Онлайн чтение книги Открытие Земли
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ЗАВОЕВАНИЕ ИНДИИ И СТРАНЫ ПРЯНОСТЕЙ. I

Ковильян и Пайва. – Васко да Гама. – Подготовка экспедиции. – Мыс Доброй Надежды. – Бухта Сан-Браш (Моссел). – Мозамбик. – Мом баса. – Малинди. – Прибытие в Каликут. – Столкновения с саморином. – Возвращение в Европу. – Цинга. – Пиратские набеги. – Смерть Паулу да Гамы. – Почести в Лиссабоне.

Португальский король Жуан II, желая как можно скорее открыть путь к «полуденной Индии», послал почти одновременно две экспедиции – морскую и сухопутную. Бартоломеу Диашу, как мы уже знаем, в 1488 году удалось обогнуть мыс Доброй Надежды и доказать, что морской путь в Индию возможен. Вторая экспедиция – сухопутная – была секретной. Король поручил двум смельчакам проникнуть в Индию более легкой, короткой и безопасной дорогой – через Суэцкий перешеек, Красное море и Индийский океан.

Такое поручение можно было возложить на людей не только надежных, отважных, предприимчивых, но и хорошо знакомых с трудностями путешествия по этим странам, знающих восточные языки или хотя бы один арабский. Нужно было найти людей изворотливых и скрытных, способных отклонить всякое подозрение от своих истинных замыслов, конечной целью которых было подробно разведать обстановку, чтобы вырвать впоследствии из рук мусульман, арабов и венецианцев монополию торговли с азиатскими странами.

Некто Перу ди Ковильян, служивший оруженосцем у короля Аффонсу во время его войны с Кастилией, позднее дважды ездил в Берберию с дипломатическими поручениями Жуана II. Ковильян владел несколькими восточными языками, хорошо знал жизнь и культуру мусульман. Остановив на Ковильяне свой выбор, Жуан II дал ему в спутники дворянина, которого звали Аффонсу ди Пайва. Снабженные подробными картами, оба путешественника 7 мая 1487 года выехали из Лиссабона.

После многих приключений, выдавая себя за торговцев медом, португальцы добрались до Александрии, где едва не умерли от жестокой лихорадки. Прибыв затем в Каир, они завели дружбу с арабскими купцами из Феса и Тлемсена и отправились с ними в Тор, на побережье Аравийского полуострова. Там они надеялись добыть важные сведения о торговле с Индией. Переход через пустыню с караваном был долгим и утомительным. Еще более трудным оказалось двухмесячное плавание по Красному морю и через пролив Баб-эль-Мандеб («Ворота слез») до Адена.

Из Адена оба португальца решили идти каждый своим путем, чтобы затем в условленное время снова встретиться в Каире. Ковильян направился в Индию, а Пайва – в Эфиопию, на поиски легендарной страны христианского пресвитера (священника) Иоанна, с которым Жуан II хотел заключить союз против мусульман. Легенды о существовании христианского государства в Африке передавал многие путешественники. Португальский король поручил своим посланцам во что бы то ни стало добыть точные сведения об этой неизвестной стране. Спутники распрощались в Адене. С этого дня теряются дальнейшие следы Аффонсу ди Пайвы, без сомнения павшего где-то жертвой своей смелой попытки.

Что же касается Ковильяна, то ему удалось устроиться на арабское судно, идущее в Индию, и благополучно достичь Мала- барского берега. Он высадился в порте Каннанур, узнал там все, что его интересовало о торговле пряностями, а потом поехал в Ка- ликут, главный торговый центр «полуденной Индии», на которую Португалия уже в течение целого столетия бросала алчные взоры. Из Каликута Ковильян отправился к северу на маленьком судне, заходившем во все портовые города, пока не достиг важнейшего торгового порта на острове Гоа.

От проницательных взоров португальского лазутчика не укрылась ни одна подробность. Он выяснил, какие продукты вывозятся с Малабарского берега и какие товары поставляют сюда арабские, генуэзские и венецианские купцы, которых он встречал почти в каждом индийском городе. Ковильян успешно выполнил свою миссию, пользуясь дружественным приемом индийцев, не подозревавших, что этот любознательный чужеземец будет способствовать разорению и порабощению их страны.

В Гоа португалец снова сел на торговое судно и поплыл на запад. Он побывал в Ормузе, в восточно-африканском порту Со- фала, известном своей торговлей золотом, которое добывалось туземцами во внутренних областях материка; посетил Зейлу, оживленный торговый город на побережье Сомали; наконец, проделав обратный путь через Красное море, вернулся в Каир, весьма довольный результатами своего продолжительного путешествия.

В Каире Ковильян должен был дождаться своего спутника. Условленный срок давно уже истек, а Пайва все не возвращался. Прошло несколько месяцев. Ковильян собрался уже было отправиться на родину, когда неожиданно к нему явились два незнакомца, оказавшиеся учеными евреями, посланными Жуаном II с дальнейшими инструкциями и новым запасом денег для Ковильяна и Пайвы. Король не разрешал им возвращаться в Португалию до тех пор, пока они не выполнят до конца порученного им дела. После этого Ковильяну ничего другого не оставалось, как написать для короля подробный отчет о своем путешествии и отправиться дальше, взяв на себя выполнение задачи, которая не удалась Пайве.

Путь его лежал в Эфиопию (Абиссинию), где, по слухам, находилась страна священника Иоанна. Жители Эфиопии действительно исповедовали христианскую религию, но по своему образу жизни, обычаям и нравам не имели ничего общего с европейскими христианами. Абиссинский негус (император) Александр принял письма Жуана II «с большим удовольствием и радостью», но не отпустил Ковильяна на родину. После смерти Александра в 1494 году новый негус приблизил португальца ко двору и назначил правителем области. Потеряв надежду увидеть своих близких, Ковильян обзавелся новой семьей и окончательно обосновался в Эфиопии, где и умер глубоким стариком.

Когда в 1520 году к негусу прибыло португальское посольство, Ковильян оказал своим соотечественникам ценные услуги не только в качестве проводника, переводчика и советника. Он подробнейшим образом рассказал члену посольства, монаху Франсишку Алваришу, обо всем, что ему довелось увидеть и узнать во время своих скитаний по Африке и Индии.

Таким образом в донесении португальскому королю Жуану II и в беседах с Алваришем Ковильян сообщил важнейшие сведения о сухопутных дорогах и морских путях, о городах, торговле, природных богатствах и ценностях Индии – сведения, которые были затем учтены и использованы при подготовке экспедиции Васко да Гамы.

Король Жуан II, занятый в последние годы жизни спорами с Испанией и усмирением португальской феодальной знати, умер, так и не успев воспользоваться морским путем в Индию, проложенным наполовину Бартоломеу Диашем, и ценными сведениями, добытыми Ковильяном. Правда, замечательные результаты первого плавания Колумба побудили португальского короля заняться подготовкой морского похода из Португалии к берегам Индии, но построена была флотилия уже при короле Мануэле I, преемнике Жуана II.

Все ожидали, что во главе экспедиции будет поставлен испытанный и прославленный мореход Бартоломеу Диаш, которому, казалось бы, самой судьбой было предназначено завершить начатое им дело, но король распорядился иначе. Выбор его остановился на молодом придворном по имени Васко да Гама.

Португальский летописец XVI века Гашпар ди Корреа так описывает обстоятельства этого неожиданного назначения:

«Пока все подготовлялось, король денно и нощно размышлял – кому можно будет доверить столь великое предприятие. Знатные люди королевства, видя приготовления, которые делались для посылки флота на эти открытия, говорили ему о людях, подходящих, по их мнению, для этой роли. Но король отвечал, что он уже решил. Так прошло много дней. Однажды король сидел в зале, где он работал за столом, давая приказания. Случайно король поднял глаза, когда по залу проходил Васко да Гама. Он был его придворным, человеком благородного происхождения… Король задержал на нем свой взор, сердце его дрогнуло, он подозвал его и, когда тот преклонил колено, сказал: «Я буду рад, если вы возьметесь совершить поручение, где придется много потрудиться». Васко да Гама, поцеловав руку короля, ответил: «Я, государь, слуга ваш и исполню любое поручение, хотя бы оно стоило мне жизни».

Васко да Гама принадлежал к старинному дворянскому роду. Один из его предков, Алвару Анниш да Гама, отличился при короле Аффонсу III в освободительной войне с маврами. Отец мореплавателя Иштеван да Гама был главным управителем и судьей городов Синиша и Сильвиша. Трое его сыновей – Паулу, Айриш и Васко – с детства были увлечены рассказами о путешествиях в далекие страны и мечтали о жизни, полной приключений и опасностей.

Год рождения Васко да Гама точно не установлен. Известно только, что он родился в маленьком приморском городе Синиш между 1460 и 1469 годами (1460 год представляется наиболее вероятным). Предполагают, что Васко да Гама еще подростком принимал участие в одной из войн Португалии с Кастилией и в юношеские годы совершил два или три плавания к берегам Гвинеи.

В 1492 году он блестяще выполнил ответственное поручение короля Жуана II. Когда французские корсары захватили груженный золотом португальский галион, возвращавшийся из Сан- Жоржи-да-Мина, Васко да Гама объехал на быстроходной каравелле португальское побережье, захватив все французские суда, стоявшие на рейде. После этого французский король вернул с извинениями захваченный галион с золотом, а Васко да Гама попал в милость к королю и стал в Португалии популярной личностью.

Значительно позже, уже после возвращения из первой экспедиции в Индию, он женился на девушке из родовитой и влиятельной семьи, Катарине ди Атайди, но никаких данных о семейной жизни Гамы не сохранилось, за исключением того, что у него было от этого брака несколько детей. Его второй сын, Иштеван да Гама, стал впоследствии губернатором Индии, четвертый сын, Паулу да Гама, – губернатором Малакки, а пятый сын, Кришто- ван да Гама, воевал в Эфиопии, где был убит.

Случайно уцелел один старинный документ, благодаря которому можно с полной уверенностью сказать, что в субботу 8 июля 1497 года армада Васко да Гамы снялась с якоря в предместье Лиссабона – Риштеллу.

Экспедиция была тщательно подготовлена. Насколько это было возможно, старались продумать каждую мелочь и предусмотреть любую случайность, какая только могла встретиться в пути. В этом отношении Васко да Гама был поставлен в куда более благоприятные условия, нежели Колумб.

Эскадра состояла из четырех кораблей средней величины, примерно в сто – сто двадцать тонн водоизмещения. Построены они были под наблюдением Бартоломеу Диаша, который предложил заменить косые латинские паруса четырехугольными и для удобства маневрирования в мелких водах придать судам меньшую осадку. В расчете на трехгодичное плавание было обращено особое внимание на прочность и оснастку кораблей, снабженных тройной переменой парусов и канатов. Все бочки, предназначенные для запасов воды, вина, масла и уксуса, были промазаны глиной и скреплены железными обручами. Трюмы были превращены в склады продовольствия и боевых припасов; кладовые были заполнены дешевыми вещами для обмена с дикарями. Вооружение каждого корабля состояло из двенадцати пушек (бомбард).

Особенно тщательно был подобран экипаж – из лучших матросов, искусных лоцманов и опытных капитанов.

На флагманском корабле «Сан-Габриэл» развевался флаг «капитана-командира» эскадры. Вторым кораблем «Сан-Рафаэл» командовал его брат, Паулу да Гама. Командиром третьего судна – каравеллы «Берриу», названной так по имени одного моряка, у которого она была куплена, назначили испытанного офицера Николау Коэлью, и, наконец, Гонсалу Нуниш, один из приближенных Васко да Гамы, вел грузовое судно.

Среди экипажа находились некоторые из моряков, принимавших участие в экспедиции Бартоломеу Диаша, в том числе лучший

португальский боцман Перу д'Аленкер. Весь экипаж армады, включая и десятерых преступников, взятых для исполнения самых опасных поручений, состоял приблизительно из ста шестидесяти – ста семидесяти человек.

По сравнению с грандиозностью поставленной задачи, до чего же слабы и жалки были средства, которыми располагала эта горсточка людей!

Накануне отплытия король Мануэл пригласил Васко да Гаму и офицеров армады к себе на прием и обратился к ним с прощальной речью.

«Я пришел к решению, – заявил король, – что нет более подобающего предприятия для моего королевства – как я не раз вам говорил, – чем поиски пути в Индию и в страны Востока. Я надеюсь, уповая на милость божию, что в этих землях, хотя и столь отдаленных от римской церкви, не только может быть провозглашена и воспринята благодаря нашим усилиям вера в господа нашего Иисуса Христа, сына божьего, и мы не только получим за это в награду славу и хвалу среди людей, но и сможем, кроме того, приобрести царства и новые государства с большими богатствами, вырвав их силой оружия из рук варваров… И я вижу, что Васко да Гама, который присутствует здесь, хорошо показал себя во всех делах, вверенных или поручаемых ему. Я избрал его для этого похода как преданного кавалейру [рыцаря], достойного столь почетной миссии».

