Онлайн чтение книги Отдыхать, так по-божески!
Глава 5. Прекрасные рабовладельцы

К восточной галерее, где назначил встречу принц, Элия и Злат подошли заблаговременно, успев и поговорить, и переодеться по погоде. Богиня сменила халатик на тонкую белую блузку, в пене кружев которой тонули ее маленькие пальчики и нежная шейка, длинную до щиколоток теплую темно-синюю юбку и такой же ткани жакет. Сверху молодая женщина набросила черный плащ с серебристой подкладкой, скрепив его на груди серебряной брошью. Злат накинул плащ цвета темной зелени, а голову украсил черной широкополой шляпой с длинным переливчато-зеленым пером и огромным изумрудом, сабля снова заняла место на его бедре.

Принцесса предложила гостю показать сверху Сады Всех Миров и далекий город. Приоткрыв плотно пригнанную стеклянную дверь, парочка вышла на воздух. Было пасмурно, и даже не верилось, что сейчас середина дня, казалось, близится вечер. Дул холодный ветер. На высоте его порывы оказались достаточно резки. У самых витых перил большого балкона, почти опоясывающего этаж, уже кто-то был.

– Э, привет, – настороженно поздоровался Связист, вцепившись в резную перегородку и окидывая Повелителя очень подозрительным взглядом.

– Привет и тебе, Сила-Посланник, – вежливо, почти любезно отозвался Злат.

– Вы знакомы, Повелитель? – удивилась принцесса, подходя ближе к ограждению.

– Ха, какой еще сумасшедший, блин, будет соваться в Межуровнье с информацией для этого , – надулся от законной гордости Связист. – Только меня и просили.

– Да, сумасшедшие нынче в дефиците, – коротко улыбнулся Злат. – И тебя давненько не было видно.

– Придурки Разрушители заперли в урбомире. Если бы не Элия с парнями, не знаю, сколько бы еще просидеть пришлось, – признался Сила-Посланник. – Так что ты это, не того их…

– А вы пользуетесь любовью и у Сил, – задумчиво изрек Повелитель и обратился к Связисту: – Не беспокойся, я это, их не того.

– Тады ладно, – сразу успокоился тот и даже перестал ломать балкон. – А то парни того, волнуются, хрен ли ты здесь ошиваешься.

– Пусть не волнуются, зла их сестре я не причиню. Даю слово. Можешь им передать дословно, – процедил Злат.

«Надо же, я стала свидетелем уже двух клятв Повелителя, – задумалась принцесса. – Книги говорят, что он чрезвычайно редко дает слово и всегда держит его. Что-то, видно, ему здесь очень нужно, раз поступает именно так. Странно, что?»

– Вот и лады, – почти обрадовался Связист. – Ну, я пойду тогда…

– Иди, – милостиво кивнул Повелитель.

– Подожди, – заинтересовалась богиня. – Когда мы встретились в «Полумаске», ты разговаривал как настоящий лорд, а сейчас?

– Ну не могу я все время эти выверты в голове держать. Фигасе?! Так, знаю несколько, чтобы бабам нравилось, заучил, но не люблю выпендриваться, – признал Сила-Посланник. – Только когда видно сразу, что иначе не даст, э-э-э. А конец все равно один… Ты это, не сердись, ага?

– Ага, – от души рассмеялась богиня.

– Ну, я пойду, ребята ждут, – еще раз бормотнул Связист и телепортировался с галереи.

Как только Сила исчезла, принцесса тут же резко обернулась и впилась взглядом в дальнее окно. Через стекло богиня разглядела лицо и шевелюру белобрысого Мелиора и такую же бледную, как его волосы, физиономию герцога Валиса, посла Мэссленда. Лично молодая женщина с ним не встречалась, но в «Альбоме лиц высокой крови» видела. Она еще успела прочитать по губам брата фразу, полную двусмысленности: «У нас здесь дуют такие ветры… Лучше не выходить на балкон. Это может плохо сказаться на здоровье». Потом штора опустилась и скрыла собеседников от глаз принцессы.

– А твои родственники – очень находчивые боги, – расхохотался Злат, тоже прекрасно разглядевший «случайных» наблюдателей и легко уловивший их мысленный настрой. – Меня уже демонстрируют послам для устрашения и большей сговорчивости.

– Должна же быть и от тебя какая-то польза, Ужас Бездны, – рассудительно заметила принцесса, теперь сообразившая, какого демона братец-вампир, не любивший утруждаться более необходимого, назначил встречу в дальней галерее. Видно, мэсслендец оказался не в меру настырен и несговорчив, поэтому принцы решили его «немного» припугнуть.

– О да, – поперхнулся от такой наглости Повелитель. Семья Лимбера в целом, а не только забавная девочка Элия, интриговала его все больше и больше.

– Прекрасное утро, – вежливо констатировал как всегда безукоризненно одетый принц Энтиор, появляясь на балконе двумя минутами раньше срока. Ветер не трепал, а живописно развевал тщательно уложенную волосок к волоску густую шевелюру и ярко-бирюзовый широкий плащ, оттенявший черный камзол. Мужчина кивнул Злату, а потом, стянув с руки перчатку, нежно взял ручку принцессы и, отогнув манжет, коснулся поцелуем запястья. – Если угодно, мы можем отправляться.

Секунду спустя балкон опустел, а в родовом замке Энтиора, в Эллиндерской горной долине, где содержалась элитная партия рабов, стало на три живых существа больше. Они появились в комнате для телепортации, которой пользовались и охотники для доставки первосортного товара, и сам принц, когда прибывал для осмотра очередной группы. Злат мельком скользнул взглядом по пустой светлой комнате со специальными мягкими стенами и полом из какого-то однородного гладкого, вероятно легко моющегося материала, и заметил:

– Не напоминает Дом для обделенных рассудком?

– Рабы попадаются всякие, иной раз буйные, а я свою собственность берегу, – холодно пояснил Энтиор и, шагнув к двери, выбил на ней какую-то замысловатую дробь.

Створка тут же распахнулась – Хозяина ждали. Пять слуг-рабов на случай срочных поручений, управляющий, стражники и охотник Роланд – темноволосый мужчина в черном, с ярким, винного цвета шейным платком и рубиновым перстнем на мизинце. Он комплектовал группу, для осмотра которой и прибыл Хозяин. Элия глянула на охотника. С этим она встречалась часто. Один из лучших поставщиков Энтиора, сам – вампир одной из высших рас, не боящийся религиозных символов, без аллергических реакций на определенные сорта древесины, серебро и дневной свет. Он обладал даром чуять достоинства жертвы на очень большом расстоянии, мгновенно определял талант, чистоту (девственность) потенциального раба и прикидывал цену. Плохого товара Роланд не доставлял. Безжалостный, умный, умеющий быть совершенно незаметным, он являлся практически идеальным работником, а принц очень ценил таких.

При появлении Энтиора рабы безмолвно опустились на колени и простерлись на паркетном полу коридора, все остальные склонились в низком поклоне. Охотник резко кивнул.

Принц небрежно повел бровью, давая понять, что заметил приветствие, сбросил плащ, который тут же подхватил бдительный раб, и, обратившись к своим спутникам, любезно предложил:

– Пойдемте.

По примеру хозяина, освободившись от верхней одежды, гости проследовали по прямому широкому коридору, отделанному темным деревом со встроенными магическими световыми панелями, штукой гораздо более практичной, чем шары или лампы. Никаких ниш, видимых простым глазом дверей или темных углов здесь не было. Охотник шел впереди, указывая, где разместили новую партию рабов. Все остальные, не получив разрешения на сопровождение хозяина, предпочли остаться на месте, дожидаясь его возвращения.

Свернув в соседний с центральным коридор, охотник остановился перед совершенно гладкой стеной и еле слышно прошептал сегодняшний пароль. Раздался легкий щелчок, и внезапно проявившаяся большая двустворчатая дверь с замысловатой монограммой Энтиора в центре, пылающей ослепительной бирюзой, распахнулась. За ней шел все тот же коридор, но на сей раз в него выходило несколько закрытых дверей, а у стены стояли три кресла, стол с вином, прохладительными напитками и фруктами. Гости переступили порог, и двери за ними мягко закрылись. Стало очень тихо.

– Эта партия специально рассчитана на праздничные заказы, – вежливым тоном экскурсовода в зоопарке пояснил принц, обращаясь к Повелителю Межуровнья. – Девушки, женщины, девочки, мальчики, юноши, мужчины для развлечений, сказители, менестрели… Рабов для дела в ней нет.

– О, так тебе нужен мальчик для развлечения, любовь моя? – неожиданно развеселился Злат, обращаясь к Элии. – Может быть, я смогу его заменить?

– Стоит над этим подумать, – очень серьезно ответила принцесса. – Но ничего не могу сказать, пока не увижу товар лицом.

– Да-да, понимаю, – опечаленно покачал головой мужчина.

