Онлайн чтение книги Остров Голубых Дельфинов
Глава 27

После лютых зимних ураганов наступил период полного безветрия. Воздух настолько отяжелел, что стало невозможно дышать, палящее солнце превратило море в своё подобие: от его яркости слепило глаза.

В последний день этого пекла я вывела каноэ из пещеры и направила его вокруг рифа к песчаной косе. Ронту-Ару я с собой не взяла: он любил прохладу и терпеть не мог жары. Это было даже к лучшему, потому что день оказался ещё жарче предыдущих, раскалившееся море светилось красноватым огнём. Я надела на глаза заслонки – дощечки с прорезями, через которые можно было смотреть вокруг. В небе не летало ни одной чайки, все каланы попрятались в водорослях, а крабы залезли поглубже в свои норы.

Подведя каноэ к отмели, я вытащила его на сушу; влажный песок исходил паром от зноя. В начале каждой весны я приводила сюда лодку, чтобы замазать образовавшиеся за зиму щели свежей смолой. Я проработала целое утро, делая небольшие передышки для купания в море. Когда солнце взобралось высоко, я перевернула каноэ, залезла под него и уснула в тени.

Долго проспать не удалось. Меня разбудил какой-то грохот, который я сначала приняла за раскаты грома, однако когда я выглянула из-под лодки, то убедилась, что на небе ни облачка. Между тем грозовые раскаты не только не прекращались, но становились всё громче и громче. Они доносились с юга и, казалось, шли откуда-то издалека.

Вскочив на ноги, я прежде всего обратила внимание на светлую полосу обнажившегося песка с южной стороны косы. Сколько себя помню, такого сильного отлива на острове никогда не было. На ослепительный свет дня вылезли из-под воды скалы и рифы, о существовании которых я даже не подозревала. Я словно попала в другое место. Заснула – и проснулась на чужом острове.

Воздух вокруг вдруг резко уплотнился. Послышался странный звук, словно гигантский зверь втягивал воздух между плотно сжатыми зубами. Гром среди ясного неба приблизился вплотную и совершенно оглушал меня. И вот вдалеке, более чем в лиге от оголившегося морского дна с его светлым песком, подводными скалами и рифами, замаячил надвигающийся на остров огромный белый гребень.

Он медленно продвигался вперёд, словно паря между небом и морем, но я поняла, что это наступает само море. Сорвав с глаз заслонки, я в ужасе кинулась бежать по косе. Я спотыкалась, падала, вскакивала и бежала дальше. Когда о берег ударилась первая волна, земля подо мной заходила ходуном. Меня окатило градом брызг вперемешку с водорослями и мелкими рыбёшками.

Будь у меня больше времени, я бы могла, следуя за изгибом косы, добежать до Коралловой бухты и оттуда подняться по тропе на плато. Но я не успевала. Вода уже бурлила у меня под ногами, кидая из сторону в сторону. Прямо передо мной возвышался скалистый берег острова, и, хотя он был ужасно скользкий от облепившего его морского мха, мне удалось нащупать опору сначала для рук, а потом и для ног. Так постепенно, по одному шагу, я подтягивала тело всё выше и выше.

Внизу с рёвом прокатился, направляясь к Коралловой бухте, гигантский вал.

На некоторое время воцарилась полнейшая тишина. Затем море устремилось вспять. Оно узкими, длинными потоками пыталось вернуться на прежнее место. Навстречу ему с юга надвигался новый колоссальный вал. Может быть, даже больше первого. Я подняла глаза вверх. Дальше утёс был совершенно отвесный. Взобраться выше было невозможно.

Я стояла на узеньком карнизе, лицом к скале, засунув одну руку в глубокую расселину. Через плечо мне был виден надвигающийся вал. Он шёл очень медленно, преодолевая сопротивление откатившейся волны. Я было решила, что он не дойдёт сюда, потому что оба встречных потока вдруг столкнулись за пределами косы. Первая волна стремилась соединиться с морем, тогда как вторая пробивалась в противоположном направлении, к острову.

Это напоминало схватку двух великанов. Они встали во весь рост и отклонялись то туда, то сюда. С места схватки доносился чудовищный грохот, словно ломались гигантские копья; разлетавшиеся кругом брызги казались в красных лучах солнца каплями крови.

Постепенно вторая волна начала одолевать первую, наконец она подмяла её под себя и, увлекая следом, как победитель влечёт за собой поверженного в бою, продолжила путь к острову.

Вот она ударила в мой утёс. Вокруг взметнулись ввысь длинные языки – не пламени, а воды, – которые закрыли мне глаза и уши. Языки вылизали всю скалу, забрались в каждую щёлочку, попытались вытащить мою руку из расселины, отодрать босые ноги от карниза. Захлестнув меня, они полезли выше, ещё выше, достали до верха скалы, хотели добраться до неба… и, выдохшись, отступили, с шипением поползли вниз, чтобы вновь слиться с волной, шедшей к Коралловой бухте.

Внезапно всё стихло. В воцарившейся тишине я услыхала бешеный стук сердца, почувствовала, что продолжаю цепляться за скалу, и поняла, что осталась в живых.

Наступила ночь. Как ни страшно мне было спускаться, я знала, что не смогу простоять тут до утра, что непременно засну и свалюсь вниз. Дороги домой в темноте тоже было не найти, поэтому я слезла с карниза и прикорнула у подножия скалы.

На рассвете меня снова ждали жара и полное безветрие. Отмель была усеяна кучами водорослей. По всей косе валялись дохлая рыба, омары и розовые крабы, в одной из заводей бухты застряли, отгороженные от моря скалами, два небольших кита. Занесённые волнами предметы попадались даже высоко над берегом, на тропе, ведущей к плато.

Ронту-Ару встречал меня во дворе. Как только я пролезла под оградой, он прыгнул на меня и целый день ходил за мной по пятам, боясь выпустить из виду.

Приятно было снова очутиться тут, на высоком мысу, до которого не добрались волны. Меня не было дома лишь от одного рассвета до другого, а казалось, будто миновало много солнц – как в тот раз, когда я уходила на каноэ далеко в океан. Днём я в основном спала, но довольно беспокойно, со множеством сновидений, а когда проснулась, то удивилась странности всего вокруг. С берега не было слышно шума прибоя. Чайки тоже вели себя на редкость тихо. Земля словно затаила дыхание, приготовившись к какому-то кошмару.

В сумерках я возвращалась с Ронту-Ару от источника, неся на спине корзину с водой. Мы шли вдоль берегового обрыва. Расстилавшийся перед нами жёлтый океан был спокоен, он словно привалился к острову и отдыхал после тяжких трудов. Чайки по-прежнему молчали, восседая на своих гнёздах в расселинах скал.

И вдруг земля поехала. Она стала медленно уходить у меня из-под ног, так что на миг я повисла в воздухе. Из корзины выплеснулась вода и потекла у меня по лицу. Затем корзина упала наземь. По глупости решив, что меня настигла очередная волна, я в панике бросилась бежать. Это и в самом деле была волна, но не морская, а земная, которая, пройдя подо мной, покатилась вдоль обрыва.

Тем временем меня нагнала новая волна. Оглянувшись, я увидела целую череду накатывавшихся с юга волн – похожих на морские и в то же время не морских. Дальше я помню только, что лежала на земле, а рядом со мной лежал Ронту-Ару и мы оба пытались встать на ноги. Потом в памяти снова провал, и вот мы бежим в сторону мыса, к хижине, которая всё отдаляется и отдаляется от нас.

Лаз под оградой завалило камнями, и мы сумели пролезть во двор, лишь когда я раскопала его. Наступила ночь, но земля по-прежнему колыхалась, подымаясь вверх и опадая вроде запыхавшегося гигантского зверя. С обрыва то и дело доносился шум срывающихся и падающих в море камней.

Всю ночь, пока мы с Ронту лежали в хижине, земля продолжала дрожать, а куски скал – срываться в море. К счастью, огромная скала на мысу, где был мой дом, устояла, но если бы те, кто трясут землю, по-настоящему разозлились на нас, ей бы тоже не сдобровать.

К утру земля перестала дрожать и со стороны северного моря подул сильный ветер. Он принёс с собой прохладу и запах водорослей.