Наступило 8 июля. При первых лучах солнца Васко да Гама, в сопровождении своих офицеров, среди громадного стечения народа приблизился к кораблям. Вокруг него образовалась свита из монахов и священников, которые читали молитвы и отпускали грехи уходящим в далекое опасное плавание, откуда многим не суждено было вернуться. По ветру реяли флаги, солдаты трубили в трубы, вопли и причитания людей, провожавших своих близких, смешивались с восторженными криками зрителей. Поднятые паруса с алыми крестами, раздуваемые попутным ветром, рвались в открытое море, увлекая в сказочно богатую Индию надежды Васко да Гамы и его спутников…

На первом этапе экспедиции, до крепости Сан-Жоржи-да-Мина на Гвинейском берегу, откуда португальцы вывозили золото и рабов, флотилию сопровождал корабль, которым командовал Бартоломеу Диаш, назначенный правителем этой крепости.

Плавание началось спокойно, при попутном ветре. Уже через неделю корабли оказались в виду Канарских островов. В ночь на 17 июля возле бухты Рио-де-Оро (Золотая река) спустился густой туман, и корабли разлучились друг с другом. Предвидя такую возможность, Гама заблаговременно приказал держать курс на острова Зеленого мыса. Здесь, у острова Сантьягу, корабли снова собрались вместе. Возобновив запасы мяса, воды и дров, 3 августа флотилия двинулась дальше на юго-восток, а Бартоломеу Диаш повернул к африканскому берегу, к месту своего нового назначения.

Вскоре корабли попали в полосу шторма. Не прекращавшийся встречный ветер преграждал путь в Индию. И тогда Васко да Гама принял смелое решение: он повернул корабли на юго-запад, в сторону тогда еще не открытого бразильского побережья. Сделав большой крюк, командир эскадры сумел обойти полосу, шквалов, и таким образом был найден наиболее удобный морской путь из Европы к мысу Доброй Надежды, которым до сих пор пользуются парусные суда. Если бы Васко да Гама продвинулся еще немного на запад, Бразилия была бы открыта на три года раньше.

Португальцы не видели землю девяносто три дня. Плавание в неизвестных водах казалось бесконечным. 27 октября были замечены киты и тюлени, потом появились водоросли, глубина океана стала уменьшаться, и утром 4 ноября тоскливым взорам мореплавателей открылся берег Африки. Однако прошло еще три дня, прежде чем удалось найти удобную бухту.

Там португальцы впервые увидели бушменов, которых приняли за низкорослых негров. Матросы захватили и доставили на корабль одного насмерть перепуганного туземца. Переводчики так и не поняли его «бормотанья», и Гаме, после того как туземец был хорошо накормлен и немного успокоился, пришлось объясняться с ним жестами. Перед дикарем разложили образны пряностей, жемчуг, золото, серебро, но он, впервые увидев эти драгоценные предметы, не проявил к ним никакого интереса.

Позже выяснилось, что эти «низкорослые негры», прикрывавшие наготу древесной корой, очень ловко владели своим примитивным оружием – деревянными дротиками с наконечниками, закаленными на огне. Когда один легкомысленный матрос, некий Фернан Вилозу, чем-то обидел дикарей, они погнались за ним и завязали настоящее сражение с его защитниками, среди которых оказался и сам Васко да Гама; во время этой битвы он был ранен стрелой в ногу. Из-за неосторожности Вилозу португальцам пришлось поскорее сняться с якоря. Описанный случай послужил затем Луишу ди Камоэнсу материалом для одного из лучших мест в его знаменитой поэме «Лузиада».

Корабли пошли дальше на юг, к мысу Доброй Надежды. Новый шторм заставил Васко да Гаму снова пуститься в открытое море. Матросы выбились из сил, окоченели от холода. На кораблях начался ропот.

Потеряв надежду на спасение, люди обступили капитана- командира, требуя повернуть обратно. Это было решительное испытание, которое Васко да Гама выдержал со свойственной ему настойчивостью.

«Васко да Гама был очень раздражительным человеком, – пишет Гашпар ди Корреа, – временами он сердито заставлял их замолчать, хотя прекрасно видел, что у них было много оснований считать себя обреченными на смерть; шкиперы и кормчие умоляли его переменить курс, но капитан-командир не пошел на это, хотя в трюм набралось много воды и работа моряков стала вдвое тяжелей. Дни были короткими, а ночи длинными. Кроме того, шел такой холодный дождь, что люди не могли двигаться. Все молили бога о спасении их душ, ибо они уже не надеялись сохранить жизнь. В это время Васко да Гаме показалось, что пришло время переменить курс, и он согласился на это с большим раздражением, поклявшись, что, если они не обогнут мыса, он вновь и вновь будет выходить в море до тех пор, пока он или обогнет мыс, или с ним случится то, что будет угодно богу».

Расчет оказался правильным. 22 ноября флотилия благополучно обогнула мыс Доброй Надежды и через три дня остановилась в бухте, которую путешественники назвали Сан-Браш (теперь Моссел).

Это была та самая Гавань пастухов, где у Бартоломеу Диаша десять лет тому назад произошло столкновение с туземцами. Надо было держаться настороже. Но местные бушмены оказались доверчивыми и незлобивыми. Они с восторгом принимали подарки – погремушки и бубенчики, пригоняя взамен коров и овец. Желая закрепить дружбу с белыми людьми, бушмены стали в круг и начали плясать под аккомпанемент флейт. Музыка и танцы дикарей произвели на португальцев большое впечатление.

«Тогда они начали играть на четырех или пяти флейтах, – пишет в своем дневнике один из спутников Васко да Гамы, имя которого осталось неизвестным. – Некоторые издавали высокие звуки, другие – низкие, создавая таким образом гармонию, изумительную для негров, от которых нельзя было ожидать ничего подобного. И они продолжали танцевать на свой лад, а капитан- командир приказал трубачам играть, и мы танцевали на наших кораблях. Капитан-командир сам присоединился к нашим танцам и очень нас развеселил».

Действительно, что могло быть необычнее этой взаимной серенады, которую задавали друг другу португальцы и бушмены! Но удивительнее всего было видеть Гаму, важного, надменного Гаму, выделывающим перед дикарями замысловатые антраша! Однако дружеские отношения между португальцами и туземцами продолжались недолго. Когда бушмены стали проявлять «строптивость», Васко да Гама приказал устрашить их несколькими артиллерийскими залпами.

Во время стоянки в бухте Сан-Браш португальцам удалось все же добыть съестные припасы и внимательно осмотреть корабли, поврежденные бурей. Грузовое судно пришло в полную негодность. Васко да Гама приказал сжечь его, предварительно перегрузив все имущество на другие корабли.

Перед отплытием португальцы воздвигли падран и установили на берегу большой крест, сделанный из запасной мачты. Но едва только флотилия отошла на некоторое расстояние, как бушмены уничтожили эти сооружения на глазах у португальцев.

16 декабря Васко да Гама увидел последний падран, поставленный Бартоломеу Диашем на берегу Рио-Инфанте, в том месте, где теперь находится порт Элизабет. Дальше уже начинались воды, в которые не заходил ни один португальский корабль. Здесь флотилии пришлось выдержать борьбу со встречным течением, сильно замедлявшим плавание.

День рождества (25 декабря) отпраздновали в море, в виду незнакомого берега, названного Натал, что по-португальски означает рождество. Люди испытывали большие лишения. Пресной воды оставалось так мало, что пищу готовили только на морской воде. Несколько дней продолжались поиски удобной бухты. 11 января 1498 года корабли бросили якорь возле устья небольшой речки. Туземцы – высокие стройные негры племени банту – оказали португальцам хороший прием. Здешние негры были вооружены большими луками и длинными копьями с железными наконечниками. Переводчик Аффонсу, живший долгое время в Африке, сумел легко договориться с туземцами, и они охотно снабдили португальцев всеми необходимыми припасами. В благодарность за это Васко да Гама подарил местному вождю куртку и красные шаровары и присвоил его стране название Терра-да- Боа-Женти (Страна добрых людей).

Спустя несколько дней, на следующей стоянке, португальцы встретили двух Негритянских вождем, которые пренебрегли их жалкими подарками. Один из этих негров был в чалме с вышитой шелком каймой, другой – в тюрбане из зеленого атласа. Негры дали понять чужеземцам, что прибыли из далекой страны и не раз уже видели такие большие корабли. Отсюда Васко да Гама сделал правильное заключение, что его флотилия приближается к Индии, к вожделенной «полуденной Индии»! Поэтому река, впадающая в океан в том месте, где произошла эта знаменательная встреча, была названа Рио-да-Бонш-Сигналеж (Река добрых признаков).

Но, несмотря на эти «добрые признаки», португальцев ждали еще на пути в Индию суровые испытания. Среди экипажа вспыхнула цинга, страшная болезнь, вызванная длительным употреблением однообразной и не всегда доброкачественной пищи.

Обогнув южноафриканский берег, корабли вошли в Мозамбикский пролив (между Африкой и Мадагаскаром) и 2 марта пристали к порту Мозамбик (у северного конца пролива). Португальцы увидели утопавший в зелени город и порт со множеством больших и малых судов. Васко да Гама узнал через переводчика, владевшего арабским языком, что на этих берегах можно встретить много поселений и городов, основанных арабскими работорговцами и купцами, ведущими торговлю с Индией. Золото, серебро, ткани и пряности, жемчуг и рубины составляли главный предмет торга. Таким образом, португальская флотилия попала в области, находившиеся под мавританским влиянием. Арабы контролировали все торговые пути и доставляли восточные товары в Александрию, Каир, Оран и другие города, а оттуда генуэзские и венецианские суда переправляли эти товары в страны Европы. Арабы были хозяевами Индийского океана, и португальцы, прежде чем завоевать Индию, должны были сломить могущество арабов.

Местный шейх, полагая, что он имеет дело с мусульманами, нанес визит португальцам, которые встретили его весьма учтиво и подарили ему несколько нитей коралла и красный колпак. Важный холеный шейх из вежливости принял этот скромный подарок, но при повторном визите, когда португальцы стали его снова одаривать такими же пустяками, с презрением отвернулся от этих убогих даров. Вскоре шейх узнал, что чужеземцы – христиане, злейшие враги магометан, и, пристыженный тем, что поддался на обман, решил устроить избиение «неверных». Однако он действовал недостаточно осторожно: матросы, отпущенные на берег, сразу же почувствовали ненависть местных жителей. Когда дело начало доходить до открытых столкновений, Васко да Гама отвел флотилию к небольшому острову (Сан-Жоржи) и, прежде чем окончательно покинуть Мозамбик, приказал своим людям захватить во что бы то ни стало одного или двух лоцманов, так как нанятые с помощью шейха лоцманы-арабы сбежали с полученным вперед жалованием. Португальцы захватили в окрестной деревушке двух лоцманов, но затем подверглись нападению, когда высадились на берег за водой. В ответ на этот враждебный выпад Васко да Гама стал обстреливать город из бомбард, вынудив шейха запросить мира. Тем не менее через несколько дней начались новые стычки, и португальцам лишь с большим трудом удалось запастись питьевой водой. На прощанье Паулу да Гама захватил два туземных баркаса, разделив богатый груз между своими офицерами и матросами, а Васко да Гама приказал еще раз обстрелять из бомбард этот негостеприимный берег.

Только 29 марта подул благоприятный ветер, и корабли снова пустились в путь. Но арабский лоцман притворился, будто не понимает, чего хотят от него чужеземцы. Тогда Васко да Гама, чтобы положить конец упрямству этого мавра, приказал «как следует» его высечь. Остров, мимо которого португальцы проплывали во время экзекуции, получил название Илья-ду-Асоутаду (Остров высеченного.)

7 апреля флотилия подошла к Момбасе, портовому городу, в котором, по уверению высеченного лоцмана, была колония христианских купцов.

Корабли стали на якорь в открытом море, не рискуя войти в гавань, несмотря на восторженный прием, который был оказан здесь португальцам. Их настойчиво зазывали в город, но Васко да Гама, подозревая предательство, не решился нанести визит местному шейху. Ночью к флагманскому кораблю приблизилась завра (мавританский баркас) с сотней вооруженных людей. Они попытались было перелезть через борт, но Гама разрешил подняться только нескольким. Удалились арабы столь же неожиданно, как и прибыли.

Шейх Момбасы, по-видимому уже извещенный о том, что произошло в Мозамбике, боялся открыто напасть на португальцев. Прикидываясь другом, он присылал щедрые подарки, в том числе апельсины, благодаря которым многие матросы избавились от цинги, обещал нагрузить корабли пряностями, как только они войдут в порт, уговаривал португальцев открыть у него в городе торговую факторию, а по ночам продолжал посылать к месту стоянки завры с воинами, упорно пытавшимися обрубить якорные канаты и потихоньку забраться на португальские корабли.

Чтобы узнать истинные намерения шейха, Васко да Гама приказал подвергнуть пытке двух захваченных арабов. С хладнокровной жестокостью капитан-командир допрашивал несчастных пленников, капая им на спину кипящую смесь смолы и масла. Арабы сознались, что шейх решил заманить корабли в гавань и отомстить португальцам за то, что они натворили в Мозамбике. Не довольствуясь этими показаниями, Гама велел продолжать пытку, но пленники внезапно рванулись вперед и бросились за борт со связанными руками.

В ожидании попутного ветра португальцам пришлось еще два дня стоять у Момбасы. Лишь 13 апреля флотилия двинулась дальше, захватив в нескольких лигах от места стоянки небольшое арабское судно с богатым грузом золота и серебра. На другой день корабли стали на якорь у Малинди, одного из самых богатых арабских городов. С моря он казался особенно красивым. Сверкавшие в солнечных лучах позолоченные минареты и ослепительной белизны мечети отчетливо выделялись на фоне синего неба.

Здесь Васко да Гаме посчастливилось. Шейх Малинди, соперник правителя Момбасы, был заинтересован в том, чтобы приобрести новых союзников и покровителей. Слухи о силе и жестокости португальцев успели уже дойти до Малинди, и местный шейх сделал все возможное, чтобы расположить к себе чужеземцев, заявивших о своем прибытии выстрелами из бомбард. На шейха и на жителей города это произвело тем большее впечатление, что арабы не имели огнестрельного оружия. С другой стороны, и Васко да Гама на этот раз несколько изменил свою тактику и занял выжидательную позицию.

Чтобы рассеять подозрения командира эскадры, шейх предложил ему встретиться в лодках в открытом море. Так как шейх был глубоким стариком, он послал вместо себя своего сына в сопровождении небольшой свиты. Все требования Васко да Гамы были быстро удовлетворены. Он получил большой запас воды, топлива, продовольствия и свежих фруктов. Но самой ценной услугой, которую шейх оказал португальцам, была присылка на флагманский корабль необыкновенно искусного лоцмана, явившегося к капитану-командиру со своими навигационными картами и приборами. Настоящее имя этого лоцмана было Ахмед Ибн-Маджид, но португальцы звали его Малемо Кана, произнося на свой лад его арабский титул Муаллим Канаган (в приблизительном переводе-мастер и учитель кораблевождения). Ахмед Ибн-Маджид оставил несколько сохранившихся до наших дней руководств по кораблевождению в Индийском океане.

24 апреля португальская флотилия покинула гавань Малинди и, взяв курс на северо-восток, направилась к берегам Индии. Переход через Индийский океан, с попутным муссоном, продолжался двадцать три дня. Португальцев преследовал такой нестерпимый зной, что питьевая вода быстро испортилась и люди стали болеть. Участились смертные случаи.

19 мая корабли приблизились к берегу, и на следующий день флотилия Васко да Гамы бросила якорь у Каликута, богатейшего города Малабарского побережья.

Измученные тропической жарой и болезнями, люди приободрились. Все были охвачены радостью. Наконец-то они прибыли в эту дивную, вожделенную страну! Наконец-то, после стольких трудов, опасностей и лишений, они достигли Индии!

Едва якорь коснулся дна, как от берега отделились четыре лодки и стали быстро приближаться к кораблям. Сидевшие в лодках люди знаками пригласили матросов посетить город. Но Гама, удвоивший осторожность после событий в Мозамбике и Момбасе, приказал всем оставаться на местах и послал на берег в качестве разведчика Жуана Нуниша, знавшего арабский язык. Это был один из преступников, находившихся в составе экипажа.

Ему было поручено обойти город под видом покупателя и постараться выяснить настроение жителей.

Нуниша окружила толпа любопытных и стали его засыпать вопросами, на которые он не мог ответить. Тогда его отвели к арабским купцам. К величайшему удивлению Нуниша, эти купцы умели объясняться по-кастильски и по-генуэзски. Узнав, что он португалец, они спросили: «Черт возьми, каким чудом тебя сюда занесло?» Нуниш ответил, что португальцы прибыли в Индию в поисках христианских поселений и пряностей. Арабы заинтересовались, почему же в Индию не послали свои корабли также правительства Кастилии, Франции и Венеции. Нуниш не растерялся и с апломбом заявил, что этому воспрепятствовал португальский король.

Оказалось, что один из присутствовавших при разговоре арабов когда-то торговал с португальцами и кастильцами в Оране. Увидев португальцев в Индии, он решил, что теперь сила на их стороне и, значит, можно будет на этом поживиться. Нуниш взял Эль Масуда, так звали этого араба, на корабль и представил его Васко да Гаме. Увидев капитана-командира, Эль Масуд воскликнул: «Счастливое предприятие, счастливое предприятие! Множество рубинов, множество изумрудов! Благодарите бога за то, что он привел вас в столь богатую страну!»

Сначала Васко да Гама не доверял говорливому арабу, которого оставил у себя в качестве проводника и переводчика. Но позже, когда Монсайди, так звали португальцы Эль Масуда, оказал им много ценных услуг, капитан-командир убедился, что встреча с ним была для него большой удачей.

Так как верховный правитель Каликута «самудрин раджа», или, как говорили португальцы, «саморин», находился в прибрежном городе Поннани, в двадцати восьми милях от столицы, то Гама направил к нему двух человек вместе с Монсайди, с сообщением, что посол португальского короля прибыл в Каликут и хотел бы вручить саморину королевское послание. Саморин тотчас же вызвал лоцмана, поручив ему отвести португальские корабли в более удобную бухту – Пандарани, севернее Каликута, и ответил, что на другой день самолично прибудет в свой дворец.

Как только корабли были отведены в Пандарани, к Васко да Гаме явился нарочный саморина с приглашением посетить дворец. Нарочного сопровождали двести гвардейцев, которые во время его переговоров с Васко да Гамой оставались на берегу. Васко да Гама под предлогом позднего времени отложил визит во дворец на завтра.

Утром 28 мая 1498 года он отправился к саморину с тринадцатью португальцами в тяжелых доспехах, приказав Николау Коэлью, капитану «Берриу», ждать его у берега с людьми на лодках, в боевой готовности. На время своего отсутствия, а также в случае несчастья, которое помешало бы ему в условленный срок вернуться на корабль, Васко да Гама поручил командовать флотилией своему брату Паулу да Гаме, который должен был, даже не пытаясь выручить из беды капитана-командира, без промедления плыть обратно в Португалию и дать королю отчет о блестящих результатах экспедиции.

На берегу португальцев встретила огромная толпа любопытных. На всем пути ко дворцу саморина гостей сопровождала пышная свита из военных, придворных, чиновников, слуг, а также музыкантов, ни на минуту не прекращавших своей оглушительной игры. Васко да Гаму несли в паланкине шесть регулярно сменявшихся африканцев.

Когда процессия вступила в Каликут, Васко да Гама пожелал остановиться у первой встретившейся ему пагоды. По-видимому, он продолжал еще верить распространенной в Европе легенде о том, будто жители Индии являются христианами. Приняв пагоду за христианский храм, а статую одной из индийских богинь за изображение богородицы, Гама и его спутники упали перед ней на колени и стали молиться в языческом храме. Впрочем, если капитан-командир даже и догадывался о своей ошибке, то не подавал виду из дипломатических соображений. Когда один из его спутников, Жуан да Са, шепнул ему, стоя на коленях: «Если это дьяволы, то я поклоняюсь истинному богу!» – Васко да Гама улыбнулся. А улыбался он не так уж часто!

Улицы города были запружены народом. Солдаты бамбуковыми палками расчищали путь процессии, с большим трудом добравшейся до дворца. Только вечером португальцев, одуревших от зноя и шума, изнемогавших под бременем своих доспехов, ввели в покои саморина, который принял их в зале, пышно убранном тканями и коврами и наполненном пряными ароматами благовоний. Сам властитель Каликута, в одной только набедренной повязке, возлежал на зеленом бархате, жуя бетель. Руки его были украшены массивными золотыми браслетами и кольцами с огромными алмазами, шея была обвита жемчужным ожерельем и золотой цепью, на ушах висели грузные серьги.

Португальцам подали чаши для мытья рук и угостили плодами хлебного дерева и бананами. Затем саморин попросил Васко да Гаму изложить цели своего путешествия и содержание письма португальского короля. Васко да Гама, видя среди советников саморина мавров, сказал, что хотел бы с ним поговорить без свидетелей. Властитель охотно согласился и перешел с Гамой и некоторыми из своих приближенных в соседнее помещение.

Анонимный автор «Рутейру» (дневника путешествия) сообщает, что Гама, охарактеризовав португальского короля Мануэла

как самого великодушного и самого могущественного монарха в мире, заявил, что король Мануэл и его предки, начиная с инфанта Энрики Навигадор (Генриха Мореплавателя), в течение нескольких десятилетий чуть ли не ежемесячно посылали свои корабли на поиски морского пути в Индию «не потому, что они искали золота и серебра,- ибо золота и серебра в Португалии такое изобилие, что нет никакой нужды искать их в чужих землях, – а потому, что короли португальские прослышали, будто бы на Востоке есть также христианское царство».

В заключение Васко да Гама от имени короля Мануэла предложил саморину дружбу и мир, на что саморин ответил, что он счастлив считать португальского короля другом и братом и отправить в Португалию своих послов.

Однако хорошее впечатление, произведенное на саморина внушительной речью Васко да Гамы, и ни с чем не сравнимые выгоды, которые сулил предложенный им торговый договор, предстали в совершенно ином свете, когда на следующий день на корабль за подарками для каликутского властителя явились два арабских сановника. Перед ними выставили двенадцать кусков полосатой ткани, четыре красных капюшона, шесть шляп, четыре нитки кораллов, шесть тазиков для омовения рук, ящик сахара, две бочки оливкового масла и два бочонка меда.

Сановники, с удивлением оглядев эти подарки, заявили с усмешкой, что самый бедный арабский купец мог бы явиться с более ценными дарами и что саморин никогда не примет таких безделиц. Если у португальцев нет ничего лучшего, то пусть они поднесут ему чистое золото. Васко да Гама, обиженный отказом сановников принять подарки, снова отправился к саморину. После долгого ожидания его впустили во дворец, разрешив взять с собой только двух человек. На этот раз саморин был более сдержан. Подношение властителю богатых даров было в Индии старинным обычаем. Чужеземцы грубо нарушили этот обычай. Кроме того, саморина восстановили против португальцев его арабские сановники, правильно рассудившие, что торговая монополия в Индии их соотечественников находится теперь под угрозой. Наконец в Каликуте стало уже известно о пиратских набегах, совершенных португальцами на пути в Индию.

Саморин выразил удивление, почему Васко да Гама, посланный к нему столь богатым и могущественным королем, не привез с собой никаких ценных даров? На это Васко да Гама со свойственной ему находчивостью ответил, что предложенные подарки принадлежат лично ему, а португальский король в следующий раз пришлет саморину такие богатые дары, что тот останется доволен. Затем Васко да Гама прочел саморину через переводчика письмо португальского короля и попросил разрешения основать в Кали- куте небольшую торговую факторию. Но властитель не захотел оставить в Каликуте ни одного португальца. Он предложил Гаме выгрузить и продать с наибольшей выгодой привезенные товары, а потом отправиться восвояси со всеми своими людьми.

Резкий поворот в настроении саморина сразу же приободрил арабских купцов, которые чувствовали себя в Каликуте полными хозяевами. Они не могли примириться с мыслью, что португальцы будут оказывать влияние на ход торговли, и решили ни перед чем не постоять, чтобы навсегда избавиться от этих опасных соперников. Богатые купцы оказывали давление на арабских сановников саморина и распространяли по городу самые мрачные слухи об этих наглых авантюристах и жадных грабителях, которые ищут только удобного случая хорошенько ознакомиться с Кали- кутом, чтобы затем вернуться сюда с большим флотом, разграбить город и уничтожить всех, кто посмеет им воспротивиться. Результаты этих враждебных происков мусульман не замедлили сказаться.

Когда Васко да Гама добрался на следующий день со своими спутниками до якорной стоянки в Пандарани, он не нашел на берегу ни одной лодки и вынужден был заночевать в караван-сарае. Утром Гама потребовал лодок, чтобы переправиться на корабли, но приставленный к нему советник саморина заявил, что лодки будут даны только в том случае, если португальские корабли подойдут поближе к берегу. Гама наотрез отказался выполнить это требование, и тогда караван-сарай сразу же превратился в тюрьму: сановник велел запереть все двери и поставил вокруг дома часовых. Португальцев сторожило «больше ста человек, все вооруженные мечами, двусторонними боевыми топорами, щитами, луками и стрелами». При этом сановник уверял, что португальцы вовсе не арестованы, а просто взяты под охрану, дабы уберечь их от ярости мусульман.

Лишь на третий день в караван-сарай явился тот же самый сановник с приказом саморина выгрузить на берег португальские товары, высадить весь экипаж и не разрешать людям возвращаться на корабли до тех пор, пока все товары не будут распроданы.

Как только португальцы устроили на берегу факторию, Васко да Гама и его люди были освобождены. Оказавшись на борту своего судна, капитан-командир приостановил дальнейшую выгрузку товаров, поручив ведать делами фактории Диогу Диашу, брату знаменитого мореплавателя.

Однако товары, выставленные португальцами на продажу, вызывали лишь насмешки мавританских купцов, не скрывавших своего враждебного отношения к христианам. В то же время советники саморина – индийцы, желая досадить своим соперни- нам – арабам, стали доказывать властителю, что ему не выгодно ссориться с этими чужеземцами.

Получив очередное негодующее письмо Васко да Гамы, саморин послал в гавань Пандарани носильщиков, чтобы они безвозмездно переправили португальские товары на главный каликутский базар. Но и там дело пошло не намного лучше. Индийцы и арабы не хотели покупать грубые португальские ткани или предлагали за них смехотворно низкие цены. В то же время арабские купцы и сановники продолжали восстанавливать против португальцев и население Каликута, и самого саморина.

Так прошло около двух месяцев. Диогу Диашу удалось распродать лишь небольшую часть товаров. Наконец 9 августа Васко да Гама послал его к саморину с прощальным письмом, в котором напоминал об обещании каликутского властителя направить в Португалию посольство и просил подарить для португальского короля по нескольку мешков разных пряностей.

Диогу Диашу пришлось дожидаться аудиенции четыре дня. Саморин принял его очень холодно и не только отказался выполнить обе просьбы Васко да Гамы, но потребовал, чтобы тот немедленно выплатил ему шестьсот шерафинов в качестве таможенной пошлины. Вслед за тем саморин приказал захватить португальские товары и задержать Диогу Диаша вместе с его помощниками.

На следующее утро по городу с барабанным боем ходили глашатаи и объявляли во всеуслышание, что саморин уличил португальцев в шпионаже и потому строго-настрого запрещает всем жителям Каликута вступать с ними в какие бы то ни было отношения. Васко да Гама, узнав о враждебных действиях саморина, решил выждать некоторое время, чтобы неожиданно нанести ему ответный удар.

Через несколько дней, в нарушение приказа властителя, а может быть, и в шпионских целях на португальские корабли опять стали прибывать с берега посетители – торговцы со своими товарами, ремесленники с различными изделиями и просто любопытные. Всех их хорошо принимали и кормили. Но когда среди посетителей оказалось несколько именитых горожан, Васко да Гама велел их задержать и сообщил саморину, что отпустит заложников только в обмен на пленных португальцев.

Лишь через несколько дней, когда Гама уже приказал поднять паруса, к флагманскому кораблю приблизилась лодка с индийцами, изложившими условия саморина. Не доверяя коварному властителю, Гама пригрозил обезглавить заложников, если в поставленный им новый срок пленные португальцы не будут возвращены. Саморин не хотел портить отношений с влиятельными родственниками заложников. Немедленно вызвав к себе Диогу Диаша, он, как ни в чем не бывало, попросил его передать Васко да Гаме письмо для португальского короля. На пальмовом листе были начертаны по-арабски следующие слова: «Васко да Гама, твой придворный, прибыл в мою страну, чему я очень рад. Земля моя богата гвоздикой, имбирем, корицей, перцем и драгоценными камнями. В обмен я хочу получать от тебя золото, серебро, кораллы и красную ткань».

27 августа к кораблям приблизились лодки с пленными португальцами, но Гама отослал только половину заложников, заявив сидевшим в лодке индийцам, что остальные шесть человек будут отпущены после того, как саморин прикажет вернуть португальские товары.

На рассвете следующего дня к флагманскому кораблю торопливо приплыла маленькая лодка. В ней оказался насмерть перепуганный тунисский мавр Монсайди: в эту ночь было конфисковано все его имущество, а его самого объявили шпионом португальского короля. Монсайди с трудом удалось ускользнуть от преследования, и теперь он умолял капитана-командира предоставить ему убежище. Васко да Гама согласился взять его в Португалию. Впоследствии Монсайди обосновался в Лиссабоне и принял христианскую веру.

К вечеру индийцы доставили на лодках часть португальских товаров, чтобы обменять их на заложников. Но Васко да Гама, решив отомстить саморину, ответил, что он дарит эти товары каликутскому властителю, а заложников увозит с собой в Португалию: пусть они удостоверятся собственными глазами, как могущественна эта страна и как велик ее король! И действительно, когда через два года заложники вернулись в Каликут с флотилией Кабрала, они многое смогли порассказать своим соотечественникам!

30 августа флотилия тронулась в обратный путь. Но не прошло и двух-трех часов, как полное безветрие задержало корабли у каликутского берега. Вскоре они были окружены несколькими десятками лодок с вооруженными людьми. Выстрелы из бомбард не испугали индийцев, сжимавших все более тесное кольцо вокруг «Берриу», чтобы отделить его от флотилии. Однако бой не состоялся. Внезапно задул сильный ветер и началась гроза. Португальские корабли понеслись на всех парусах в открытое море, оставив преследователей позади.

Васко да Гама повел корабли на север. 20 сентября показались Анджидивские острова.[84]Анджидивские острова – группа маленьких островов, лежащих у западного побережья Индостана Найдя удобную бухту, португальцы пополнили запасы дров и воды и занялись ремонтом и чисткой судов. Через несколько дней вахтенный заметил вдали шесть парусов. Николау Коэлью вышел к ним навстречу на «Берриу» и, приблизившись на расстояние выстрела, открыл по неизвестным судам огонь из бомбард. Пять кораблей благополучно ушли, а у шестого сломалась мачта. Матросы бросились в море и были подобраны своими товарищами. Захваченный португальцами корабль был гружен кокосовыми орехами и кувшинами с пальмовым маслом.

Спустя четыре дня появились еще два корабля. Васко да Гама дал им войти в залив. Один укрылся у высокого берега, а другой приблизился к стоянке португальцев. Стоявший на корме нарядно одетый человек лет сорока, со светлой кожей, издали закричал на венецианском наречии, что имеет сообщить командиру нечто важное. Незнакомец, по его словам, был христианином по рождению, с молодых лет попавшим в Индию, и находился на службе у могущественного правителя Гоа, от которого и привез португальцам письмо с предложением мира и дружбы. Пока Васко да Гама вежливо беседовал в каюте с этим общительным человеком, который «говорил так много и о стольких вещах, что иногда противоречил сам себе», португальцы захватили его корабль. Затем, по приказанию Васко да Гамы, подозрительный незнакомец был подвергнут жестоким пыткам, после чего, под угрозой смерти, помог португальцам захватить второе индийское судно и в конце концов признался, что целью его визита было заманить португальские корабли в Гоа, где они были бы использованы в войнах с соседними государствами. Васко да Гама оставил этого лазутчика у себя, и впоследствии, вторично крещенный, под новым именем Гашпара да Гамы, он был взят переводчиком в экспедицию Кабрала, отличился на португальской службе и даже будто бы стал фаворитом короля Мануэла.

Что же касается двух захваченных кораблей, то они были ограблены и пущены ко дну, а весь экипаж, за исключением тридцати шести индийцев, поставленных на тяжелые работы, был поголовно перебит.

2 октября, после двенадцатидневной стоянки у Анджидивских островов, названных Камоэнсом «островами любви», где «богиня Венера дала возможность утомленным путникам спокойно насладиться отдыхом в земном раю», флотилия Васко да Гамы пустилась дальше по Аравийскому морю.

Плавание было исключительно тяжелым. Переход до африканского берега занял три месяца. Ветра почти не было. Одолевал мучительный зной. Вода протухла, пища почти вся испортилась, людей валила цинга. Ежедневно море поглощало новых мертвецов. На каждом корабле оставалось по семь-восемь здоровых человек, которые не в состоянии были справиться со всей работой. «Я заверяю всех, – пишет автор «Рутейру», – что, если бы подобное положение продолжалось еще две недели, не осталось бы людей для управления кораблями. Мы дошли до такого состояния, что исчезли все узы дисциплины. Мы молили святых покро-

вителей наших судов. Капитаны посовещались и решили, если позволит ветер, вернуться обратно в Индию».

2 января 1499 года был замечен африканский берег. Флотилия прошла мимо большого города. Это был Могадишо, на берегу Сомали. Не решаясь пристать к этому незнакомому городу, Васко да Гама приказал «для острастки» обстрелять его из бомбард. 5 января поднялась буря, из которой корабль «Сан-Рафаэл» вышел с серьезными повреждениями. 7 января за португальцами погнались пираты, но были отогнаны несколькими залпами из бомбард. Наконец показались знакомые гостеприимные берега Малинди. Здесь флотилия бросила якорь.

Португальцы, как и в первый раз, были радушно встречены местным властителем, который немедленно снабдил их продовольствием и фруктами. Васко да Гама и капитаны кораблей получили от шейха щедрые дары. Сверх того, Гама «выпросил бивень слона для короля [Португалии], его господина, и попросил, чтобы на земле был поставлен столб [падран] в знак дружбы». Шейх не только удовлетворил эту просьбу, но послал еще на корабль молодого араба, чтобы Гама сделал его своим слугой. В 1501 году этот юный араб вернулся на родину на одном из кораблей Кабрала.

Пять блаженных дней, проведенных португальцами в Малинди, отчасти восстановили их силы, и они снова подняли паруса. 13 января была сделана остановка немного далее Момбасы. Численность экипажа настолько сократилась, что уже не было возможности управлять тремя кораблями. Поэтому Васко да Гама приказал сжечь «Сан-Рафаэл», наиболее поврежденный из всех кораблей.

28 января прошли мимо острова Занзибар и 1 февраля сделали новую остановку около острова Сан-Жоржи, близ Мозамбика. Здесь Васко да Гама приказал установить падран. Дальше шли с попутным ветром мимо знакомых берегов. 20 марта флотилия благополучно обогнула мыс Доброй Надежды и вышла в Атлантический океан.

Своим постоянством благоприятный ветер, казалось, торопил возвращение путешественников. Через двадцать семь дней, 16 апреля, они достигли острова Сантьягу (архипелаг Зеленого мыса). Здесь Николау Коэлью отделился от флотилии и поспешил в Лиссабон, чтобы поскорее передать королю Мануэлу радостную весть об открытии Индии. 10 июля 1499 года «Берриу» вошел в лиссабонскую гавань.

В это время на руках Васко да Гамы медленно умирал его брат Паулу, не вынесший всех тягот пути. Желая довезти его живым до родины, Васко да Гама передал командование флагманским кораблем «Сан-Габриэл» Жуану да Са, а сам нанял на Сантьягу

быстроходную каравеллу. Паулу с каждым днем становилось все хуже и хуже. Васко да Гаме пришлось высадиться в порту Ангра на острове Терсейра (Азорские острова) и отдать брата на попечение францисканцев. Но все старания вернуть его к жизни были тщетными. На следующий день Паулу да Гама умер.

Похоронив любимого брата, Васко да Гама поспешил в Лиссабон, где его ждала триумфальная встреча. 18 сентября состоялся торжественный въезд в португальскую столицу уцелевших участников экспедиции. Из четырех кораблей обратно прибыли два, а из экипажа вернулось меньше половины.

Но что значили для Мануэла I эти потери по сравнению с выгодами, которые сулило ему открытие Индии! Как только он узнал об успехе экспедиции Васко да Гамы, к своему титулу «король Португалии и Алгарви по сю сторону и за морем, в Африке» он прибавил слова: «владетель Гвинеи и завоеваний, мореплавания и торговли Эфиопии, Аравии, Персии и Индии».

Историческое значение открытия морского пути в Индию понимал, разумеется, не один только король Мануэл, поспешивший торжественно оповестить об этом кастильских королей и римского папу. В то же время информировали свои правительства о триумфе Васко да Гамы итальянские послы и купцы. Сохранился дневник одного венецианца, где имеются такие строки: «Как только новость о возвращении Гамы достигла Венеции, народ был поражен как громом, и наиболее мудрые из людей считали это худшим известием, какое только могло быть получено».

Что касается Васко да Гамы, то сразу же после прибытия он получил наследственный титул «дона», который в Португалии присваивался только представителям владетельной знати, и ежегодную пенсию в тысячу крузаду. Чтобы титул «дон» не был пустым звуком, Васко да Гама попросил короля сделать его сеньором города Синиша. Но так как Синиш принадлежал ордену Сантьяго, введение дона Гамы во владение городом затянулось на долгие годы. Король, желая задобрить честолюбивого и алчного мореплавателя, повысил ему пенсию, а в 1502 году, перед тем как Васко да Гама отправился во вторую экспедицию, наделил его новым титулом «адмирала Индийского моря» со всеми «почестями, достоинствами, вольностями, властью, юрисдикцией, доходами, привилегиями и правами, которые ему надлежит иметь».