Онлайн чтение книги
Пир мудрецов
Книга девятая
{1}
{1 В тридцатикнижной редакции здесь начиналась шестнадцатая книга. Зоологическая терминология дана в редакции В. П. Карпова (Аристотель. «История животных». М., Издательский центр РГГУ, 1996).}
(366) Снова начнем пировать; для умытия рук подадут нам
Светлой воды, а наутро опять разговоры начнутся [Од.IV.214]
у меня и у тебя, Тимократ.
Когда нам принесли окорока, кто-то поинтересовался, мягкие (τακεραί) ли они. И Ульпиан отозвался на это: "У какого автора слово τακερόν встречается в значении мягкий? И кто назвал горчицу словом να̃πυ вместо σίναπυ? Ибо я вижу, что горчицу эту принесли в чашечках вместе с окороком. Я говорю "окорок" в мужском роде (ο̉ κωλεός), - мне известно, что существует и такая форма, и вовсе не обязательно говорить только в женском (η̉ κωλη̃), как делают коренные афиняне". Например, Эпихарм в "Мегарянке" говорит [Kaibel 107]: "Колбаса (ο̉ρύα), сырочек, [b] окорока (κωλεοί), позвонки. А поесть-то нечего". И в "Киклопе" [Ibid. 105]:
О Зевс, нежны колбасы (χορδαί), нежен окорок (κωλεός).
Можете позаимствовать у меня, о мудрейшие, также и то наблюдение, что Эпихарм называет здесь колбасу χορδή, тогда как в других местах он всегда называет ее ο̉ρύα. Кроме того, я вижу, что в других закусках соль подслащенная, наши же киники признают соль только самую горькую; один из них, говорит у Антифана в "Котомке" следующее [Kock.II.66]:
- Из блюд морских на каждый день имеется
[с] У нас лишь соль, - все из-за этой пошлины.
.................... их запиваем мы
Винишком, Зевс свидетель мне, прилаженным
К унынью, в этом доме заведенному.
- Что хочешь ты сказать "вином прилаженным"?
- Годящимся, чтоб пить его не чашами, -
Из уксусников всем гостям тянуть его.
Вижу я и рыбный соус, смешанный с уксусом. Известно мне также, что в наши дни жители Понта готовят особый соус, называемый "кислым" (ο̉ξύγαρος).
2. Вызов принял Зоил: "Послушай, в "Женщинах с Лемноса" Аристофан [d] использует слово τακερόν в значении изысканный; пишет он так [Коск.I.486]:
Изысканные (τακερούς) Лемнос и красивые
Бобы рождает.
И у Ферекрата в "Бесплатном добре" [Ibid., 169]:
Сейчас же сделать мягкими горошины.
Σίνηπυ назвал горчицу Никандр Колофонский в следующем стихе поэмы "О действии животных ядов" [921]:
Тыкву, обитую медью, поистине, или горчицу (σίνηπυ).
И в его же "Георгинах" [frag.70. 16 Schneider]:
Зерна горчицы (σίνηπυ) кусачей.
И еще [frag.84 Schneider]:
Кардамон и анаррин, чернолистная с ними горчица (σίνηπυ).
Кратет в сочинении "Об аттическом диалекте" приводит следующий стих Аристофана [р.65 Wachsmuth]:
(367) (Смотрел горчицы (σίνηπυ) горше и лицо скривил.
Так утверждает Селевк в сочинении "Об эллинизме", однако стих этот принадлежит комедии "Всадники" и звучит следующим образом ["Всадники" 631]: "Смотрел горчицы (να̃πυ) горше". Никто из аттиков не называет горчицу σίναπυ, хотя этимологически возможны обе формы. С одной стороны, να̃πυ можно толковать как να̃φυ, {2} потому что она потеряла в росте (φύσις), - горчица ведь невелика и малоросла; такого же происхождения слово афия. {3} Σίναπυ, с другой стороны, вредит (σίνειται) своим запахом лицу (ω̃πας); поэтому и лук называется κρόμμυον оттого, что от него мы зажмуриваем (μύομεν) глаза (κόρας). Кроме того комедиограф Ксенарх говорит в "Скифянках" [Kock.II.472]:
{2 να̃φυ — То есть как бы составленное из отрицательной частицы νη- и корня φυ «рост».}
{3 ...афия. — см.284f-285f.}
Больное место не болит совсем:
[b] Моя дочурка вместе с нашей гостьею
Его уже изрядно нагорчичила (σεσινάπικεν).
А о соли и уксусе упоминает наш славный Аристофан, когда говорит о трагике Сфенеле [Коск.I.429]:
Да как сглотнуть Сфенеловы речения?
А ты глотай с приправой, солью, уксусом! {4}
{4 Да как сглотнуть... — Отрывок из комедии «Геритады».}
3. "Вот тебе, любезнейший, и ответ на твои вопросы, а теперь твоя очередь ответить нам, у каких авторов слово "десерт" (παροψίς) [c] означает сосуд. {5} Потому что у Платона в "Празднествах" оно означает особое блюдо сложного состава или что-то в этом роде [Коск.I.609; 368с]:
{5 ...παροψίς означает сосуд. — Оно может означать лакомство, десерт или блюдо, чашу.}
Откуда здесь ячменный хлеб с десертами? (παροψίδες).
Опять же в "Европе" он использует это слово в более пространном рассуждении о любовных удовольствиях [Ibid., 611]:
- Во сне, как кукла, неподвижна женщина. {6}
{6 Во сне, как кукла... — Персонаж обсуждает с Зевсом нападение на Европу во сне; ср. Эсхил. «Агамемнон». 1447; Аристофан. «Лисистрата». 162-166.}
Зевс . Я это знаю.
- Но когда не спит она,
Такие в ней приправы (παροψίδες) открываются,
Что слаще нет на свете наслаждения.
Зевс . Молю, скажи, какими же закусками
Любовь дарит нас! [d]
И в последующих стихах он продолжает говорить о παροψίς, как о лакомствах (παροψήματα). Также и в "Фаоне" [Коск.I.649]:
Добро чужое, как закуски (παροψίσι) к кушаньям:
Недолго тешит и легко растратится.
Аристофан в "Дедале" [Коск.I.346]:
Все бабы - как одна: у каждой загодя
Дружок закуской (παροψίς) к мужу дожидается".
4. Ульпиан промолчал, и тогда заговорил Леонид: "Я так долго [е] молчал, что мне уже давно пора взять слово. Как говорит Эвен Паросский [PLG.4 11.269]:
Многие взяли привычку на все возражать без разбора,
Но хорошо возразить - этого им не дано.
Лучше всего им в ответ годится старинное слово:
"Ты полагаешь свое, я остаюсь при своем".
Только того, кто умен, убеждает правдивое слово,
Лишь у разумных людей слух к поученью открыт.
5. Так вот, мой дорогой Миртил (это ведь у тебя перехватил я слово), какие-то сосуды словом παροψίς называет Антифан в "Беотянке" [f] [Kock.II.36]:
Зазвал и в чашах (ε̉ν παροψίδι) выставил.
И Алексид в "Гесионе" [Kock.II.324]:
Как только он узрел, что два прислужника
Несут нам стол, от разных чаш {7} (παροψίδων) ломящийся,
{7 ...от разных чаш... — Вопреки мнению Леонида, здесь скорее всего речь идет не о чашах, но как раз о десертах.}
Так на меня уже и не поглядывал.
И в первой редакции "Диониса" в стихах, приписываемых Магнету [Коск.I.7]:
Несчастья здесь я полной чашей (παροψίς) черпаю.
Однако у Ахея в сатировой драме "Этон" [TGF.2 748, см. 270с]:
(368) Пусть будут мелко для меня нарублены
Закуской (παροψίδες) эти отварные кушанья,
Дымящиеся, с боком подрумяненным.
И у комика Сотада в "Выкупленном" [Kock.II.449]:
Все ясно: я десертом (παροψίς) буду Кробилу;
Того сожрет и будет мной закусывать.
А у Ксенофонта в первой книге "Воспитания [Кира]" [3,4] сказано неясно, ибо философ говорит: "придвигал к нему всяческие закуски [b] (παροψίδας), соусы и кушанья". И у автора "Хирона", приписываемого, впрочем, Ферекрату, слово παροψίς означает приправу, а не сосуд, как утверждает Дидим в трактате "О неправильном употреблении слов" [р. 19 Schmidt]. В "Хироне" написано [Kock.I.191]:
Свидетель Зевс, такие люди ценятся
По тем закускам (παροψίδες), что при них имеются,
А без того - зачем они хозяину.
Никофонт в "Сиренах" [Kock.I.777]:
Пусть за места {8} с закусками сражаются
{8 Пусть за места... — Возможно, этот стих должен быть добавлен к цитате на 269е.}
Колбасы.
Аристофан в "Дедале" [Kock.I.346; 367d]:
[с] Все бабы - как одна: у каждой загодя
Дружок закуской (παροψίς) к мужу дожидается.
Платон в "Празднествах" [Kock.I.609; 367с]:
Откуда здесь ячменный хлеб с закусками (παροψίδες)?
Он толкует также о приправах и подаче на стол блюд из луковиц. Аттические же писатели, о Ульпиан, аттичнейший из сирийцев, называют соусы εμβαμμα, как например Феопомп в "Мире" [Kock.I.735]:
Хорош пшеничный хлеб! Он только портится,
[d] Когда его морочат лишним соусом (εμβαμμα).
6. Что же касается окорока, то аттики называют его и в мужском роде κωλη̃να, {9} и в женском κωλη̃ν. Так Эвполид в "Автолике" [Kock.I.269; ср. Аристофан "Лисистрата" 229]:
{9 Κωλη̃να — См. 366b.}
Окорока (κολη̃νες) и ноги здесь под кровлею.
Эврипид в "Скироне" [TGF.2 573]:
Окороков (κολη̃νες) оленьих даже нет [у нас].
Однако со словом κωλέα связана форма κωλη̃ (как συκέα - συκη̃, λεοντέα - λεοντη̃). Аристофан в "Плутосе" втором [1128]:
О бедрышко (κωλη̃ς)! Когда-то я едал тебя!
И в "Пирующих" [Коск.I.450]:
[е] И нежных подсвинков окорока (κωλαι̃), и все крылатые снеди.
И в "Аистах" [Коск.I.504]:
Козлячьи ляжки (κωλα̃ς) и ягнячьи головы.
Платон в "Грифах" [Коск.I.604]: "рыбы, окорока (κωλα̃ς), колбасы". Амипсий в "Конне" [Коск.I.672]:
Жрецу и приношение особое
Дается, - окорок, ребро и левая
Часть головы. {10}
{10 Жрецу и приношение особое... — См. 218с и примеч.}
Ксенофонт в "Охотничьем искусстве" [5,30] пишет: "окорок (κωλη̃ν) мясистый, бока мягковатые". И Ксенофан Колофонский говорит в "Элегиях" [PLG.4 11.114]:
Ножку (κωλη̃ν) козленка послав, получил ты окорок жирный [f]
Тучной коровы взамен - мужу почетный удел,
Коего слава по всей Элладе пройдет и не сгинет
До той поры, пока жив звон элладических лир".
7. После описанных кушаний, нам принесли еще множество всевозможных закусок, однако мы расскажем только о тех из них, которые заслуживают упоминания, ибо все время подавались во множестве и птицы, - в том числе и гуси, и маленькие пичужки (которых некоторые называют зелеными дятлами), - и свиньи, и требующие тщательного (369) ухода фазаны. Я начну с овощей и после этого расскажу тебе обо всем остальном.
8. РЕПА (ΓΟΓΓΥΛΙΔΕΣ). Аполл пишет в сочинении "О городах Пелопоннеса" [FHG.IV.307], что репу называют брюшками (γάστρας). Однако Никандр Колофонский утверждает в "Глоссарии" [frag. 132 Schneider], что беотийцы называют брюшками капусту, репы же они называют зе-келтидами, {11} тогда как Америй и Тимахид пишут, что зекелтидами называются тыквы. Спевсипп пишет во второй книге "Подобий": "подобны [b] друг другу редька, репа, рапс (ρ̉άφυς) и анаррин". Главк пишет в "Поваренной книге" слово ρ̉άφυς (рапс) через π: ρ̉άπυς. Этим овощам не подобен ни один другой, за исключением того, который называют нынче брюквой. Феофраст [ИР 7,4,3] словом брюква (βουνίς) ни разу не пользуется, однако называет какой-то сорт репы "мужским", - может быть, это и есть брюква. Никандр же упоминает в "Георгиках" о буниадах [frag.70 Schneider; ср.133d]:
{11 ...называют зекелтидами — Гесихий определяет ζέλκια как фригийское слово, означающее «овощи».}
Репу всегда высевай на гладко разровненной ниве,
Чтобы могла вырастать она низкой и формы округлой; {12}
{12 ...формы округлой... — Посеянная неровно, репа растет длинными раздельными корнями.}
[c] Вровень же с редькой посей морковь и посей буниады.
Из овощей две породы таких зеленеют на грядках:
Длинные обе они и твердые - репа и редька.
Кефисийские репы упоминает Кратет в "Ораторах" следующим образом [Коск.I.138]:
Точь в точь похож на репы кефисийские.
Феофраст говорит [ИР 7,4,3], что репа бывает двух сортов, мужского и женского, причем оба сорта вырастают из одних и тех же семян. Стоик же Посидоний пишет в двадцать седьмой книге своей "Истории" [FHG. III.263], [d] что в Далмации репа родится без всякого ухода; растет [там] и дикая морковь. Дифил, врач из Сифноса, пишет: "Репа способствует похуданию, она остра, тяжела для желудка и вызывает ветры. Брюква, - продолжает он, - гораздо лучше, потому что слаще на вкус и легче переваривается, а кроме того, питательна и полезна для здоровья. Жареная репа, - добавляет он, - усваивается легче, но от нее еще больше худеют".
[е] О жареной репе упоминает и Эвбул в "Анкилионе" [Kock.II. 165]:
Несу сюда я репу, чтоб поджаривать.
И Алексид в "Боговдохновенном" [Kock.II.325]:
За разговором жарю репу в ломтиках
Для Птолемея.
По словам Дифила для похудания соленая репа лучше отварной, особенно с горчицей.
9. КАПУСТА (КРАМВН). Эвдем Афинский пишет в сочинении "Об овощах", что капуста бывает трех сортов: соленопочвенная, {13} гладколиственная и сельдерееобразная; по вкусу лучшей считается первая. "Растет она [f] в Эретрии, в Кимах и на Родосе, а также на Книде и в Эфесе; гладколиственная же растет повсюду. Сельдерееобразная получила свое имя оттого, что курчавостью листьев и плотностью [кочана]: она очень похожа на сельдерей". Феофраст же пишет так [ИР 7,4,4]: "Капуста имеет два вида: есть капуста с курчавыми листьями {14} и есть дикая". Дифил Сифнийский пишет: "Самая лучшая, сладкая капуста урождается в Кимах, в Александрии же родится горькая. Из семян, привозимых в Александрию из Родоса, в первый год родится сладкая капуста, однако со временем и она уподобляется местной". Никандр в "Георгиках" пишет [frag.85 Schneider]:
{13 ...соленопочвенная... — Галъмирида ~ букв, «растущая на соленой почве».}
{14 Капуста с курчавыми листьями — савойская капуста.}
(370) Листья капустные гладки, но часто капуста дичает,
И многолистный дичок распускается пышно на грядках,
Или протянется усик курчавый с засохшей листвою;
Иль тёмнокрасный дичок, на немытые кудри похожий,
Иль неприятного цвета наплыв лягушачий, подобный
Коже, какая идет на подошвы для рваных сандалий:
Древлерожденные овощ такой называли "колдуньей".
Возможно, Никандр назвал капусту колдуньей, потому что она священна: ведь и у Гиппонакта в ямбах можно встретить нечто в этом роде [PLG.4 11.475]:
[b] Он спасся и за жизнь благодарил овощ,
Капусту в семь листов, которой Пандора
Пирог для очищенья принесла в жертву
На празднестве Таргелий.
Ананий говорит [PLG4 11.502]:
Люблю тебя на свете больше всех людей,
Клянусь капустой!
И Телеклид в "Пританах" [Коск.I.216]: "О да, клянусь капустою!" И Эпихарм в "Земле и Море" [Kaibel 95]: "О да, клянусь капустою!" Эвполид в "Купальщиках" [Коск.I.216]: "О да, клянусь капустою!" Клятва эта, кажется, ионийская. Ничего удивительного в ней нет: ведь и Зенон Китайский, [c] основатель Стой, подражая Сократу, который клялся собакой, сам клялся каперсом, как о том рассказывает Эмпед в своих "Памятных записках" [FHG.IV.403].
10. В Афинах капусту готовили для рожениц, добавляя в пищу как лекарство. Так Эфипп пишет в "Герионе" [Kock.II.251; 65с]:
Но как же так?
Ни у дверей венков никто не выставил,
Ни с кухни ароматный чад не тянется, -
А ведь в дому справляют Амфидромии!
[d] На этот праздник нужно херсонесского
Нажарить сыру, отварить блестящую
Капусту в масле, потушить баранину,
Да пожирней, да ощипать по первинку
Дроздов дородных, вяхирей, да зябликов,
Да каракатиц пожевать, анчоусов,
Да скалкою отбить полипьих щупальцев,
Да пить вина за чашей чашу крепкого.
Однако Антифан в "Парасите" упоминает о капусте как о дешевом кушанье [Коск.I.792]:
[e] Теперь ты знаешь, каковы они -
Хлеба, чеснок, сыры, лепешки плоские -
Еда свободных; это не баранина
С приправами, не рыба просоленная,
Не взбитое пирожное, на пагубу
Придуманное людям. Нет, здесь варится
Капуста жирная, да суп гороховый.
Дифил в "Ненасытном" [Коск.I.792]:
Пришел я и принес, о чем условились:
[f] Капусту жирную и мясо нежное
И потроха, - не то, что снедь привычная,
Маслины мятые да травы клятые.
Алкей в "Палестре" [Коск.I.792]:
Уже горшок капусты наварил себе.
А Полизел в "Рождении Муз" называет капусту именем κράμβη [Kock.I.792]:
Капуста сплошь растет высоколистная (κράμβαι).
(371) 11. (БЕЛАЯ) СВЕКЛА (ΣΕΥΤΛΑ). Феофраст [ИР VII.4.4] говорит о ней, что белая вкуснее черной, дает меньше семян и называется сицилийской. {15} "Севтлида, - говорит он, {16} - это не то, что тевтлида". Потому и Дифил в комедии "Герой" [Kock.II.557], браня кого-то за неправильную речь, говорит и "тевтлиды называющий севтлидами". Эвдем в сочинении "Об овощах" пишет, что существует четыре сорта свеклы: кривая, стеблевая, белая и обыкновенная серая. Дифил Сифнийский пишет, что свекла сочнее капусты, и умеренно питательна; сваренная и съеденная с [b] горчицей, она способствует похуданию и выводит глистов. Белая свекла полезней для кишок, а черная мочегонна. Довольно вкусны и питательны у них также и корневища.
{15 ...называется сицилийской. — Это белая сахарная свекла.}
{16 ...говорит он... — Не Феофраст, но некий грамматик, осуждавший использование слова севтлида для наименования свеклы.}
12. МОРКОВЬ {17} (ΣΤΑΦΥΛΙΝΟΣ). "Она остра на вкус, - пишет Дифил, -довольно питательна и здорова для желудка. Она слабит и вызывает ветры, переваривается не легко, сильно гонит мочу и поднимает половое влечение; поэтому некоторые называют ее любовным зельем". Нумений в [поэме] "О рыбной ловле" пишет:
{17 Морковь — В старых изданиях σταφυλι̃νος трактовали как пастернак (Pastinaca sativa).}
[с] Травы, какие растут не сеяны, или глубоко
Укоренились в полях зимой, иль весной многоцветной, -
Это худой артишок, и корнями глубокая редька,
И одичавшая также петрушка с дикой морковью. {18}
{18 Травы, какие растут... — Эта цитата едва ли принадлежит указанной поэме и даже Нумению вообще.}
Никандр же во второй книге "Георгик" пишет [frag.71 Schneider]:
Есть среди них и укропа высокие стебли, и корни
Скальной петрушки, а с ними собачий язык {19} и цикорий,
{19 Собачий язык — Чернокорень лекарственный, собачник аптечный (Cynoglossum officinale).}
Конская также петрушка, осот и морковка-худышка;
С ними тебе натолочь и аронника было б неплохо
Листьев кусачих, ведь он молоком называется птичьим.
Упоминает о моркови и Феофраст. Фений же в пятой книге "О растениях" [d] пишет так [FHG.II.300]: "сообразно качествам семян - так называемый сепс и семя моркови". {20} А в первой книге он пишет: "К зонтичным видам сеянных растений относятся анис, укроп, морковь, петрушка, болиголов, кориандр и морской лук, который называют также мышебойцем". Поскольку Никандр упомянул аронник, можно добавить, что и Фений в вышеупомянутой книге пишет следующее [FHG.II.300]: "Драконова трава, которую называют также аронником...". {21} Морковь же Диокл в первой книге "О здоровье" [р. 168 Wellmann], называет не σταφυλι̃νον, [е] а α̉σταφυλι̃νον". Что касается так называемой "ломтиковой" (это большая, хорошо уродившаяся морковь), то она, по словам Дифила, сочнее обычной моркови, больше греет, лучше гонит мочу, хороша для желудка и легко переваривается.
{20 ...сообразно качествам семян... — Цитируется, по-видимому, список противоядий; семена моркови здесь упомянуты как противоядие от укуса сепса (некоего вида змееобразной ящерицы, см. Никандр. «О действии животных ядов». 843; Diosc. III. 54 (59).}
{21 Текст испорчен.}
13. "ГОЛОВАН" (ΚΕΦΑΛΩΤΟΝ). Тот же Дифил пишет, что это растение называется также прасием, {22} и что оно сочнее "ломтиковой" моркови. Оно также умеренно способствует похуданию, питательно и вызывает ветры. Эпэнет пишет в "Кулинарной книге", что "голован" называется также "гетиллидой" (γηθυλλίς). Это слово я обнаружил в следующих стихах из пьесы Эвбула "Содержатель притона" [Kock.II. 195]:
{22 ...называется также «прасием» — От слова πρασία — грядка, огород.}
Мне в горло хлеб не лез, ведь у Гнафении {23}
{23 ...у Гнафении... — См. 581а.}
[f] Наелся я, застав ее за варкою
Гетиллид (γηθυλλίς).
Однако другие утверждают, что это лук-порей (τὸ γήθυον), о котором упоминает Фриних в "Кроне" [Коск.I.373]. Дидим в комментариях к этой пьесе пишет, что лук-порей похож на так называемые "ампелопрасии" (букв, виноград на грядках), и что это то же самое, что и гетиллиды. Упоминает гетиллид и Эпихарм в "Филоктете" [Kaibel 116]: "среди них были две луковицы чеснока и две гетиллиды". Аристофан во втором "Эолосиконе" [Коск.I.393]:
(372) И лук-порей с чесночными кореньями.
Землеописатель Полемон пишет в сочинении "О Самофракии", что богиня Лето во время беременности испытывала странное влечение к гетиллидам [frag.36 Preller]: "В Дельфах для жертвоприношений на Теоксениях {24} установлено правило: кто принесет Лето самую большую гетиллиду, тот получает свою долю от трапезы. Я и сам видел гетиллиду величиной не меньше репы или круглой редьки. Рассказывают, что когда Лето носила в чреве Аполлона, то ей очень хотелось съесть гетиллиду, - [b] оттого этот овощ и удостоился такой чести".
{24 ...на Теоксениях — См. 82е примеч., 137е, 252b примеч.}
14. ТЫКВЕННЫЕ (ΚΟΛΟΚΤΝΤΗ). {25} Однажды, зимней порой, нас угостили огурцами, и все мы удивлялись, что они такие свежие, и повторяли, как веселый Аристофан, восхвалял во "Временах года" свои прекрасные Афины [Kock.I.356]:
{25 κολοκύντη — Может означать любого представителя семейства тыквенных (cM.58f, 68d); перевод «огурцы» условен, ибо скорее речь здесь идет о кабачках.}
- Здесь даже посреди зимы висят плоды и грозди, {26}
{26 Здесь даже посреди зимы... — Очевидно, здесь спорят два божества, одним из которых, по-видимому, является Афина.}
Фиалки тянутся в венки.
- И пыль в глаза как летом.
- На рынке разом напоказ маслины, соты, груши,
[с] Пчелиное молозиво, дрозды, акриды, потрох,
И с миртами, и с фигами, да в снежную погоду.
- А между ними чистотел и тыквы рядом с репой:
Глядишь - и сам не разберешь, какое время года.
- Так чем тебе нехорошо, что целый год имеешь
Все, что угодно под рукой?
- Не выдумаешь хуже!
Когда все есть, то никому не хочется работать:
Полезней людям те дары, которые недолго.
- На срок мои подарки - всем, а навсегда - Афинам:
[d] Благоговением к богам они их заслужили.
- О, да! уж набожности в них, известно, выше горла:
Ей-ей, из города Афин ты сделала Египет. {27}
{27 ...из города Афин ты сделала Египет. — Ни один афинянин не согласился бы променять родной город ни на какой другой; см. Платон. «Критон» 54А.}
Вот так, мы восхищались тем, что ели огурцы в январе: они были зеленые и имели самый натуральный вкус. Однако это оказалось подделкой, придуманной хитрыми и на уловки поварами. Поэтому Ларенсий [е] спросил, бывало ли такое у древних. Ульпиан ему ответил: "Никандр Колофонский во второй книге "Георгик" упоминает о таких хитростях, называя при этом тыквы (κολοκύντας) огурцами (σικύας), так ведь их и называли, как мы уже сказали в своем месте. {28} Пишет он так [frag.72 Schneider]:
{28 ...уже сказали в своем месте. — См. 59а-b.}
Острым ножом огурцы на ломти нарежь и прошей их
Ниткою крепкой, затем просуши и подвесь в дымоходе,
Чтобы бездельники слуги могли бы зимою студеной
Ими наполнить горшок и вдоволь потом наглотаться,
[f] И чтобы всяких вареных бобов в лохань навалила
Девка-молольщица. К ним, промыв хорошенько, прибавьте
Также гирлянды грибов, огурцов, овощей засушенных,
Их нанизав на веревки со стеблями длинной капусты, -
Чтобы лежали они до прихода весны благодатной".
(373) 15. ПТИЦЫ (ΟΡΝΕΙΣ). Вслед за тыквенными и другими "крошеными" (κνιστοι̃ς) овощами (так назвал Аристофан в "Женщине с Делоса" [Kock.I.592; II.43] нарубленные овощи: "крошеные или выжатые"), нам подали дичь, и тогда Миртил сказал: "Заметьте! Сейчас в разговоре эти птицы, которыми, я вижу, обносят нас в таких количествах, называются только в женском роде - 'όρνιθες и ο̉ρνίθια: так еще философ Хрисипп пишет в пятой книге трактата "О благе и наслаждении": "Как иные полагают, что белые птицы (τὰς λεύκας 'όρνιθας) вкуснее черных...". А вот слова "петухи" (α̉λεκτρυόνες) и "куры" (α̉λεκτοριδέες) говорятся [b] только в мужском роде. Однако древние употребляли слово "птица" ('όρνις) как в мужском, так и в женском роде, имея в виду птиц вообще, а не только тех, о которых мы в разговоре говорим "купить птицы" ('όρνιθας ω̉νήσασθαι). Гомер, например, говорит [Од.II.181]:
Видим летающих (муж.род) на небе в светлых лучах Гелиоса
Птиц...
Однако в другом месте ставит это слово в женском роде [Ил.ХIV.290]:
Птице подобяся звонкоголосой (λιγυρη̃).
И [Ил.IХ.323]:
Словно как птица, бесперым птенцам промышляючи корму,
Ищет и носит во рту и, что горько самой, забывает...
Менандр в первой "Сироте-наследнице" ясно обнаруживает в следующих стихах, [c] что придерживается разговорного языка [Kock.III.49]:
Какой-то там петух раскукарекался,
А он и в крик: "Гоните кур ('όρνιθας) подалее!"
И еще:
С трудом однажды кур (τὰς 'όρνις) наружу выгнала.
Слово ο̉ρνίθια употребил Кратин в "Немезиде", сказав [Коск.I.50]: "Вся остальная птичья братия (ο̉ρνίθια)". В мужском роде слово "птица" ('όρνις) в винительном падеже может иметь не только форму 'όρνιν, но и 'όρνιθα: тот же Кратин в этой же пьесе пишет: "Птицу ('όρνιθα) красноперую". [d] И еще [Коск.I.48]:
Громадной птицей ('όρνιθα) должен обернуться ты.
И Софокл в "Антеноридах" [TGF.2 160]:
Глашатая да птицу ('όρνιθα) и прислужника.
И Эсхил в "Кабирах" [TGF.2 31]:
Ты для меня не будешь птицей-знаменьем ('όρνιθα).
Ксенофонт во второй книге "Воспитания [Кира]" [I.6,39]: "[отправляясь охотиться] на птиц (τους 'όρνιθας), в самую суровую стужу..." Менандр в "Девушках-двойняшках" [Kock.III.35]:
Пришел я, птиц ('όρνεις) неся.
И ниже: "Он посылает птиц ('όρνιθας)". О том, что и во множественном числе иногда [собирательно] говорится "птица" ('όρνις) видно по тому же примеру из Менандра (373с, см.243d), однако и Алкман говорит где-то [TLG.4 111.47]:
[e] Тщетно вскрикнули девушки,
Как птица ('όρνις) пред хищным ястребом.
И Эвполид в "Демах" [Коск.I.283]:
Не страшно ль, если порожу баранов я? {29}
{29 ...порожу баранов я? — Неблагодарность баранов вошла в пословицу; относительно следующего стиха ср. Аристофан. «Птицы». 757.}
Птенцы у птиц ('όρνις) с родителями сходствуют.
16. И наоборот, слово α̉λεκτρυών древние авторы использовали для обозначения курицы; например, Кратин в "Немезиде" [Коcк.I.48]:
Тебе же, Леда, - яйца здесь высиживать
С повадками благопристойной курицы (α̉λεκτρυών),
Из этого яичка чтобы вылупить
[f] Нам птицу удивительно прекрасную.
Страттид в "Холодильщиках" [Коск.I.728]:
Все же курицы (α̉λεκτρυόνες) подохли,
И молочные поросята,
И пичужки мелкие.
Анаксандрид в "Терее" [Kock.II.156]:
Смотреть охочи на совокупления
Свиней ли, куриц (α̉λεκτρυόνας).
Раз уж я вспомнил этого комедиографа, - тем более, что пьеса (374) "Терей" не считается у него из лучших, - то я, любезные друзья мои, представлю на ваш суд рассказ об Анаксандриде Хамелеонта Гераклейского из шестой книге его сочинения "О комедии". Пишет он так [frag. 17 Koepke]: "Когда однажды Анаксандрид ставил в Афинах дифирамб, то он въехал в театр верхом на лошади, распевая что-то из этой песни. Был он пригож и ростом высок, волосы носил длинные и ходил в пурпурном плаще с золотой каймой. Нрава он был сурового, с комедиями своими обращался так: если какая-нибудь из них не побеждала, он отдавал ее порвать [b] на обертку ладана, {30} и никогда не переделывал заново, как поступают многие. Так он и уничтожил, разозлившись в старости на публику, много отлично написанных пьес". Родом он был, говорят, из Камира на Родосе. Потому-то я и удивляюсь, как удалось уцелеть "Терею" и другим его пьесам, не одержавшим победы.
{30 ...на обертку ладана... — Судьба неудачных стихов; ср. Гораций. «Послания» II.1.265: ...нигде выставляться Я не хочу, при стихах красуясь, коряво сплетенных, Чтоб не пришлось мне краснеть за подарок бездарный и после, Вместе с поэтом моим в закрытом ларце распростершись, Быть отнесенным в квартал, продающий духи и куренья, Перец и все, чему служат негодные книги оберткой.}
Также и Феопомп в "Мире" называет курицу словом α̉λεκτρυών [Kock.I.735]:
Мне жалко, что издохла эта курица (α̉λεκτρυόνα),
Ведь яйца мне несла она прекрасные.
[с] И Аристофан в "Дедале" [Коск.I.435]:
Снесла яйцо большое, петушиное (ω̉ς α̉λεκτρυών).
И еще:
Немало есть таких петушьих курочек (α̉λεκτρυόνων),
Что не цыплят, а болтуны высиживают.
А в "Облаках", где старика учат разнице между словами, он пишет [665]:
Стрепсиад . Но как же называть мне их теперь?
Сократ . "Фазыней" {31} - самку, а самца - "фазелезнем". {32}
{31 Фазыней — α̉λεκτρύαιναν.}
{32 Фазелезнем — α̉λέκτορα.}
[d] Говорится также α̉λεκτορίς и α̉λέκτωρ; например: Симонид писал [PLG.4 ΙΙΙ.421]: "петух (α̉λέκτωρ) сладкоголосый", а Кратин во "Временах года" [Коск.I.91]:
Как персидский петух (α̉λέκτωρ), что ни день, всякий час
кукарекает он громогласно.
Это имя α̉λέκτωρ дано петуху, потому что он поднимает нас с постели (λέκτρον). {33}
{33 ...поднимает нас с постели... — То есть как бы α̉ + λέκτρον, «не + ложе»; ср.98с. примеч.}
Доряне, произносящие слово "птица" как 'όρνιξ, родительный падеж произносят через χ: 'όρνιχος. Однако у Алкмана хоть именительный падеж и 'όρνις [PLG.4 111.47]: "морская порфирница, птица ('όρνις) весны"; родительный он все равно пишет через χ [Ibid., 58]: "знаю все напевы птичьи (ο̉ρνίχων)".
17. ПОРОСЕНОК (ΔΕΛΦΑΞ). Эпихарм называет так в "Одиссее перебежчике" самца свиньи [Kaibel 109]:
[е] А когда я поросенка у соседей сторожил,
И во время Элевсиний он таинственно исчез,
Тот сказал, что это сделал я по сговору с врагом,
И поклялся, что ахейцам поросенка я предал.
И Анаксилай в "Кирке" пишет слово "поросенок" в мужском роде, называя так взрослую свинью [Kock.II.266]:
Одних из вас она обратит в свиней {34} лесных или горных,
{34 ...в свиней... — Согласовано с определением мужского рода.}
[f] Других - в пантер да в диких волков, и львиную породу.
Однако Аристофан в "Любителях жареного" употребляет это слово в женском роде: "подсвинка осеннего (ο̉πωρινη̃ς) выводка". И в "Ахарнянах" [786]:
Мала еще. До поросенка вырастет (δελφακουμένα),
И отрастет большой, толстенный, красный хвост.
Корми ее, и свинка будет славная.
(375) Также и Эвполид в "Золотом веке" [Коск.I.335; 657а]. И Гиппонакт сказал в женском роде [PLG.4 11.485]: "как эфесская подсвинка".
Собственно, словом δέλφαξ должны были бы называться только самочки, как имеющие матку (δελφύς), - поэтому же и "братья" называются α̉δελφοί. Какой возраст животного обозначается этим словом, говорит Кратин в "Архилохах" [Коск.I.12]:
Уже подсвинки, для чужих и свиночки.
А грамматик Аристофан пишет в сочинении "О возрасте" [р. 102 Nauck]: [b] "из свиней уже заматеревшие - подсвинки, а мягкие и сочные - поросята (χοίροι)". Отсюда становится понятным и гомеровское [Од.ХIV.80]
не угодно ль тебе поросятины (χοίρεα), нашей
Пищи убогой, отведать, - свиней (σύας) же, откормленных жирно,
Жрут женихи.
Комедиограф Платон в "Стихотворце" пишет в мужском роде [Коск.I.631]: "увел подсвинка втихомолочку".
Как пишет Андротион [FHG.I.375], ради приращения приплода существовал старинный закон, запрещавший закалывать ни разу не стриженных и не рожавших овец; потому-то в пищу употребляли только взрослых животных:
[c] ...свиней же, откормленных жирно,
Жрут женихи.
Потому и в наши дни жрица Афины не приносит в жертву агнца и не отведывает сыра. Было время, говорит Филохор, когда слишком мало было быков и коров, поэтому был установлен закон, чтобы не есть этих животных: запрещая забой, хотели собрать их и умножить.
Самку свиньи ионийцы называют χοι̃ρον, как например, Гиппонакт [PLG.4 11.476]:
И с возлияньем, с потрохом свиньи дикой {35} (α̉γρίης).
{35 Свиньи дикой... — Согласовано с прилагательным женского рода α̉γρίης.}
[d] И Софокл в "Эпитенариях" [TGF.2 179]: {36}
{36 Софокл в «Эпитенариях» — Из сатировой драмы с неясным названием; текст очень темен.}
Как свинью мышастой масти сторожить на привязи.
Египетский царь Птолемей пишет в девятой книге "Воспоминаний" [FHG.III.188]: {37} "В бытность мою в Ассе тамошние жители поднесли мне борова (χοίρον) белоснежной масти, ростом в два с половиной локтя и соответственной длины. Они говорили также, что царь Эвмен усердно покупал у них таких свиней, давая по четыре тысячи драхм за каждую". Эсхил же говорит [TGF.2 96]:
{37 ...в девятой книге «Воспоминаний»... — При всех остальных цитированиях Афиней называет это сочинение Записками. Цитируемый отрывок должен доказать, что слово χοι̃ρον может означать также самца свиньи.}
[e] Откормленного этак поросеночка
Положишь в духовую печь ревущую, -
И что найдешь для человека лакомей?
и еще [TGF.2 96]:
Конечно, белый, и конечно, сваренный.
Варись свиненок, да не обожгись огнем.
и еще [TGF.2 97]
Зарезал поросенка я от той свиньи,
Которая весь дом перевернула мне,
Разбрасывая рылом, что ни попадя...
[f] Эти стихи цитирует Хамелеонт в сочинении "Об Эсхиле" [frag.23 Коерке].
18. О том, что свинья у критян священна, Агафокл Вавилонский говорит в первой книге сочинения "О Кизике" [FHG.IV.289]: "Мифы гласят, что рождение Зевса произошло на Крите, на горе Дикте, где и (376) совершаются жертвоприношения. {38} Говорят, что Зевсу дала свое вымя свинья и, заглушая своим хрюканьем крик младенца, скрывала его от проходящих. Потому у всех это животное в великом почете, и нельзя, - говорит он, - употреблять его мясо в пищу. А в Пресе свинье даже приносят жертву перед всякими начинаниями". Близко к этому повествует и Неанф Кизикский во второй книге сочинения "О таинстве" [FHG.III.8]. Свиноматок, которых разнесло от жира (πεταλίδων), упомянул в сатировой драме "Этон" эретриец Ахей [TGF.2 748; см. 270с прим.]: "Я часто слышал визг распухших свиноматок в темноте ночной". Слово это употреблено переносно: так телята называются "разнесенными" (πέτηλοι), [b] если у них широко разнесены рога. Точно так же и Эратосфен в "Проти-воэриннии" называет свиней "тучными" (λαρννούς), в переносном смысле, подобно "тучным быкам" (λαρινω̃ν βοω̃ν), которые названы так или от глагола λαρινεύεσθαι (что значит "питаться": Софрон [Kaibel 171]: "коровы утучняются"), или по имени некоей эпирской деревушки Ларины, [c] или же по имени пасшего их пастуха, которого звали Ларином.
{38 ...жертвоприношения. — Подразумевается человеческие жертвоприношения.}
[Ученый повар]
19. Между тем подали нам и поросенка, половина которого была тщательно зажарена, а другая половина такая мягкая, как будто варилась в воде. Все дивились искусству повара, а он сказал, гордясь своим умением: "И ведь никто из вас не сможет указать, где сделан разрез и как желудок был наполнен всякой всячиной. А ведь в нем есть и дрозды, и другие пичужки, и куски свиного подбрюшья и матки, и яичные желтки, и [d] еще птичьи "желудки, матки, полные подливами" [Kock.III.489], и мелко нарубленное мясо под перцем: ведь слово "фарш" (ι̉σίκια) {39} "стыжусь назвать" перед Ульпианом, хотя знаю, как он любит поесть его. Однако Паксам, автор, которому я доверяю, упоминает это слово [FHG.IV.472], а аттично ли оно, мне и дела нет. Ответьте же мне, как был зарезан этот поросенок и как одна его половина оказалась зажарена, а другая сварена?" И пока мы искали ответ, повар продолжил: "Неужели, по-вашему, я знаю [е] меньше тех знаменитых древних поваров, о которых рассказывают авторы комедий? Например, Посидипп в "Танцовщицах": среди персонажей там есть повар, который так говорит своему ученику [Kock.III.342]:
{39 Фарш (ι̉σίκια) — От латинского isicium, блюдо из рубленого мяса, фарш или колбаса.}
20. Левкои, мой ученик, и вы, подручные, -
О нашем деле всюду разглагольствуйте,
На всех углах, ведь хвастовство - первейшая
[f] Приправа поварская! Это главное
В любом искусстве. Глянь, как вождь наемников
В драконьем шлеме, в панцире чешуйчатом
По виду Бриарей, а на поверку - трус.
Вот так когда и повар с поварятами
Войдет, крича хозяину с домашними,
Что все тут скряги, голодать готовые, -
(377) Любой сробеет. Если ж обнаружится,
Каков ты есть, назад уйдешь ободранным.
Итак, напомню, что тебе советовал:
Хвались погромче да верней разведывай
Каков подспудный вкус у гостя каждого.
Точь в точь как если подплываешь к гавани:
Венец искусства - безопасный вход в нее.
Сегодня свадьба, будет бык нам жертвою,
Богат дающий, славен получающий.
[b] Их женщины - богов, богинь прислужницы,
Весь дом вверх дном, свист флейт, ночные бдения,
Неистовства, - вот это наше поприще.
Об этом помни!
А о другом поваре (его зовут Севф) у того же поэта сказано [Коcк. ΙΙΙ.344]:
[c] Как, Севфа рядовым считают поваром?
А я скажу, он полководец истинный!
Враг нападет - а он стоит под натиском.
Похож, ведь, пьяный сброд на неприятеля:
Гурьбою наступает, подготовившись;
Пятнадцать дней пред этим не обедавши,
Напористый, пылающий, нацелившись
Все расхватать, что попадется под руку.
С подобным сбродом надо знать, как справиться.
21. [d] И послушайте, что советует повар в "Соратниках" Эвфрона [Ibid., 322; cp.7d]:
Когда идешь складчинный пир обслуживать,
Тут не до шуток, если мало выучки!
Вчера ты рисковал: бычки без печени,
Пустые, все мозги телячьи вынуты.
Нет, коль идешь к такому сброду, Карион,
Дромону и Кердону и Сотериду, {40}
{40 ...Дромону и Кердону и Сотериду... — Имена нуворишей.}
Дающим плату, сколько б ни потребовал, -
[e] Изволь быть честным и служить по совести.
Но там, куда сейчас мы направляемся,
На свадебной пирушке беспощаден будь!
Кто понял это - ученик мой истинный
И повар неплохой. Не упускай момент!
Хозяин скуп, оплата - грош, объешь его,
По самые по уголья! А ежели
Не сможешь - ты не повар. Ну смелей вперед!
Вот и старик. Уж то-то мне убожество!
22. Великим мудрецом и самохвалом не хуже лекарей, выступает [f] повар в комедии Сосипатра "Оболганный"; говорит он следующее [Kock.III.314; ср.102а-103b, Гораций "Сатиры" II.4]:
- Искусство наше презирать не следует,
Любезный Демил, хоть тебе и кажется,
Что все погибло, и любые неучи
Готовы выдавать себя за повара.
Такие, точно, лишь марают славу нам.
Но взять того, кто повар по призванию,
(378) Кто с детства делу будущему учится,
Кто дар имеет, кто стяжал познания, -
И по-иному все тебе покажется.
Нас, поваров, осталось человека три:
Раз - Бедион, два - Хариад, а третий - я;
Всех остальных я посылаю в задницу.
Демил . Да ну?
- Ей-ей. Лишь мы храним учение
14 Великого Сикона-первоповара. [b]
18 Прочел он все, что о природе писано,
19 И завещал поварне эти знания:
15 Во-первых, он учил нас астрономии,
16 А во-вторых, учил искусству зодчества,
17 И в третьих, полководческому разуму.
Демил . Ты что, зарезать без ножа решил меня? [с]
- Отнюдь! Я просто пользуюсь минутою,
Пока подручный не пришел с покупками,
Тебя о нашем деле вразумить чуть-чуть.
Демил . Свидетель Феб, оно у вас не легкое!
- Так выслушай. Во-первых, надо повару
Все понимать небесные движения,
Дослеживать восходы звезд, заходы звезд
И знать, надолго ль солнце выйдет на небо,
И под каким зодиакальным знаменьем.
Ведь кушанья, и главные, и прочие, [d]
Вращаясь в этом мировом движении,
Иной дают нам вкус в иные месяцы.
Кто знает звезды и следит за временем,
Тот всякий харч употребит по-должному,
А кто не знает, тот лицом ударит в грязь.
Вот так: но ты, наверно, и о зодчестве
В толк не возьмешь, зачем оно для повара?
Демил . И не хочу.
- А я-таки скажу тебе:
Как печь поставить, как в ней развести огонь,
Откуда на него подуть, да сильно ли, [е]
Ведь это вещь совсем не безразличная.
Как дым пойдет, направо ли, налево ли, -
И это важно различать варящему.
А уж о полководческих познаниях
И долгих слов не нужно! Что такое строй,
Ценить умеет каждый в ремесле своем;
И нашему он тоже служит мудростью.
Что как подать, что как прибрать, - во всем есть строй,
[f] Всему порядок есть и время нужное:
Когда подать подряд, когда разреженно,
И каково в застолье настроение,
И кстати ли сейчас вести горячее,
Сейчас чуть теплое, сейчас холодное,
Сейчас мороженое? Вот в чем кроется
(379) Для повара стратегия и тактика
Военная.
Демил . Ты вволю просвещал меня,
А я молчал; теперь ступай и сам молчи.
23. Не хуже его и повар из "Милетян" Алексида, который говорит [Kock.II.351]: {41}
{41 ...повар из «Милетян»... — На 240с. заглавие дано как «Милетянки».}
- Во всех искусствах наших удовольствие
Зависит ведь не только от искусника,
А и от тех, кто пользуется созданным,
Коли они толково это делают,
[b] - Да как же так? Скажи мне, постороннему.
- Что должен повар? Приготовить кушанье,
И больше ничего. А вот желающий
Поесть и оценить, что было съедено,
Хорош тогда, когда приходит вовремя:
Он служит делу только в этом случае.
Когда ж он пропускает час назначенный, -
Поджаренное снова греть приходится,
Полусырое второпях дожаривать,
И нет уже от кухни удовольствия.
- Впрямь к мудрецам причислить надо повара!
[с] - Не мешкайте! Что встали? Запылал огонь,
Сторожевые псы Гефеста {42} брызнули,
{42 ...сторожевые псы Гефеста... — То есть искры; ср.108b.}
Легко взмывая к небу; к ним единственным
Невидимою нитью неизбежности
И жизнь, и смерть в единый миг привязаны.
24. Также и упомянутый Эвфрон, господа судьи, - ибо судьями я, не колеблясь, называю вас, {43} ожидая суждений вашего вкуса, - в пьесе "Братья" выводит ученейшего и образованного повара, который перебирает своих предшественников и кто чем хорош, и в чем превосходен; при этом, однако [d], он ничего не говорит о том, чем частенько ублажаю вас я [Kock.III.317]:
{43 ...не колеблясь называю вас... — Ср. Платон «Апология Сократа». 40А.}
Немало воспитал я поваров, мой Лик,
Но ты по духу и уму единственный
Покинешь дом мой совершенным поваром,
Всех обогнав на девять с лишним месяцев!
Агис Родосский жарил рыбу лучше всех; [е]
Нерей Хиосский пек угрей подстать богам;
Спартанскую похлебку Ламприй выдумал;
Афинский Хариад блистал яичницей;
Евфиний - кашей; Афтенет - колбасами;
Аристион - морским ершом для складчины.
Они теперь для нас - вторые семеро
Таких же славных мудрецов, как в древности.
А я, чтоб не отстать от предвосхитивших, [f]
Меж поваров стал первым вором кухонным, -
Да так, что все хвалили, а не гневались.
И вот, поняв, что я опередил тебя,
Ты сам измыслил собственные хитрости.
Четыре дня тому назад, не более,
Теносцы, воротясь из дальних плаваний,
Зарезали богам козленка тощего
(380) И угощались, но без права выноса. {44}
{44 «Без права выноса!» — возглас жреца в тех случаях, когда мясо должно было быть съедено у алтаря; см. Аристофан. «Плутос». 1138, где выражение используется, как и здесь, иронически.}
А ты с них взял не одного, а трех козлят:
Пока они себе ломали головы
Над жертвенною печенью, {45} ты вытащил
{45 ...ломали головы над жертвенною печенью... — То есть в поисках знамений.}
Из туши почки и припрятал в погребе,
А после сам же поднял крик: "А почки где?"
Искали долго, не нашли, зарезали [b]
Второго, но гляжу: и от второго ты
Отъел уж сердце, так что нужно третьего.
Знай: ты уже давно обрел величие,
И разеваешь волчью пасть не попусту!
Да вот вчера ты два нетвердых вертела
Увил кишками да и повалил в огонь,
И засвистал, как будто в лад под две струны,
[c] То было делом, это - лишь потехою.
25. Но никому из поваров, названных здесь "вторыми семью мудрецами", ни за что не придумать того, что сделано с этим поросенком: {46} как могло быть набито его нутро и как одна половина его поджарена, а другая сварена, и без единого надреза?" Мы стали просить его и умолять раскрыть его премудрость, но он воскликнул: "Клянусь бившимися при Марафоне и сражавшимися у Саламина! В этом году - ни слова". [d] Услышав столь страшную клятву, все мы сочли за лучшее отступиться от парня и обратить свои руки к чему-нибудь другому из выносимых к нам яств.
{46 ...что сделано с этим поросенком... — Повар возвращается здесь к предмету, затронутому на 376с.}
И Ульпиан сказал: "Я тоже клянусь сражавшимися при Артемисии! Никто ничего здесь не отведает, пока не будет объяснено, где встречается слово "выносить" (παραφέρειν); а уж насчет "отведывания" (γεύματα) нет знатоков кроме меня".
На это Магн сказал: "У Аристофана в "Предварительном состязании" [Коск.I.511]:
Ну что же, прикажи - пусть чаши вынесут".
[е] А в более общем значении у Софрона в "Женских [мимах]" [Kaibel 156]: "Выноси мне полную чашу, болван!". И у Платона в "Лаконцах" [Коск.I.621]: "Пусть все мне чашами вынесет". И Алексид в "Памфиле" [Kock.II.360]:
Он столик рядом разместил, повынеся
Затем телеги снеди...
А теперь и об "отведывании", которое ты сам себе подарил, Ульпиан. Глагол "отведать" мы находим в "Козах" Эвполида [Коск.I.260]:
Вот этого возьми, отведай-ка (γευ̃σαι)!"
Ульпиан в ответ: "И у Эфиппа в "Пельтасте" [Kock.II.261]: "Там были [f] стойла для коней и ослов, и палатки для отведывания вин (γεύματα)". И у Антифана в "Близнецах" [Kock.II.45]:
Отведывает вина и гуляет он
Среди торгующих венками".
26. На этих словах заговорил повар: "Ладно, тогда и я расскажу не о старых выдумках, а о том, что сам изобрел (чтоб меня не побили, как флейтиста, по слову Эвбула в "Лаконцах" или "Леде" [Kock.II. 184]:
(381) Однако слышали
Мы дома как-то раз, клянуся Гестией,
Что все побои за ошибки повара
У вас в дому флейтисту полагаются. {47}
{47 ...побои... флейтисту полагаются. — Пример того, как «паны дерутся, у холопов чубы трещат», ср. Гораций. «Эподы». II. 14: «сходят владыки с ума, а спины трещат у ахейцев».}
Также Филлилий или [истинный] автор "Городов" [Коск.I.784]:
И всякий раз за поварские промахи
Флейтиста бьют). {48}
{48 И всякий раз... флейтиста бьют. — См. курьезную ремарку о Кадме, 658f.}
Итак, о полузажаренном, полусваренном, неразрезанном, но битком набитом поросенке! Зарезан он был небольшим уколом под плечо". И повар [b] показал нам ранку. "Затем, дав стечь крови, я несколько раз старательно промыл вином внутренности вместе с потрохами (ε̉ξαίρεσις) (говорится ведь и так, ε̉ξαίρεσις, мои словоохотливые застольники!) и подвесил за ноги. Потом я снова смочил поросенка вином и, предварительно отварив его, через рот набил ему брюхо всеми названными лакомствами, не жалея перца и нарочно приготовленной подливки. После этого я, как [с] видите, половину поросенка вдоволь обвалял в ячменной муке с вином и маслом, затем положил его на медную подставку с ножками и поставил в печь; там я выдержал его на огне столько, чтобы вынуть ни сырым, ни подгоревшим. Когда кожа подрумянилась, рассудив, что готово и остальное, я удалил муку и подал его вам.
27. Слово же потроха (ε̉ξαίρεσις), добрый мой Ульпиан, употребляет комедиограф Дионисий в пьесе "Тезки", представляя, как повар обращается к своим ученикам [Kock.II.425]:
[d] Теперь, Дромон, какие в нашем промысле
Сумел ты вызнать хитрости и тонкости, -
Без промедленья поделись с учителем.
Потребно нынче мне твое умение.
Идем мы на врага! Не отставай, крепись!
Там глаз с тебя не спустят, там сосчитано
Все мясо. Отвари его до мягкости,
Число ж кусков смешай, как я учил тебя.
Там есть большая рыбина: нутро ее -
Твоя добыча. Уведешь чего-нибудь
Из солонины, - все твое, пока еще
Мы в доме будем, а как выйдем - все мое.
[е] Все потроха (ε̉ξαίρεσις) и все, что им сопутствует,
Чего нельзя ни подсчитать, ни вымерить -
Назавтра будет нашим удовольствием.
И непременно поделись с привратником,
Тогда войдешь и выйдешь в безопасности.
Но что мне толковать перед коллегою?
Ты ученик мой верный, я наставник твой.
Пошли сюда, не забывай о сказанном!"
28. Все мы зааплодировали повару за складную речь и за хитрую [f] науку, а наш хлебосольный хозяин Ларенсий заметил: "Насколько же лучше, когда наши повара учатся подобным вещам, чем тем, которым обучал их один из наших сограждан, пресыщенный богатством и роскошью: он заставлял своих поваров вызубривать диалоги дивного Платона, (382) и они разносили блюда, приговаривая ["Тимей" 17а]: "- Один, два, три - а где же четвертый из тех, что вчера были у нас, любезный Тимей, а теперь сами угощают нас? - С ним приключилась, Сократ, какая-то хворь". И таким манером они пересказывали большую часть диалога, а гостям это надоедало, и они, что ни день, бранились с ученым занудою; а многие люди со вкусом вообще зарекались от его угощений. Наши же повара обучены совсем другим вещам, но удовольствия от них не меньше!"
[b] И малый, расхваленный за свое поварское искусство, сказал в ответ: "Что же такого придумали или расславили о себе мои предшественники? Или я по скромности сравниваю себя лишь с заурядными поварами? Ведь даже первый победитель на Олимпийских играх элеец Корэб, тоже бывший поваром, не так чванился своим искусством, как повар из комедии Стратона "Финикиянка". Вот что говорит нанявший его [Коcк. ΙΙΙ.361; ср.659b]:
29. Ей-ей, я нанял сфинкса, а не повара
[c] Варить обед. Богов зову в свидетели,
Что он ни скажет, все мне не по разуму:
Пришел и сыплет речи непонятные.
Едва явился - свысока спросил меня:
"Меропов {49} много ль позвано на пиршество?" -
{49 Меропов — Слово из гомеровского лексикона, обозначающее людей как смертных. Наниматель принимает это слово, как и употребляемое далее поваром «дайтимы» (греч. пирующие), за имя собственное.}
"Каких таких меропов? ты с ума сошел!" -
"Что есть мероп, ужели ты не ведаешь?" -
"Клянусь тебе, такие здесь не водятся.
Вот не было печали мне: меропов звать!"
[d] "Ну, коли так, ответствуй: ждать ли дайтимов?" -
"Кого?" - перебираю поименно я:
Филин, и Мосхион, и Никерат придет,
И тот, и этот, - все припомнил прозвища,
Но хоть убей, нет никакого Дайтима.
"Не будет здесь такого!" - говорю ему.
А он: "Да как же можно!" - и ругается,
Что пир не в пир без Дайтима. Вот бедствие!
"Кого заколешь? Землевоздымателя?"
"Нет" - "Значит, не быка широколобого?" -
[е] "Нет здесь быков". - "Не агницу ль?" - "Отстань, злодей!
Ни то, ни это, а овечку жертвуем". -
"Почто не признаешь овечку агницей?" -
"Таких не знаю слов и не желаю знать -
Я человек простой, речам не ученый". -
"Не знаешь и того, как говорит Гомер?" -
"Пусть говорит он, как ему захочется,
Да мне-то что до этого, любезнейший?" -
"О нет, внемли и этому и прочему!" -
"Убить меня Гомером, что ли, вздумал ты?" -
[f] "Таков глагол мой". - "Пусть, но только чур, не здесь". -
"Как? за твои четыре драхмы скаредных
(383) Мне отказаться от моих обычаев?
Подать сюда сухое омовение!"
"Чего?" - "Ячмень!" {50} - "Опять мудришь, пришибленный!"
{50 Ячмень — Ячменем осыпали перед закланием жертвенное животное, поэтому повар иносказательно называет его «сухим омовением».}
"Осадок есть?" - "Осадок? не беспутничай,
Скажи, что нужно, только вразумительно". -
"О старче безрассудный! Соль подай сюда!
Соль есть осадок. И святой воды неси".
Несу, он режет жертву, говорит слова
Такие, что никто их и не слыхивал:
"Резак", "юдоль", "тук", "брашна", "складни", "ковани" -
[b] Хоть тут берись за словари Филитовы {51}
{51 ...словари Филитовы... — Филит с о-ва Коса, знаменитый александрийский ученый (конец IV — первая четверть III в.), составитель словаря непонятных и устаревших слов.}
И проверяй в них каждое речение.
"Брось, - говорю, - скажи по-человечески!"
Куда там! Убедить его, клянусь Землей,
Невмочь самой богине Убеждения.
[Должно быть, этот душегубец смолоду
Жил в рабстве при каком-нибудь сказителе
И там набрался всех словес Гомеровых. {52}]
{52 Должно быть... — Последних трех стихов у Афинея нет, они сохранились в папирусе.}
30. И точно, поварское племя очень пытливо в исторических и словесных изысканиях. Самые ученые из них любят приговаривать: "колено ближе голени" или "Европу я прошел и Азию", упрекая же [c] кого-либо они говорят, что не должно обращать Энея в Пелея. {53} Я сам восхищаюсь одним таким древним поваром и заимствовал одно из его начинаний. Алексид выводит его в "Лохани" с такими словами [Kock.II. 341]:
{53 Энея в Пелея. — То есть вино (οι̉νος) в осадок (πήλος).}
- Сперва он взялся блюдо, как мне кажется,
Готовить из тушеной поросятины.
Главкия . Прекрасно!
- Но затем пересушил ее.
Главкия . Что горевать, беда ведь поправимая.
- Каким же образом?
Главкия . Добывши уксусу,
[d] Налей его затем в лохань холодную.
И помести горшок твой в этом уксусе.
Горшок, еще горячий, теплотой своей
Притянет влагу и впитает порами.
И мясо в нем не будет пересушено,
А сохранится влажное и нежное.
- Ты говоришь, как врач! Я так и сделаю.
Главкия . Перед подачей остуди слегка его,
[e] Когда придешь прислуживать, понятно ли?
Пар в ноздри не ударит, но рассеется
По воздуху. {54}
{54 ...рассеется по воздуху. — Текст неясен.}
- Отлично разглагольствуешь,
И выглядишь писателем, не поваром,
А ремесло позоришь неумелостью.
[f] 31. Однако довольно о поварах, друзья-сотрапезники, - как бы кто-нибудь из них не загремел словами из менандровского "Брюзги" [644]:
Кто обидел повара,
Уйти от наказанья не надейся, нет.
Священно наше ремесло!
Нет, я, по словам сладчайшего Дифила [Kock.II.570]:
На середину вам барана выставил,
Набитого начинкой, и на вертеле
Зажаренного, малых поросяточек,
В своем соку поджаренных; гуся несу,
Напичканного, твердого, как дерево.
(384) 32. ГУСЬ (XHN). И точно, тут принесли отлично поджаренных гусей и прочую птицу, и кто-то сказал: "Какие откормленные (σιτευτοί) гуси".
Ульпиан спросил: "У кого это [сказано] - откормленный гусь?" Плутарх ответил ему: "Феопомп Хиосский в своей "Истории Греции" и в тринадцатой книге "Истории Филиппа" сказал [FHG.I.281], что когда спартанец Агесилай прибыл в Египет, египтяне послали ему откормленных гусей и телят. {55} И комедиограф Эпиген в "Вакханках" говорит [Kock.II.417]:
{55 ...послали ему жирных гусей и телят. — Ср. Непот. «Агесилай». 8. Агесилай не пользовался такой роскошью, 657b.}
Что если кто-нибудь его напичкает,
Как кормленного гуся.
[b] И Архестрат в своей знаменитой поэме [frag.58 Ribbeck]:
И, откормив, приготовь для меня гуся молодого, -
Просто зажарь его тоже.
А ты, Ульпиан, раз уж допрашиваешь всех обо всем, скажи нам за это, где древние авторы удостоили упоминанием вот эту великолепную гусиную печень? Было слово "гусиные пастухи", свидетельство чему мы имеем в "Дионисалександре" Кратина [Kock.I.26]: "Гусиные, коровьи пастыри". Гомер же знал слово "гусь", как в женском, так и в мужском роде [Од.ХV.161]: {56} "орел, белого (α̉ργήν) гуся {57} неся". И [Од.ХV.174]:
{56 в мужском роде... — Это как раз пример женского рода.}
{57 ...белого гуся... — Согласовано с прилагательным женского рода (α̉ργήν).}
[с] Так же, как этого белого гуся, вскормленного (α̉τιταλλομένην) дома,
Сильный похитил орел.
И [Од.ХIХ.536]:
Двадцать гусей (χη̃νες) {58} у меня есть домашних; кормлю их пшеницей.
{58 Двадцать гусей... — Единственный пример употребления Гомером слова «гусь» в мужском роде (Од. XIX.552) выпал из нашей редакции текста Афинея.}
Что же до гусиной печенки (за нею гоняется весь Рим), то о ней следующими стихами упоминает в "Торговце венками" Эвбул [Kock.II.199]:
Коль не гусиные
Твои душа с печенкой".
33. Принесли нам и много так называемых свиных "полуголов"; о них упоминает в "Лжеподкидыше" Кробил [Kock.III.380; ср.368е]:
И полуголова вошла нежнейшая
[d] Свиная. Зевс свидетель, не оставил я
Ни крошки.
За ними последовал так называемый "мясной горшок". Это мелко нарубленное мясо с жиром и кровью под сладким соусом. Миртил сказал: "Грамматик Аристофан пишет [р.219 Nauck], что так это блюдо назвали в Ахайе. Антиклид пишет в восьмой книге "Возвращений" [frag.8 Miiller]: "Эритрейцы сговорились перебить хиосцев на пиру, но кто-то [е] узнал об этом и сказал:
Яростный гнев охватил эритрейцев, бегите, хиосцы,
Только свинины поев, говядины не дожидаясь".
Вареное мясо упоминается в "Причитаниях" Аристоменом:
... {59}
{59 ...........— Цитата утеряна; в качестве примера см. Аристофан. «Лягушки». 553.}
Ели и яички, которые иногда назывались "почками"; Филиппид в "Омоложении" пишет об обжорстве гетеры Гнафены [Коск.Ш. 302]:
Потом слуга несет поднос с яичками.
[f] Все бабы тут же принялись жеманиться,
Одна Гнафена-мужебойца крикнула,
Давясь от смеха: "О Деметра милая!
Прекраснейшие почки!" Тут же парочку
Схватила, проглотила, так что со смеху
Мы полегли".
34. Один из сотрапезников заметил, что превосходен был и каплун с кислым жиром (τὸ ο̉ξυλίπαρον). Ульпиан, любитель критиковать все и вся возлежал тем временем в одиночестве, ел немного и следил за (385) всеми разговорами; тут он и вставил: "Ну-ка, ну-ка, что такое кислый жир? Если только вы не собираетесь рассказывать нам о бычках и жировках, - снеди, обычной у меня на родине". {60} И тот в ответ: "Комик Тимокл в "Перстеньке" упоминает кислый жир в таких словах [Kock.II.451; 295b]:
{60 ...снеди, обычной у меня на родине. — См.119b.}
Акул и скатов и любых других пород,
Готовящихся с кисло-жирным (ο̉ξυλιπάρω) соусом.
А какие-то люди были названы Алексидом в "Блуднице" жирно-верхими [b] (α̉κρολίπαροι) [Kock.II.368]:
Жирно-верхие (α̉κρολίπαροι), внизу же тело их из дерева".
Когда подали нам огромную рыбу в кислом соусе (ο̉ξάλμη), то кто-то выразился, что в кислом соусе всякая рыба (τὸ ο̉ψάριον) {61} вкусна. На это собиратель "заноз" {62} Ульпиан, нахмурив брови, заметил: "Где же встречается кислый соус? А вот слово ο̉ψάριον не встречается ни у одного живущего ныне автора, мне точно известно". В ответ почти все закричали, чтобы он оставил их в покое, и принялись за еду, а Кинульк, возвысив голос, процитировал из "Ветерков" Метагена [Kock.I.795]:
{61 ...всякая рыба (τὸ ο̉ψάριον)... — То есть рыба как кушанье; часто встречается в папирусах и поздней литературе. От этого слова происходит и современное греческое ψάρι «рыба».}
{62 ...собиратель «заноз»... — См. 97d, 228с, 347с.}
[c] Благодетель! Сперва отобедать мне дай,
а потом обо всем, что захочешь,
Расспроси, разузнай: на пустой же живот
непонятлив я, страшно забывчив.
Однако Миртил вежливо поддержал Ульпиана и продолжил, показывая, что готов отказаться от угощения ради болтовни: "У Кратина есть слово ο̉ξάλμη в следующих стихах из "Одиссеев" [Коск.I.58]:
Всех вас, "товарищей милых", теперь я за это поймаю!
И подпалив, и сварив, а потом и зажарив на углях,
[d] И окунувши в подливку, и вымочив в соусе кислом (ο̉ξάλμη),
После в горячем чесночном, - а после, кого я признаю
Лучшим из вас, недотепы-вояки, того разгрызу я!
И Аристофан в "Осах" [330]:
И обдуй, и подливкой (ο̉ξάλμη) горячей облей.
35. Слово же ο̉ψάριον употребляем мы, здравствующие ныне, хотя еще Платон назвал так рыбу в "Писандре" [Коск.I.627]:
[e] - Поевши рыбки (ο̉ψάριον), как это случается,
Ты животом страдал уже когда-нибудь?
- Да, краба съев, я прошлым годом мучился.
Ферекрат в "Перебежчиках" [Ibid., 153]:
Вот эту рыбу (του̉ψάριον) подал кто-то нам.
Филемон в "Сокровище" [Kock.II.487]:
...Не обморочишь нас
Такой негодной рыбой (ο̉ψάριον)! {63}
{63 ...Не обморочишь... — Очень сомнительная конъектура Кока; рукописное чтение бессмысленно.}
Менандр в "Карфагенянине" [Kock.III.75]:
Борея поманив лишь дымом жертвенным,
Ни рыбки (ο̉ψάριον) не поймал. Горох сварю ему.
[f] И в "Эфесце" [Kock.III.57; ср.309е]:
и рыбу (ο̉ψάριον) взяв на завтрак...
и далее:
За пескарей торговец рыбой только что
Четыре драхмы заломил.
Анаксилай в "Гиацинте-притоносодержателе" [Kock.II.273]:
Пойду куплю я рыбы (ο̉ψάριον) вам.
И немного ниже:
Сготовь, слуга, нам рыбы (του̉ψάριον).
Однако в стихе Аристофана из "Анагира" [Kock.I.403]:
Не зря же ты снабжал меня закусками (ο̉ψαρίοις),
под этим словом подразумеваются вкусные десертные блюда. И Алексид пишет в "Ночной страже" от лица повара [Kock.II.361]:
(386) - Какие же закуски предпочел бы ты,
Горячие, срединные иль низкие?
- Какие это низкие?
- Любезный мой,
Откуда ты, житья-бытья не нюхавший?
Готов все блюда поедать холодными?
- О нет!
- Горячими?
- О нет!
- Так средними?
- Ну да!
- Так повара дела не делают.
- А я не понимаю, что ты делаешь.
[b] - Скажу: я блюда подаю остывшими
Согласно пожеланью гостя каждого.
- Козла или меня зарезать хочешь ты?
Ты нанят для козла, давай разделывай!
- Эй, слуги, стройся! Печка есть?
- Имеется.
- А дымоход?
- Еще бы, дело ясное!
- Не ясно, значит; говори: имеется?
- Имеется.
[c] - Но плохо, если дымный он.
- Он уморит меня.
36. Эти примеры, Ульпиан, счастливое брюхо (ο̉λβιογάστορ), я напомнил тебе от имени нас, ныне здравствующих. {64} Похоже ведь, что и ты, как и я, не ешь ничего одушевленного, как в "Аттиде" Алексида [Kock.II.308]:
{64 ...ныне здравствующих — Намек на ульпиановский вызов (c.385b, d).}
Сказавший первым, что одушевленного
Не ест мудрец, был человек разумнейший.
Пришел я, ничего одушевленного
На рынке не купив: взял только рыб больших.
[d] Уже уснувших, жирную ягнятину
Вареную; живого - ничего не взял!
Еще что? Да! Набрал печенки жареной.
И если мне докажут, что из этого
Хоть что-нибудь дышало или блеяло, -
Согласен: был не прав и преступил закон.
Итак, позволь нам заняться обедом. Смотри-ка! Пока я разговариваю с тобой, из-за твоего несвоевременного словоугодия вот уже и ФАЗАНЫ [e] (ΦΑΣΙΑΝΙΚΟΙ) проплыли мимо, свысока поглядывая на нас". "Погоди, учитель Миртил, - ответил Ульпиан, - скажи только мне, откуда это выражение "счастливое брюхо" (ο̉λβιογάστορ), и упоминает ли кто-нибудь из древних о фазанах, и не "с ранней зарею поплыв в Геллеспонт", {65} но попросту отправившись на рынок, я куплю фазана, которого съем вместе с тобой".
{65 ...с ранней зарею поплыв в Геллеспонт... — «Илиада». IX 360, намек на то, что теперь за фазанами не нужно далеко плыть.}
37. Μиртил ответил: "На таких условиях я скажу. Слово ο̉λβιογάστορ упоминает в "Женомании" Амфид. Он говорит [Kock.II.238]:
Ты, Эврибат, ведь жиролиз: не может быть,
Чтоб не был ты счастливым брюхом.
[f] Фазанов же упоминает милейший Аристофан в пьесе "Птицы". Там двое стариков уходят из Аттики в поисках беззаботного города, где привольно жить, и находят такое житье среди птиц. И вот, когда они приходят к птицам, (387) к ним внезапно подлетает птица, страшная на вид; перепуганные старики стараются ободрить друг друга и говорят ["Птицы" 67]:
- А это что за птица, не ответишь ли?
- Зовусь вонючкой, рода я фазаньего (φασιανικός).
И в "Облаках", по моему, говорится о птицах, а не о лошадях, как думают многие [109]:
Хотя бы ты
Фазанов подарил мне Леогоровых!
Ибо Леогор, конечно же, мог как выращивать коней, так и разводить фазанов. В "Огорченном" его высмеивает за чревоугодие Платон [Kock.I.629]. Мнесимах же (это тоже один из поэтов Средней комедии) пишет в "Филиппе" [Kock.II.442]:
[b] Нет, говорят, на свете большей редкости,
Чем птичье молоко, и чем как надобно
Ощипанный фазан.
Ученик Аристотеля Феофраст Эресийский, упоминая о фазанах в третьей книге "О животных", пишет примерно так [frag. 180 Wimmer]: "Между птицами существует следующее различие: одни из них тяжелы и не летают; таковы франколин, куропатка, петух, фазан, которые передвигаются пешком и вылупляются уже покрытыми пухом". Также Аристотель пишет в восьмой книге "Истории животных" следующее [633а,29]: "Одни из птиц купаются в пыли, другие моются в воде, третьи [с] и не купаются в пыли, и не моются в воде. Те, которые не летают, а ходят по земле, купаются в пыли, как-то: курица, куропатка, франколин, фазан, жаворонок". {66} Упоминает о них и Спевсипп во второй книге "Подобий". Все указанные авторы называют эту птицу φασιανός, а не φασιανικός.
{66 Жаворонок — Эта птица попала сюда, видимо, по ошибке из какого-то другого списка.}
38. Описывая в тридцать четвертой книге своей "Европейской истории" реку Фазис, Агафархид Книдский пишет и следующее: "В устье этой реки во множестве бродят в поисках пищи фазаны". Калликсен же Родосский в четвертой книге "Об Александрии", описывая празднества, [d] устроенные в Александрии царем Птолемеем Филадельфом, рассказывает об этих птицах как о необычайном диве [FHG.III.194]: "Следом в клетках несли множество попугаев, павлинов, цесарок, фазанов и эфиопских птиц". Ученик Аристофана Артемидор {67} в своих "Кулинарном глоссарии", а также александриец Памфил в "Ономастиконе" и "Глоссарии" цитируют Эпэнета, написавшего в "Кулинарной книге", что фазана называют татиром (τατύρας), а Птолемей Эвергет во второй книге "Записок" [FHG.III.186; ср.654с] пишет, что его называют тетаром (τέταρος). [е] Это все, что я могу рассказать тебе о фазанах, которых благодаря тебе я, как в бреду, вижу кружащимися вокруг меня. Если же завтра ты не выполнишь нашего уговора и не отдашь обещанного, то я не стану подавать на тебя в суд за мошенничество, а сошлю тебя на этот самый Фазис, подобно тому как землеописатель Полемон грозился сослать Истра, ученика [f] Каллимаха, на одноименную ему впадающую в море реку".
{67 Артемидор — См. 5b.}
39. ФРАНКОЛИН {68} (ατταγασ). Аристофан в "Аистах" [Коск.I.504]:
{68 Франколин — Птица из отряда курообразных, группа перепела и куропатки; возможно, это турач или веретенник. Отсюда и до с. 396 текст сильно сокращен.}
Приятно в честь победы франколина съесть. {69}
{69 Приятно в честь победы... — То есть отмечая победу в поэтическом состязании.}
Александр Миндский пишет, что он немного больше куропатки, вся спина его покрыта пестрыми пятнами, окрас же его цвета красной глины. Охотники ловят его довольно легко потому, что он тяжел, а крылья у (388) него короткие. Он купается в пыли, плодовит, питается семенами. Сократ пишет в сочинении "О горах, {70} местностях, огне и камнях": "После того как франколинов привезли из Лидии в Египет и выпустили в рощах, то сначала они кричали по перепелиному, однако когда Нил обмелел, разразился голод, и многие обитатели страны умерли, с тех пор франколины кричат отчетливо, как самые смышленые дети: "злодеям трехкратно отмстится". Когда их ловят, они не приручаются, а только перестают кричать; если же их отпускают, они снова обретают голос". Гиппократ [b] упоминает их так [PLG.4 frag.36; ср.645с]:
{70 «О горах...» — Это чтение уместнее рукописного όρων «О границах».}
Ни франколинов он не ест, ни зайцев.
И Аристофан в "Птицах" [249, 761]; в "Ахарнянах" он пишет, что франколинами изобилует Мегарида. {71} Аттики ставят на последнем слоге облеченное ударение (α̉τταγάς) вопреки всякой аналогии: ведь у слов длиннее двух слогов, оканчивающихся на -ας и имеющих в предпоследнем слоге альфу, последний слог безударен: α̉κάμας (неутомимый), Σακάδας, α̉δάμας (неодолимый). Множественное число от них будет cmayat, а не α̉τταγήνες.
{71 Мегарида — Стих 875, однако поэт говорит о Беотии.}
40. ПОРФИРИОН {72} (ΠΟΡΦΥΡΙΩΝ). Как известно, его тоже упоминает [с] Аристофан ["Птицы" 707]. Полемон пишет в пятой книге "Послания Антигону и Адею" [frag.59 Preller], что когда порфирион живет в доме, он пристально следит за поведением замужних женщин, и если подозревает, что хозяйка блудит, то удавливается, чтобы дать этим знак хозяину. Полемон пишет также, что порфирион принимается за еду не прежде, чем обойдет все вокруг и отыщет пригодное местечко, после этого он купается в пыли, моется и тогда только принимается есть. Аристотель пишет [d] [р. 290 Rose], что когти на лапах у него раздвоены, окрас темно-синий, длинные лапы и красный, заходящий на голову клюв; величиной он с петуха, однако желудок у него невелик, поэтому пищу он хватает лапами и разрывает на мелкие кусочки, а пьет глотками. Когтей у него пять, и самый длинный из них средний. Александр Миндский пишет в "Рассказах о птицах", что птица эта ливийская и посвящена ливийским богам.
{72 Порфирион — Лысуха красная.}
ПОРФИРИДА (ΠΟΡΦΥΡΙΣ). Каллимах в трактате "О птицах" [frag. 100 с2 Schneider] различает порфириона и порфириду, считая их различными птицами. Он пишет также, что порфирион ест, забившись в темный уголок, чтобы никто не мог его видеть, а кто подойдет к его корму, на тех [е] злобится. Порфириды же упоминаются Аристофаном в "Птицах" [304]. Ивик упоминает также о неких скрытых порфиридах (λαθιπορφυρίδας) [PLG.4 frag.8, Diehl frag.8]:
На дереве том,
на вершине его,
утки пестрые сидят
В темной листве:
много еще
там пурпурниц прячущихся (λαθιπορφυρίδας)
И алькион быстрокрылых...
А в другом месте:
Я же всегда,
сердце мое,
как порфирида крылатая...
41. КУРОПАТКА (ΠΕΡΔΙΞ). О них упоминают многие, включая Аристофана. [f] Некоторые укорачивают средний слог [в косвенных падежах]; например Архилох [PLG.4 frag. 106]:
Дрожит как куропатка (πέρδικα).
Это - по образцу слов "перепелку" ('όρτυγα) и "хлебную меру" (χοίνικα); однако у аттиков средний слог часто бывает длинным. Так Софокл в "Жителях Камика" [TGF.2 201]:
И соименник птицы куропаточки (πέρδικος)
Пришел на славные холмы афинские.
Ферекрат или [истинный] автор "Хирона" [Коск.I.192]:
Уйдет он против воли куропаткою (πέρδικος). {73}
{73 Уйдет он... — Этот пример неудачен, так как здесь слог может быть и кратким.}
(389) Фриних в "Трагиках" [Коск.I.384]:
И также Клеомброт,
Сын Куропатки (Πέρδικος).
Имя этой птицы часто используется как символ похотливости. Никофонт в "Ремесленниках" (Χειρογάστορσι) [Kock.I.779]:
Вареных рыбок, тех вон куропаточек.
Эпихарм же в "Кутилах" укорачивает средний слог [Kaibel 106]:
Они вели
Каракатиц под водою, куропаток воздухом.
Аристотель пишет об этих животных так [287 Rose]: "Куропатка живет на суше, пальцы на ногах ее разделены, живет пятнадцать лет, самка еще больше; у птиц ведь самки живут дольше самцов. На яйцах сидит и выкармливает птенцов она так же как курица. Когда она замечает охотника [b], то вспорхнув из гнезда катается у него под ногами, обнадеживая легкостью поимки, и обманывает до тех пор, пока не скроются птенцы, тогда она улетает и сама. 42. Животное это злонравно, коварно и сладострастно. Из-за этого самец даже разбивает яйца у самочек, чтобы [продолжать] наслаждения любовью. Поэтому самка убегает от самцов, чтобы отложить яйца в одиночестве". То же самое рассказывает и Каллимах в сочинении "О птицах" [frag. 100 с3 Schneider]. Самцы, не нашедшие себе самок, дерутся друг с другом, и победитель покрывает побежденного. [В "Истории животных"] Аристотель пишет [ИЖ IX.62], что так называемые вдовые самцы куропаток бьются друг с другом. Побежденный следует за победителем и покрывается только им. [У петухов же] [с] все покрывают побежденного по очереди. И ручные куропатки покрывают диких. Если же кто-нибудь будет побежден вторым или каким-нибудь иным, то покрывается им тайно. Происходит это не всегда, но в известное время года; об этом сообщает также Александр Миндский. И самцы и самки гнездятся на земле, каждый по отдельности. На приманного самца вожак диких налетает, чтобы подраться с ним; после того как его ловят, на схватку выходит другой. И это происходит всякий раз, когда приманной [d] птицей является самец; когда же приманная птица - самка, то она поет, пока ей не встретится вожак. Остальные же куропатки, собравшись вместе, отгоняют его, потому что он уделяет внимание ей, а не им. Поэтому часто он приближается к ней молча, чтобы никто его не услышал и не пришел драться. Иногда же приближающегося самца заставляет умолкнуть самка. Часто самка, сидящая на яйцах, заметив, что ее самец идет к приманной самке, встает с насиживаемых яиц и даже соглашается на соитие, [е] чтобы отвлечь его от приманной. И до такой степени возбуждает куропаток и перепелок все, касающееся соития, что они налетают даже на тех приманных птиц, что сидят на головах у людей. Рассказывают, что когда самки куропаток, которых ведут на охоту, лишь заметят или почуют самца, сидящего или летящего с наветренной стороны, то зачинают, а некоторые даже тут же несутся. В течение всего периода спаривания самцы и самки [f] летают, раскрыв клювы и с высунутыми языками. А Клеарх пишет в сочинении "О паническом страхе" [FHG.II. 324]: "Воробьи, куропатки, петухи и перепелки испускают семя не только завидев самку, но и даже лишь заслышав их голос. Причина этого - воображение соития. Это виднее всего, если в период спаривания перед ними поставишь зеркало: видя отражение, они подбегают к нему, попадают в плен и испускают семя. Все, кроме лишь петухов: этих вид отражения ведет только на битву". Это пишет Клеарх.
(390) 43. Некоторые называют куропаток квохтушками (κακκάβαι); это можно найти и у Алкмана [PLG.4 frag.25]:
Эти слова и напев
Алкман сочинил певец,
У квохтушек их переняв -
то есть он говорит, что учился пению у куропаток. Поэтому и Хамеле-онт Понтийский пишет [frag.24 Koepke]: "На изобретение музыки древних людей натолкнуло птичье пение в глухих местах: подражая птицам, люди установили музыкальное искусство". Однако не все куропатки, добавляет он, испускают крик "каккабе"; так и Феофраст в разделе [b] "О различии в голосах родственных [животных]" пишет [frag. 181 Wimmer]: "Афинские куропатки, обитающие от Коридала в сторону города кричат "каккабе", а по другую сторону кричат "титтибе". Василий пишет во второй книге "Об Индии" [FHG.IV.346]: "Маленькие человечки, воюющие с журавлями, ездят верхом на куропатках". И Менекл в первой книге "Собрания" [FHG.IV.346]: "Пигмеи воюют с журавлями и куропатками". В Италии водится другой род куропаток с темным оперением и хрупким телосложением; клюв у них не алого цвета. Мясо куропаток, водящихся в окрестностях Кирры, запрещено есть законом. [с] Беотийские куропатки или не переходят в Аттику или же, как мы уже говорили [390а], перейдя туда, опознаются по крику. О пафлагонских куропатках Феофраст пишет [frag. 182 Wimmer], что у них по два сердца. На острове Скиафе куропатки питаются улитками. Птенцов у куропаток бывает по пятнадцать-шестнадцать. Летают же они недалеко, - об этом пишет в первой книге "Анабасиса" Ксенофонт [1,5,3]: "Но дрофу (ω̉τίς) можно было словить, если быстро ее вспугнуть, так как она летает недалеко [d], как куропатка, и скоро устает. Мясо у нее чрезвычайно приятное на вкус".
44. Сказанное Ксенофонтом о дрофах подтверждает Плутарх: ведь эти птицы во множестве привозятся из близлежащей Ливии в Александрию. Ловят их так. Птица эта, ушастая сова ('ω̃τος), {74} чрезвычайно склонна к подражанию, особенно тому, что на ее глазах делает человек. Она повторяет все, что при ней делают охотники. Охотники же, встав на виду у птиц, смазывают себе глаза некоторым снадобьем, а для птиц неподалеку ставят в маленьких блюдечках другое снадобье, склеивающее глаза и веки. Птицы, видя намазывающихся, проделывают то же самое [e] снадобьем из блюдечек, тут их и можно поймать. Аристотель пишет [292 Rose], что "она принадлежит к перелетным птицам, пальцы у нее разделенные, с тремя когтями, величиной она с крупную курицу, цвета перепелки, голова продолговатая, клюв острый, шея тонкая, глаза большие, язык с костями, зоба у нее нет". Александр Миндский пишет, что она называется также "лагодией". Говорят, что она жует жвачку и любит лошадей [f]: {75} и если завернуться в лошадиную шкуру, то можно поймать их сколько угодно, ибо они будут подходить без боязни. И в другом месте Аристотель пишет [293 Rose]: "Ушастая сова во многом похожа на сову обычную, однако птица это не ночная. Около ушей у нее имеются пучки перьев, от которых она и получила свое название; {76} величиной она с голубя, подражает человеку: во время ответного танца она и ловится". Внешностью она похожа на человека и повторяет все, что делают люди. (391) Поэтому легко попадающих впросак комики называют ушастыми совами, ибо при охоте на них лучший танцор принимается танцевать перед ними, и птицы, глядя на танцующего, двигаются, как куклы на веревочках, а другой ловец, скрытно приблизившись сзади, хватает их, пока они наслаждаются этим подражанием.
{74 Ушастая сова — Дрофа (ω̉τίς) здесь перепутана с ушастой совой.}
{75 ...Любит лошадей... — О любви дроф к лошадям см. Плутарх. 98lb.}
{76 ...от которых она и получила свое название... — ω̃τος по-гречески букв, «ушастик».}
45. Говорят, что, то же самое проделывают и с сычами {77} (σκω̃πας): их тоже ловят во время пляски. Упоминает их и Гомер [Од.V.66]. Есть [b] даже пляска, называемая "сычом" (σκώψ), так как содержит разнообразные движения этой птицы. Так как сычи рады подражать кому угодно, то и мы называем σκώπτειν (насмешничать) всякое ловкое подражание, потому что так делают и сычи. Все птицы, имеющие хорошо развитый язык, способны издавать членораздельные звуки и подражают голосам людей и других птиц; таковы, например, попугай и сорока. "Сыч меньше совы обыкновенной, - пишет Александр Миндский, - у него свинцовый окрас с белесыми пятнами, а от бровей торчат два пера, доходящие до висков". Каллимах пишет [frag. 100с 7 Schneider], что существует два вида сычей, одни кричат, а другие - нет. Поэтому одни зовутся сычами "глядящими" [с] (σκώψ), а другие "вечно-глядящими" (άείσκωψ); глаза у них светятся. Александр Миндский утверждает, что это слово пишется у Гомера без начального "с", так же называет их Аристотель [ИЖ 617b 31]. {78} Эти сычи встречаются во всякое время года; их не едят, и только те, что появляются только осенью на один-два дня, съедобны. Отличаются эти [d] "вечно-глядящие" от обычных толщиною и похожи на горлиц и вяхирей. Спевсипп во второй книге "Подобий" тоже пишет их название без начального "с". Эпихарм [Kaibel 121]: "сычей (σκώπας), удодов, сов". И Метродор пишет в сочинении "О привычках", что сычи ловятся во время ответного танца.
{77 ...то же самое проделывают и с сычами... — По другим данным с филинами.}
{78 ...так же называет их Аристотель. — В нашем тексте «Истории животных» сигма есть.}
46. Раз уж в разговоре о куропатках мы упомянули об их чрезвычайной похотливости, прибавлю, что и петухи бывают очень сладострастны. Аристотель, например, говорит [ИЖ 614], что из пожертвованных в [е] храмы петухов принесенные ранее покрывают новопринесенного до тех пор, пока не принесут следующего; если же новых не приносят, то они начинают сражаться друг с другом, и победитель получает побежденного в полное распоряжение. Рассказывают также, что входя в дверь, петух наклоняет свой гребень, и что права на самку он не уступает без боя. Феофраст утверждает [frag. 183 Wimmer], что дикие петухи похотливее домашних и рвутся спариваться едва вылетев из гнезда, а самочки по прошествии дня. Похотливы и воробьи; поэтому Терпсикл пишет, что сытый [f] воробей всегда готов к любви. Возможно, потому и Сапфо изображает Афродиту на колеснице, запряженной воробьями [frag.l], ибо животное это похотливое и плодовитое. Несет воробьиха, как пишет Аристотель [291 Rose], до восьми яиц. Александр Миндский пишет, что существует два вида воробьев, один домашний, другой - дикий; самки их невзрачнее самцов, клюв у них цвета рога, а голова ни слишком светлая, ни слишком темная. (392) Однако Аристотель пишет [291 Rose], что самцы зимой исчезают, а самки остаются, основывая свой вывод на наблюдении за цветом птиц: окрас их светлеет соответственно времени года точно так же, как у черных дроздов и лысух. В Элиде воробьев называют "забияками" (δειρήτες); об этом пишет в третьей книге "Глоссария" Никандр Колофонский [frag. 123 Schneider].
47. ПЕРЕПЕЛКИ (ΟΡΤΤΓΕΣ). Возник вопрос, касающийся всех существительных, оканчивающихся на -υξ: почему в родительном падеже у них в последнем слоге не та же согласная (в таких словах как 'όνυξ [b] коготь или 'όρτυξ перепелка). Если простые двусложные существительные мужского рода, оканчивающиеся на ξ с предшествующим υ, имеют в начале последнего слога неизменяемый звук {79} или же один из звуков, характеризующих слова первого склонения с безударным последним слогом, {80} то их родительный падеж образуется при помощи κ: κήρυξ, глашатай, родительный κήρυκος πέλυξ, ось, πέλυκος 'Έρυξ, (гора), 'Έρυκος, Βέβρυξ, Βέβρυκος, слова же, не имеющие в начале последнего слога таких звуков, образуют родительный падеж при помощи γ: 'όρτυξ, перепелка, родительный 'όρτυγος 'όρυξ, кирка, όρυγος; κόκκυξ, кукушка, κόκκυγος. Особо следует выделить слово 'όνυξ коготь, 'όνυχος. Точно так же как родительный единственного числа образуется обычно именительный множественного числа в словах с тем же согласным в последнем слоге или вовсе без согласного.
{79 ...имеют в начале последнего слога неизменяемый звук... — Согласно античной грамматике, это плавные (λ, ρ) и носовые (μ, v); они «не изменяются» при флексии, как это, кажется, делают немые: к, γ, χ; τ, δ, θ и π, β, φ.}
{80 ...с безударным последним слогом... — Ни одного из примеров таких звуков, однако, не приведено.}
Аристотель пишет [р.287 Rose]: "Перепелка есть птица перелетная, [с] с расщепленными когтями, гнезда она не вьет, но гнездится на песчаной площадке, которую она прикрывает хворостинками от ястребов и высиживает на ней яйца". Александр Миндский пишет во второй книге "О животных": "У самки перепелки шея тоньше, чем у самца, и под подбородком у нее нет черного пятна. При разрезе видно, что зоб у нее небольшой, сердце же большое, разделенное на три доли; печень и желчный пузырь тесно соединены, селезенка же небольшая и трудно обнаружимая; яйца у самца расположены под печенью, как у петухов". [d] Об их происхождении пишет Фанодем во второй книге "Истории Аттики" [FHG.I.366]: "Когда Эрисихтон заметил остров Делос, называвшийся в древности Ортигией (Перепелиным), потому что целые стаи перепелок, налетая с моря, садились на нем отдыхать, как на удобной стоянке..." Эвдокс Книдский пишет в первой книге "Описания Земли", что финикийцы приносят перепелок в жертву Гераклу, потому что когда Геракл, сын Астерии и Зевса, отправился в Ливию и был убит Тифо-ном, Иолай принес перепелку и приложил ему к ноздрям понюхать, [e] после чего Геракл вернулся к жизни, потому что и при жизни, - добавляет Эвдокс, - Геракл очень любил эту птицу.
48. Эвполид в комедии "Города" называет перепелок уменьшительно ο̉ρτύγια [Kock.I.317]:
- Ты перепелок разводил когда-нибудь? -
Конечно! Разводил, таких малюсеньких.
И что?
Антифан же в "Крестьянине" называет их ο̉ρτύγιον [Kock.II. 14]:
Что можешь ты, с душой перепелиного? {81}
{81 ...с душой перепелиною... — Перепелка не считалась в древности трусливой птицей. Следовательно, это высказывание надо рассматривать как обвинение в излишней воинственности.}
Пратин в "Дименах" или "Кариатидах" [PLG.4 III.559] довольно неожиданно [f] называет перепелку "сладкоголосой"; хотя, возможно, у флиасийцев и лаконцев они и голосисты, как куропатки. От этого, замечает Дидим [р.76 Schmidt], может происходить и ее прозвище "сиалида": {82} ведь почти все птицы называются по их крикам. Что до так называемой "перепелиной матки", {83} о которой упоминает в "Хиронах" Кратин, говоря (393) [Kock.I.88]: "итакийская перепелиная матка", - то Александр Миндский пишет, что величиной она с горлицу, с длинными ногами, росточку небольшого и очень труслива. Об охоте на перепелов интересные подробности рассказывает Клеарх Солейский в сочинении под заглавием "О математических выражениях в "Государстве" Платона" [FHG.II.316]: "Если во время сезона спаривания поставить на перепелиной тропке зеркало, повернутое навстречу им, и перед ним силок, то, увидев свое отражение в зеркале, они побегут к нему и попадут в силок". То же самое он пишет о так называемых галках: "Также и галки при всей их смышлености настолько [b] любвеобильны от природы, что если им выставить сосуд оливкового масла, то они, сев на край и увидев свое отражение, бросаются вниз; масло склеивает им крылья, и птица легко ловится".
{82 ...может происходить и ее прозвище «сиалида»... — Кажется, автор считает, что это прозвище означает «свистун», хотя скорее оно значит «слюнявка».}
{83 Перепелиная матка — Возможно, коростель. Предполагалось, что эта птица была вожаком при миграциях; тогда итакийской маткой назван Одиссей.}
Средний слог слова "перепелка" аттики удлиняют, {84} как в словах δοίδικα и κήρυκα, {85} об этом пишет Деметрий Иксион в сочинении "Об александрийском диалекте". Однако у Аристофана в "Мире" [788] средний [c] слог краток ради метра: "перепелки ('όρτυγες), в доме росшие".
{84 Средний слог слова «перепелка» аттики удлиняют... — В косвенных падежах, например, πέρδικος.}
{85 Слова δοίδικα и κήρυκα. — Винительные падежи слов «пест» и «глашатай».}
Маленькие перепелки называются ХЕННИИ (χεννιων), о них упоминает Клеомен в своем "Письме к Александру": "Десять тысяч копченых лысух, пять тысяч дроздов, десять тысяч копченых хенний". Также Гиппарх в "Египетской Илиаде":
Также не полюбил я и жизнь несчастных египтян,
Перья у скользких сорок выщипывающих и хенний.
[d] 49. За нашим столом не переводились и ЛЕБЕДИ (ΚΥΚΝΟΙ), о которых Аристотель пишет [235 Rose]: "Лебедь любит своих птенцов и драчлив до такой степени, что может убивать сородичей. Он сражается даже с орлом, хотя сам драки не начинает. Лебеди поют, особенно перед кончиной; поют они даже когда летят через море. Птица эта принадлежит к классу перепончатолапых и травоядных". Александр же Миндский пишет, что выслеживал многих умирающих лебедей, но пения никогда не слышал. Сочинитель "Кефалионовой троянской войны" [e] александриец Гегесианакт говорит [FHG.III.69], что Кикн (Лебедь), сражавшийся в единоборстве с Ахиллом, был вскормлен на Левкофриде одноименной с ним птицей. Согласно Филохору, Бой или Бойо (Βοιώ) пишет в "Орнитогонии" {86} [FHG.I.417], что этот Кикн был превращен Аресом в птицу, улетел на реку Сибарис и там сошелся с журавлихой. Она также рассказывает, что Кикн вплетал в свое гнездо траву кипрей (λυγέα); а о журавлихе пишет Бойо, что прежде она была почтеннейшей среди пигмеев женщиной по имени Герана. Сограждане чтили ее, как богиню, поэтому [f] истинных богов она презирала, особенно Артемиду и Геру. За это гневливая Гера обратила ее в уродливую птицу, постылую и ненавистную прежде чтившим ее пигмеям; от нее и Никодаманта, - пишет она, - произошли сухопутные черепахи. И вообще, в этой поэме говорится, что все птицы прежде были людьми.
{86 «Орнитогония». — Написано по образцу «Теогонии» Гесиода, но рассказывает о превращениях в птиц.}
50. ВЯХИРИ (φασσαι). Аристотель говорит, что существует только (394) один род голубиных, видов же пять: "перистера (голубь), ойнас (дикий голубь), фаба (мелкий вяхирь), фасса (вяхирь), тригон (горлица)". В пятой книге "О частях животных" [ИЖ 5,31] "фабу" он не упоминает, хотя в сатировой драме "Протей" Эсхил говорит об этой птице (φάψ) [frag. 187]:
Изголодавшись, горлица (φάβα) несчастная
Разбилась грудью надвое о веялку...
и в "Филоктете" [frag.252] употребляет родительный падеж [множественного числа] φαβών. Аристотель пишет, что ойнас крупнее голубя, окраску имеет винноцветную; фаба поменьше ойнаса и побольше [b] голубя; вяхирь размером с петуха, окраска у него пепельная, самая же маленькая - горлица, окраска у нее серая. Горлицу можно видеть только летом, зимой же она прячется [ИЖ VIII.45]; вяхирь и домашний голубь наблюдаются во всякое время года, дикий же голубь только осенью. [ИЖ ΙΧ.56] Говорят, что дольше всего из них живет вяхирь, - он доживает до тридцати, а иногда и сорока лет. В течение всей жизни ни самец не оставляет самки, ни самка самца, а когда один из пары умирает, то оставшийся вдовствует. Так же ведут себя и ворон, и ворона, и галка. Однако яйца высиживает, поочередно сменяясь, только голубиный род; когда же вылупляются птенцы, самец плюет на них, чтобы избежать сглаза. [ИЖ VI.32,33] Откладывают они два яйца, из первого вылупляется самец, из [с] второго - самка. Несут яйца они в течение всего года, за год десять раз, а в Египте и двенадцать, потому что несшая яйцо самка может зачать новое уже на следующий день". В этом же сочинении Аристотель также пишет [ИЖ V.43], что [среди голубиных] домашний голубь занимает по величине второе место, меньше же всех пелейя; и что голубя приручают, пелейю никто не держит, потому что она черная, небольшая, с красными и шероховатыми ногами. [ИЖ VI. 17] Особенность голубей, - говорит [d] он, - в том, что при спаривании они целуются друг с другом, а без этого самка не поддастся самцу. Старый голубь в первый раз может покрыть самку и без поцелуев, а молодые только с поцелуями. Когда нет самца, то самки даже спариваются друг с другом, целуясь как самцы, и, ничего не испуская друг в друга, несут яйца, но из этих яиц никогда не выходит птенцов. Дорийцы, например Софрон в "Женских мимах", вместо слова "перистера" говорят "пелейада". Каллимах в сочинении "О птицах" [е] [frag. 100с. 4 Schneider] описывает вяхиря, пираллиду, голубя и горлицу как различных птиц. 51. Александр Миндский пишет, что вяхирь не поднимает головы во время питья, как это делает горлица, и не издает звуков зимой за исключением погожих дней. Говорят также, что когда дикий голубь, поклевавший семя омелы, испражняется на какое-либо дерево, на этом месте появляется росток омелы. Даимах же рассказывает в "Истории Индии", что в Индии водятся желтые голуби. Харон Лампсакский, рассказывая в "Истории Персии" о Мардонии и о гибели персидского войска под горой Афон, упоминает [FHG.I.32]: "Тогда в Элладе впервые появились белые голуби, а раньше их не было". Аристотель пишет [ИЖ 613а], [f] что когда у голубей появляются птенцы, то самец, нажевав соленой земли, выплевывает ее в рот птенцам, и таким образом приучает к приему пищи. На горе Эриксе в Сицилии в установленный срок справляются празднества, называемые Отплытиями; считается, что в это время богиня {87} отправляется в Ливию. Так вот, тогда в этой местности исчезают из вида все голуби, как будто они отправились сопровождать богиню в пути. Спустя же девять дней, когда справляется праздник Прибытии, (395) с моря прилетает один единственный голубь и влетает в храм; следом появляются и все остальные голуби. После этого зажиточные граждане из всей округи начинают пировать, прочие поднимают радостный шум, и вся округа благоухает бутиром (βούτυρον), {88} что считается знаком возвращения божества. Автократ пишет в "Ахейской истории" [FHG.IV.346], что и сам Зевс, влюбившись в деву Фтию из Эгия, принял облик голубя.
{87 Богиня — Афродита.}
{88 Бутир. — Здесь это вид некоего растения.}
У аттиков слово "голубь" встречается в мужском роде (ο̉ περιστεράς), [b] [Например,] Алексид во "Вместе бегущих" [Kock.II.375]:
Я белый голубь, птица Афродитина.
А Дионис умеет только пьянствовать,
Нова ли вещь, стара ли, не заботится.
Но в "Доркаде" или "Причмокивающей" он употребляет женский род, когда утверждает, что сицилийские голуби особенно красивы [Kock.II.316]:
Я в доме сицилийских голубиц (περιστεράς) держу:
Они гораздо красивей, чем здешние.
Ферекрат в "Старухе" пишет [Коск.I.154]:
Пошли-ка с вестью голубя (περιστεράς).
И в "Петале" [Коск.I.185]:
[с] Ну, голубок (περιστέριον) мой, как Клисфен изнеженный,
На Кипр и на Киферу отнеси меня.
Никандр, упоминая во второй книге "Георгик" пелейяд, пишет [frag.73 Schneider]:
Драконтиад содержи у себя, пелейяд сицилийских
В доме, по два яйца несущих - таких, что не могут
Их скорлупу повредить ни хищные птицы, ни змеи.
52. УТКИ (NHTTAI). Как утверждает Александр Миндский, самцы у них крупнее и пестрее окрашены. Так называемый главкий, {89} прозванный [d] так за цвет глаз, немного меньше утки. Самцы так называемых чирков (βοσκάς) очень пестро окрашены; они меньше ... чем утки, клювы у самцов плоские и тоже соразмерно меньшие. Маленький нырок (κολυμβίς), самая мелкая из водоплавающих птиц, имеет грязно-черный окрас и острый клюв, защищающий глаза; ныряет он и впрямь очень часто. Существует и другой вид чирков, мельче утки, но больше утки-пеганки. Так называемые фаскады {90} чуть покрупнее маленьких нырков, [е] а в остальном похожи на уток. Так называемые кайры (ου̉ρία) немного меньше утки, цветом же они грязной глины, клюв у них большой и узкий. Узкий клюв также у лысухи, однако видом она округла, брюшко у нее пепельного цвета, спина же немного темнее. И утку (νήττη) и нырка (κολυμβίς), от которых образованы глаголы "плыть" (νήχησθαι) и "нырять" (κολυμβα̃ν), упоминает в "Ахарнянах" Аристофан [875]:
{89 Так называемый главкий... — Букв, маленькая сова; возможно, сероглазая утка.}
{90 Так называемые, фаскады... — Разновидность чирка.}
Крапивники, нырки, сороки, голуби,
Перепела и утки. [f]
Упоминает их и Каллимах в трактате "О птицах".
53. Часто появлялись при нас и так называемые служки-ПАРАСТАТЫ, о которых упоминает Эпэнет в "Поваренной книге", а также Симарист в третьей и четвертой книгах "Синонимов": дело в том, что так называются также и яички ('όρχεις).
Когда принесли нам рубленое мясо с подливкой, кто-то сказал: (396) "Подай мне тушеного (ΠΝΙΚΤΟΣ) {91} мяса", на что наш словесный чародей Ульпиан воскликнул: "Я сам задушусь, если ты не расскажешь, где ты нашел такое мясо! Слова этого не вымолвлю, пока не разузнаю!" И тот: "Страттид сказал в "Македонянах" или "Павсании" [Коск.I.719]:
{91 Тушеное мясо (πννκτός) — Букв, «задушенное», т.е. смягченное — тушеное или маринованое.}
Всегда пусть будет у тебя приварочек
Такой тушеный.
И Эвбул в "Приклеившемся" [Kock.II. 180]:
И мясо сицилийское тушеное
В горшочках.
И Аристофан сказал в "Осах" [511]: "[Лишь бы мне судов отведать,] протушенных и в судках". Кратин в "Женщинах с Делоса" [Kock.I.21]:
[b] Немного мяса соскребя, как должно, потоми в нем.
Антифан в "Крестьянине" [Kock.II. 12]:
- И первым делом я беру желанную
Ячменную лепешечку, которую
Дарит на радость смертным жизнь несущая
Деметра; и беру ягнят мягчайшие
Окорочка тушеные, молочные,
В объятьях зелени.
- Что ты городишь тут?
- Трагедию Софокла декламирую.
54. Когда нам однажды подали СОСУНКОВ-поросят, то и о них среди пирующих разгорелся спор: у какого автора встречалось это слово. [c] Кто-то ответил: "Ферекрат [пишет] в "Наставнике рабов" [Коск.I.157]: "Стянули сосунков, еще не выросших". И в "Перебежчиках" [Коск.I.153]: "Не сосунков ты в жертву собираешься / Принесть". Алкей в "Палестре" [Kock.I.761]:
А вот и он! О если только пикну я
Как мышь-сосунья то, что говорил тебе!
Геродот говорит в первой книге "Истории" [183], что в Вавилоне на золотом алтаре можно было приносить в жертву только сосунков. Антифан в "Филетере" пишет [Kock.II. 104]:
[d] Прекрасен этот сосунок молоденький.
Гениох в "Полиэвкте" [Kock.II.432]:
И медный бык уж десять раз сварился бы,
А он забил, наверно, поросеночка.
И Анакреонт говорит [frag.51]:
С ланью-сосуньей,
извилисторогою,
мать потерявшею
В темном лесу,
боязливо дрожащая
девушка схожа.
Кратет в "Соседях" [Коск.I.130]:
Теперь довольно, хватит с нас ребячества,
Как и молочных поросят с ягнятами.
[e] У Симонида Даная обращается к Персею с такими словами [PLG.4 frag.37]:
Как тяжко мне, сынок!
Млечною твоею душой
Ты дремлешь в нерадостном тереме.
И в другой поэме он говорит об Археморе [frag.52]:
Оплакали млечного младенца фиалковенчанной матери, {92}
{92 Оплакали... младенца фиалковенчанной матери... — Эвридики.}
Испустившего сладкий дух.
Клеарх же пишет в "Жизнеописаниях" {93} [FHG.II.309], что тиран Фаларид дошел до такой дикости, что угощался мясом млечных младенцев. Глагол θη̃σθαι означает сосать молоко. Гомер [Ил.ХХIV.58]:
{93 Клеарх... пишет в «Жизнеописаниях»... — Заглавие обычно пишется просто «Жизни», т.е. биографии.}
[f] Гектор - сын человека, сосцами жены он воспитан (θήσατο),
Это связано с тем, что младенцы берут (ε̉ντίθεσθαι) соски в рот, ведь и само слово "сосок" (τιτθός) произошло от того же [Од.IV.ЗЗб]:
Лань однодневных, сосущих (γαλαθηνούς) птенцов положила".
(397) 55. Когда нам разнесли ГАЗЕЛЕЙ (ΔΟΡΚΑΣ), элеатский лексикограф Паламед заметил: "Мясо дорконов (δορκώνων) не лишено приятности". На это Миртил отозвался: "Говорится только "доркады" (δορκάδες), и никогда "дорконы"". Ксенофонт в первой книге "Анабасиса" [5,2]: "Попадались также дрофы и газели (δορκάδες)".
56. ПАВЛИН (ΤΑΩΣ). Что это редкая птица, ясно из того, что говорится в "Воине" или "Счастливчике" Антифана [Kock.II.99; 654е]:
Если раньше кто-то пару к нам павлинов завозил,
Диво было! А теперь их больше, чем перепелов.
Также и Эвбул в "Фениксе" {94} [Kock.II.205]. И действительно, ввиду редкости они возбуждают любопытство. "У павлина, - пишет Аристотель [b] [р.291 Rose], - когти на лапах разъединены, птица это травоядная; яйца несет с трехлетнего возраста; с этого же времени и перья у нее становятся яркими. Высиживает яйца павлин около тридцати дней. Откладывает самка двенадцать яиц один раз в год; причем не разом, но в течение двух дней. В первый же раз самка кладет только восемь яиц. Как и курица, она несет и яйца-болтуны, но не более двух на выводок; как и курица, она высиживает яйца и выводит птенцов". Эвполид в "Освобожденных от военной службы" [Kock.I.266]:
{94 ...Эвбул в «Фениксе»... — Цитата утеряна.}
Не вырастить бы ненароком
[c] У Персефоны такого в дому
павлина, что спящих разбудит.
У оратора Антифонта есть речь под заглавием "О павлинах"; в ней ни разу не названо слово "павлин", но то и дело говорится о "пестрых птицах", которых содержит Демон, сын Пирилампа, и множество народу приходит из Лакедемона и Фессалии, чтобы посмотреть на них и выпросить яиц. Описывая их внешность, он рассказывает [frag.58 Blass]: "Если кто-либо пожелает держать этих птиц у себя в городе, то они улетят [d]. Если же он обрежет им крылья, то они потеряют свою красу: она ведь у них в перьях, а не в теле". В той же речи он говорит, что все старались посмотреть на них: "Однако в новолуние войти мог любой желающий, а в другие дни никому нельзя. И заведено это не со вчерашнего дня, но уже более тридцать лет".
57. Афиняне, как пишет Трифон [frag.5 Velsen], произносят слово [е] "павлин" как tahos (ταω̃ς), {95} с густым придыханием и облеченным ударением на последнем слоге. Так написано в "Освобожденных от военной службы" Эвполида (цитата была приведена выше), в "Птицах" Аристофана [101]:
{95 ...произносят слово «павлин» как tahos (τα’ω̃ς)... — То есть вместо ταω̃ς.}
Эвельпид . Так ты - Терей? Что ж, птица, иль павлин? (ταω̃ς)
И еще [269]:
Эвельпид . Правда, птица! Любопытно, что за птица. Вдруг павлин? (ταω̃ς)
Говорят также и в дательном падеже ταω̃νι, как в той же пьесе Аристофана [884]. Однако в аттическом и ионийском наречии густое придыхание в последнем слоге неодносложных слов, начинающихся с гласной, - вещь совершенно невозможная. Здесь возможно только тонкое придыхание: {96} [f] νεω̃ς (храм), λεω̃ς (народ), Τυνδάρεω̉ς, Μενέλεω̉ς, λειπόνεω̉ς (оставляющий корабли), ευ̉νεω̉ς (богатый кораблями), Νείλεω̉ς, πρα̃ο̉ς (мягкий), υι̉ο̉ς (сын), Κει̃ο̉ς, Χι̃ο̉ς, δι̃ο̉ς (божественный), χρει̃ο̉ς (полезный), πλει̃ο̉ς (полный), λει̃ο̉ς (гладкий), λαιο̉ς (левый), βαιο̉ς (малый), φαιο̉ς (серый), πηο̉ς (свойственник), γόο̉ς (плач), θοο̉ς (быстрый), ρόο̉ς (течение), ζωο̉ς (живой). Действительно, густое придыхание, любящее по природе своей находиться во главе слова и предводительствовать, никак не может прятаться в его конце. (398) Назван же так павлин (ταω̃ς) из-за густоты (τάσις) оперения. Селевк пишет в пятой книге "Об оборотах греческого языка": "Павлин (ταω̃ς); ни с чем не сообразно произносят это слово аттики, ставя на нем густое придыхание и облеченное ударение. Обычно ведь густое придыхание стремится к начальным гласным слов и, спешит туда со всех ног, не удерживаясь внутри слова, а вылетая наперед. Поэтому афиняне, судя о его природе по его положению, ставят его знак не над буквами, как другие знаки, а перед буквами. Кажется, древние [b] обозначали густое придыхание также при помощи буквы Н: потому-то и римляне в начале всех слов с густым придыханием пишут букву Н, в знак ее ведущей роли. И если такова природа густого придыхания, то можно сказать, что на последнем слоге в слове "павлин" оно у аттиков совершенно неуместно".
{96 ...тонкое придыхание... — То есть не νε’ω̃ς (храм), λε’ω̃ς (народ) и т.д.}
58. Немало было и других замечаний о каждом новом блюде, но тут слово взял Ларенсий: "Я тоже, по примеру нашего всесовершенного Ульпиана, предложу вам предмет для обсуждения, - нас ведь хлебом не корми, а только дай дознаться, - как вы полагаете, что такое [c] тетракс (τέτραξ)?" {97} И когда кто-то ответил: "Это - вид птицы", (у грамматиков ведь есть привычка всем и обо всем отвечать: "это вид растения, это вид птицы, это вид камня"), Ларенсий продолжил: "Даже я, о, лучший из мужей, знаю, что милейший Аристофан упоминает эту птицу в "Птицах" [ст.884]: "Красной лысухе, и дятлу, и пелекину, и флексиде, {98} и тетраксу, и павлину". Я же хочу узнать от вас, упоминает ли об этой птице и еще кто-нибудь. Александр Миндский, например, во второй книге своего трактата "О крылатых животных" упоминает не о крупной [d] птице тетракс, а только о какой-то очень маленькой птичке: "Тетракс ростом с грача, окрас его цвета глины с грязными пятнами и широкими полосками; питается он плодами. Откладывая яйца, он квохчет (τετράζει)". Также Эпихарм в "Свадьбе Гебы" [Kaibel 99; 65b]:
{97 что такое тетракс (τέτραξ) ? — Предположительно, глухарь.}
{98 Пелекину, флексиде. — Неизвестны.}
...Ведь берущему
Перепелок, воробьишек, жаворонков, что в пыли
Обожают искупаться, тетраксов, что семена
Поедают, да блестящих пеночек смоковничных...
И в другом месте [Kaibel 99; 65b]:
Также было много цапель длинно-шее-выгнутых,
Тетраксов, что семя ищут.
Вы молчите, вам нечего сказать, - поэтому я сам представлю вам эту птицу. Исполняя в Мезии должность прокуратора Его Императорского Beличества {99} [e] и будучи во главе тамошних дел, видел я эту птицу во вверенной мне провинции. Узнав, как называют ее мезы и пэоны, я вспомнил, что встречал это слово у Аристофана. Я был уверен, что и многоученый Аристотель удостоил это животное упоминания в своем драгоценном трактате (говорят ведь, что Стагирит получил от Александра Македонского восемьсот талантов на исследование животных), но не нашел о нем [f] ни одного слова и поэтому был рад, что имею достойным свидетелем милейшего Аристофана". При этих словах слуга внес в залу тетракса в плетеной корзинке. Он был больше самого крупного петуха, видом же был похож на красную лысуху; как у петуха, с двух сторон головы под ушами свисали у него сережки, голос же был низкий. Пока мы дивились (399) яркому оперению птицы, она была быстро приготовлена и подана к столу. Мясо ее было похоже на страусиное, которое мы тоже здесь не раз отведывали.
{99 ...должность прокуратора Его Императорского Величества... — Императора Коммода.}
59. ФИЛЕЙНЫЕ ЧАСТИ (ΨΥΑΙ). Сочинитель "Возвращения Атридов" в третьей книге говорит [Om.Kinkel]:
Гермионей, во стремительном беге настигнувший Иса,
Вбил ему в поясницу (ψοίας) копье.
Симарист в третьей книге "Синонимов" пишет так: "Филеи - это [b] мясистые части, косо поднимающиеся к пояснице. Вогнутости же с каждой стороны называются "чашами" или "зрачками" (γλήνη)". Клеарх во второй книге "О скелетах" {100} пишет так: "С каждой стороны смыкаются мясистые части, которые одни называют филеями, другие лисичками, или почечными матками". Упоминает о филеях и священнейший Гиппократ. Названы они так, потому что легко отскребываются (α̉ποψα̃σθαι) или потому что легко касаются (ε̉πιψαύω) костей, на поверхности которых они расположены. Упоминает их и комик Эвфрон в "Послах" [Kock.III.321]:
{100 «О скелетах». — Букв. «О мумиях».}
Есть долька печени, есть часть филейная, -
[с] Надрежь их пред дорогой и узнай по ним...
60. ВЫМЯ (ΟΥΘΑΡ). Телеклид в "Жестких" [Kock.I.217; ср.656е]:
Я с выменем хожу, ведь к роду женскому
Принадлежу.
Геродот в четвертой книге "Истории" рассказывает {101} ... Однако упоминания вымени других животных очень редки.
{101 Геродот в четвертой книге «Истории» рассказывает....— Рассказ о вымени скифских кобылиц (IV.2) выпал из текста Афинея.}
ПОДБРЮШЬЕ (ΥΠΟΓΑΣΤΡΙΟΝ) упоминается только рыбье. Страттид в "Аталанте" [Kock.I.713; 302d]:
Свиные ножки да тунца подбрюшие.
[d] Феопомп в "Каллесхре" [Коск.I.738; 302е]:
Подбрюшья рыбьи? О Деметра!
В "Сиренах" же он называет подбрюшья брюшками (υ̉πήτρια) [Kock.I.747]:
И белые брюшки тунцов Сицилии.
61. ЗАЯЦ (λαγώς). Кулинарный кудесник Архестрат пишет о нем так [frag.57 Ribbeck]:
Что же касается зайца, то множеством способов можешь
Ты приготовить его. И будет из них наилучший, -
Если в разгаре попойки ты каждого гостя одаришь
[е] Теплым поджаренным мясом, едва посыпанным солью,
Чуть сыроватым еще, на рожнах. И не огорчайся,
Видя, как с мяса ихор сочится, но ешь его жадно.
Все остальные рецепты считаю пустою вознею:
Это обилие сыру, и масла, и клейкой подливки;
Будто готовить пришли они мясо колючей акулы.
[f] Комедиограф Навсикрат утверждает в "Персиянке", что в Аттике заяц был редкостью [Kock.II.296]:
Да кто и видел в Аттике когда-нибудь
Живого льва иль что-нибудь подобное?
Ведь там и зайца встретить - дело редкое.
Однако Алкей в "Каллисто" свидетельствует, что их было много [Коск.I.759]:
- Зачем же этот кориандр размолотый?
- Чтоб посыпать им мясо зайцев пойманных.
(400) 62. Трифон пишет [frag. 19 Velsen]: "Аристофан произносит в "Данаидах" винительный падеж слова "заяц" с острым ударением на последнем слоге и конечным ν (λαγών) [Kock.I.456]:
А пес Гилас {102} словил для нас пожалуй что и зайца (λαγών).
{102 А пес Гилас... — Конъектура А. Мейнеке в не очень понятном стихе.}
То же в "Пирующих" [Kock.I.445]:
Погиб я! Видно, зайца (λαγών) я ощипывал. {103}
{103 Видно, зайца я ощипывал. — Поговорка, характеризующая бесполезное занятие.}
Ксенофонт в "Псовой охоте" [5,1] пишет это слово без конечного ν и с облеченным ударением (λαγω̃), тогда как в наши дни это слово в именительном падеже пишется λαγός. {104} Точно также если мы произносим ναόν (храм) и λαόν (народ), то [аттикисты] произносят νεών и λεών, и [b] если мы говорим λαγόν (зайца), то они скажут λαγών. Винительному падежу единственного числа λαγόν (заяц) соответствует форма именительного множественного числа, которую находим у Софокла в сатировской драме "Амик" [TGF.2 154]:
{104 λαγός — Следовательно, винительный единственного числа будет λαγόν.}
И зайцы (λαγοί), черепахи, совы, коршуны
И журавли.
С другой стороны, в "Льстецах" Эвполида находим форму именительного падежа множественного числа λαγώ, с долгим ω как в винительном λαγών [Kock.I.303; см.286b]: "Где есть и скаты, и зайцы, и женщины на кривых ножках". Однако и здесь некоторые без всяких оснований произносят последний слог с облеченным ударением, хотя это слово должно иметь острое ударение, поскольку существительные, оканчивающиеся [с] на -ος, сохраняют во всех флексиях один и тот же тип ударения, даже удлиняя в аттическом наречии гласный окончания в ω: {105} ναός, νεώς (храм), κάλος, κάλως (канат). Такими формами существительных пользовались и Эпихарм, и Геродот, и автор "Гелотов". В следующем стихе {106} используется, например, ионийская форма λαγός:
{105 ...удлиняя в аттическом наречии гласный окончания в ω... — Так называемое второе аттическое склонение. Далее приводятся ионийские и аттические формы слов.}
{106 В следующем стихе... — Амипсий, Коек.1.675; см.446а. Ионийский лекарь дает предписание больному.}
Морского зайца (λαγός) взбаламуть и пей его! -
тогда как аттическая форма будет λαγώς. Однако форму λαγός могут использовать и аттики, как например, Софокл [см. 400b]:
И зайцы (λαγοί), черепахи, совы, коршуны,
[d] И журавли.
В выражении "зайца (λαγωόν) пугливого" [Ил.ХХII.310], избыточно ω, если считать его принадлежащим ионийскому наречию, и избыточно "о", если аттическому.
63. Гегесандр Дельфийский пишет в "Записках" [FHG.IV.421]: "В правление Антигона Гоната такое множество зайцев развелось на Астипалее, что ее жители обратились к [дельфийскому] оракулу. Пифия дала ответ, что они должны завести охотничьих собак; за год так было поймано более шести тысяч зайцев. Расплодилось же их такое множество из-за того, что один анафеец завез на остров одну только заячью пару. Точно так же ранее на самой Анафе развелась пропасть куропаток после [е] того как один астипалеец выпустил там двух куропаток, так что жители едва не разбежались с острова. Ранее же на Астипалее зайцев не было, а водились лишь куропатки, на Анафе же наоборот: водились зайцы и не было куропаток". Ибо заяц - очень плодовитое животное. Об этом пишет в "Псовой охоте" Ксенофонт [5,13]. И Геродот говорит в третьей книге "Истории" [108]: "На зайца охотятся все - звери, птицы, человек, и поэтому-то он весьма плодовит. Это единственное животное, которое после зачатия плода [сразу же] зачинает второй. Поэтому-то один детеныш у него уже во чреве матери покрыт шерстью, а другой еще голый, третий зародыш только что образуется, четвертого зайчиха еще зачинает". Полибий в двенадцатой книге "Истории" [3,10] сообщает, что существует животное, очень похожее на зайца, называемое куникулом: {107} "Этот куникул (кролик) издали похож на небольшого зайца, но как только возьмешь его в руки, сразу замечаешь, насколько он отличен и на вид, и на вкус. (401) Живет он большей частью под землей". Упоминает о них в своей "Истории" и философ Посидоний [FHG.III.275]: "Мы также видели их во множество, когда плыли из Дикеархии {108} в Неаполь: там напротив окраин Дикеархии в море недалеко от берега лежит остров, на котором мало жителей и множество этих куникулов". Существуют еще и так называемые ласточкины зайцы. О них упоминает Дифил или Каллиад в "Ошибке" [Kock.II.5411:
{107 Куникул — Лат. cuniculus (кролик), должно быть, слово испанского происхождения; ср. англ. coney, нем. Kaninchen.}
{108 Дикеархия. — Прежнее название города Путеолы в Кампании.}
- А это что такое?
- Заяц ласточкин,
Вкуснейшая зайчатина!
[b] Наконец, Феопомп в двенадцатой книге "Истории" утверждает [FHG.I.301], что в окрестностях Бисалтии водятся зайцы, имеющие две печени.
64. ВЕПРЯ (ΣΥΣ) нам внесли такого, что он был ничуть не меньше прославленного калидонского. Кто-то сказал: "Ульпиан, мыслитель и смотритель, не дознаешься ли ты, кто утверждал, что калидонский вепрь был самкою, да еще и с белой кожей?" Однако тот по размышленью [с] зрелом предпочел отклонить вызов и в свою очередь обратился к нам: "А вы, господа чревоугодники, я думаю, превзошли всех знаменитых обжор, если все еще не насытились, поглотив столько проблем; вот и расследуйте сами, кто они были таковы. Слово же "свинья" (συ̃ς), если держаться этимологии, вы должны произносить с начальным "с", ибо происходит оно от глагола σεύεσθαι (устремляться) и говорит, что этот зверь напорист. Слово, однако, истерлось и произносится без начального "с": 'υ̉ς". Некоторые полагают, что συ̃ς, получилось из θυ̃ς, то есть животного для жертвоприношения (θυσία). Вы же ответьте мне, пожалуйста, кто, как и мы, называет дикого вепря (συ̃ς 'άγριος) составным словом [d] σύαγρος? Софокл назвал так в "Любовниках Ахилла" пса, воспользовавшись выражением "охотиться на вепря" (συ̃ς α̉γρεύειν) [TGF.2 166]:
Ты, о Сиагр, питомец Пелиона!
У Геродота в седьмой книге "Истории" [153] упоминается лаконец Сиагр, прибывший с послами к Гелону сиракузскому, просить помощи против мидян. Известен мне также этолийский стратег Сиагр, упоминаемый в четвертой книге "Истории" Филарха [FHG.I.335].
На это ответил Демокрит: "Все-то ты, Ульпиан, по своему [e] обыкновению ни за одно блюдо не примешься, пока не убедишься, что его название было известно еще в древности. Из-за этих забот ты рискуешь зачахнуть когда-нибудь, как зачах Филит Косский, изучая так называемые "обманные речи". Как свидетельствует надпись на его могиле, он и умер-то от истощения над своими исследованиями:
Путник, Филит я. Меня погубили "обманные речи",
Также над тайнами слов думы порою ночной.
65. Итак, чтобы и ты не зачах, расследуя слово σύαγρος, знай, что так называет вепря Антифан в "Похищаемой" [Kock.II.27]: [f]
Я этой самой ночью возвращусь домой,
С собой ведя льва, волка, вепря дикого.
Также тиран Дионисий в "Адонисе" [TGF.2 793]:
В пещере нимф, под сей природной сению,
Я посвящаю в дар первинки ловчие:
Копыта вепря дикого и выкидыш,
Любимую добычу рода песьего.
Линкей Самосский пишет в письме к Аполлодору следующее: (402) "...чтобы козлятину ели рабы, а с друзьями ты разделил бы мясо дикого вепря (συάγρεια)". И македонец Гипполох, о котором мы уже говорили в предыдущих книгах, в письме к названному Линкею [см. 128а] много раз упоминает о "сиаграх". Поскольку же ты не захотел обсуждать, какой масти был калидонский вепрь, то есть утверждает ли кто-то, будто он был белый, я назову имя, а свидетельство ты уж потрудись разыскать сам. Уже довольно давно мне случилось прочитать дифирамбы Клеомена Регийского; и в одном из них, под заглавием "Мелеагр", говорилось [b] об этом прямо [PLG.4 III.564]. Небезызвестно также мне, что по соседству с Сицилией называют "сиагра" α̉σχέδωρος. Так Эсхил сравнивая в "Форкидах" Персея с диким вепрем, говорит [TGF.2 83]:
Вломился он в пещеру, как лесной кабан (α̉σχέδωρος).
Также Скирас (это один из поэтов так называемой италийской комедии, родом он из Тарента) говорит в своем "Мелеагре" [Kaibel 190; см. Эврипид "Ипполит" 75]:
Куда пастух со стадом не отправится,
Ни асхедор не побежит на пастбище...
А в том, что Эсхил, живший в Сицилии, употреблял много сицилийских [с] слов, нет, конечно, ничего удивительного.
66. То и дело подавали нам и затейливо сервированных КОЗЛЯТ; особенно вкусны были те, что щедро сдобрены сильфем. Козлиное мясо, кстати, самое питательное: Клитомах Карфагенский, в знании философии не уступавший никому из Новой Академии, рассказывает, что один фиванский атлет был сильнее всех современников, потому что питался козлиным мясом, - соки в нем упругие и клейкие, и надолго остаются [d] в теле. Однако над ним смеялись, потому что пот его был зловонным. С другой стороны, если свинина и баранина остаются в желудке не переваренными, то из-за своей жирности они легко загнивают.
[Пиры в комедиях]
Пиры же, о которых рассказывается в комедиях, слаще бывают слуху, чем глотке. Так, в стихах из "Швеи" Антифана говорится [Kock.II. 17]:
- Какого мяса ты б поел охотнее?
[e] - Да подешевле. Взял бы из баранины
Без шерсти и без сыру: агнца, милый мой.
Козленка предпочту из всей козлятины, -
Он сыра не дает: ведь мне большой приплод
Позволил пренебречь простою пищею.
В "Киклопе" же он пишет [Ibid., 65]:
Из сухопутных тварей к вам
От меня придут:
Из стада бык, лесной козел,
Коза с небес, холощеный баран,
Холощеный кабан, нехолощеный кабан,
Поросенок, козлята, зайчишка косой...
Зеленый сыр и сыр сухой,
Натертый сыр и нарубленный,
Нарезанный и свернувшийся.
67. А Мнесимах приготовил в "Конезаводчике" следующее угощение [Kock.II.437; cp.301d, 322е, 329d]:
[f] Манес, из кипарисовых {109}
{109 Кипарисовые опочивальни — Ср.207е.}
Опочивален выйди-ка,
Ступай на площадь, где гермы {110} стоят,
{110 Гермы — CM.167f.}
Где конники {111} расхаживают
{111 Конник — командир конного корпуса, выставлявшегося каждой из десяти афинских фил.}
Среди цветущих молодчиков,
Которых учит сам Фидон
Садиться верхом и спешиваться.
Ты понял, кто?
Так вот, извести их вот о чем:
Остыла рыба, {112} нагрелось питье,
{112 Остыла рыба... — Холодная жареная рыба считалась в Греции изысканным деликатесом.}
Засохло тесто, хлеб зачерствел,
(403) Все потроха зажарены,
Все лакомства расхищены,
А из рассола вынуто
Все мясо,и нарезаны
Сычуг и колбаса у нас;
И такой колбасе, и сякой колбасе
Гости взрезали глотки и в доме шумят
Пьют из кратера вино до дна
За здоровье того и этого,
Кордак бесчинствует (λέπεται), {113} у юнцов
{113 ...Кордак бесчинствует... — О непристойном танце, называвшемся кордак, см.63Id; о сленговом слове λέπεται см.663d.}
Одно распутство на уме.
Все в нашем доме идет вверх дном.
Запомни, что я говорю!
Не стой, как разиня! Сюда посмотри!
Иначе как передашь ты речь?
Слушай меня еще раз подряд.
Скажи, что пора сюда им прийти,
[b] Не медлить и повара не бранить,
Холодной рыбы полно у нас,
И вареной рыбы, и жареной.
Все перечисли: лук-порей,
Оливки, чеснок, гороховый суп,
Цветная капуста, фиговый лист,
Виноградный лист и тыква, тунца
Окрошка, сома, морского угря;
Акулы - колючая, рашпильная;
Фоксин, {114} мембрада, коракин
{114 Фоксин — неизвестная речная рыба.}
И скумбрия,
Тиннида, бычок, веретено,
Акулы-собаки длинный хвост,
Электрический скат, рыба-лягва, бринк,
Морской петух, фика самочка,
[c] Ставрида, трихида, {115} ласточка
{115 Трихида — разновидность анчоуса.}
Морская, окунь, скат-шипонос,
Мурена, фагр, кефаль, лебий, спар,
Пеструшка, тевт, "фракиянка",
Летучая рыбка, креветка, кальмар,
Дракон, каракатица, псетта, краб,
Моллюск-жаровня, орфос, осьминог,
Рыбы-иглы, афии и скорпион,
Кестрей, речной угорь, краб-медведь;
И мяса любого немеряно:
Баранье, овечье, гусиное,
Говядина, козье, курятина,
Свинина, кабанье, утиное,
Куропаток, сорок, акул-лисиц.
А после обеда сколько там
Хорошего и лучшего.
В доме каждый рубит, жует, печет,
[d] Режет, смачивает, ощипывает,
Смеется, шутит, прыгает,
Пирует, пьет,
Нагибается, скачет и жалит. {116}
{116 ...Нагибается, скачет и жалит. — Последние три глагола употреблены в непристойном смысле. Следующие пять стихов пародируют трагедийный стиль.}
Торжественно радуют звуки флейт,
Тревожат и пляска и пение,
И дышит святая Сирия
Кассией, перекассией,
Трепещут ноздри от запаха
Шалфея, мирры и ладана,
И с ними аир, стирак, майоран,
Илинд, и кинд, и кист, и минт.
Такой туман затянул весь дом,
Наполненный всевозможным добром.
[Ученый повар]
68. При этих словах в залу было внесено так называемое [е] "розовое блюдо", о котором наш ученый повар возвестил слогом высокой трагедии, ничего еще нам не показывая. При этом он издевался над прославленными поварами прошлого: "Ну что такого особенного придумал хвастун-повар у Анаксиппа в комедии "Под покрывалом" [Kock.III.296] ?
Родосец Дамоксен, Софон акарнянин
Учениками были, сицилиец же
Лабдак - искусства нашего наставником,
[f] Все древние приправы знаменитые
Они сперва из книг прилежно выскребли,
Затем и ступку предали забвению;
Я говорю о кориандре, сильфии,
О тмине, сыре, уксусе, которыми
И старый Крон успел себя побаловать; {117}
{117 ...И старый Крон успел себя побаловать... — Ср. с презрительным намеком на допотопные обычаи в «Облаках» Аристофана (398).}
Приправы эти отменили: якобы,
(404) Они по вкусу лишь торговцам мелочным.
Самим-то было им вполне достаточно
Сковороды, да масла, да огня в печи;
Лишь с этим весь они обед готовили
И первыми они гостей избавили
От слез, чиханья и слюнотечения;
Все поры в теле словно им прочистили.
Так вот, родосец умер от какого-то
[b] Рассола, - знать, ему не соприродного.
Зато Софон царит над всей Ионией.
Вот он-то, сударь, стал моим учителем.
И сам я философствую, трактат спешу
Оставить об искусстве новом.
- Боже мой!
Меня заколешь ты, а не животное,
Которое для жертвы предназначено. -
С утра увидишь: я сижу над книжкою,
Расследую малейшие подробности
Искусства кулинарного. Нисколько я
[с] Не хуже Диодора {118} аспендийского.
{118 ...Не хуже Диодора... — CM.163d-e.}
Коли захочешь, я тебя находками
Попотчую своими. Не всегда для всех
Одни и те же блюда приготовлю я;
Все к жизни едоков они привязаны:
Те - для влюбленных, эти - для философов,
Для сборщиков налогов третьи сделаю.
Мальчишка, скажем, на себя с возлюбленной
Проматывает все добро отцовское:
Кальмаров, каракатиц им я выставлю,
Прибрежных рыб, - что попадется под руку -
В сопровожденье соусов изысканных.
Такой едок о кушаньях не думает,
[d] Все помыслы одной любовью заняты.
Философу свиные ноги выставлю
Иль окорок, - философы прожорливы.
Подам угря, да спара, главка мытарю.
А если кто уже к могиле близится,
Сварю ему похлебку чечевичную,
Из жизни ему проводы прекрасные
Устрою. Есть у вкуса стариковского
Свои отличья, он куда ленивее,
Чем молодой. Поэтому горчицу им
[е] Я выставляю и все соки делаю
Острей, чем в старом теле их течение,
Чтоб воздух возбудить и разогнать его
[По жилам]. Разглядев физиономии,
Я мигом распознаю прихоть каждого,
Чего поесть он ищет.
69. А что говорит, господа пирующие, повар в "Законодателе" Дионисия ? Неплохо будет вспомнить и это [Kock.II.423] !
Клянусь богами, ты помог мне, Симия,
Предупредив, ведь надо ведать повару,
[f] Кому его обед предназначается,
Задолго до его приготовления.
Ведь если повар только лишь заботится,
Чтобы сготовить блюдо должным образом,
А как подать, когда сервировать его,
Об этом и не знает, то не повар он,
А просто кулинар. Большая разница!
В бою не тот стратег, кому достанется
Командовать, но кто не растеряется
(405) И пораженье обернет победою,
Или, что делать, разглядит отчетливо:
Он - полководец, а иной - вожак простой.
Так и у нас: заняться сервировкою,
Нашинковать приправы, приготовить их,
Раздуть огонь могли бы и подручные;
Но повар - выше! Разбираться в местности,
Поре, сезоне, госте и хозяине,
Еще когда, какую рыбу следует
[b] На рынке взять, - вот дело недоступное
Для рядового смертного: потребовать
Всегда ты можешь кушанье любимое,
Но вкус его не тот же, удовольствие
Получишь не всегда ты то же самое.
И Архестрат у некоторых критиков
Считается ученейшим писателем, -
А все же он несведущ и невежествен.
[c] Не все мотай на ус и не всему учись.
О книгах что и говорить поваренных?
Они пустее книги ненаписанной.
Нельзя никак искусство кулинарное
Пересказать, недавно было сказано...
.........
Оно границ не знает, и никто над ним
Не властен. Даже если ты управиться
С ним хорошо научен, но упущена
Изюминка, - пропали все старания. -
Велик ты, человече!
- Ну а этого
[d] Пиров заморских чудо-устроителя,
Который, говоришь ты, к нам пожаловал,
Я, Симия, заставлю позабыть о них,
Одной простой яичницей, да выставив
Обед, пропахший ветерком аттическим.
И, как из трюма грязного поднявшийся,
Стенающий от корма корабельного,
На первую закуску он набросится,
Над нею и заснуть его заставлю я.
70. В ответ на это Эмилиан произнес [Kock.III.312; ср.290b]:
"О ремесле кухарском много многими,
Милейший, сказано, -
говорит в "Братьях" Гегесипп, так что или делом докажи, что можешь [e] показать нам что-то новое, лучше прежнего или не томи меня, а покажи, что принес и что это такое". А тот:
Быть может, презираете вы повара,
Ведь в поварском искусстве столько сделал я, -
как говорит Деметрий в комедии "Ареопагит" [Kock.III.357]:
Как ни один актер нигде вовек веков.
Искусство наше - царь, дымами пышущий:
Я соусы Селевку делал острые,
[f] Я первым Агафоклу дал попробовать
Тиранскую похлебку чечевичную.
И главное: тогда, во время голода,
Когда Лахар {119} друзьям обед устраивал,
{119 Лахар — тиран в Афинах с 300 по 295 г. до н.э. Когда весной 295 г. Деметрий Полиоркет осадил Афины, в городе начался сильный голод. Рассказывают, Эпикур ежедневно отмерял себе и своим близким по фасолинке, горсть каперсов считалась великим благом и между какими-то отцом и сыном дело дошло до драки из-за дохлой мыши. Чтобы уплатить жалованье солдатам, Лахар приказал переплавить в золото вотивные дары из святилищ и лишил статую Афины в Парфеноне ее золотого одеяния, изготовленного для нее Фидием, так что потом поговаривали, что Лахар-де раздел Афину.}
Я накормил их, вынеся лишь каперсы".
- Как обобрал Лахар Афину бедную,
Так оберу тебя за пустословие, -
воскликнул Эмилиан, - если не покажешь, что ты подаешь".
И тот, наконец, ответил: "Я назвал это розовым блюдом. (406) Приготовлено оно так, чтобы ты чувствовал розы не только на голове, но и внутри себя и утопал всем тельцем в пире пиров. Я истолок в ступе самые душистые розы, а добавил к ним вареные мозги, птичьи и свиные, вынув из них жилистые волокна, и подал с яичными желтками, оливковым маслом [b], соусом, перцем и вином". С этими словами он открыл миску, и по пиршественной зале распространился такой божественный аромат, что кто-то из присутствовавших справедливо воскликнул [Ил.ХIV.173]:
Чуть сотрясали его в медностенном Крониона доме,
Вдруг до земли и до неба божественный дух разливался.
Столь велико было благоухание роз.
71. После этого нам вынесли [Kock.III.487] "в горшочках по отдельности зажаренную птицу, чечевичную похлебку и горох", {120} и еще много тому подобной еды, о которой Фений Эресийский пишет в сочинении [c] "О растениях": "Ибо все культурные стручковые растения, выращиваемые из семян, сажают только ради варки. Таковы, например, боб, горох, из которых готовят вареные каши; иные же подобны тертым бобам, как чина; другие - идут на чечевичную похлебку, как вика, чечевица; или же употребляются в корм скоту, как турецкий горох для рабочих волов, вика для овец". О стручковом горохе упоминает Эвполид в "Золотом [d] веке" [Коск.I.339]. Землеописатель же Гелиодор в книге "Об акрополе" пишет [FHG.IV.425]: "Когда научились варить пшеницу, то древние называли это блюдо бобовником (πύανος), а в наше время его называют пшеничником (ο̉λόπυρος)".
{120 ...в горшочках по отдельности... — Фрагмент двух ямбических стихов.}
Среди таких разговоров, слово взял Демокрит: "Уделите, господа, и нам чечевичной похлебки; ее самой или дайте хотя бы горшок из под нее, а не то кому-нибудь из вас не миновать каменования, как фасийцу Гегемону". Ульпиан на это: "Что это за каменование (λιθίνη βαλληντύς)? Я знаю, что у нас Элевсине есть празднество под таким названием (Βαλλητύς), но не стану о нем рассказывать, если мне за это не заплатят!" "Ну уж я-то, - сказал Демокрит, - не стану собирать [е] в час по денежке (λαβάργυρος ω̉ρολογητής) на манер Тимоновского "Продика" [frag. 19 Diels], и расскажу о Гегемоне совершенно бесплатно.
72. Хамелеонт Понтийский пишет в шестой книге "О древней комедии" [frag. 18 Koepke]: "Фасиец Гегемон, первым ставший сочинять пародии, имел прозвище Чечевичник. В одной из пародий он написал [р.44 Brandt; 698с]:
Мне, колебавшемусь в думах, {121} предстала Афина Паллада
{121 ...Мне, колебавшемусь в думах... — Ср. Од.III.222, Ил.ХVI.715, VIII.277, XXII.431,1.92.}
С жезлом в руках золотым, погнала и промолвила слово:
[f] "О Чечевичник поганый, пускайся, мерзавец, в сраженье!"
В сердце тогда я дерзнул.
Вот он-то, когда однажды ставилась его комедия, пришел в театр с каменьями в плаще, швырнул их в орхестру, а когда зрители удивились, то помедлил и продекламировал:
(407) Вот камни вам: бросайте, коль захочется;
Зимой и летом чечевичный суп хорош [р.40 Brandt]. {122}
{122 ...Зимой и летом... — Пословица о чем-либо или ком-либо, постоянно хорошем. Гегемон бросает публике вызов и предсказывает свой успех.}
Славился он главным образом пародиями и был знаменит тем, что издевательски разыгрывал эпические поэмы на сцене. Этим он и прославился среди афинян: своей "Гигантомахией" он так очаровал их, что они хохотали до упада в тот самый день, когда в театре было объявлено о [b] поражении в Сицилии. Никто не ушел, хотя почти у каждого там погиб кто-нибудь из близких: люди горевали про себя, но не расходились, чтобы зрители из других городов не заметили, как они потрясены несчастьем. Сам Гегемон, услышав известие, решил было прекратить зрелище, но народ сидел и слушал. Когда афиняне еще владычествовали на море, они перенесли в Афины суд по делам всех союзных островов; тогда кто-то привел и Гегемона на суд в Афины. Гегемон явился, собрал всех дионисовых актеров и отправился с ними просить заступничества у [с] Алкивиада. Алкивиад сказал "не бойтесь, идите за мной" и во главе толпы пошел в Метроон, {123} где хранились судебные жалобы, и, послюнявив палец, стер обвинение против Гегемона. Секретарь и архонт негодовали, но не осмелились перечить Алкивиаду, а сам жалобщик убежал в испуге". 73. Вот тебе, Ульпиан, наше каменование; а теперь, если хочешь, расскажи про элевсинское".
{123 Метроон — храм Матери богов, ср.214е.}
[d] Но Ульпиан сказал: "Добрый Демокрит, ты сказал про горшок, и я вспомнил, что давно хотел узнать, что такое Телемахов горшок и кто такой этот Телемах". Демокрит ответил: "Комический поэт Тимокл (писавший также и трагедии) говорит в пьесе "Забвение" [Kock.II.461]:
Он по дороге с Телемахом встретился.
И тот, с ним поздоровавшись, сказал ему:
[е] "Дай мне горшки, в которых ты бобы варишь!"
А Телемах Фидиппа Хэрефилова
Заметил, толстяка, присвистнул издали
И говорит: "Ступай ко мне с корзинами!"
Этот Телемах был из Ахарн, как говорит тот же поэт в своем "Дионисе" [Kock.II.454]:
- Вот выступает Телемах ахарнянин.
Он вылитый сириец новокупленный.
- Но почему, скажи мне?
- Ходит он
Всегда с горшком бобов, как на Таргелиях. {124}
{124 Таргелии — О таргелиевых хлебах, выпеченных из пшеницы нового урожая, см. 114а.}
А "Икарийских сатирах" он говорит [Kock.II.459]:
[f] Ничего нет в нашем доме. Очень жалок был ночлег:
Ложе жесткое сначала не давало мне заснуть,
Да Фудипп испортил воздух и совсем нас задушил;
После голод стал нас мучить. И тогда к Диону я
Пламенному {125} обратился, но и тот ни с чем лежал.
{125 ...Пламенному... — В подлиннике созвучно «пшеничному».}
И пошел тогда к честному Телемаху из Ахарн,
Я нашел бобов там кучу, все похитил и сжевал.
Но когда осел увидел нас, он ветры испустил,
Точно так, как на трибуне испустил Кефисодор.
Из этих стихов ясно, что Телемах постоянно кормился из горшка с (403) бобами, и поэтому вечно праздновал пердучие Пианепсии.
74. Бобовую похлебку упоминает комический поэт Гениох в "Трохиле", {126} говоря следующее [Kock.II.432]:
{126 Трохил — означает «Бегун», «Кулик», имя слуги Удода в «Птицах» Аристофана.}
- Клянусь богами, - думал я, - насколько же
От кардамона смоквы отличаются! {127}
{127 ...насколько... от кардамона смоквы отличаются! — Ср. латинскую поговорку: ignorare, quid distent aera lupinis, «не отличать монеты от фишек». Смоквы здесь употреблены в обсценном смысле.}
Так, говоришь ты, о делах таинственных
Был разговор с Павсоном?
- Много тайных троп
Умом окинув, {128} он меня расспрашивал
{128 ...Много тайных троп умом окинув... — Ср. Софокл. «Антигона» (225), «Эдип-царь» (67); Аристофан. «Облака» (144 слл.); Филострат. «Жизнь софистов». 483.}
Загадочно.
- Так расскажи подробнее:
[b] Не сомневаюсь, шуточка забавная.
- Зачем бобовый суп вздувает брюхо нам,
А вздуть огонь в печи ему не можется?
- Как тонко! {129} Здесь видна рука Павсонова:
{129 ...Как тонко! — Тонкость каламбура в подлиннике состоит в созвучии слова «бобы» (κύαμος) со словом «печка» (κάμννος), а слова «огонь» (πυ̃ρ) со словом «пшеница» (πυρός), таким образом получаются двойное противопоставление: печка — огонь и бобы — пшеница (cp.407f, примеч.2).}
Всегда он над бобами потешается.
[Об омовении рук]
75. Этот разговор еще продолжался, когда, начали разносить воду для омовения рук. И снова Ульпиан начал допытываться, когда вошло в обиход наше обычное слово χέρνιβον (кувшин). Кто-то ответил ему стихами из "Илиады" [XXIV. 302]:
[с] Рек - и прислужнице ключнице дал повеление старец
На руки чистой воды возлиять; и прислужница быстро
С блюдом в руках и с кувшином воды (χέρνιβον)
пред владыку предстала.
Аттики предпочитают говорить χερνίβιον, как Лисий в речи "Против Алкивиада" [Псевдоандокид.III.29]: "...золотыми чашами для омовения [d] рук (χερνιβίοι̉) и курильницами для благовоний". Эвполид в "Демах" говорит χειρόνιπτρον [Kock.I.289]:
Когда кто первым прибежит, награда - рукомойник.
Когда же добрый гражданин и городу полезный
Всех честностью опередит, то где там рукомойник!
А Эпихарм говорит в "Посланниках" χειρόνιβα [Kaibel 105, 362b]:
Кифара, колесница и треножники,
Столы из меди, чаши к возлияниям,
Да медные тазы и рукомойники (χειρόνιβα).
[е] Более употребительно выражение "вода на руку" (κατὰ χειρὸς 'ύδωρ), как, например, говорит Эвполид в "Золотом веке", Амипсий в "Праще", Алкей в "Священном браке" [Коск.I.328, 676, 759]. Это самое распространенное выражение. Филлилий же в следующих стихах из "Авги" говорит κατὰ χειρω̃ν (на руки) [Коск.I.782]:
Ну вот, доели, наконец, обед свой бабы; можно
Теперь столы нам унести и подмести под ними,
Потом мы каждой подадим [воды] "для рук" и мирру.
Менандр в "Гидрии" [Kock.III.135]:
[f] Полоскательницы (κατὰ χειρω̃ν) взяли, ждут они, любезные.
76. Грамматик Аристофан в сочинении "О каллимаховых картинах" {130} [р.251 Nauck] осмеивает тех, кто не понимает разницы между "[поливать воду] на руку" (κατὰ χειρός) и "ополоснуться" (α̉πονίψασθαι). У древних-де первое говорилось о мытье рук перед завтраком или обедом, а второе - об ополаскивании после еды. Однако грамматику (409) удалось подстеречь это выражение только у аттиков, а ведь и Гомер говорит где-то [Од.1.134]:
{130 Сочинение «О каллимаховых картинах». — Полное заглавие этой энциклопедической работы было «Портреты людей, знаменитых в каждой отрасли знания и их труды».}
Тут принесла на лохани серебряной руки умыть им (νίψασθαι)
Полный студеной воды золотой рукомойник рабыня,
Гладкий потом пододвинула стол...
и в то же время [Од.1.146]:
Глашатаи подали воду
Руки умыть им (ε̉πὶ χειρός);
невольницы хлеб принесли им в корзинах.
Также Софрон в "Женских мимах" [Kaibel 156; ср. 380е]: "Пропащая Кэкоя, подай сперва нам воду "на руку" (κατὰ χειρός), а потом обед подашь". У трагиков и комиков слово, обозначающее воду для омовения (χέρνιψ), читается в винительном падеже с острым ударением на предпоследнем слоге (χερνίβα), например, у Эврипида в "Геракле" [929]:
Чтоб в воду (ει̉ς χερνίβ') окунул ее {131} Алкмены сын. [b]
{131 ...окунул ее... — Ветвь, описываемую ниже.}
Однако и у Эвполида в "Козах" [Коск.I.262]:
Здесь прекратишь ты воду лить (ει̉ς χερνίβα).
Это вода, в которую окунали головню, взятую с алтаря, на котором совершалось жертвоприношение; ею кропили окружающих, чтобы очистить [от скверны]. Однако правильнее здесь ставить острое ударение на третьем слоге от конца. {132} Ведь подобные сложные отглагольные существительные, оканчивающиеся на ψ и образованные от перфектных основ, [с] сохраняют тон предпоследнего слога перфекта, если этот слог оканчивается на μμ, так что последний слог составного отглагольного существительного остается безударным: {133} λέλειμμαι (я покинут) - αι̉γί-λιψ (оставляемый козами), {134} τέτριμμαι (я растерт) - οι̉κό-τριψ (воспитанный дома раб), κέκλεμμαι (я похищен) - βοί-κλεψ (скотокрад), эпитет Гермеса у Софокла [TGF.2 343], βέβλεμμαι (я виден) - κατω̃-βλεψ (глядящий вниз) у Архелая Херсонесского в "Уродах". Такие слова сохраняют тон этого слога и в косвенных падежах. Аристофан говорит в "Герое" χερνίβιον (сосуд для омовения рук) [Коск.I.472].
{132 ...острое ударение на третьем слоге от конца. — Винительный падеж —χέρνιβα, именительный падеж — χέρννψ.}
{133 Последний слог составного отглагольного существительного остается безударным... — Для слова χέρνιψ, таким образом, пара выглядит следующим образом: νένιμμαι (я умыт) — χέρνιψ (вода для омовения).}
{134 ...оставляемый козами... — То есть слишком крутой; ср. Эгилип, местность на Итаке.}
77. Чтобы лучше смыть грязь при мытье рук, [древние] использовали также щелок (σμη̃μα), как это показано в "Сумке" Антифана [Kock.II.67]:
- Распорядись, чтобы мне руки вымыли,
[d] Пока тебя я слушать буду.
- Кто-нибудь,
Воды сюда и щелока!
Также натирали руки благовониями, брезгуя хлебными мякишами, которые лакедемоняне называли "собачий корм": об этом пишет Полемон в своем "Письме о неясных словах" [frag.77 Preller]. Что руки умащали благовониями, говорит также и Эпиген (или Антифан) в "Упразднении денег" [Kock.II.26]:
Ты прогуляешься и руки вымоешь, [е]
Как следует, землею благовонною.
Также Филоксен в "Пире" [PLG.5 III.601; cp.146f]:
Ополоснули рабы нам руки омовеньем,
Щелок подали на ирисовом масле,
Вдоволь полили горячей воды,
Полотенца льняные были белые,
Умащения - амброзийные,
И фиалками дышали венки.
И Дромон в "Кифаристке" [Kock.II.419]:
Позавтракали мы, и тут же раб убрал
Столы, другой воды нам полил на руки,
[f] Помывшись, все мы увенчали головы
Себе венками для вечерней трапезы.
78. Грязную от мытья рук и ног воду (α̉πόνιμμα) называли также α̉πόνιπτρον. Аристофан ["Ахарняне" 616]:
Как воду от мытья их слили вечером.
Возможно, это слово означало и таз для этой воды, подобно слову χειρόνιπτρον - "мытье рук" {135} и "рукомойник". А у афинян слово α̉πόνιμμα особо означало почести усопшим и очищения оскверненным, (410) как пишет Антиклид "Толковнике": рассказав о заупокойных обрядах, он говорит: "Вырой яму к закату от могилы. Затем, став около ямы, обрати взор к закату и возлей воду, произнося такие слова: "Вот вам вода для омовения (α̉πόνιμμα) для тех, кому нужна и дозволена". После этого [b] возлей благовоние". Это цитирует также Дорофей, рассказывая, что в родовитых семьях записано об обычаях очищения молящих: "Затем, когда ты и остальные жертвоприносители омоются, прими воду и очистись, смой кровь с очищаемого, а очистительную воду (α̉πόνιμμα) взболтай и вылей на это же место".
{135 ...слово... χειρόνιπτρον... — Означало как таз, так и воду в нем.}
79. Словом χειρόμακτρον называется полотенце для рук из грубого льна; именно его в вышеприведенном отрывке (409е) Филоксен Киферский назвал 'έκτριμμα. Аристофан в "Любителях жареного" [Коск.I.521]:
Эй, мальчик, подай воды для рук
Да не позабудь полотенце (χειρόμακτρον)!
Следует отметить, что "на руку" (κατὰ χειρός) говорилось о послеобеденном [c] омовении, хотя грамматик Аристофан и пишет, будто аттические авторы говорили "на руку" до еды и "ополоснуться" после обеда (см. 408f). Софокл в "Эномае" [TGF.2 234]:
По-скифски полотенце обкорнав. {136}
{136 ...По-скифски полотенце обкорнав. — То есть наголо. Считалось, что скифы использовали скальпы врагов в качестве полотенец.}
Об этом говорит и Геродот во второй книге [122]. Ксенофонт же в первой книге "Воспитания [Кира]" пишет следующее [3,5]: "Когда ты касаешься какого-либо из этих блюд, ты тотчас вытираешь руки полотенцем, как будто тебе очень неприятно брать их полной горстью". Опять же Полемон в шестой книге "К Антигону и Адею" [frag.62 Preller] говорит [d] о различии выражений "на руку" и "ополоснуться". Демоник же в еледующих стихах из "Ахелоя" упоминает [о воде] "на руку" перед обедом [Kock.III.375]:
Спешил там каждый: знал, что за одним столом
С голодным беотийцем угощается.
А тот уж упразднил и воду "на руку",
Сказав, что к ней вернется после трапезы.
Грубое льняное полотенце (ω̉μολίνος) упоминает Кратин в "Архилохах" [Коск.I.14]: "голова густо обмотана полотенцами (ω̉μολίνος), полными бесчестья". Также Сапфо, когда говорит в пятой книге "Песен", [e] обращаясь к Афродите [PLG4.frag.44, Diehl frag.99]:
Пурпурные полотенца (χειρόμακτρα),
Мнасис прислал фокеянин
Щекам твоим в украшение,
называет словом χειρόμακτρα - головной убор. Это подтверждает и Гекатей или [истинный] автор землеописания Азии [FHG.I.25]: "Женщины носят на головах платки (χειρόμακτρα)". И Геродот говорит во второй книге "Истории" [122]: "После этого, как рассказывали жрецы, царь этот живым сошел в тот мир, который у эллинов называется Аидом. Там [f] он будто бы играл в кости с Деметрой, то выигрывал, то проигрывал, а затем вернулся на землю с подарком от богини - золотым полотенцем".
80. Гелланик пишет в "Истории" [FHG.I.45], что Гераклу подавал воду "на руку" и обрызгивал его из кувшина раб по имени Архий; Геракл убил его кулаком и за это должен был покинуть Калидон. Впрочем, во второй книге "Форониды" [Ibid.] тот же Гелланик называет его Херием, а Геродор в семнадцатой книге "О Геракле" [FHG.II.36] [называет его] Эвномом. (411) Так же неумышленно Геракл убил Киафа, сына Пилета и брата Антимаха, когда тот прислуживал ему виночерпием; об этом пишет Никандр во второй книге "Об Эте" [frag. 17 Schneider]. Ему, - пишет Никандр, - Геракл посвятил священный участок в Просхии, который и поныне называется участком Виночерпия.
На этом мы закончим сегодняшнюю речь, а следующую начнем с гераклова обжорства.
Конец Книги девятой
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления