то, что он обдумывал что-то своё и не расскажет об этом, пока мысли его полностью не будут готовы к озвучиванию. Так или иначе, но впервые за последние дни я испытывала странное умиротворение и спокойствие, потому как он был рядом со мной. Не знаю, было ли тому причиной его близость или то, что он просто впитывал в себя весь исходящий от меня негатив, мне было всё равно. Сейчас, рядом с ним, я чувствовала себя уверенно, точно маленький ребёнок, который искал поддержку у своего родителя, я находила её рядом с Рэби.

– Как тебе наследник? – вдруг поинтересовался он, когда до храма нам оставалось всего несколько кварталов.

– Не знаю, – ответила я. – Он не выглядит плохим, но он ненавидит меня… Думаю, это нормально.

– Маленький су… – прошептал Рэби, а я так толком и не поняла, что он сказал, хотя, судя по интонации ничего хорошего.

– Я не злюсь на него, и тебе не стоит, – покачала я головой, – он будущий Император.

Озвучила я самый весомый аргумент, почему нам обоим стоит быть терпимее. На самом деле, сейчас я чувствовала себя мелкой и ничтожной букашкой, которая замерла в страхе перед несокрушимой мощью движущейся на неё волны. Ещё немного и меня раздавит, и я просто исчезну так, словно меня никогда и не было. Ложь Дорэй, моя нерешительность, травма, с которой я не могу справиться, всё это подводило меня к черте, которую совсем скоро я буду вынуждена переступить. Если раньше «побег» казался эфемерной возможностью избежать момента, когда мне придётся ступить за Полотно, то теперь я отчетливо понимала: никто не позволит исчезнуть недостающей жемчужине Императора. От одной мысли о том, что всё, что мне остаётся, это преодолеть свой страх, моё сердце заходилось в бешенном ритме. Мне было страшно. Так, страшно, что схватывало дыхание. Но это был единственный способ выжить и искупить вину отца. Хотя, кого я обманываю, его грехи меня совершенно не интересовали. Я не помнила его. Не помнила любви к нему. Он был никем.

– Знаешь, – задержав дыхание, остановилась я посреди шага и взяла Рэби за руку.

– Эй, ты чего? – поинтересовался он, маскируя свою растерянность под шутливым тоном.

– Помоги мне, – впервые в своей жизни я попросила о том, что этот мужчина делал для меня не спрашивая дозволения целых пятнадцать оборотов, – помоги мне принять огонь, Рэби.

Мужчина слегка улыбнулся, отчего вокруг его глаз расцвели лучики морщин, кивнул и сжал мою руку в ответ.

– Глупая девчонка, огонь никогда не покидал тебя. Это ты прячешься от него за иллюзией, что пламя живет лишь в свечах и каминах. Я же говорил тебе. Но, я понял тебя. Если ты правда готова, я помогу.

– Не знаю, готова ли, но это уже необходимость.

Стоило нам приблизиться к воротам Храма Двенадцати, как я в нерешительности замерла. Конечно, я была настроена решительно, но как повлиять в случае отказа на верховного настоятеля, чтобы он согласился на размещение Рэби внутри, я не знала. И всё же…

Не успела я додумать эту мысль, как за меня перешёл к действиям Рэби. Он просто открыл дверь и вошёл.

– Ну, конечно, вот и решение, – пробормотала я, ступая следом за ним и мысленно готовясь к тому, как буду вести себя с теми, кто всё же решат нас притормозить.

– Ну ничего, мне нравится, – пробормотал Рэби, с интересом вертя головой по сторонам. Цветочки, все дела, – сведя руки за спиной, продолжал бормотать он, решительно продвигаясь вперёд по тропинкам.

К моему удивлению, никто не спешил нас остановить или с позором выставить прочь.

– А кормят как? – посмотрел он на меня. – Это важно, чтоб ты знала. Я много ем не потому, что не могу совладать с собственной утробой, просто, когда я голодный это может быть опасно.

– Ну, конечно, – фыркнула я.

– Да, правда, – возмутился он. – Голодный элементаль – грустный элементаль, а значит переходящий на подножный корм, в прямом смысле слова. Мне нельзя расстраиваться!

Не выдержав, я всё же засмеялась. Казалось, с нашей последней встречи прошёл год. Так хорошо было вот так прогуливаться рядом с ним.

– Хороший аргумент, Рэби!

Мы неспешно шли по цветущим аллеям Храма Двенадцати Парящих. Время было уже поздним, но, несмотря на это, нас окутывал свет заходящего солнца, аромат разогретых за день цветов и нежный теплый ветерок угасающего дня. Стрекот цикад, казался удивительной мелодией неизвестных музыкантов, которые притаились где-то невдалеке, чтобы поделиться своей музыкой с нами. Этот ничем не примечательный вечер был удивительным, хотя бы в том, что мне было просто и весело.

Мы уже подошли к общежитию, в котором мне выделили комнату, как я невольно сбилась с шага. Спиной к нам стоял тот, к кому, должно быть, нам стоило обратиться в первую очередь, приходя вдвоем сюда. Ис Тарон, облаченный в уже привычное белоснежное кимоно, обернулся, словно почувствовал наше приближение. Верховный эвей слегка улыбнулся и неспешно двинулся к нам навстречу.

– Рэби это…– попыталась я предупредить его, как он поспешил успокоить меня.

– Я не слепой, Ив.

Тем временем Верховный настоятель встал напротив нас.

– Юная Игнэ, – кивнул он мне и тут же обратил свой взор на Рэби. – Духи не частые гости в наших стенах, – вкрадчиво сказал он. – Но, желанные…

– Ещё бы, – без всяких формальностей, усмехнулся Рэби, что несколько озадачило меня.

Верховный не выглядел удивленным или злым от нашего вторжения, хотя этот водяной дракон в принципе никогда не выглядел злым, разве что немного пугающим. Они улыбаясь смотрели друг на друга, а я чувствовала себя полной идиоткой и никак не могла отделаться от ощущения, что они разговаривают между собой на языке, которого я не знала и не слышала.

– Разумеется, – вдруг вслух сказал Ис Тарон. – Нет никакой необходимости переживать об этом. Всё уже улажено. Собственно, вместо меня пришел бы слуга и помог с переездом, но пришёл ты и я решил встретить вас сам.

– С переездом? – пожалуй, это было единственным словом, смысл которого я отчетливо уловила.

Разумеется, – кивнул мужчина. – Все послушники, что готовятся стать частью Нити Жемчуга Императора живут в отдельном корпусе. Вы были там этой ночью…

Я продолжала слушать ответ Верховного, ощущая, как моё лицо стремительно краснеет. Хищный прищур глаз Рэби этому лишь способствовал.

– М, – выдавила я из себя, стараясь не замечать хитрых глаз Иса Тарона и злобного прищура Рэби, – да, там ничего. Надо бы вещи собрать…

– Всё уже перенесли. Что ж, – вновь посмотрел Ис Тарон на Рэби, – Храм принимает тебя.

Весь путь до нового места проживания не занял много времени. Жизнь моя стремительно менялась, как могло показаться, то непременно к лучшему. Ведь сложно поспорить с тем, что теперь я буду жить в корпусе для будущих первых лиц Империи, сидеть за одним столом с будущим Императором, общаться с сильными мира сего на равных… Вот только меня не покидало ощущение, словно всё это попадало ко мне в руки незаслуженно, по странной воле случая и не более того. Я не была приучена к чудесам и везению и любая перемена «к лучшему» в моём случае имела обычно второе дно. Не думаю, что с этого дня будет по-другому. Я должна была быть готова.

Корпус Двенадцати располагался особняком ото всех учебных корпусов и находился на равном удалении будь то от Храма или любого из учебных корпусов. Стоя перед входом в здание, которое словно утопало в зелени лиан и листвы деревьев, я не могла не отметить, что все эти разговоры о равенстве, как выяснялось, на деле не более, чем разговоры. Кто-то из учеников всё же равнее… и теперь я одна из них. Это было забавно. Это здание отличалось ещё и тем, что у каждого из тех, кто должен был здесь проживать, имелся свой личный вход, а сам корпус был в форме круга. Найти мою дверь не составило труда: знак Радави выгравированный на ней невозможно было пропустить. Стоило мне прикоснуться к ручке двери, как символ приветственно полыхнул, а дверь податливо отворилась.