Принц фыркнул. Охотник, не принимая участия в болтовне высокопоставленных гостей, в молчании делал свою работу. Он подошел к третьей двери, нажал на панель в центре и активизировал заклинание. Дверь и вся стена помещения, выходящая в коридор, стали прозрачными для наблюдателей. Звуки начали свободно проникать наружу. Компания расселась и приступила к осмотру.

В комнате без окон, ярко освещенной все теми же панелями, находилось пятеро мужчин. Двое, совсем молодой шатен с веселыми карими глазами и средних лет брюнет ничем не примечательной внешности, сидя на лавке, наигрывали что-то знакомое на музыкальных инструментах и время от времени переговаривались.

Третий – худощавый блондин с породистым носом, свернувшись клубочком на кровати и зарывшись в одеяло, безмятежно спал. Его мешок и арфа аккуратно стояли у изголовья.

Четвертый – забавный пухленький коротышка в ярко-зеленом камзоле с золотыми рюшами, восседая на своей кровати, подтягивал колки у гитары и наставительно говорил своему собеседнику, мальчику с огромными фиолетовыми глазами и светлыми золотистыми волосами:

– Не пугайся, парень, где наша не пропадала. Менестрели, они всегда нужны. А этот охотник вроде мужик слова. Раб так раб, зато Лоуленд увидим. Я ж о нем только легенды раньше слышал, и песни, само собой, пел. Эту вот, например: «Великий город в синеве небес», – коротышка сыграл несколько аккордов. – А может, и самих великих богов доведется узреть. Эх, на принцессу Элию – богиню любви, прекраснейшую из роз Лоуленда, – хотя бы одним глазком поглядеть. Говорят, красота неописуемая, после нее все женщины уродками кажутся. Правда ли? Иль на того же Нрэна. Сколько я наемникам песен о нем переиграл. А может, Кэлера иль Ноута увидим… Не дрейфь!

– Я не боюсь, – наконец задумчиво вымолвил паренек, поерзав на стуле, – я верю в судьбу и Творца. Все в Его воле и воля Его, что я здесь.

– Да ты фаталист, Солиэль, – хохотнул толстый менестрель.

– Нет, – улыбнулся паренек и неожиданно разоткровенничался. – Я лишь верю, что все будет правильно. А богиня Элия – она воистину самая прекрасная женщина во всех Вселенных. Я ее менестрель, посвященный с детства, в храмах пою, ее слово и волю несу по Дороге Миров. Она мне во сне являлась, говорила…

Юный менестрель неожиданно замолк и нахмурился, словно вспомнив что-то.

– Э, малый, ну ты загнул, настоящий менестрель, даром что сопливый совсем, но какая фантазия, – восхищенно покивал толстяк.

– Я правду говорю, Гамеш, – серьезно, впрочем, без задора или злости, ответил Солиэль.

– Ну-ну, – покивал ярко-зеленый франт и иронично заметил: – Только я слышал, у вас, ее менестрелей, знак должен быть какой-то. А, парень?

– Есть у меня знак, – неожиданно для собеседника, собравшегося вывести врунишку на чистую воду, согласился музыкант.

– Покажи! – загорелся Гамеш.

Вполуха следившие за разговором сотоварищей и до сих пор уверенные в том, что юнец заливает, к ним обернулись и два других менестреля.

Юноша распустил шнурок на рубашке, приложил руку к сердцу и, прикрыв глаза, мелодично пропел чистым, как флейта, голосом: «Эль-и-Эль лах мэнель!» Из-под его руки заструилось нежное серебристо-голубое сияние. Менестрель отнял ладонь от груди, и все увидели на ней прекрасную розу, растущую из разорванного шипами сердца, – символ, печать, эмблему богини любви.

– О-о-о! – разом выдохнули все бодрствующие менестрели и потянулись к Солиэлю потрогать волшебный рисунок.

– Не надо, – мягко остановил он их, снова провел рукой по груди. Изображение побледнело и исчезло. Паренек старательно принялся зашнуровывать рубашку.

– Слышь, Солиэль, а чего ж ты этому охотнику не сказал, кто ты? – поинтересовался брюнет. – Он же тебя не стал бы тогда пленять, а?

Юноша промолчал…

Энтиор, заскрежетав зубами, стиснул рукой рукоять стилета и в немой ярости уставился на охотника: так опозорить его перед стради! Злат, как всегда, наблюдал за происходящим с легким интересом. Роланд понял, что дело принимает очень серьезный оборот: сцапать, как раба, посвященного богини, и прошляпить метку – такого с ним никогда не бывало! Мужчина отошел от стены, приблизился к Элии, опустился перед ней на колени, запрокинув голову, вывернул руки запястьями наружу в знак полной покорности и взмолился: