Онлайн чтение книги Отпечаток пальца
Глава 31

Джонни Фэбиан повез Мирри на общинные земли и, свернув с шоссе, повел машину по грунтовой дороге, которая кончалась тупиком. Много лет назад, так давно, что большинство жителей уже и забыли об этом, человек по имени Сефтон задумал построить там дом. Земля эта не принадлежала частным лицам, и ему не позволили продвинуться далеко со своим строительством. В негодовании он бросил все и уехал, а народ из окрестных деревень постепенно растащил то, что после него осталось. Да, честно говоря, там особо и нечего было уносить: на месте строительства осталось только несколько кладок кирпича, сломанная тачка и куча гравия. Очень скоро общинная земля вернулась в прежнее состояние, заросла вербейником, а позднее можжевельником, вереском и березками. Единственным напоминанием о том, что когда-то здесь собирались строить дом, была эта грунтовая дорога, проложенная к строительной площадке, которая после того, как ее перекопали, еще более буйно заросла растительностью и получила название Сефтонские развалины.

Джонни доехал до конца дороги и остановился, отметив, что Сефтон выбрал прекрасное место для своего дома, если бы ему позволили его достроить. Он рассказал Мирри эту историю, а она сказала, что жить здесь было бы одиноко, поскольку по соседству никого нет.

Джонни рассмеялся:

— Некоторые так ценят одиночество, что взбираются на самые высокие в мире вершины.

— Это не для меня. Я ненавижу одиночество.

— Почему?

— Я люблю людей.

Он опять засмеялся:

— Только тех, которые живут по раз и навсегда установленному порядку, в одинаковых домиках, с геранями на окнах?

Мирри внимательно посмотрела на него:

— У тети Грейс была герань. Она так гордилась ею. Мне приходилось протирать ее листья.

— И ты страстно любила ее?

— Нет! Я ее ненавидела!

— Милая, как хорошо! Потому что, если мне придется делить с ней свое жилище, то я приму однозначное решение, займу твердую позицию, а моя воля — закон. Не желаю делить свою квартиру с геранью!

Мирри ответила ему взрывом смеха:

— О Джонни, ты такой забавный!

Они не любовались пейзажем, выбранным мистером Сефтоном. Общинные земли были расположены на возвышенности, и отсюда открывался широкий обзор. Из Дипинга доносился звон колоколов, приятно нарушавший обступившую их тишину. Облако, которое позднее могло пролиться дождем, пока еще лежало темным клубком на горизонте, а все небо было испещрено красочными серо-голубыми пятнами. Воздух потеплел, и два передних стекла в машине были опущены.

Мирри и Джонни посмотрели друг на друга. На ней был не ее новый черный костюм, а серая твидовая юбка и белый шерстяной джемпер, поверх которого она накинула старый бесформенный жакет Джорджины, который Джонни выудил из гардероба под лестницей. Она была без шляпки, только обвязала шею черно-белым шарфом. Деревенская одежда не производит впечатления, зато она очень удобная и теплая. Впрочем, Мирри думала, что выглядит в ней очень мило. Джонни придерживался такого же мнения. Он поцеловал ее несколько раз, затем заговорил:

— Милочка, я привез тебя сюда не для этого.

— Вот как?

— Конечно нет. Мы находимся здесь по той причине, что я хочу поговорить с тобой, а в этом месте нам никто не помешает.

— О чем ты хочешь поговорить?

— О тебе… обо мне… о Сиде Тернере.

При упоминании имени Сида Мирри отшатнулась:

— Не хочу, Джонни. Не хочу.

— Извини, дорогая, но придется. Если бы ты не хотела, чтобы возник разговор о Сиде, тебе не следовало приглашать его на похороны.

— Джонни, я не приглашала… и не хотела. Он сам приехал.

— И ты просто увела его в маленькую столовую.

— Я не делала этого! Это он увел меня. Я не хотела разговаривать с ним.

— Тогда почему же ты разговаривала?

— Он заставил меня.

— Почему ты позволила ему?

— Я… я ничего не могла сделать.

Джонни взял ее за руки и повернул лицом к себе:

— А теперь тебе не удастся избежать разговора со мной! Именно поэтому мы находимся здесь. Никто сюда не придет и не помешает нам, можешь звать на помощь, пока не охрипнешь. Так что прекрати смотреть на меня, как испуганный котенок. Я буду разговаривать с тобой, и ты поговоришь со мной, но прежде чем мы к этому приступим, я хочу, чтобы ты четко поняла: никакой лжи.

Глаза у нее стали величиной с блюдце.

— Лжи?

— Да, дорогая. Вранья, обмана, ерунды, что там у тебя еще в запасе! Все это исключается, и исключается по очень простой причине: тебе не удастся надуть меня. Со мной это не пройдет. Как только ты начнешь придумывать, я тут же пойму, что ты говоришь неправду. Тебе не удастся вывернуться, так что не старайся! Я сам опытный лжец, и тебе ни за что не удастся водить меня за нос. Легче заставить вора ловит» вора. Вот как обстоят дела, дорогуша. Так что там с Сидом Тернером?

— С С-сидом?

Джонни кивнул:

— Да, милая, с Сидом. Твоим дружком! Ведь он именно так представился, верно? Видишь ли, судя по тому, что ты мне рассказывала о тете Грейс, не думаю, чтобы она одобряла эту дружбу.

— Она не… не одобряла.

— Неудивительно. Чем он зарабатывает на жизнь?

— Я… я точно не знаю.

Джонни Фэбиан рассмеялся:

— Не спрашивай ни о чем и тебе не станут врать — вот что это такое, сказал бы я! У него всегда водились деньги, но лучше не спрашивать, где он достает их! Так начнем сначала, он не всегда выступает под именем Сида Тернера, верно? То письмо, которое я бросил в почтовый ящик, предназначалось ему, не так ли?

Мирри подняла на него глаза, полные слез, а потом неожиданно закрыла их руками.

— О Джонни!

— Хорошо, будем считать это знаком согласия. Письмо предназначалось Сиду. А теперь вернемся назад, вспомни тот день, когда ты писала это письмо и притворялась, что читаешь его мне.

— Я про… прочитала его тебе.

— Думаю, что это далеко не так. И по крайней мере, ты сказала мне, что пишешь мисс Этель Браун, которая была твоей школьной воспитательницей. Ты наплела мне про нее кучу лжи. Во-первых, то, что мисс Этель Браун была твоей школьной воспитательницей. Потом ты сообразила, что этого не могло быть, потому что ты ходила в самую обычную среднюю школу. Тогда ты попыталась вывернуться, сказав, что мисс Браун и ее сестра на самом деле не являются владельцами частной школы, просто у них несколько учеников. И ты обещала писать и рассказывать им, как тебе живется в Филд-Энде. В той части письма, которую ты прочитала мне, говорилось, что дядя Джонатан очень добр к тебе и собирается оставить тебе кучу денег в своем завещании. Не знаю, что было в той части письма, которую ты не прочитала мне, но убежден, что все это предназначалось не мисс Этель Браун. Потому что, когда ты уронила письмо, я поднял его и прочитал адрес: «Мистеру И.С. Брауну, десять, Марракот-стрит, Пиджин-Хилл». Ты притворилась, что речь идет о брате мисс Браун и что она живет с ним. Не трудись возражать, так как все это бессмысленно. Ты все придумала и продолжала лгать, и делала это страшно неумело. Так сейчас я хочу услышать правду. Ты написала письмо Сиду Тернеру, верно?

Мирри с несчастным видом кивнула головой, две крупных слезы выкатились из ее глаз и поползли к уголкам рта.

— Он велел тебе написать ему и дать ему знать, если Джонатан оставит тебе деньги?

Она снова кивнула:

— Да, он так сказал.

— А ты всегда делаешь то, что он говорит тебе? Какая милая послушная девочка! Рассказывай дальше — так что у тебя произошло с Сидом?

Мирри расплакалась.

— Джонни, у нас… ничего… о Джонни!

Он продолжал говорить все тем же суровым, не свойственным ему тоном, который заставлял ее плакать.

— Слезы тебе не помогут. Ты должна рассказать мне, как далеко зашли ваши отношения.

— О Джонни, мы только ходили в кино. Тетя Грейс никогда не разрешала мне никуда ходить, разве что выпить чая с девочками, с которыми, как она считала, мне можно водить компанию. Я ходила в кино с Сидом и говорила ей, что была с Хильдой Лэмбтон или Мэри Дин. Вот и все… это правда.

Джонни внимательно смотрел на нее, его взгляд был не менее суров, чем голос.

— Он занимался с тобой любовью?

— Только немножко.

— И что ты этим хочешь сказать?

— О Джонни…

— Выкладывай!

— Гладил мне ноги и держал за руки в кино, и целовал на прощанье. Джонни, мне это не нравилось, честное слово, не нравилось!

Джонни по-прежнему не позволял ей приблизиться к нему и внимательно смотрел ей в глаза. Она ни за что не решилась бы рассказать ему о том случае, когда Сид по-настоящему испугал ее. И как раз, когда она подумала об этом, Джонни спросил:

— Чем он тебя так напугал? Ты его до смерти боишься, и я хочу знать, почему?

Мирри не могла рассказать ему, почему. Она тогда очень испугалась. В узком темном проходе между домами, куда не выходили окна, Сид вытащил нож и приставил ей к горлу. Стоило лишь пошевелиться, и он вонзился бы прямо в него, ей грозила смерть. Острие ножа щекотало кожу, а Сид говорил, что он сделает с ней, если она донесет на него. «От меня не уйдешь, я тебя везде достану. Ты и знать не будешь, когда это случится. Будешь себе идти, чувствуя себя в полной безопасности, и в одну секунду нож окажется у тебя в спине, и ты помрешь на месте. Мертвые девчонки не болтают лишнего». Вот что он тогда сказал. А потом засмеялся, и положил нож в карман, и поцеловал ее так, как ей не нравилось целоваться, крепко прижав ее к себе, так что у нее перехватило дыхание. Никогда она не расскажет Джонни об этом. А случилось все из-за того, что она задала ему вопрос. Там убили полицейского, и Сид трепался на этот счет, говорил, что полиция совала нос куда не следует, вот и хорошо, что один из них получил по заслугам. Неподалеку ограбили ювелирный магазин. А они с Сидом валяли дурака… это была всего лишь шутка, он говорил, что она должна поцеловать его, а она говорила, что не станет, и, дурачась, запустила руку во внутренний карман его пиджака. Она хотела вытащить у него бумажник, но вместо этого под руку попался маленький пакетик. А когда он попытался отнять у нее этот пакетик, бумага разорвалась, и что-то упало на землю. Было слишком темно, и они не видели, куда упала эта вещица, но Мирри быстро нашла ее. Она наклонилась, и ее рука сразу наткнулась на этот предмет, ей не нужен был свет, чтобы сказать, что это такое. Кольцо с тремя большими камнями. Мирри надела его на палец и хотела посмотреть, как оно выглядит на руке. Вот тогда она и задала этот вопрос, довольная и смеющаяся, в темном проходе, с кольцом на руке. Не успела подумать, как слова уже слетели с языка, ни о чем она не успела подумать, когда услышала свои слова: «Ух ты… какое красивое кольцо, и оно мне как раз!» — а потом спросила: «Где ты его достал, Сид? Купил для меня?» Вот тогда он схватил ее, прижал изо всех сил к себе и приставил нож к горлу. Ни за что она не стала бы рассказывать Джонни об этом.

Мирри отодвинулась от него подальше, насколько позволяла кабина машины, и он увидел в ее глазах ужас. Джонни не мог продолжать допрос, когда она смотрела на него такими глазами. Это было его слабое место, он не переносил, если кого-то пугали или обижали. Он выпустил руки Мирри и привлек ее к себе.

— Не смотри на меня так, маленькая глупышка! Я не обижу тебя, я позабочусь о тебе. Мне наплевать, что тебя заставляли делать. Ты слышишь? Меня это не волнует. Если этот парень запугал тебя, я оторву ему башку. Если он станет шантажировать тебя, сразу скажи мне об этом. Если ты попадешь в переделку, мы будем выбираться из нее вместе. И я вытащу тебя… обещаю, что вытащу.

Когда он обнимал ее, Мирри чувствовала, что Джонни говорит правду. Она ни на минуту не забывала о Сиде и о ноже, который становился холоднее и холоднее, давил все сильнее и сильнее. Она была ни жива, ни мертва от страха. Но сейчас, когда Джонни сжимал ее в своих объятиях, сковывавший ее лед таял. Она снова ожила, она чувствовала себя в безопасности. Сид со своим ножом куда-то исчез. Джонни защитит ее. Она спрятала лицо у него на плече и рассказала ему о темном переулке, о кольце и ноже, который Сид приставил к ее горлу.